Газета Спорт-Экспресс № 153 (2646) от 9 июля 2001 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

30 ОЛИМПИЙСКИХ ЛЕТ Виталия СМИРНОВА

2 сентября 2001 года у президента ОКР Виталия Смирнова юбилей. 30 лет назад он был избран в Международный олимпийский комитет. Из нынешнего состава большим стажем пребывания в МОК могут похвастать лишь пять человек.

Среди множества фотографий, что висят на стене рабочего кабинета Смирнова, одна ему особенно дорога. На ней Смирнов изображен вместе с президентом МОК Хуаном Антонио Самаранчем и членами исполкома. Внизу загадочная дата 1894-1994.

- Никаких загадок, - объясняет Виталий Георгиевич. - Решение о проведении Олимпийских игр современности было принято в Сорбонне в 1894 году. После этого члены первого состава МОК сделали фотографию на память. На ней рядом с Пьером де Кубертеном сидит русский генерал Алексей Бутовский. Этот известный кадр обошел все мировые издания. А нас запечатлели спустя ровно сто лет в той же комнате Сорбонны, за тем же самым столом! Правда, на старом фото нет витража. Если присмотреться, там можно разглядеть жалюзи. Техника в то время была слабенькая, и против света не снимали. Такая вот получилась символичная фотография.

КАК В ГАНГСТЕРСКОМ КИНО

- Виталий Георгиевич, в свои 36 лет вы стали одним из самых молодых в истории членов МОК. Как это произошло?

- Да, моложе меня в МОК там тогда был только греческий король Константин - чемпион Олимпийских игр-60 по парусному спорту. А произошло следующее. В те время нашу страну представляли в МОК два человека - Константин Александрович Андрианов, который был председателем Олимпийского комитета СССР, и Алексей Осипович Романов, возглавлявший Спорткомитет. Романов был болен и решил покинуть МОК. Вместо него меня и выбрали.

- Почему именно вас?

- Я был первым заместителем председателя Спорткомитета СССР, курировал международные дела и, что немаловажно, говорил по-английски (тогда таких было не много). Вот наверху и решили рекомендовать меня в МОК. Романов теоретически мог воспрепятствовать этому, но, напротив, мою кандидатуру полностью одобрил и поддержал. Моим партийным крестным был Александр Николаевич Яковлев. А с Романовым мы потом сдружились. Незадолго до своей смерти он подарил мне шахматы с фигурами из слоновой кости, которые, в свою очередь, ему презентовал знаменитый китайский маршал Чжу Де.

- Где вас избирали?

- На сессии в Люксембурге. Но прежде у меня состоялась встреча в Мюнхене с тогдашним президентом МОК Эвери Брэндеджем. Представил меня ему Андрианов. Видимо, я произвел на Брэндеджа неплохое впечатление, раз он сказал: "Пусть отправляется в Люксембург". Приехали. 2 сентября 1971 года. Я сидел в отеле и ждал вызова на сессию. Прямо как герой гангстерских фильмов - жевал в номере бутерброд перед экраном телевизора и ждал сигнала. Наконец на второй или третий день прозвучал долгожданный звонок.

Вместе со мной избирали еще и члена МОК для Эфиопии по фамилии Тессема. Когда мы вошли в зал, глядя на нас, все заулыбались. Позже я узнал, что Брэндедж сказал перед этим: "Сегодня мы будем избирать в Международный олимпийский комитет двух выдающихся деятелей! У Тессемы рекордное среди всех членов МОК количество детей (у него их было, кажется, 11). А Смирнов будет первым русским, который говорит по-английски".

В ОДНОЙ УПРЯЖКЕ С КОРОЛЕМ

- На первых порах из-за незнания всех нюансов у вас, наверное, случались забавные проколы?

- Конечно. Обычно молодые члены МОК на своей первой сессии участия в дебатах не принимают, а сидят и помалкивают. Но я об этом не знал, и поскольку обсуждался какой-то очень важный, с моей точки зрения, вопрос, тут же поднял руку и начал выступать. Мои коллеги, думаю, были шокированы. Был курьез и в конце той сессии. На приеме меня представили главе государства, тоже, кстати, члену МОК - великому герцогу Люксембургскому. Лицо его показалось мне необычайно знакомым. Я долго ломал голову, где мог его видеть, но так и не вспомнил. И довольно непосредственно сказал: "Мне кажется, что я вас где-то видел". Он улыбнулся: "Мне часто об этом говорят. Наверное, на деньгах".

Великий герцог оказался очень обаятельным человеком. Сейчас он почетный член МОК, и мы до сих пор поддерживаем теплые отношения. Знаком я и с его сыном - Анри Люксембургским, который ныне является главой государства и действующим членом МОК.

- Уже на следующей сессии, состоявшейся через год - накануне Олимпийских игр в Мюнхене, проходили выборы нового президента МОК. Чем они вам запомнились?

- О, для меня те выборы получилась весьма любопытными. Претендентов было двое - ирландец лорд Килланин и француз граф де Бомон. Причем заявки они подали всего за пару часов до начала голосования - и покинули зал. А в МОК существовала традиция: подсчетом голосов занимаются старейшие члены Международного олимпийского комитета. Но вдруг король Константин, к которому, как и ко всем королевским особам, Брэндедж всегда прислушивался, поднял руку и сказал: "А не кажется ли вам, господин президент, что настал момент, когда эту честь можно оказать самым молодым членам МОК?" "А почему нет? - ответил Брэндедж. - Кто у нас по протоколу самый молодой?" Выяснилось, что король Константин и я. Так мы оказались с ним в одной упряжке.

- Как проходило голосование?

- С прошлого года прибегли к помощи специальной электронной системы, до этого использовали огромный ящик из красного дерева с медными ручками. А в 1972 году все было куда проще. Члены МОК сидели за широким четырехугольным столом. В центре поставили обыкновенный канцелярский столик и стулья. Мы взяли две корзины и обошли по очереди всех членов МОК, которые кидали туда листочки с написанными фамилиями кандидатов. Количество поданных голосов не разглашалось. Пересчитали бюллетени и сложили их в одну стопку. Потом Брэндедж спросил короля Константина: "Ваше величество, избран ли новый президент МОК?" "Да, господин президент", - ответил он. "Как его имя?" - "Лорд Килланин". А затем мы взяли стопку этих бюллетеней, пошли в туалет, порвали их, бросили в унитаз, подожгли и спустили воду. После чего пожали друг другу руки, пообещав, что никогда никому мы не разгласим итогов этого голосования. Вот такое было доверие. Когда рассказываю об этих выборах нынешним членам МОК, они смотрят на меня с изумлением.

16 ЛЕТ В ИСПОЛКОМЕ

- Много ли времени вам потребовалось, чтобы почувствовать себя в МОК своим?

- Нет. Мне помогло то, что спорт я знал не понаслышке. А среди членов МОК профессиональных спортсменов тогда было мало. Преобладали монархи, юристы, врачи. Обычно, чтобы молодой член МОК был избран в исполком, нужно долго ждать. Я же туда был принят уже через три года. Безусловно, этому способствовало то, что в 1974 году Москва получила Олимпийские игры. Моим конкурентом был канадец Уоррел, но большинство голосов досталось мне. А в 1978 году я баллотировался уже на пост вице-президента. На сей раз победил без голосования, потому что против меня никто не выставил своей кандидатуры. И точно так же был избран на второй срок. Всего в исполкоме в качестве его члена или вице-президента МОК я провел 16 лет.

- А с английским проблем не возникало?

- Честно говоря, пока не попал в исполком, я не очень хорошо его знал. Но лорд Килланин заявил, что туда будут избраны только те, кто говорит по-английски или по-французски. Никаких переводчиков, как раньше, он не потерпит. Пришлось поднапрячься. Но все равно было тяжело - заседания исполкома длятся-то иногда три-четыре дня по восемь-девять часов. И меня всегда зло брало, когда американцы или англичане, нисколько не задумываясь над тем, поймут ли их остальные, а иногда и делая это нарочно, начинали разговаривать слишком быстро, да еще употребляя сложные слова.

Очень трудно, кстати, было понимать Килланина. Во-первых, он ирландец. Во-вторых, заикался. А в-третьих, при разговоре никогда не вынимал трубку изо рта! Но мы были в хороших отношениях, и если я что-то не улавливал, просил его повторить фразу. Килланин не обижался. "Извини, Виталий", - прижимал он руки к груди и начинал объяснять, что имел в виду, уже медленнее.

БРЭНДЕДЖ ВЫПИСЫВАЛ НАШ "КРОКОДИЛ"

- Вы застали трех президентов МОК - Брэндеджа, Килланина и Самаранча. Какими они остались в вашей памяти?

- Все трое, несомненно, незаурядные люди. Но каждый из них мог бы работать только в свою эпоху. Брэндедж, например, в 1972 году в Саппоро изгнал с Олимпиады Карла Шранца - великого горнолыжника, национального героя Австрии - только за то, что у него на комбинезоне рекламная нашивка оказалась чуть больше допустимых размеров. Вообще Брэндедж был ярым сторонником любительского спорта. Он никогда не допустил бы к участию в Олимпиаде профессионалов. Статуса любителя тогда могли лишиться спортсмены, которые всего лишь получали в клубе абонемент на проезд в транспорте из дома до клуба!

- Как Брэндедж относился к СССР?

- Уважительно. Я читал стенограммы сессии МОК 1951 года, когда принимали Андрианова. Это было еще во времена предшественника Брэндеджа - Зигфрида Эдстрема. Многие члены Международного олимпийского комитета тогда открыто заявляли: "Коммуниста мы сюда не пустим. Никогда не будем сидеть с ним в одном зале!" А Брэндедж понимал, что ситуация изменилась и с мнением Советского Союза надо считаться.

К слову, старик был забавный. Обожал наш журнал "Крокодил". Выписывал его и считал лучшим изданием в мире. Брэндедж был очень богатым и независимым человеком. Подобно герою Джека Лондона, он сделал себя сам. Работал и чистильщиком обуви, и разносчиком газет, а в итоге стал миллионером. Однажды он с усмешкой признался мне: "Ну, Советский Союз я неплохо знаю. Немало, кстати, денег там оставил". Оказалось, что до второй мировой войны Брэндедж был крупнейшим владельцем пакета акций железнодорожных компаний в Прибалтике...

- Чем вам запомнился лорд Килланин?

- Это был очень интеллигентный и приятный человек, искренне любивший спорт. Одно слово - лорд! Став президентом МОК он сказал, что пробудет на своем посту восемь лет и не собирается переизбираться на новый срок. И сдержал слово! Килланин возглавлял МОК с 1972-го по 1980-й. У него случился инфаркт, и мне он потом говорил, что, если бы не решился покинуть МОК, вряд ли прожил бы еще так долго. Умер он совсем недавно, когда ему было уже за 80. К нам Килланин относился с симпатией, но не без оглядки.

ДОН КИХОТ И САНЧО ПАНСА

- А что скажете о Самаранче?

- Я знаком с ним уже тридцать лет. Вместе мы были членами исполкома, вице-президентами МОК. А сблизились в 1977 году, когда после почти сорокалетнего перерыва его назначили послом Испании в СССР. Помню, в старом аэропорту Шереметьево его встречал весь наш дипломатический корпус. Разумеется, приехали и мы с Андриановым, но нас поставили в самом хвосте. А Самаранч, едва войдя в зал, спросил: "А где Смирнов с Андриановым?" И рванул к нам. Поздоровались, обнялись - и только после этого он отправился приветствовать послов.

В Москве у Самаранча не было ни кола ни двора. Но человек он энергичный, и быстро развил бурную деятельность, отхватив прекрасный особняк для посольства на улице Палиашвили. А рядом - метрах в ста - находилось здание Спорткомитета. Поэтому мы часто бывали друг у друга. Однажды Самаранч сделал мне трогательный подарок - маленькую статуэтку в виде кусочка гранита, а на нем серебряные фигурки Дон Кихота и Санчо Панса. Пошутил: "Это мы с тобой". Правда, я так и не понял, кто из нас Дон Кихот, а кто - Санчо Панса. Эта статуэтка до сих пор стоит у меня дома на столе.

- Любопытно, успел ли Самаранч выучить русский язык?

- Он и сейчас способен без акцента сказать немало слов по-русски. А его жена знала язык блестяще. Как посол, Самаранч вел очень активную жизнь. Объездил почти весь Союз. Любил плавать по Волге. А несколько раз вообще брал билет на пароход из Евпатории в Барселону. Именно таким способом он возвращался домой, когда в 1980 году в Москве его избрали президентом МОК. Самаранч успел полюбить нашу страну и часто бывает у нас.

- Тем не менее в течение одиннадцати лет его не принимал никто из первых лиц советского государства! Лично вам это обстоятельство создавало какие-нибудь проблемы? Сказывалось ли на отношении МОК к Советскому Союзу?

- Не думаю. В мае 1980-го я присутствовал на встрече Килланина с Брежневым. Наш генсек уже тяжело болел и вскоре умер. Андропов с Черненко недолго пробыли у власти. А вот Горбачев за шесть лет ни разу не нашел время встретиться с Самаранчем! Тот, однако, вида не подавал и по-прежнему всегда с радостью приезжал в Москву.

- Впервые Самаранча принял уже Ельцин?

- Да, в январе 1992 года. Борис Николаевич рассказывал мне, что ждал Самаранча на своей даче, очень волновался и даже сам переставлял кресла. "Для меня это было большое событие", - признался Ельцин. Потом они встречались уже практически каждый год. Так же, как и теперь с Путиным. Кстати, я звонил Самаранчу и предупредил, что 7 июля Ельцин ждет его к себе на чай.

- При Самаранче МОК стал одной из самых независимых и финансово успешных общественных организаций мира, не так ли?

- Безусловно. Пальцев рук не хватит, чтобы перечислить все достижения Самаранча. Он, по сути дела, исключил возможность бойкота Игр. Отказываясь от поездки на Олимпиаду, о политике обычно не упоминали. Формулировка была иной - "из экономических соображений". А Самаранч обеспечил для каждой страны бесплатное участие восьми человек. Для маленького государства пяти спортсменов и трех официальных лиц более чем достаточно. При Самаранче в Олимпийских играх начал участвовать Китай. Была решена проблема Южной Африки. Он обеспечил МОК экономическое процветание. Раньше мы полностью зависели от американских телекомпаний, диктовавших свои условия. Самаранч задался целью создать такую систему финансового самообеспечения, которая, в случае нашего конфликта с ними, не поставит нас на грань банкротства. И благодаря программе ТОР мы стали более независимы. МОК оставляет себе всего восемь процентов прибыли, а остальные деньги получают города, организующие Игры, национальные олимпийские комитеты и федерации.

- Три года назад Самаранч сказал: "Главная проблема олимпийского движения в том, что у него нет проблем". А как дело обстоит теперь?

- Что ж, и Самаранч может ошибаться. Накаркал он беду. Хотя известную кампанию по дискредитации МОК в связи с конкурсом городов - кандидатов на проведение Олимпиад я связываю с началом борьбы за пост президента МОК. Те, кто был инициатором этого скандала, рассчитывали спихнуть Самаранча в 1999 году и занять его место, понимая, что потом уже будет поздно.

МЕЧТА КГБ

- Ваше отношение к тому, что летние и зимние Игры развели по разным годам?

- Это одно из самых мудрых решений Самаранча. Обеспечить подготовку команд по летним и зимним дисциплинам в один год было чудовищно сложно даже самым экономически продвинутым странам.

- А что думаете по поводу допуска на Игры профессионалов?

- Мое требование - проживание профи в олимпийской деревне наравне со всеми участниками. То, что происходит сейчас, - несбывшаяся мечта КГБ, который всегда стремился оторвать советских спортсменов от остальных стран. Как это было на Играх-52 в Хельсинки, где наша делегация жила отдельно. У нас была своя деревня за колючей проволокой. А когда вместе живут все сильнейшие, это заставляет крутиться организаторов. Если бы американскую баскетбольную dream team - с ее-то претензиями - поселили в олимпийской деревне, уверяю вас, там были бы совершенно другие условия проживания. А когда знают, что самые богатые будут жить отдельно, то ради чего стараться? Вот и получается, что, например, в Атланте в домиках был один туалет на восемь человек, а в столовой не хватало фруктов.

- Что, у Самаранча на сей счет другая точка зрения?

- Он считает, что главное - собрать на Играх всех сильнейших. А где они будут жить - не важно. Хотя на Олимпиаде в Сеуле, куда впервые допустили профи, все жили в деревне - и Штеффи Граф, и другие звезды. И никто не жаловался. Думаю, рано или поздно мы добьемся того, чтобы все спортсмены снова находились в равных условиях.

Впрочем, допуск профессионалов на Игры имеет и свои минусы. Взять, допустим, баскетбол, где еще до старта известно, кто завоюет золотые медали. Разве это нормально? Чем спорт отличается от искусства? Непредсказуемостью! Вы идете на "Лебединое озеро" и прекрасно знаете, чем все закончится. А идете на стадион, и в душе теплится надежда: вдруг заведомо слабейшая команда взбрыкнет и победит фаворита? Когда же на площадку выходят совершенно несоизмеримые по своему уровню игроки и матчи проходят в одни ворота, вернее, в одну корзину - это может тешить самолюбие только американцев, имеющих такую команду.

- Ваше мнение о дальнейшем расширении программы Игр?

- Бесконечно это продолжаться не может. Не надо выкручивать руки городам-претендентам, которые боятся наживать себе врагов и кричат на каждом углу о том, что готовы проводить любые соревнования. Ну, построили на время Игр специально стадион для бейсбола, который в стране не популярен и не развит. А потом-то что с ним делать - закрыть? Какой смысл тратить деньги? Учитывая, что место проведения Игр становится известно за семь лет до их начала, на этот промежуток времени программу нужно фиксировать. Существует набор обязательных видов спорта, а из новых организаторы могут что-то выбрать, а от чего-то отказаться.

- А как относитесь к проведению Игр в Африке?

- Возможно, я затрону эту тему в своей речи на сессии. Если мы хотим, чтобы когда-нибудь Олимпийские игры состоялись в Африке или Латинской Америке, то должны честно сказать: "Господа, мы всех предупреждаем: по условиям проживания, проведения соревнований и т.д. это будет не на том уровне, к которому за последние десятилетия вы привыкли. И уж если мы даем право этому континенту провести Олимпиаду, то всем скопом помогаем в организации".

"СУПЕРЗВЕЗДА ИГР-84"

- Какими качествами, на ваш взгляд, необходимо обладать президенту МОК?

- Прежде всего он должен иметь широкий политический кругозор. Одинаково относиться ко всем странам, входящим в МОК. И понимать, что спортсмены не в ответе за действия политиков, которые часто используют Олимпийские игры в собственных целях. Например, недавно случился громкий инцидент с американским самолетом-разведчиком, который китайцы отказались возвращать. Так в США моментально раздались голоса, что надо снять кандидатуру Пекина с конкурса на проведение Игр-2008. Но, простите, при чем здесь Олимпиада? А какое отношение имели мы, организаторы московских Игр, к вторжению наших войск в Афганистан в декабре 1979-го? А уже 4 января 1980-го президент США Картер объявил о различных санкциях к СССР, в том числе и о бойкоте Олимпиады.

- Вы пытались тогда найти с американцами компромисс?

- Полгода на это потратили. Мне даже единственный раз в своей жизни довелось полетать на "Конкорде". Нужно было из Парижа успеть на пресс-конференцию в Мексику, а времени оставалось в обрез. Спасение одно - "Конкорд". Естественно, нашими командировочными расходами такие траты не были предусмотрены. Спасибо бывшему президенту компании "Адидас", который оплатил мне билет. И через шесть часов я приземлился в Мехико. Сколько нервов и сил ушло, чтобы объяснить: нельзя бойкотировать Олимпиаду, но увы...

- В связи с этим, наверное, немало неприятных минут пережили?

- Еще бы! Через месяц после заявления Картера - 10 февраля 1980 года, накануне зимних Игр в Лейк-Плэсиде, состоялась очередная сессия МОК. Открыл ее госсекретарь США Сайрус Вэнс. И вместо того чтобы по традиции сначала рассказать о роли олимпийского движения, его заслугах, он с пеной у рта стал требовать бойкота московской Олимпиады. То есть это было абсолютно политическое выступление. Когда Вэнс закончил, многие члены МОК не скрывали своего возмущения. Они подошли к главе московской делегации, председателю оргкомитета Игр-80 Игнатию Новикову, и начали извиняться: "Мы не поддерживаем Вэнса. Завтра на рабочем заседании вы увидите, какова наша реакция".

Следующий день, признаться, стал переломным в моем отношении к Международному олимпийскому комитету. Все без исключения члены МОК выступили в поддержку московской Олимпиады! Даже полковник авиации датчанин Хольст-Серенсен - хотя я представляю, чего это ему стоило, ведь он был натовец! Все проявили настоящую олимпийскую солидарность. После этого я их очень зауважал.

- Но потом уже СССР объявил о бойкоте Игр в Лос-Анджелесе...

- Я в ЦК прямо тогда заявил, что мы совершаем грубую ошибку. "А если проиграем?" - услышал вопрос от наших руководителей. "Ну и что? - возразил я. - Кто занимается этими подсчетами? Зато у нас точно появятся свое герои и десятки олимпийских чемпионов!" Моя позиция была хорошо известна в МОК. После Олимпиады председатель оргкомитета Игр в Лос-Анджелесе Питер Юберрот опубликовал книгу воспоминаний "Made in USA". Одна из глав называлась "Суперзвезды Олимпиады-84". И среди этих "суперзвезд" я неожиданно обнаружил свою фамилию. В Москве потом из-за этого ко мне было много вопросов.

Как член МОК, я, разумеется, присутствовал на открытии Игр в Лос-Анджелесе. Когда на парад вышла китайская делегация, впервые участвовавшая в летней Олимпиаде, весь стадион приветствовал ее стоя. А на трибуне по соседству со мной сидел старый американец, который сказал: "Ваши политики были не правы. Вы не представляете, как бы вас здесь встречали!"

ВСЕ МОГУТ КОРОЛИ

- Среди членов МОК немало королевских особ. Как они в общении? Доступны или высокомерны?

- Они разные. Одни замкнутые, другие - более открытые. В целом же это очень приятные и безупречно воспитанные люди. Держатся с достоинством, но довольно непосредственно. К любому можно подойти, поговорить. Высокомерных падишахов из "Тысячи и одной ночи" в МОК давно уже нет.

Вот вам история. В прошлом году в Бразилии разговорился я с великим герцогом Люксембургским. Потом мы направились в соседнюю комнату, а по дороге у моей жены в железную решетку почти до основания провалился каблук. Она пытается его выдернуть, но безуспешно. Не успел я отреагировать, как великий герцог упал на колени и начал вытаскивать туфлю. Достал, рассмеялся - и мы пошли дальше. Вообще раньше в МОК было много монархов. А теперь их всего-то процентов десять от общего числа членов.

- С кем-то общаетесь?

- Да, например, с опальным королем Греции Константином. Нас объединила тайна выборов Килланина (смеется). Почти каждый год приглашает меня с женой в гости. Он живет не во дворце, а в обыкновенном доме. Да и у нас в Москве нередко гостит. У меня прекрасные отношения с бельгийским принцем де Меродом. Я его зову по-простецки - Александр, а он меня - Виталий. Приятное впечатление производят сестра короля Испании донья Пилар де Бурбон, которая является президентом Международной федерации конного спорта, и наследный принц Оранский из Нидерландов.

Как-то незадолго до московской Олимпиады приехала в Москву королева Швеции Сильвия. Для нее составили специальную программу, а она вдруг попросила: "Я хочу посетить господ Смирнова и Андрианова". Сидим в Оргкомитете, а тут звонок: "Встречайте королеву". Подарили ей на память олимпийского Мишку.

- На сессиях МОК вы познакомились со многими главами государств. О встрече с кем из них не можете забыть?

- В Атланте в 1996 году у президента Клинтона было мало времени, и потому было решено, что представление ему членов МОК состоится перед открытием Игр. Но мы с женой об этом не знали. Одеты были не в вечерние наряды, а в парадную форму сборной России (белые пиджаки с олимпийскими кольцами) и, признаться, чем-то напоминали артистов цирка. Когда подошли к Клинтону и он взглянул на нас, то просто онемел. "Господин президент, это парадная форма нашей команды" - весело сказал я. "Очень красиво" - только и смог вымолвить Клинтон.

ПОД ВИДОМ ЖЕН НА ОЛИМПИАДУ
ОФОРМЛЯЛИ ОФИЦЕРОВ КГБ

- На многие официальные приемы по протоколу полагается приходить с супругой. Вы часто ее берете с собой?

- Конечно. Она закончила иняз, блестяще говорит по-английски и очень мне помогает. Правда, до 1990 года нам не разрешали с женами ездить за границу. На Олимпийские игры в качестве членов семьи обычно оформляли офицеров КГБ или работников ЦК. Недавно летел домой из Парижа. Ко мне подошел какой-то человек и представился: "А ведь я ваша жена". "В каком смысле?" - не сообразил я. "Да ведь на Играх в Сараеве мне выписали аккредитацию как вашей супруге". Посмеялись... Такое было время.

- Известен случай, когда лет двадцать назад нынешний президент РФС Вячеслав Колосков захватил из-за границы томик Мандельштама и на несколько лет стал невыездным. А вы запрещенную в те годы в СССР литературу с собой не привозили?

- Нет. Я все читал на Западе. Солженицына, Синявского и Даниэля, Ходасевича, неизвестного Бунина, статьи о расстреле царской семьи. Не скрою, МОК стал для меня определенной школой, раскрывшей глаза на многие процессы, о которых тогда у нас в стране мало кто знал. Румынский член МОК Александру Шиперко, отлично говоривший по-русски, на сессиях постоянно снабжал меня стопками запрещенных в Союзе книг и журналов. После окончания заседаний всегда торопил меня в отель: "Иди скорее. Там тебя ждут очень интересные книжки". За ночь я успевал все прочитать.

- По-русски или по-английски?

- Когда как. Например, "Архипелаг ГУЛАГ" впервые прочитал на английском языке.

- И какой, позвольте полюбопытствовать, была ваша реакция?

- Сказать, что я был к этому совсем неподготовленным, конечно, нельзя. Уже прошел XX съезд КПСС, где Хрущев выступил со знаменитым докладом, кое-что было известно. Другое дело, мы не предполагали, что приговоры о смертной казни подписывал не только Сталин, но и Молотов, и Ворошилов, и тот же Хрущев. Это был очень поучительный этап в моей жизни. Хотя основных моих мировоззрений это не изменило. Я не стал после этого антикоммунистом, однако на некоторые вещи начал смотреть иначе.

В СИДНЕЕ НОЧЕВАЛ В ГАРАЖЕ

- Олимпиада в Сиднее, после которой президент России вручил вам орден "За заслуги перед Отечеством" 2-й степени, для вас уже какая по счету?

- Девятнадцатая. Она была самая трудная, но зато самая счастливая. Мы знали, что "выстрелим" в конце, но все равно пережить стартовые неудачи было нелегко. Чтобы быть в курсе всех событий, я принял решение до последнего дня находиться вместе с командой. Ночевал в гараже.

- ???

- Изначально я не собирался в Сиднее жить в олимпийской деревне, поэтому все комнаты в нашей штаб-квартире уже были заняты моими помощниками. Я не стал дергать людей, а лишь попросил поставил кровать на свободное место. Оно нашлось лишь этажом ниже - в подземном гараже. Но это меня не пугало. Важно было вселить в наших ребят уверенность. Кстати, после возвращения из Сиднея мне попалась на глаза книжка Павла Глобы. По знаку зодиака я - Водолей, вот и решил узнать, что же значилось у меня в гороскопе на 30 сентября. Так, представьте, в книжке утверждалось, что день этот очень неудачный и ничего хорошего мне не принесет. А для нас он был самым успешным в Сиднее. Мы завоевали 12 золотых медалей! Теперь к астрологам отношусь весьма скептически.

- Как вы считаете, станет ли наша страна хозяйкой Олимпийских игр в ближайшем будущем?

- Думаю, это вполне реально. Но все будет зависеть от того, где пройдут Игры-2008. Три Олимпиады подряд нашему континенту никогда не дадут. Так что, если выиграет не Европа, у нас, в случае выдвижения кандидатуры на 2012 год, есть неплохие шансы. А уж в том, что мы снова сумеем все организовать на высочайшем уровне, я ни капельки не сомневаюсь.

Александр КРУЖКОВ