Газета Спорт-Экспресс № 127 (2620) от 7 июня 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 2

БЕГАТЬ С БАРЬЕРАМИ Я ТАК И НЕ НАУЧИЛАСЬ

Две недели назад Ирина Привалова была прооперирована в Финляндии. А когда вернулась в Москву, почти сразу появилась в спортивном городке Московского университета. Олимпийская чемпионка Сиднея в барьерном беге на круг училась ходить с костылями.

Падение, которое случилось первого марта здесь же, в университетском манеже, было жутким. Тренер и муж Ирины Владимир Паращук успел автоматически нажать на кнопку секундомера: скорость бега на отрезке перед барьером была очень высока. Дальнейшее воспринималось, как в замедленной съемке: Привалова зацепилась коленом за препятствие, пролетела по воздуху метров десять и воткнулась головой в пол.

- Первое, о чем успел подумать: после таких падений уже не встают, - вспоминает Паращук. - Видимо, Ира потеряла сознание от болевого шока. Она даже не пыталась сгруппироваться, как обычно поступают при падениях барьеристы. И очнулась лишь в машине скорой помощи, по дороге в Институт Склифосовского...

- Я сама не поняла, что случилось - каким образом барьер задела и почему сознание потеряла: оттого, что коленом ударилась, или оттого, что головой, - вступает в разговор Привалова. - А в машине почувствовала, что болит и то и другое. Кстати, врачи в большей степени беспокоились по поводу головы. Все первоначальные обследования были связаны именно с этим.

- Вам потом рассказали; как падение выглядело со стороны?

- Все произошло слишком неожиданно и быстро. Шеф сразу же послал ребят вызывать неотложку - но трогать меня до ее приезда боялись. Потом завернули во что-то - холодно на улице было - и понесли в машину. И только в больнице, когда выяснилось, что сотрясения мозга нет, мы немножко успокоились.

- И что потом?

- Начала снова тренироваться, бегать кроссы. Правая нога у меня уже была серьезно травмирована четыре года назад, когда я порвала заднюю поверхность бедра. На этот раз оперированная мышца выдержала. Но с ногой происходило что-то непонятное - подворачивалась в самые неподходящие моменты. Вот тут мы и забили тревогу. Обратились в один из институтов Москвы, там дали направления на все необходимые обследования и после того, как сделали снимки, сказали, что передняя крестообразная связка колена сильно травмирована, поэтому без операции не обойтись. В другой клинике, напротив, стали убеждать, что повреждение не настолько серьезное, чтобы резать. Следующая консультация была в ЦИТО. Там посчитали, что, скорее всего, поврежден мениск и назначили лечебные процедуры. Стало получше, но тренироваться, несмотря на это, я не могла. По силам было пробежать километр за три минуты, но уложиться в 12 секунд на сотне не получалось. О том, чтобы продолжать прыгать через барьеры, вообще речи не было. Вот мы и начали искать варианты.

Менеджер порекомендовал для консультации клинику в Финляндии и хирурга Энке Туриккулла, который делал операции Сергею Макарову - нашему копьеметателю, Сергею Бубке, Хайке Дрехслер, многим другим спортсменам. Мы решили поехать. Пока добирались до Хельсинки на поезде, забыли, как зовут врача, к которому нужно обращаться. Помнили только, что его фамилия созвучна названию финской лакокрасочной фирмы из телевизионной рекламы - "Тиккурилла". Так и нашли - в больничном расписании.

- А почему не стали обращаться в госпиталь Бурденко, где вам делали первую операцию?

- Такой вариант мы держали на самый крайний случай. Хирурга лучше, чем Владимир Николенко, я не знаю. Он, кстати, оперировал Михаила Мамиашвили, после чего тот стал в Сеуле олимпийским чемпионом. Лучше него операцию, наверное, не сделал бы никто. Но беда в том, что из-за отсутствия в Бурденко необходимой аппаратуры пришлось бы делать операцию классическим способом - разрезать колено, потом снова долго ходить в гипсе. Да и надеялись мы до последнего на то, что операции все-таки не потребуется. А получилось иначе - сразу угодила на операционный стол.

- Что именно вам сделали?

- Поставили новую связку. В качестве имплантанта взяли лоскут из собственной передней коленной связки - она, правда, тоже была повреждена, но не сильно. Заодно подчистили и ее. Всю операцию делали методом артроскопии - через проколы. Продолжалось это три с половиной часа. С минимальным наркозом. Очнулась я от того, что нога "ходит".

- То есть?

- Она на целые сутки сразу после операции была закреплена в подвешенном состоянии в специальном аппарате, который непрерывно сгибал и разгибал колено. Излишки жидкости из сустава выходили через дренаж, так что не было даже послеоперационного отека. И боли я почти не чувствовала. Даже отказалась от прописанных мне обезболивающих препаратов.

- А когда начали ходить?

- На следующий день. На костылях. Мне дали предельно четкие указания: две недели спать со специальной конструкцией на ноге и не наступать на оперированную ногу, затем две недели наступать, но опираться на костыли. Через месяц желательно приехать в клинику еще раз - для осмотра. Думаю, к сентябрю начну нормально работать. Врач, кстати, рассказал, что полтора года назад он делал аналогичную операцию молодому финскому спринтеру. А через год тот пробежал стометровку с личным рекордом - за 10,7. Мы решили, что такой результат на стометровке нас вполне устраивает.

- Конструкция на ноге уже, наверное, надоела до чертиков?

- Это гораздо лучше, чем десятикилограммовый гипс, с которым я ходила четыре года назад. Тогда я, помню, ужаснулась, увидев, во что за несколько месяцев превратилась нога - кость, обтянутая кожей, огромное колено, распухшая щиколотка... А сейчас ногу даже разрабатывать не нужно, уже сгибается почти полностью.

- Я помню, каким моральным ударом для вас стала травма четыре года назад. Сейчас было так же тяжело?

- Напротив. Может быть, сгладило восприятие то, что серьезность травмы выяснилась не сразу. Ну а когда все было уже позади, стали искать в случившемся только положительные стороны. Хорошо, что прооперировали, хорошо, что это случилось сейчас, а не накануне Игр, хорошо, что осложнений нет. Зато отдохну как следует от легкой атлетики, прежде чем серьезная подготовка к очередным Играм начнется...

- Мыслей закончить карьеру не было в принципе?

- А зачем? Если бы работа давалась мне слишком тяжело, я бы и без травмы не стала продолжать. Но мне интересно. Мы ведь после Сиднея даже не прекращали работать. Я выступала в каких-то соревнованиях, в Москве каждый день приходила в манеж - побегать, подвигаться, чтобы не терять форму. С февраля перешла на двухразовые тренировки.

- Если не ошибаюсь, после Сиднея вы с мужем говорили, что намерены еще раз поменять специализацию.

- Да. Планировали закончить с барьерным бегом вообще и сконцентрироваться на дистанции 800 метров. Но нас уговорили в интересах команды побегать барьеры еще годик. Вот и добегались. Но теперь окончательно решили: будем целенаправленно работать над новой дистанцией. И стимул есть. Попробовать выиграть 800 метров на зимнем чемпионате мира-2003.

- Вы совсем не боитесь экспериментов мужа, как погляжу. Не планируете после Афин еще раз сменить специализацию? Начать прыгать с шестом, к примеру?

- Я боюсь только в воду прыгать. С трех метров однажды попробовала - в бассейне олимпийской деревни. Потом поднялась на 10 метров - просто посмотреть, как оттуда вода выглядит, но так и не заставила себя подойти к краю вышки. А с шестом, наверное, смогла бы. Менять специализацию вообще интересно. Начинаешь искать новые источники информации, разговаривать с новыми людьми, узнавать новое...

- Помню, когда вы только начали бегать барьеры, специалисты утверждали, что бег в вашем исполнении противоречит всем привычным понятиям о технике. Считаете ли сейчас, что освоили барьерный бег досконально?

- Видимо, нет, если так грохнулась. Хотя дело, наверное, не в технике. Просто я успела привыкнуть к бегу в 15 шагов между барьерами - так бежала в Сиднее. Но при этом чувствовала, что мне "тесно". Поэтому сразу после Игр мы стали перестраиваться на 14 шагов. Это оказалось слишком непривычно.

- Никогда не думала, что в барьерном беге можно упасть с такими последствиями.

- Сама раньше не думала. Случалось, колени обдирала, и только. Когда "мельтешишь", трудно как следует разогнаться. Соответственно, и падения несерьезные. А широкий шаг сразу увеличил скорость.

- Почему вы решили переключиться на 800 метров, а не 1500, к примеру?

- "Полторашка" для меня сложнее. Два круга интересная дистанция. И не очень длинная, и потолкаться можно, что-то тактическое применить.

- Вы умеете толкаться на дистанции?

- Пока не знаю. Но думаю, что желающих выяснить это найдется не много.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ