Газета Спорт-Экспресс № 51 (2544) от 5 марта 2001 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 3

СПАСИБО ЭЙСЕБИО

Доцент Павел Петрович Томилин, преподававший на факультете журналистики Уральского госуниверситета политэкономию, очень любил футбол. И уважал тех, кто разделял его страсть. В том числе и студентов. Когда я сдавал ему экзамен, то в качестве "дополнительного вопроса к билету" Томилин спросил: "А как зовут Эйсебио?" Доцент не подозревал, что знаменитый португальский форвард был моим кумиром. Я выпалил без запинки: "Эйсебио да Сильва Феррейра", - и немедленно удостоился "пятерки" по политэкономии капитализма.

Тогда, на исходе 60-х годов, мне и в голову не могло прийти, что пожить "при капитализме" еще доведется самому. И во многом благодаря этому встретиться с... Эйсебио.

В 1994 году редакция "СЭ" командировала меня в Португалию к Сергею Щербакову, футболисту лиссабонского "Спортинга" и молодежной сборной России, которого жуткая автомобильная авария приковала сначала к постели, а потом к инвалидной коляске. К тому времени в стране уже состоялась "смена общественных формаций", и подобные поездки перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. Достаточно было соблюсти всего лишь одну формальность - для открытия португальской визы получить приглашение в страну, которое немедленно прислал в редакцию выступавший тогда в "Бенфике" Сергей Юран. И никаких тебе райкомовских "парткомиссий" или "собеседований" на Лужнецкой набережной. Купил билет - и вперед!

Большую часть времени в Лиссабоне я провел, конечно, в больнице у Щербакова. Особенно меня тогда потрясло отношение португальских болельщиков к трагедии нашего футболиста. С момента аварии прошло уже полгода, однако паломничество в двадцатую палату муниципального госпиталя "Кури Кабрал" по-прежнему не прекращалось...

Едва ли не ежедневно виделись мы там с Василием Кульковым, который играл в "Бенфике" вместе с Юраном, уехавшим в те дни в сборную России - на носу был чемпионат мира в США. Однажды я спросил Кулькова - а возможно ли договориться об интервью с Эйсебио? Через день ответ был получен: встреча назначена на 1 июня в 14.00 у входа на стадион "Да Луш".

...Под лучами нестерпимо горячего лиссабонского солнца мы плавились вместе - Эйсебио и я. Правда, великому футболисту приходилось все-таки легче: он был отлит из бронзы - застыл, занеся ногу для удара по такому же бронзовому мячу на лужайке у парадного подъезда стадиона. Однако мне-то нужен был не памятник, а оригинал, а он явно не торопился на встречу.

Проклиная жару и португальскую непунктуальность, о которой рассказывают анекдоты, я все же решил стоять до конца - пусть даже ценой теплового удара. До этого, к счастью, не дошло: вишневый "Мерседес" с Эйсебио да Сильва Феррейрой за рулем бесшумно затормозил рядом. Опоздал кумир моей юности всего-то на два часа. Знакомому португальскому журналисту, согласившемуся быть переводчиком (он когда-то работал в Москве), этого как раз хватило, чтобы смотаться в редакцию, сдать какой-то репортаж в номер и вернуться назад.

Рассыпаться в извинениях Эйсебио не стал, однако счел нужным объяснить причину своей задержки: завтра в качестве почетного гостя ФИФА улетает на чемпионат мира в США, а незавершенных домашних дел как всегда невпроворот.

Эйсебио оказался хорошим собеседником, из которого не нужно было тянуть слова. Особенно охотно он предавался воспоминаниям о своей многолетней дружбе с Львом Яшиным, начало которой было положено на чемпионате мира в Англии в 1966 году. Заверил меня, что на ЧМ-94 в Америке, куда португальцы, увы, не пробились, будет болеть за преемников великого советского вратаря - футболистов сборной России. Аргументировано оценил шансы других команд, отдав предпочтение Бразилии как будущему чемпиону (и не ошибся). Поведал о том, чем сам теперь занимается: на тренировках "Бенфики" отдельно работает с вратарями и форвардами, а главное - терпеливо тащит свой крест "живой легенды". Посещающие с визитами Лиссабон президенты, монархи и премьер-министры по-прежнему считают за честь на великосветском приеме пожать руку "самому" Эйсебио...

Естественно, я не упустил случая спросить: какие чувства испытывает человек, проходя каждый день мимо собственной статуи? Ответ был такой: "У бронзового Эйсебио, как видите, нет привычного для памятника пьедестала. Он стоит прямо на газоне. Потому что это обычный человек, один из многих португальцев".

В том, что Эйсебио говорил искренне, я убедился, как только по ходу беседы мы с ним "обросли" толпой, узнавшей великого соотечественника. Он не вышел из этого живого кольца, пока не дал автограф последнему из желающих...

У меня же осталось фото, на котором мы запечатлены втроем: Эйсебио, памятник и я. Когда извлекаю на свет этот снимок, он помимо ассоциаций по поводу удивительных перемен, случившихся в нашей жизни за последние десять лет, рождает и более далекие воспоминания: о "футбольном" доценте Томилине и моей "пятерке" по политэкономии капитализма. Правда, поблагодарить Эйсебио за помощь, которую он, сам того не ведая, когда-то оказал уральскому студенту, я почему-то так и не решился...