Газета Спорт-Экспресс № 266 (2759) от 19 ноября 2001 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

БОГ, ЛЬЮИС И КИНГ

В субботу в Лас-Вегасе британец Леннокс Льюис в 4-м раунде нокаутировал американца Хасима Рахмана и вернул себе чемпионские титулы в тяжелом весе по версиям WBC и IBF, которые проиграл тому же сопернику 22 апреля этого года. Отныне Льюис - трехкратный чемпион мира. До него этого добивались только Мохаммед Али и Эвандер Холифилд. Выше, как говорится, только звезды. Ну и еще, может быть, Дон Кинг.

РАХМАН, ФЛАГ И РОДИНА

Когда до боя остаются считанные секунды и напряжение в комнате, в которой я сижу наедине с телевизором, достигает какого-то запредельного градуса, раздается отвратительно резкий звонок моего мобильника. Звонит из Америки мой приятель, который перебрался туда лет десять назад и неожиданно для своей жены и себя в тридцать два года увлекся там боксом, как теоретически, так и практически. Теперь перед каждым боем мы с ним обмениваемся прогнозами.

- Рахман уже проиграл! - орет он, чтобы перекричать оба наши телевизора, - с таким фейсом еще никто не побеждал! - и поскорее бросает трубку, чтобы не отвлекаться от предстоящего зрелища. (Едва бой закончится, он мне с удовольствием перезвонит, очень гордый своим пророчеством.)

...Мой друг повторил именно то, что только что подумал я сам, когда увидел, как Рахман шел к рингу. Да, с таким "фейсом" действительно выиграть трудно. Хасим шел как будто на поединок с палачом, да еще попутно устроил мини-истерику своей команде по поводу того, что она неправильно несла его чемпионские пояса. Трудно было не подумать в тот момент, что владеть поясами Рахману осталось совсем недолго.

Сразу вспомнились его оскорбительные и уничижительные высказывания в адрес Льюиса перед боем. В выражениях Рахман не стеснялся, только с фантазией была небольшая напряженка. Хасим так и не сумел выйти за пределы того, что обычно говорят друг другу два подростка перед дракой в школьном туалете. Смешно, конечно, но все-таки обидно. Когда после взвешивания, доведенный этими самыми высказываниями до бешенства, Льюис отказался фотографироваться с Рахманом, тот прокричал через весь зал: "Не бойся, Леннокс, до субботы я тебя бить не буду!"

Теперь же на Рахмана просто жалко смотреть. Контраст тем более удивительный, что минутой раньше вышел Льюис, спокойный, как катафалк. И такой же убедительный. Вот он - стоит в углу и невозмутимо ждет.

Тянутся последние, самые томительные секунды. Певица с драгоценным именем Джуэл (в переводе jewel - драгоценность), копной крашеных белых волос, столь любимых в Америке и России, хорошей фигурой, что несколько скрашивает ожидание, и прекрасным голосом поет проникновенную песню про звездно-полосатый флаг. В данном случае, однако, это звучит несколько неуместно, так как один из героев дня представляет другую страну, о которой тоже не мешало бы спеть, хотя бы из соображений столь любимой в Америке политкорректности.

Выходя на ринг, Рахман судорожно сжимал в руках американский флажок. Так солдат перед атакой, в которой он может погибнуть, хватается за какие-то символы. Это может быть и кольцо, данное женой, и знамя родной страны.

Теперь флажка у Рахмана нет, но на нем звездно-полосатые штаны шириной с Миссисипи. Ох, и далеко же великая американская река от Лас-Вегаса, и никак она ему сегодня не поможет. Ему сегодня вообще ничто не поможет. Когда боксер выходит на ринг, все, включая и родину, остается за канатами.

Рахман почему-то все топчется в своем углу и не торопится снять с себя майку. Похоже, он не очень торопится в центр ринга, где его уже ждут Льюис, никак не выказывающий нетерпения, и рефери Джо Кортес, наоборот, всячески это нетерпение выказывающий.

Наконец Рахман выходит. Больше тянуть время просто невозможно. Рефери делает участникам боя традиционные наставления, которые несколько неожиданно заканчивает словами: "Боже, храни вас и Америку", и, хотя к Великобритании я имею такое же отдаленное отношение, как и к США, меня так и подмывает спросить телевизор: "А что - Англию хранить не надо?"

Впрочем, вполне возможно, что ни Джуэл, ни рефери не имели в виду обидеть Льюиса и Великобританию. Просто после атаки на небоскребы американцы узнали про свою страну то, что европейцы знают про свои уже пару тысяч лет: их держава тоже уязвима - несмотря на всю свою мощь. Так что пусть так и будет: Боже, храни Америку. И нас с Англией и со всем миром заодно.

ЛЬЮИС, РАХМАН И БОЙ

Ну вот наконец и гонг. Понеслось. Нет, не понеслось. Сначала просто поехало, причем ни шатко ни валко.

Идет затяжная дуэль на джебах, которую, как ни странно, Рахман ведет почти на равных с куда более высоким Льюисом, временами даже лидирует в ней. Рахман перед боем много говорил о том, что его джеб - это не просто короткий тычок левой рукой, а серьезный увесистый удар, и, судя по тому, как временами дергается голова Леннокса, Рахман ничего не преувеличил. Но и ему самому достается, причем, если внимательно считать удары, несколько чаще, чем британцу. Раз или два Льюис достает его ударами справа. Больно. Очень больно.

И все же прыть более мелкого американца наверняка у многих создает совершенно неправильное впечатление, что он выиграл этот раунд.

Гонг. Второй раунд. Опять идет дуэль на джебах. Но теперь уже всем ясно, кто в ней побеждает. Рахман выглядит все более неуверенно. И этот человек обещал нокаутировать Льюиса во второй раз? Сейчас непонятно, как это у него получилось в первый. И все же ни о каком тотальном преимуществе Леннокса пока говорить не приходится, хотя в тех редких случаях, когда он бьет справа, все могучее тело Хасима начинает ходить ходуном. Ясно только, что, по всей видимости, британец может на этой тихой волне провести все двенадцать раундов, хотя очень не хотелось бы. Льюис явно способен на большее.

Гонг. Третий раунд. Опять главным образом продолжается дуэль на джебах. Все-таки, кто бы что ни говорил, но драться с человеком, который тебя когда-то нокаутировал, не самая легкая задача даже для такого мастера своего дела, как Льюис. Но Леннокс все чаще взрывается и более серьезными атаками.

Он опять наносит хороший удар справа. Вот проходит мощный левый хук в его же исполнении. Затем небольшая пауза - и опять очень эффектная комбинация в исполнении британца: левый боковой, который проходит вскользь, лишь чуть-чуть разворачивая голову Рахмана, и сильнейший правый кросс, после которого Хасим пятится назад к канатам. Глаза раскрыты так широко, словно он пытается загипнотизировать ими Льюиса, но в них выражение ужаса и боли.

Хасим беспомощно вытягивает вперед руки, пытаясь отгородиться ими от Льюиса. Бедняга забыл, что британец намного выше него, а дальнобойность льюисовских пушек такова, что он может обстреливать противника, сам оставаясь вне досягаемости для вражеских снарядов.

Но здесь Леннокс ведет себя непонятно. Впрочем, что можно ожидать от человека, про которого его тренер Эмануэль Стюард говорил, что никогда не знает, каким его подопечный выйдет на бой: то ли это будет терминатор, который уничтожил Анджея Голоту или Майкла Гранта, то ли холодный и спокойный шахматист, который дважды обыграл Холифилда?

Так или иначе, но по одному ему известным причинам Льюис не идет на добивание. Что это - не хочет рисковать в бою, который уже практически выигран, или просто решил покайфовать подольше, наслаждаясь беспомощностью противника? Как бы ни сладка была месть, такие игры опасны: история знает множество случаев, особенно в тяжелом весе, когда любитель покайфовать за чужой счет нарывался на удар и надолго отправлялся в страну грез, которая лежала уже за пределами ринга.

А может быть, Леннокс хочет не просто победить Рахмана, а сделать это красиво, эффектно, как тот сделал с ним самим полгода назад? Если так, то до конца третьего раунда ему это не удается. Строго говоря, он не очень к этому и стремится.

Гонг. Четвертый раунд. Опять все то же самое. Дуэль на джебах, которую отнюдь не всухую выигрывает Льюис, и несколько мощных ударов справа. Похоже, что-то назревает, но еще не в этом раунде. Уж слишком британец рассудителен...

И вдруг Льюис проводит ту же комбинацию, которая едва не закончила бой в третьем раунде: левый боковой проходит вскользь, не причиняя особого вреда Рахману, но разворачивает ему голову, а затем туда ложится чудовищный правый кросс! Только теперь Рахман падает на спину, раскинув руки в сторону! Изо рта у него течет струйка крови. Становится немного не по себе: именно так умирают многочисленные плохие и хорошие парни в американских боевиках. Но на этот раз, слава Богу, никто не умер. Это только нокаут.

Всем ясно, что это нокаут, но Рахман мужественно пытается встать, хотя рефери уже заканчивает счет. Он с трудом отрывает руки и колени от пола, словно к ним привязаны гири, делает несколько заплетающихся шагов на согнутых почти как для гусиного шага ногах - и падает снова, уже лицом вперед. Рефери при желании мог бы сосчитать до десяти не один раз.

Льюис не только победил, но сделал это даже эффектнее, чем Рахман полгода назад в Йоханнесбурге. Тем же правым кроссом с таким же эффектом, но не в пятом раунде, а в четвертом. Кроме того, на этот раз нокаут выглядит куда логичнее, чем тогда.

На все хамские выпады Рахмана, которыми тот полгода наводнял прессу, Льюис ответил только одним (если не считать нокаута), но сделал это по-царски: "Его теперь надо переименовать, - сказал Леннокс. - Он теперь не Хасим, a Has Been (то есть - бывший)". Ну а что дальше? Льюис не раздумывает: дальше, конечно, Тайсон. А кто же еще? Впрочем, он готов боксировать с кем угодно.

ЛЬЮИС, КИНГ И КОРОЛЕВА

Если не считать Льюиса и членов его команды, самым счастливым человеком, из тех, что толпятся вокруг ринга, выглядит промоутер этого матча Дон Кинг. Перед боем Леннокс сказал прессе, что, скорее всего, в случае победы подпишет с ним контракт, так что, по всей видимости, у Дона есть повод для радости: в качестве чемпиона мира Льюис - куда больший капитал, чем Рахман. Впрочем, я не уверен, что Кинг еще помнит, кто такой Рахман. Он обычно помнит только имена победителей.

Дон сжимает в руках такой же американский флажок, улыбается, как Белоснежка, и дает интервью, которое заканчивает словами британского гимна: "Боже, храни королеву". Справедливость восстановлена. Я уж не знаю, кто хранит самого Дона Кинга. Сомневаюсь, что Бог, но делает он это хорошо.

Александр БЕЛЕНЬКИЙ