Газета Спорт-Экспресс № 26 (2818) от 4 февраля 2002 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

Виктор КОСИЧКИН

Я УСЛЫШАЛ: "КОСИ, КОСА!" - И ВЫСТРЕЛИЛ

Он выиграл на ледовых дорожках все, что можно: Союз (девять раз!), Европу, мир, Олимпийские игры. Непревзойденный скороход и непревзойденный рассказчик, слушать которого можно часами.

Родился 25 февраля 1938 года.

Заслуженный мастер спорта СССР, "Динамо" (Москва).

Олимпийский чемпион 1960 года на дистанции 5000 метров, серебряный призер на дистанции 10 000 метров. Абсолютный чемпион мира 1962 года. Абсолютный чемпион Европы 1961 года. 9-кратный чемпион СССР 1960 - 1965 годов на стайерских дистанциях.

Награжден орденом Трудового Красного Знамени.

СТОЙ, ПАЦАН!

Накануне зимней Олимпиады 1960 года в Скво-Вэлли конькобежцев-олимпийцев собрали в Центральном шахматном клубе. Виктор Косичкин поднимался по парадной лестнице, а Михаил Жаров, председатель федерации конькобежного спорта, стремительно спускался вниз. Великий артист вдруг замер:

- Стой, пацан!

К Косичкину так давно никто не обращался. Не узнать Жарова было невозможно, но "пацан" только что выиграл две медали на чемпионате мира в Давосе...

- В чем дело? - вежливо поинтересовался спортсмен у артиста.

- Откуда родом?! Родился где?! - с жадным напором подступил к нему Жаров, как будто от его ответа зависело что-то очень важное.

- Из Рязани, - с достоинством произнес Косичкин.

- Село?! Село?! - вел стремительную атаку Жаров.

- Мошки...

- Не быва-а-л... - со вздохом глубокого сожаления тихо произнес Жаров. - Но как похож! - ободряюще улыбнулся кумир советских зрителей и побежал дальше.

В молодости Косичкин, говорят, был очень похож на великого русского поэта Есенина. Светлые волосы, мягкий овал лица, голубые глаза и размеренный, спокойный рязанский говор.

Голос и сейчас такой же. Его теперь хранят мои магнитофонные кассеты.

ОДИНОКИЙ ПЕШЕХОД

Виктор Косичкин был 13-м ребенком в семье Ивана Яковлевича и Матрены Михайловны Косичкиных. Четверо старших детей умерли в первый голод времен гражданской войны. Еще трое не перенесли голод начала тридцатых годов. Старший брат Виктора, Алексей Косичкин, сложил голову в 43-м на Курской дуге. Сегодня живы сестры олимпийского чемпиона Александра Ивановна, Антонина Ивановна и Нина Ивановна.

Иван Косичкин, отец великого конькобежца, ушел воевать в 40-м, в финскую, а вернулся в 47-м, уже после Великой Отечественной, проведя после контузии два года в госпиталях. В деревне было трудно, решили перебираться в Москву. Отца не стало в 57-м, Виктор в 14 лет пошел трудиться на автобазу МВД, где работал брат отца. Начал осваивать токарное искусство. К крепкому деревенскому парню часто обращался физрук, и тот выручал всегда, будь то кросс, лыжи или стрельба. Однажды надо было пробежать за динамовский райсовет 500 и 1500 метров на коньках. Хотя до этого Косичкин никогда не стоял на "ножах", он пробежал обе дистанции, не упал и даже выполнил норматив 3-го разряда. Подошел срок идти в армию. Связи дяди помогли остаться в Москве, он служил фельдъегерем, разносил правительственную почту. Ежедневно по 7 - 8 часов мерил в солдатских сапогах московский асфальт. Ему было не привыкать: в деревне за 6 километров ходил в школу. Сильные ноги Косичкину еще пригодятся.

ПОД НОВЫЙ ГОД НА "ДИНАМО"

Было это под новый, 1957 год. Настроение у фельдъегеря Косичкина было соответствующим: смесь неясного радостного предчувствия и тоски. Если вам когда-нибудь не с кем и негде было встретить Новый год, вы это чувство испытывали.

Жил он неподалеку от стадиона "Динамо" и под Новый год заглянул туда, благо там было светло и играла музыка. Глазам открылось зрелище, которое потом будет ему сниться: темный холодный лед в свете прожекторов, фигурки конькобежцев низко стелются над застывшей гладью. Словно отрешившись от всего мирского, они мерно накручивали круги. Особый мир, который будущий друг Косичкина, великий спринтер Евгений Гришин назовет "трижды проклятым и трижды прекрасным". Зрелище завораживало. "А ведь и я так могу!" - мелькнуло в мозгу. И он решился. Подошел к женщине, которая стояла у края дорожки. Она обернулась.

- Тетя, - по-деревенски неуклюже обратился он к ней. - Я хочу заниматься коньками.

Тренер Клавдия Андреевна Власенко (впоследствии Гуськова) усмехнулась:

- А кем ты хочешь стать?

Ответ решил судьбу Косичкина:

- Чемпионом!

Женщина рассмеялась:

- Ишь ты какой прыткий! Ну, тогда приходи второго января.

2 января 1957 года Косичкин пришел на первую в жизни тренировку. Судьба включила невидимый секундомер.

ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ

У Косичкина всегда был особый дар, чрезвычайно редкий даже у тех, кто совершенствует дух с помощью поста и молитвы. А Косичкин был обычным советским фельдъегерем и носил под шинелью пистолет, а не крест. Но дар предвидения обнаружился у него рано. Он, например, предвидел свою победу на Олимпиаде 1960 года. И свой триумф на чемпионате мира в Москве в 62-м. Он много чего предвидел в жизни. И легче от этого жизнь не становилась.

После месяца ежедневных тренировок Клавдия Андреевна стала заявлять 19-летнего спортсмена во всех соревнованиях, которые тогда проводились в Москве. Сейчас и представить невозможно, что раньше в столице и катков было много, и соревнований хватало. К концу 57-го Косичкин выполнил норму мужского 3-го разряда по большому многоборью (500, 5000, 1500 и 10 000 метров). Еще через год ему покорился норматив 1-го разряда. Судьба с секундомером уже торопила его.

В те годы были популярны матчи конькобежцев пяти городов: Москвы, Свердловска, Челябинска, Кирова и Горького. Накануне престижного соревнования в команде Москвы заболел Олег Гончаренко. Заявили молодого перворазрядника Косичкина. В матче советских городов участвовали и спортсмены ГДР. И Косичкин победил его на 10-километровой дистанции. Время показал невысокое: была оттепель, лед вязкий. Но главное - выиграл.

Тогда были в почете встречи спортсменов с общественностью. Москва выиграла матч, победителей пригласили в Политехнический. Это сегодня ни у кого не замрет сердце при упоминании замечательного музея, который помнит выступления Маяковского, Евтушенко и Вознесенского. В те же годы Политехнический гремел, как сейчас не гремят измученные попсой Лужники.

Общественность поинтересовалась планами молодого конькобежца. Косичкин ответил: "На Олимпиаде завоюю медаль". Не уточняя какую. Уточнит он позже, когда главный тренер сборной Константин Кудрявцев возьмет его под личную опеку и пригласит в национальную команду. Вот как описывает предолимпийский чемпионат мира в Давосе Евгений Гришин в своей замечательной книге "Такое не забывается": "Виктор Косичкин радовался как ребенок, не выпуская из рук маленькие медальки - награды за 3-е место на дистанции 5000 метров и за 2-е место на дистанции 10 000 метров. Место на пьедестале - несомненно, большой успех молодого скорохода. И я, поздравляя, пожелал ему на Олимпиаде повторить этот успех. Виктор недоумевающе на меня посмотрел и сказал:

- А ты не знаешь, что в день моего старта на "пятерке" у меня день рождения?

- Ну и что? - в свою очередь удивился я.

- А то, что я себе сделаю "золотой" подарок.

- Как?! Каким образом? А Юханнесен? А Песман? А Сейерстен?! - кипятился я.

Виктор спокойно выслушал меня и сказал:

- Ты только не забудь этот разговор!"

Вдумаемся: человек 2 января 1957 года пришел на первую в жизни тренировку. Пришел очень поздно - в 19 лет. И через три года выиграл олимпийское золото, причем зная об этом заранее. Ясновидящий? Нет, никакой мистики. Просто по-настоящему великие очень верят в себя. Поэтому и великие.

"НЕЙЛОНОВЫЙ ВЕК"

Исключительно ради исторической правды прибегну в этой главе к прямому цитированию Косичкина с моей магнитофонной ленты. Сохраняя всю его неповторимую, колоритнейшую лексику:

- В 59-м началось мое прямое "восхождение к Олимпу", как пишет ваш брат журналист. Я много катался. То есть как много? Если я скажу, что проезжал по 100 кругов и за мной тренировали и "полуторку", и "тройку", и "пятерку", наверное, станет понятно, как я катался. Проехать 100 кругов, то есть 40 километров, в мороз 25 - 30 градусов - это мало кто мог представить. А именно это я делал в Ангарске. В январе 60-го на Медео делаю "золотой дубль" - выигрываю "пятерку" и "червонец". После чего летим мы в Швейцарию на первенство мира, где Боря Стенин (царство ему небесное!) становится абсолютным чемпионом мира. Тогда одна моя шутка стала пророческой. Кудрявцев поселил нас со Стениным в один номер. Захожу в комнату, нюхаю воздух и говорю: "Борь! Лаврушкой пахнет! Награждать тебя будем!" Так и вышло. В этом номере Борю потом и награждали. Организаторы, чтобы гимн наш не играть и флаг на стадионе не вывешивать, подстроили награждение в гостинице. А чтобы Боре не очень обидно было, "Золотой эдельвейс", значок с бриллиантом, ему вручили.

В Давосе начинался и "нейлоновый век" в коньках. А получилось так. На "червонце" я попал во вторую группу. Под вечер похолодало. Катаюсь и чувствую: мерзну. Захожу в раздевалку, а там американки и немки. Говорю им: "Дайте какой-нибудь "дресс" мне!" Они мне суют колготки. Я их надеваю, а они же малы, черт бы их побрал. Взял, обрезал, натянул верхнюю часть, катаюсь, смотрю: так тонизирует ноги этот нейлон! Бегу "червонец" - лед не тот, погода не та, но все равно показываю второй результат. Первый был Юханнесен. Подъехал к девкам, показываю им обрезанные колготки, они смеются... На банкете сижу с Кудрявцевым, говорю ему: "Константиныч, во-первых, я девчонкам колготки должен, а во-вторых, у меня идея появилась. Надо в магазин сходить". А в город по одному советские спортсмены выходить не могли. Тем более вечером. Вытащил я из-за стола Кудрявцева и веду его в магазин, где накануне видел в витрине огромную женщину в черных колготках, прошитых двойным швом. Заходим, я говорю продавцу: "Мне вот такие колготки на "биг фрау". Приносят. Попросил такой же черный свитер. И его принесли. Облегал он туловище потрясающе! Девчонкам я колготки вернул.

Приехали в Москву, напутствия на Олимпиаду и все прочее... До Америки летим дня четыре. Устали, как черти! В Скво-Вэлли приехали часов в 11 вечера. Разместились и заснули мертвым сном. А мне не спится. Я же купил! Мне надо попробовать! Насилу дождался, пока рассвело. Было примерно 6.30 утра. А на стадион одному идти тоже нельзя! Я к Константинычу - тот спросонья отмахивается: да брось ты, дай поспать! А я ему: "Константиныч! Мне надо попробовать, чтобы потом не было стыдно в женских колготках. Надо мне еще что-то надевать или нет, я же должен знать?!" Он и пошел со мной. Лед припорошен. Размялся чуть-чуть и говорю: ну, давай "троечку" попробуем. Еду четвертый круг, а Константиныч кричит: "Да стой ты! Стой!" Подъезжаю: "В чем дело, Константиныч?" А он мне: "Не понимаю, то ли секундомеры у меня врут, то ли ты рекорд мира побил на 20 секунд... Рекорд на "тройке" 4.37, а ты бежишь 4.16". "Константиныч, - говорю, - удалось!" После завтрака начинаю тренироваться в этом черненьком костюмчике, всех обхожу. Подъезжает Женя Гришин: "Витя! Дай я тоже попробую!" Попробовал, глаза круглые: "Витя! Что ж ты мне раньше не сказал!" Вот в этом костюмчике Женя Гришин выиграл в Долине Индианок две золотые медали.

"Пятерку" я бежал с Песманом, который на предолимпийских соревнованиях установил мировой рекорд - 7.42. Но для меня этот результат - копейки. Вышел на старт, смотрю, Песман зеленый какой-то. Бежим вместе круг, второй, третий, четвертый. Константиныч видит, что бег для меня труда не составляет, кричит: "Коси, Коса!" - и я стреляю. И притаскиваю рекордсмену мира секунд 11 - 12. Для соревнований такого уровня - неслыханно! Было 25 февраля, мой день рождения. Весь стадион стоя пел: "Хеппи бездэй ту ю-ю!" Но это уже детали...

А на "червонце" мне не повезло с погодой. Юханнесен бежал - ветра не было. А когда настала моя очередь, встречный ветер дул в лицо, да еще в напарники мне попался очень слабый японец, которого мне приходилось пару раз обходить по внешнему кругу. 5 - 6 кругов проеду, опять он маячит передо мной. Кричать? Бесполезно, стадион кричит, ничего не слышно. Константиныч показывает: "минус одна". То есть график моего бега уступал графику Юханнесена одну секунду. На самом деле было иначе. Спустя много лет Константиныч признался: "На 16-м круге ты одну секунду вел... Если бы я показал тебе "плюс одну", вселил бы в тебя уверенность". Константиныч перестраховался, а у меня в глазах были уже красные и зеленые круги от этого ветродуя. Ну и показал я второй результат, хотя готов был лучше всех в мире. Говорят, сильнейшим везет. Нет, сильнейшим везет не всегда. Я так вымотался в том забеге, что потом недели две к мышцам нельзя было прикоснуться.

КОНЕК - В БЕТОН

В 62-м Косичкин бросил коньки. Не в переносном, а в прямом смысле: швырнул принесшие ему мировую славу конечки в стену своей квартиры в Рабочем поселке. Один конек попал удачно: пробив обои и штукатурку, застрял в щели между бетонными плитами. Второму не повезло - погнулся и упал у стены.

Жест глубочайшего разочарования имел серьезные основания. О том, что его не взяли в команду на чемпионат Европы в Осло, Косичкин узнал совершенно случайно по радио: "В целях лучшей подготовки к чемпионату мира в Москве нашего сильнейшего конькобежца Виктора Косичкина решено не посылать в Осло на чемпионат Европы, а организовать ему на этот период сбор с привлечением медиков, массажистов и научных работников". Ну, он им устроит "сборы"! Подлинной причиной того, что Косичкин вдруг сделался "невыездным", стала гнусная клевета, впоследствии опровергнутая. Но тогда Косичкин был в бешенстве: отняли у него законный венок чемпиона! Человек прямой и горячий, он решил бросить коньки в прямом и переносном смысле. И бросил.

Для спортивных руководителей начались трудные денечки. Партия и правительство придавали чемпионату мира в Москве большое значение. Тем более что многим памятен был провал наших скороходов на предыдущем московском чемпионате семью годами ранее. "Провал" - это когда круг почета с лавровым венком абсолютного чемпиона мира едет не советский спортсмен, а скандинавский. Новый провал неотвратимо приближался. Спасти мог только Косичкин, но он пропал!

Две недели Виктор никому не открывал дверей. Тогда спортивные руководители сыграли на слабой струнке: поехали к его маме Матрене Михайловне. Не впустить в дом мать Виктор не мог.

Матрена Михайловна хорошо знала сына. Она сразу поняла, что недопитая бутылка водки на столе и смятые окурки - всего лишь инсценировка, дабы побольнее и пострашнее было тем, кто обидел сына. Спортивные чиновники с вытянутыми лицами смотрели на воткнутый в бетон конек, на водку с окурками и мысленно готовились к худшему. Тот зампред спорткомитета, что принимал решение "отцепить" Косичкина от советского конькобежного экспресса, следующего в Осло, переступить порог дома конькобежца не рискнул.

Косичкин употребил последний довод:

- Да у меня и коньков-то нет!

Евгений Гришин - а он был призван руководством уговорить Косичкина вернуться - сказал:

- Коньки у меня для тебя есть.

Может быть, это решило. А может, мамино: "Витек! Люди просят. Ты уж их прости". Короче, Косичкин сменил гнев на милость. И приступил к тренировкам. На стареньких, музейных коньках Гришина: размер ноги, как и размер славы, у друзей был одинаковый.

Косичкин выиграл многоборье. И был увенчан невероятных размеров лавровым венком, с которым совершил круг почета по дорожке переполненных Лужников. Вот как описывает это Евгений Гришин: "Я никогда не видел зрелища более торжественного, чем чествование Виктора Косичкина в Лужниках. По дорожке ехал венок. Лавровый венок был таких размеров, что за ним не видно было Виктора. Горели прожектора. Бегали кинооператоры. Над стадионом вспыхивали фейерверки. Но все это было запланировано программой. А вот когда, как по команде, на трибунах зажглись десятки тысяч факелов (это зрители подожгли газеты и программки), то даже видавшие виды пожарные долго стояли в оцепенении, с открытыми ртами, прежде чем, осознав опасность подобной иллюминации, забегали по трибунам".

ЗАПИСКА ОТ БРЕЖНЕВА

Знают ли нынешние звезды спорта, что такое подлинный русский триумф? "Во всю Ивановскую"? Нет, не знают! А чтобы узнали, я вновь прибегну к живительному глотку непередаваемого косичкинского фольклора:

- Пока четыре кагэбэшника несли меня через трибуны к Леониду Ильичу Брежневу, лавровый венок пощипали прилично, но он был большой, и урон вышел незаметный. Но, видать, долго меня несли - только спину Брежнева и увидел. Охрана-то поставила меня на половичок и пошла за ним. Стою я на половичке, жду. Ко мне подходит служитель, ему помещение убирать надо: "Давай, парень, как-то..." В смысле, надо помещение освобождать. И вот сажусь я на половик, снимаю коньки и босиком, в носочках, спускаюсь с четвертого этажа. К своей славе. А в раздевалке какой-то мужик подходит и тихонько говорит: "Виктор! Леонид Ильич спрашивает, что тебе надо за эту победу?" Я ему отвечаю: "За эту победу у меня в МИДе все лежит". Мужик не понял, но мотнул головой: "Хорошо, так и передам". Была половина седьмого вечера. Мне дают ЗИМ, чтобы я отвез венок. Погрузили. Привязали. Поехали. Подъезжаем к дому, вижу - толпа! Меня вместе с венком - на крышу автомобиля. Подхватывает толпа ЗИМ - и во двор. А там вдруг вспыхивает костер высотой с трехэтажный дом! Видно, натаскали бревен: народ у нас дуреть умеет! Впоследствии обнаружилось, что от этого костра все окна в квартирах полопались. Народ шумит, чувствуется, пьянка шла здесь нешуточная: уже часа полтора как соревнования закончились. Я жил на третьем этаже - и на каждой ступени лестницы стояло по ящику водки! Поднимаюсь, вижу - здоровый стол, которого у меня в жизни не было, народу битком. Откуда? Я никому ключи не давал! Оказывается, исполком так решил отметить это дело. И началось: "Давай за твой венок! Давай за твою маму! Давай за тебя!" Три рюмки выпили - теперь с народом надо выпить! Выводят меня на балкон... А в "Метрополе" банкет назначен на восемь вечера в мою честь! Попал я на него только в половине десятого... Приехал, Романов, руководитель спорткомитета, зеленый стоит, какие-то люди из ЦК... А я им: "У переезда задержались". Переезд тот у Рублевки известен был с тех времен, когда Хрущев у него вместе с Тито сорок минут простоял...

Призов было столько, что мне пришлось все увозить на грузовике. Поздно ночью разгрузили призы, затащили ко мне, а повернуться негде - ящиков двадцать водки невыпитой осталось. В общем, лег спать часа в три ночи, а в полдевятого утра - звонок в дверь. Думаю, сосед звонит, выпить хочет. Нет, стоит лейтенантик: "Виктор, поздравляю с победой! Вам пакет". А у меня в МИДе уже год лежало заявление: я, такой-то, гражданин СССР, проживающий в Москве, хочу обручиться с гражданкой Чехословакии такой-то, проживающей в Карловых-Варах. И вот открываю пакет и вижу: билет в Карловы Вары и обратно, разрешение на регистрацию брака, несколько купюр денежек. И записка от Брежнева: "В случае чего, если будут какие-то трудности, обратитесь к Новотному".

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Сегодня Дмитрию, первенцу Виктора Ивановича, уже 39. Он солидный человек, директор фабрики, выпускающей модный продукт - пищевые добавки. Занимался коньками, но дальше кандидата в мастера не пошел. Не всем Косичкиным быть великими скороходами. Сын от второго брака Алексей, которому сейчас 17, занялся пятиборьем, и получается неплохо. Сам Виктор Иванович, уйдя из спорта, окончил Академию МВД, занимал высокие должности в ЦС "Динамо". А теперь работает у себя в Тушине инженером на автосервисе. "Жить-то, - объясняет, - надо. Пенсии подполковника МВД на две недели едва хватает".

Юрий ВАСИЛЬЕВ