Газета Спорт-Экспресс № 144 (3231) от 5 июля 2003 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 2

МАЛЬЦЕВ

Тарасов сказал как-то: "Сборная СССР - это ЦСКА плюс Мальцев". Думаю, это самое точное - в десятку - определение роли Александра в нашем хоккее знаменитых времен.

Конечно, и Якушев с Зиминым, которых Анатолий Владимирович, в запале формулируя афоризм, проигнорировал, - были не такими, как армейские звезды. Что называется - другими по крови. Но уж Александр Мальцев был совсем другой. Однако необходимый - в том числе и сверхукомплектованному ЦСКА.

Тарасов до конца жизни оставался на Мальцева в обиде. Его-то он в отличие от Харламова оценил сразу же, выделив на каком-то из зональных турниров в Новосибирске, куда пятнадцатилетний (а то и моложе) Саша приехал в составе кирово-чепецкой "Олимпии". Тренер ЦСКА обещал взять Мальцева через год к себе в команду, но потребовал за этот год подкачаться, укрепить "физику".

Самостоятельному (не по годам, а по успехам) юноше, уже успевшему почувствовать, каковы его прибывающие силы и возможности, требование великого специалиста показалось излишним. И он еще два сезона оставался в Кирово-Чепецке, пока не получил приглашение в московское "Динамо", не поставившее ему в лице Виктора Тихонова, тогдашнего помощника Чернышева, никаких пугающих условий.

И у Тарасова бывали любимцы в команде. Но даже с ними он зачастую бывал чрезмерно суров. В любви к игрокам Аркадий Иванович Чернышев проявлял куда больше либерализма. Возможно, что при строгостях Тарасова, попади Мальцев к нему под начало, наш герой в чем-то и прибавил бы. Но потерял бы наверняка больше. В "Динамо", которое в чемпионатах страны постоянно оставалось вторым (а иногда и третьим), свобода, чувствовавшаяся в каждом движении Мальцева, дорогого стоила.

Рисунок игры чернышевской команды привлекал публику. У динамовцев существовал свой зритель, переживавший из-за невозможности увидеть наконец свой клуб первым, но умевший прощать и вставать - если не над схваткой, то над постоянным и печальным для подопечных Аркадия Ивановича турнирным раскладом. Кто бы предположил тогда, что в хоккее грядущего (тарасовское выражение, ставшее названием его книги) московскую марку поддержит лишь "Динамо", а ЦСКА со "Спартаком" уйдут в тень. Вот чьи корни, выходит, оказались глубже. Хотя и не в одних, разумеется, корнях дело...

Бытовало мнение, что Мальцев, мол, в "Динамо" - этакий свободный художник, который прежде всего проявляет себя в сборной на мировых чемпионатах, а в клубе несет лидерский крест нерегулярно. Но был же сезон, когда динамовцы оторвались от ЦСКА на десять очков - и претендовали на первенство. Только вот Мальцев на тренировке столкнулся с Михаилом Алексеенко и повредил позвоночник. И лишенная палочки-выручалочки команда не сумела распорядиться форой - осталась на привычной второй позиции. Тогда все лишний раз убедились, что значил для "Динамо" этот игрок-лидер.

Когда Тарасова и Чернышева в сборной сменил Всеволод Михайлович Бобров, акции Александра Николаевича только поднялись. Бобров говорил, что видит в нем себя молодого. Тренеру виднее, но мне кажется, что Мальцев никогда не казнил себя, как Бобер, когда не удавалось ему сделать самому себе намеченное. Например, в первой суперсерии против звезд НХЛ он в общем-то не выделялся. И на заокеанскую публику произвел впечатление куда меньшее, чем Якушев, Харламов или Третьяк. А разве уступал он им по таланту?

Чуть не забыл сказать про Константина Ивановича Бескова, восхищенно воскликнувшего, когда увидел он, как играет Александр вместе с приятелями-хоккеистами против динамовского дубля: "Я такого футболиста еще не видел!" А вот разговоры о пристрастии к Мальцеву шефа КГБ Андропова долгое время представлялись мне мифом, сложенным динамовскими болельщиками. Уж очень не вязалась с обликом и репутацией Юрия Владимировича откровенная любовь к кому-либо - и тем более проявления, сопутствующие любви к подведомственному персонажу.

Но когда время разрешило говорить вслух о том, о чем прежде не рекомендовалось, Мальцев на вопрос интервьюера: получал ли он персональную зарплату от главы самого страшного из ведомств? - ответил прямо: "...любил меня Юрий Владимирович, я даже на прием к нему в любое почти время мог попасть. А в деньгах выходило раза в четыре больше, чем, скажем, стипендия члена сборной. Но главное - многие мои недоброжелатели знали, что я к Андропову вхож, и вынуждены были мне кое-что прощать".

Недоброжелателей у людей известных - и к тому же раскованных - в советские времена было едва ли не больше, чем сейчас. Но возможностей им насолить, навредить в прежние годы было уж точно больше. И, с одной стороны, человек, которому сам Андропов предлагал личный самолет, чтобы догнал он свою команду в Швеции, а тот отказывался (поскольку намерен был свадьбу играть), выглядел неуязвимым, но, с другой, - по мелочам ему мстить за свободолюбие и могучее покровительство удавалось сколько угодно. Тем более что Мальцеву нравилось быть на виду: в ресторанах, где собирались знаменитости, он возникал в каждый свой свободный вечер. А на виду - значит, если не под боем, так под прицелом.

Незадолго до завершения карьеры игрока он сказал известному репортеру Владимиру Дворцову с искренним изумлением: "Как оно все быстро прошло!" И действительно, семнадцать сезонов были проведены Мальцевым на одном дыхании - и на одном дыхании зрителем восприняты.

В тридцать пять лет он претендовал еще на место в сборной, готовившейся к Олимпиаде в Сараеве, когда тон в команде уже задавала компания Фетисова - и в атаке давно взошли звезды Макарова, Крутова, Ларионова. Круг замкнулся: отказать ему в последний момент вынужден был тот самый Тихонов, который приезжал за ним когда-то в Кирово-Чепецк.

Александр НИЛИН