Газета Спорт-Экспресс № 59 (2552) от 16 марта 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

К Алексею Широву относятся по-разному. Но мало кто станет спорить с тем, что это один из самых талантливых, непредсказуемых, противоречивых и ярких шахматистов современности.

Обещание, данное читателям "СЭ" - по окончании супертурнира в Линаресе взять интервью у рижского гроссмейстера Алексея Широва, - я выполнил. Правда, шахматист, занявший в итоговом протоколе турнира второе вслед за Гарри Каспаровым место, спешил на поезд. Так что разговор начался в отеле "Анибал", продолжился в такси и завершился в станционном кафе.

Начали с вопроса сугубо профессионального - контроля времени на обдумывание ходов. Ведь именно Широва многие называют "главным идеологом" нового контроля, который намеревается ввести в своих соревнованиях ФИДЕ. Но неожиданно для меня тема стала приобретать трагическое звучание: мой собеседник заговорил о самоубийствах шахматистов, загнанных страшной, безысходной ситуацией в угол...

"ВЕРХУШКА" НЕ ДОЛЖНА ОТГОРАЖИВАТЬСЯ

- Алексей, что двигало вами, когда вы предлагали идею нового, ускоренного контроля времени?

- Прежде всего я должен сказать, что предлагал совсем другой контроль, гораздо жестче: каждому на партию 40 минут с добавлением полминуты на каждый ход. Я, кстати, сыграл здесь в Линаресе с этим контролем показательную партию, не глядя на доску, и успешно. А теперь о том, почему я внес это предложение. Меня, как и всякого профессионала, беспокоит ситуация в шахматном мире. "Верхушке", замечу, жаловаться особенно не на что. Я же говорю о многих тысячах профессиональных игроков, которые к элите не относятся. Они в очень тяжелом положении. Вы, наверное, знаете, как трагически закончили жизнь гроссмейстеры Лембит Оль и Алексей Выжманавин. Они были очень хорошими шахматистами.

- Лембит к тому же был вашим другом и тренером...

- Да. Он помогал мне в матче против Крамника в Касорле. Так вот, трагедия Выжманавина или самоубийства Оля и Алвиса Витолиньша - лишь наиболее яркие примеры. А сколько ежедневно происходит менее громких трагедий, не знает никто. Жизнь "неэлитного" шахматиста-профессионала чрезвычайно нелегка. И, конечно, надо что-то делать, чтобы "верхушка" не ограждалась от остальных турнирами типа "Линареса" или "Вейк-ан-Зее". Ситуация крайне несправедливая: те, кто выпадает из привилегированной "обоймы", должны предпринимать какие-то сверхчеловеческие усилия, чтобы их вновь пригласили в элитарный клуб.

Эту проблему, по-моему, можно решить, организуя турниры с большим количеством участников - скажем, по 60 человек, а не по 6, как в Линаресе. Тогда у многих появится стимул, и значительно больше профессионалов получит достойные условия для любимой работы. Как этого добиться? Для таких, коммерческих, турниров система с выбыванием в том виде, в котором она применяется в чемпионате мира ФИДЕ, к сожалению, не годится, потому что, когда один тур продолжается три дня, получается монотонно, неинтересно ни для спонсоров, ни для прессы. И я вижу решение проблемы в значительном убыстрении игры. Пусть турниры проходят с выбыванием, но так, чтобы тур проходил в один день вместо трех. Такие соревнования будут динамичными, интересными, зрелищными, привлекут спонсоров и обеспечат работой большую армию шахматистов.

БУДУЩЕЕ ЗА ОТКРЫТЫМИ ТУРНИРАМИ

- Вы сумели увлечь вашей идеей руководство ФИДЕ?

- Да, президенту ФИДЕ Кирсану Илюмжинову она пришлась по душе. Мнения профессионалов, как и следовало ожидать, разделились. Одни говорят, что предложенный мной формат партий слишком мал. Другим идея понравилась. Третьи говорят, что нужно все оставить как есть. После многочисленных дебатов без моего участия решили ускорить игру, но не так резко, как предлагал я. В результате контроль времени на обдумывание сокращается с семи часов до четырех-четырех с половиной. Я все равно это одобряю. Один мой добрый знакомый, большой любитель шахмат, сказал, что ему гораздо интереснее следить через Интернет за 50-минутными партиями по быстрым шахматам в Монако, чем за 7-часовыми в Линаресе.

- Но ведь вы не будете отрицать, что в партиях "формата Линареса" глубины и идей гораздо больше, чем в партиях "формата Монако"?

- Нет, конечно. Но простым любителям и спонсорам это объяснить почти невозможно. В итоге ваш коллега испанский журналист Леонсе Гарсия начинает писать в отчетах, извините, о том, что... Каспаров во время тура часто пользуется женским туалетом вместо мужского. Это не глубина, а белиберда. Да и мы сами так устаем от этих семичасовых поединков, что потом не всегда можем толком объяснить свою игру...

- А вот представьте, что вас услышали бы сейчас шахматные классики: ваш земляк рижанин Арон Нимцович, или Александр Алехин, или Хосе-Рауль Капабланка... Не перевернулись бы они в гробу?

- Ну, Капабланка сам любил играть быстро, интуитивно. Не забывайте, что во времена упомянутых вами "классиков" уже на 6-7-м ходу надо было начинать думать самостоятельно. Таких длинных форсированных вариантов, как сейчас, не существовало. С тех пор теория игры продвинулась очень далеко.

- Например, в вашей партии с Каспаровым из второго круга новинка, если не ошибаюсь, была применена на 21-м ходу...

- Да. Вот и получается, что два часа из 7-часового контроля, которые даются на 40 ходов, на самом деле даются примерно на 25 ходов, а не на 32, как раньше.

- Но вас как автора идеи не смущает, что реформа проводится ФИДЕ, как бы это помягче выразиться, слегка принудительным образом? Многие федерации уже выступили с резкими протестами.

- Конечно, когда я объяснял свою идею Илюмжинову, он, как человек, еще не до конца вникнувший в шахматы, понял ее превратно. По-моему, нельзя никому ничего навязывать. Я хотел, чтобы организаторы турниров имели возможность выбора. Хотят организаторы Линареса или Вейк-ан-Зее проводить свои турниры с прежним контролем - пусть проводят. Другим интереснее ускоренный контроль - тоже их право. Кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Но будущее за более открытыми формами соревнований. Неудивительно, например, что Леко со своим "элитным" рейтингом 2750 в трех чемпионатах подряд не может продвинуться дальше третьего круга. Потому что в открытых турнирах шахматист, который в данный момент в лучшей форме, может обыграть самого сильного гроссмейстера. Это ведь интереснее для всех!

- Вы сами, Алексей, принадлежите к "элите"...

- Я мог бы демонстративно отказаться от своих привилегий, но не уверен, что моему примеру последуют коллеги. Хотя справедливее было бы всем играть в одних турнирах.

ЕСТЬ ИДЕЯ ЕЩЕ ИНТЕРЕСНЕЕ!

- Сейчас меня занимает уже другая идея, - продолжал Широв. - Думаю, надо объединять систему рейтингов по классическим и быстрым шахматам. Ведь быстрые турниры приобретают все большее значение. Например, на днях в быстрые шахматы в Монако и Каннах одновременно будут играть все сильнейшие игроки. Успехи и неудачи в таких турнирах должны считаться наравне с турнирами типа "Линареса" или "Вейк-ан-Зее". В век компьютеров это дело нескольких минут.

- Не боитесь, что эту идею могут исказить еще больше?

- Конечно, могут. Но вот почти анекдотичный пример: став вице-чемпионом мира ФИДЕ в 2000 году, я потерял 25 очков рейтинга! Потому что все матчи, которые я выиграл на тай-брейках, с быстрым контролем, не обсчитывались. В итоге я опустился в рейтинг-листе с 4-го места на 8-е!

- Как собираетесь продвигать эту новую идею?

- Для начала надо оформить ее официально. Хочу предложить, чтобы одна партия в классических шахматах "весила" в рейтинге, скажем, в два или три раза больше, чем в быстрых. Это даст новый импульс для быстрых турниров и будет стимулировать игроков, которым в силу обстоятельств приходится играть больше в таких соревнованиях.

- Идей у вас много, но не кажется ли вам, что их судьба должна не решаться ограниченным кругом далеких от шахмат функционеров, а широко обсуждаться профессионалами?

- Совершенно согласен. Сейчас, в эпоху Интернета, организовать такое обсуждение нетрудно. Но, подчеркиваю, не в узком, а в самом широком кругу. Например, после турниров в Вейк-ан-Зее и в Линаресе Каспаров в резкой форме высказался против любых изменений контроля. Думаю, столь же враждебно он отнесется и к идее объединения рейтингов. Но он судит со своей колокольни.

ПРЕТЕНЗИИ ПРЕТЕНЗИЯМИ,
НО ВЕСТИ СЕБЯ НАДО ПРИЛИЧНО

- Алексей, ваш конфликт с Каспаровым зашел довольно далеко. Не лучше ли погасить противостояние, признав, что вы "погорячились" в интервью по поводу лондонского матча Каспаров - Крамник?

- Я уже тысячу раз сказал, что мои слова неправильно интерпретированы Каспаровым. Я это ему сказал еще перед турниром в Вейк-ан-Зее. И когда он вышел на нашу партию без рукопожатия, я подумал: наверное, это вызвано тем, что у него меньше очков в таблице, чем у меня, или, может, просто не с той ноги встал человек...

- Вы так говорите, будто в ваших интервью не было намеков на возможный сговор в матче Каспаров - Крамник...

- Никаких публичных обвинений в "сговоре" не было. А кто о чем там "догадывается" - это логика детского сада. Для читателей "СЭ" могу почти дословно повторить то, что говорил до его с Крамником матча, который был с самого начала нелегитимным и не имел никакого отношения к чемпионату мира. Я говорил, что ни для кого не секрет их приятельские отношения, а когда два приятеля договариваются в обход всех играть такой матч, то от него трудно ожидать накала. Я назвал подозрительным то, что в 1997-м Крамник отказался играть в первом чемпионате мира по "нокаут-системе". По его словам, он это сделал по принципиальным соображениям.

- Владимир тогда сделал через "СЭ" заявление о том, что считает несправедливым допуск Анатолия Карпова в "суперфинал", поэтому и не хочет играть в чемпионате.

- Знаете, эта принципиальность выглядела не слишком естественно. Я имел все основания предположить, что Крамнику было предложено Каспаровым что-то поинтереснее, нежели нервотрепка в нокаут-чемпионате... Ход дальнейших событий лишь усилил мои подозрения: я выиграл матч у Крамника в Касорле и завоевал право на матч с Каспаровым. И тут начались проблемы. Может быть, из-за того, что моя победа нарушила чьи-то планы? Выстраивается четкая цепочка. Но это были, повторяю, мои предположения, догадки, а не публичные обвинения в "сговоре", как интерпретирует их Каспаров. И поэтому-то его поступок в Вейк-ан-Зее совершенно непонятен и полностью лежит на его совести. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что в шахматном мире не все относятся друг к другу с симпатией. Но минимум дипломатии необходим.

ДЕНЕЖНЫЙ ВОПРОС

- Как подвигается ваша судебная тяжба с отцом-основателем "Линареса" Луисом Рентеро?

- Идет помаленьку. У меня есть повод для оптимизма. Защита со стороны Рентеро заявила, что матч в Касорле выиграл Крамник, а не я. Мне кажется, доказать обратное не представит труда. Рентеро несет юридическую ответственность за последствия украденного у меня матча с Каспаровым и невыплату причитающихся мне призовых. А участники лондонского матча - моральную ответственность за то, что "не догадались" расплатиться хотя бы за то, что случилось в Касорле.

- Поясните, Алексей: что, Каспаров и Крамник должны вам деньги?

- Логика тут несложная. В Касорле Крамник получил приз проигравшего, потом он же получил и причитавшийся мне приз выигравшего. Они утверждают, что я получил компенсацию в виде матча с Юдит Полгар (Широв выиграл его со счетом 5:0. - Прим. Ю.В.) . Но, во-первых, мне его надо еще было выиграть, а во-вторых, какое он имеет отношение к Касорле? В контракте, который подписали все, кроме правительства Андалусии, было сказано, что в случае срыва матча с Каспаровым каждый из участников получает по 200 тысяч долларов. За победу в матче с Полгар я получил порядка 100 тысяч. Почему же Крамнику и Каспарову не пришла в голову несложная в общем-то мысль уладить как-то этот денежный вопрос, к которому они имеют непосредственное отношение? Тем более что с учетом призового фонда их матча - 2 миллиона долларов - речь идет не о такой уж большой сумме.

СКОРО СВАДЬБА

- Алексей, хватит о грустном. Хотя мой следующий вопрос тоже, может быть, не из веселых. Во время прошлого турнира в Линаресе вы мне говорили, что по личным обстоятельствам живете в Польше, что у вас родилась дочь... А сейчас узнаю, что вы вернулись к родному очагу, в Ригу. Что-то изменилось в личной жизни?

- К сожалению, как часто бывает у творческих и занятых людей, семейная жизнь как-то не заладилась... Но сейчас личная жизнь изменилась к лучшему. Я, наконец, нашел человека, которого искал всю жизнь. В этом году собираюсь жениться. Поскольку моя избранница живет недалеко от Риги, неудивительно, что я оказался в родном городе...

- Ну и как, узнают вас рижане на улицах?

- На улицах не узнают, но фамилию мою еще не забыли. Проявляют интерес и рижские газеты. К сожалению, в Риге от шахматной жизни почти ничего не осталось... Молодые уже не идут в профессиональные шахматы, возможно, отчасти по причинам, о которых я говорил выше... А те, кто занимается профессиональными шахматами, разъезжают по свету, поэтому в Риге я их и не вижу. Довольствуюсь семейным кругом и друзьями не из мира шахмат.

- Ваши шахматные планы?

- В основном они связаны с чемпионатом мира.