Газета Спорт-Экспресс № 288 (2781) от 15 декабря 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Изображения хоккеистов Буре - особенно, конечно, Павла - слегка, мне кажется, приелись из-за своей обязательности в массовых изданиях. Но вот любительский черно-белый снимок 30-х годов вдруг, будто карта в пасьянсе, лег рядом с картинкой, парадно отразившей сегодняшний облик прославленных братьев, - и открылась даль до сих пор никем не написанного романа. Роман этот отнюдь не одной физкультуры касался бы, а лишний раз убеждал бы в жестокости отечественной истории, все равно не сломившей тех, кто бывал своему веку по росту.

Братья Буре внешне поразительно похожи на своего деда.

Я видел Валерия Буре-старшего на рубеже 70-х, когда он вроде бы ничем не напоминал себя с молодой фотографии. Но он был из породы людей, никогда не превращающихся в стариков. Ни в жестах, ни в интонации речи, где любезность не гасила иронии, возраст не проступал. Зато неким водяным знаком проступало время, вызывавшее жгучее любопытство у тех, кто имел о нем хотя бы слабое представление.

Мы встретились в редакции спортивного журнала, куда, если не ошибаюсь, Буре-старший принес статью. Хотя, возможно, и просто зашел повидаться с кем-то из сотрудников-ветеранов - в те времена наиболее продвинутые, как сказали бы сейчас, из больших атлетов наведывались в редакции без особых уговоров и поводов. Мне было под тридцать, но на Буре я смотрел с восторженным интересом - с чувством, которое в общем-то к тому времени в себе изжил. Я, разумеется, знал о его младшем сыне Владимире, олимпийском пловце. И о том, что к победам Владимира Буре непосредственно причастен в качестве тренера отец. Но больше занимало меня другое: читал в мемуарах Андрея Старостина, что в норильской ссылке он организовывал футбол вместе с вратарем сборной страны по водному поло Валерием Буре. Буре, кстати, мне сразу напомнил Андрея Петровича - белогвардейской выправкой и забытым в общежитии благородством манер. Известно мне было и то, что для своего водного жанра Буре значил то же самое, что для футбола Яшин.

Но очень многого я не знал.

Не знал, что в 36-м году ни за что ни про что - точнее, за невозможное ни по какому здравому смыслу покушение спортсменов на Сталина в Кремле - репрессировали многих тогдашних чемпионов и звезд по плаванию и водному поло. Подозрение, павшее на совсем молодых людей, показалось смехотворным даже Берии, сменившему перед войной во главе НКВД Ежова. Спортсменов выпустили - правда, не на свободу, а на войну, с которой вернулись не все. А Буре провел в местах заключения еще шестнадцать лет: безвинный, он, по твердому мнению властей, представлял опасность для строя своей слишком очевидной самобытностью, отчетливой непохожестью на других. В 56-м, когда Валерий Владимирович попал, наконец, в Москву, к большинству реабилитированных отнеслись со вниманием, спешили на волне оттепели восстановить не только в правах, но и в должностях, соответствующих прежним заслугам и нерастраченным дарованиям. Тем же Старостиным постарались вернуть позиции в футбольном мире. Буре, однако, жизнь на воле начинал завхозом в бассейне "Чайка". И удивительнее всего, что он успел все же обозначить свой стиль в тренерском деле - среди его учеников есть пловцы с медалями Олимпиад.

В отдельных случаях справедливость, вероятно, существует. Природа, обращенная к сыновьям и внукам зека, поработала в буквальном смысле на славу.

Когда прославился юный Павел Буре, журналисты твердили наперебой о корнях фамилии, символизируемых знаменитой часовой маркой, созданной предком-тезкой хоккеиста. Но разве меньшим обязан форвард, по-иностранному в лоб именуемый "Русской Ракетой", деду, которого власти обрекли на гибель в безвестности, но который и за колючей проволокой верил в продолжение семейной легенды? Увидев впервые афишу соревнований с именами сыновей, Валерий Владимирович сказал жене: "Ты еще увидишь, как о наших внуках будут писать..."

И не в традициях ли семьи Буре, что, вверив сыновей попечению лучших педагогов в лучшей хоккейной школе ЦСКА, Владимир Валерьевич программу общей физической эрудиции не перепоручал никому, самолично дав и Павлу, и Валерию главные для их будущей спортивной жизни уроки? Он же руководил переездом детей за океан, предостерегал от опрометчивых шагов в дороге, ведущей на лед. Карьера в большом спорте, как правило, удается детям из семей малообеспеченных или неблагополучных, когда ранняя самостоятельность бывает вынужденной и превращается в единственный шанс выжить, вырваться из идиотизма несложившейся родительской жизни. И вдруг - прорыв домашних мальчиков, не озабоченных ранним заработком, в головокружительную звездную перспективу.

Увлеченный генетической вертикалью семьи, я ничего здесь не сказал ни о замечательной маме братьев, ни об очаровательной бабушке Людмиле Ермовне. Но ведь и это выбор Буре-мужчин, инстинктивно охраняющих элитность своей породы...

Александр НИЛИН