Газета Спорт-Экспресс № 233 (3320) от 17 октября 2003 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 1

ТРИ СТАКАНЧИКА НА ГОГОЛЕВСКОМ

Сергей КОРШУНОВ.Команда ВВС и близкое знакомство с сыном вождя фактически сломали карьеру талантливого форварда. Отголоски той роковой встречи настигли его даже спустя четверть века.

КОРШУНОВ Сергей Александрович

Родился 8 октября 1928 года в Москве. Нападающий. Выступал за команды "Крылья Советов", ВВС, "Динамо", ЦДСА, "Спартак" (все - Москва), "Динамо" К, "Металлург" 3. В чемпионатах СССР провел 216 матчей, забил 75 голов. Обладатель Кубка СССР-1953. Тренировал команды "Металлург" З, "Локомотив" Гомель, "Карпаты" Лв, "Строитель" Аш, "Спартак" Ордж, "Даугава" Р, юниорскую, юношескую, 2-ю сборные СССР. Заслуженный тренер РСФСР и Латвийской ССР. Скончался 12 декабря 1982 года.

К 25 годам Сергей Коршунов забил больше 60 голов в чемпионатах и Кубке СССР, но до заветной сотни Клуба Григория Федотова в итоге так и не добрался. Не хватило 11 мячей. На взлете спортивной карьеры в судьбу лучшего бомбардира команды ВВС вмешались люди и обстоятельства, сбившие его с набранной высоты. Ему вообще не везло: команды, в которых он становился лидером, вдруг прекращали существование. В 1948 году приказали долго жить московские "Крылья Советов". После поражения сборной СССР на Олимпиаде-52 от югославов расформировали лучшую команду страны ЦДСА. Начались гонения на все армейские футбольные формирования, и в начале 1953 года закрыли ВВС, в атаке которой блистал Коршунов. Он был в расцвете сил, и казалось, все еще впереди. Но, не достигнув зенита, звезда талантливого форварда покатилась к закату.

ЧЕТЫРЕ ТОВАРИЩА

Родился и вырос Коршунов в Москве, что изначально давало любому, кто не хотел прослыть балбесом, преимущество в интеллектуальном развитии перед провинциалами, приехавшими искать футбольного счастья на столичных газонах. Из глубинки до центра тогда было как до Луны. Родители, особенно мама Вера Ивановна, заботились о том, чтобы сыновья - старший Сергей и младший Анатолий - совершенствовали не только тело, но и дух. В семье подобралась приличная библиотека, хорошо были знакомы братьям театры и концертные залы. Но в 43-м году отец ушел из семьи, и нужда заставила 15-летнего Сергея устроиться на завод электромонтером. Параллельно он играл за юношей "Крыльев Советов", а в 46-м году был зачислен в команду мастеров.

"Благодаря Сергею мы тогда и выжили", - вспоминал впоследствии Анатолий Коршунов, в 50 - 60-е годы нападающий "Динамо", "Спартака", "Шахтера", "Черноморца". Одновременно с Коршуновым в "Крыльях Советов" появились и другие таланты - Никита Симонян, Виктор Федоров, Руперто Сагасти. "Что нас, совершенно разных по характерам и привязанностям, объединило, до сих пор не могу понять, - говорит Сагасти, беженец 1937 года из франкистской Испании, оставшийся в России на всю жизнь. - И ведь конкурентами были за место в составе. Только стали мы в какой-то момент - не разлей вода. Симонян и я, например, придерживались строжайшего режима. А Коршунов с Федоровым могли в легкую отметить победу. При этом и за столом мы собирались вместе и веселились от сердца. Сергей - широкая натура, большой весельчак - был душой нашей компании. Вместе раз по десять ходили на "Волгу-Волгу", "Веселых ребят", да на все фильмы, выходившие на экран. Потом копировали их персонажей, разыгрывали между собой увиденные на экране сценки. Часто посещали театры, особенно Красной Армии и оперетты".

Состав "Крыльев Советов" тех лет напоминал детский сад: "воспитатели" - футболисты, которым было за 30 (Петр Архаров, Георгий Мазанов, Виктор Карелин, Владимир Егоров - будущий знаменитый хоккейный тренер, Александр Ильичев, неподражаемый Пека - Петр Дементьев, Сергей Беляков), и "детвора" - по 20 и моложе. Средневозрастной прослойки практически не было. "Старички" относились к "салагам" по-доброму, учили их уму-разуму, передавали опыт и традиции, не всегда, правда, соответствовавшие спортивным нормам. Тот командный микроклимат, который умело поддерживали два замечательных тренера-педагога Абрам Дангулов и Владимир Горохов, Никита Симонян с удовольствием вспоминает до сих пор.

Но счастье четырех друзей оказалось недолгим. В 1948 году, когда ветераны уже "не тянули", "Крылышки" заняли в чемпионате СССР последнее место, и профсоюз авиапромышленности счел дальнейшее существование команды нецелесообразным. Молодежь "Крыльев" пошла нарасхват. Симоняна и Сагасти пригласили в "Спартак", а Коршунова с Федоровым забрал к себе главком Военно-воздушных Сил Московского военного округа Василий Сталин.

ТРИУМФ КОМАНДУЮЩЕГО

В первый же сезон в ВВС Коршунов забил 12 мячей, став лучшим бомбардиром команды. Правда, большого успеха летчикам это не принесло. Тренировал команду Матвей Гольдин, известный футбольный и хоккейный организатор, к которому у главкома ВВС МВО отношение было своеобразное. Как только команда попадала в полосу неудач, он изгонял Гольдина. Но стоило ей проиграть несколько матчей, как сын вождя возвращал опального еврея: он, мол, фартовый. И действительно, ВВС с Гольдиным какое-то время держал высоту, но потом начинал выписывать прежнюю синусоиду.

По составу летчики уступали разве что ЦДКА и "Динамо". В воротах - знаменитый еще с довоенных времен заслуженный мастер спорта Анатолий Акимов, в обороне - Константин Крижевский, Анатолий Архипов, Виктор Метельский, перешедший из ЦДКА Александр Прохоров, а затем Евгений Рогов и будущий олимпийский чемпион Анатолий Порхунов. Средняя линия - еще один бывший цэдэковец, змс Александр Виноградов, экс-торпедовец и тоже змс Николай Морозов, Николай Овчинников. В нападении вместе с Коршуновым и Федоровым играли братья Василий и Виктор Жарковы, Анатолий Анисимов.

Одержимый идеей создать, как теперь принято говорить, суперклуб, Василий Сталин пытался вербовать в него уже признанных звезд. В 1950 году главком ВВС МВО отпраздновал неслыханную победу: в ВВС перешел из ЦДКА сам Всеволод Бобров, перед которым "Хозяин", как называли Сталина-младшего в команде, преклонялся. До конца дней Бобров так и не объяснит мотивов своего сенсационного перехода. Даже близким друзьям. В чемпионате-50 летчики финишировали четвертыми, лишь два очка не дотянув до бронзовых медалей, доставшихся динамовцам Тбилиси. Битый-перебитый 28-летний Бобров играл немного, забил всего семь мячей, Коршунов - вдвое больше, а лучшим бомбардиром команды в том сезоне стал Виктор Шувалов (16 голов), будущий партнер Боброва по знаменитой хоккейной тройке ВВС, ЦДСА и сборной СССР.

Хоккеисты ВВС с Бобровым выигрывали золото чемпионата СССР, но футбольная эскадрилья Василия Сталина словно копировала неуравновешенный характер командующего. В 1950 году, например, летчики взяли три очка из четырех у чемпиона ЦДКА, но ухитрились потерпеть катастрофу в обоих матчах с рижской "Даугавой" и харьковским "Локомотивом", не попавшими в первую десятку.

С ХОЗЯЙСКОГО ПЛЕЧА

Сын вождя по отечески опекал своих футболистов, хоккеистов, велогонщиков, мотоциклистов, легкоатлетов. Но норовом был крут. Вмешивался в предыгровые установки, нарушал тренерские планы, в перерыве, если события в матче складывались не в пользу ВВС, устраивал разносы игрокам. На послеигровой "разбор полетов" Василий Иосифович вывозил команду к себе на дачу.

- Первым делом разливали по стаканчику - меньшие дозы Хозяин презирал, - рассказывает один из лейтенантов ВВС 50-х Анатолий Архипов. - А потом начинался "военсовет": этого понизить в звании, того премировать... После очередного поражения от куйбышевских "Крыльев Советов" разжаловали в рядовые и меня. А когда мы победили на Кубок тбилисское "Динамо", восстановили в звании. Московское и тбилисское "Динамо" были для нас принципиальными соперниками, поскольку Хозяин враждовал с ведомством Берия и с ним лично. Потом к ним примкнул ЦДКА. После побед над этими командами на нас градом сыпались всяческие блага - квартиры, машины, ценные вещи".

В семье Коршунова сохранились золотые часы, портсигар, фотоаппарат "Зоркий" с дарственными надписями главкома. Еще в 49-м широким жестом он пожаловал своему любимцу квартиру в знаменитом доме на Ленинградском проспекте, где наряду с заслуженными генералами жили или живут звезды армейского спорта. В то время, когда почти все население страны ютилось по коммуналкам, это был царский подарок. Каково же было удивление Хозяина, когда Коршунов отказался. "Отдайте квартиру Николаю Пучкову, - попросил форвард. - Он человек семейный, а я холостой, могу подождать".

Трудно припомнить подобный поступок какой-либо другой футбольной звезды. Наверное, в том, что Пучков состоялся как футбольный и хоккейный вратарь, есть заслуга и Коршунова, благодаря которому будущий чемпион мира и Олимпийских игр оказался в комфортных жилищных условиях. Забегая вперед, нужно отметить, что и спустя годы Сергей Коршунов остался верен себе. В 1966 году, уже тренером приглашенный в "Карпаты", он въехал в роскошную трехкомнатную квартиру в центре Львова. Но, узнав, что у капитана команды Игоря Кульчицкого проблемы с жильем, тут же отдал квартиру ему: "Я здесь человек временный, как-нибудь перебьюсь. Кульчицкому нужнее".

Но вернемся к началу 50-х. Популярность Сергея Коршунова набирала силу. Подкупала прежде всего его манера держаться на поле. Был он быстр - начинал на правом краю атаки, но редко кто даже из легкоатлетов бежал так красиво. Осанка, прекрасная координация, техника, отработанная в юности на стадионе Юных пионеров у замечательного детского педагога Владимира Блинкова, привлекали и многочисленные женские взгляды. Но когда в выходные одноклубники предлагали ему погулять с поклонницами, часто нарывались на отказ: "Потом когда-нибудь". - "Ты что, не мужик, что ли?" - подкалывал ближайший друг Виктор Федоров, впоследствии, как и Юрий Нырков, генерал от футбола. "Лучше почитаю - мужикам оно тоже не вредно", - гнул свою линию Коршунов.

Нередко после матчей его комната у метро "Аэропорт" становилась пристанищем для партнеров по команде. Мама Вера Ивановна накрывала стол, и под легкую выпивку шумели до поздней ночи. Любитель русской классики, Коршунов знал наизусть многое из Пушкина, Лермонтова, Есенина. Любил Сергея Лемешева, Ивана Козловского, Надежду Обухову, романсы в исполнении Александра Вертинского, а особенно Вадима Козина, песни Петра Лещенко, джаз-оркестр Леонида Утесова. Когда команда ВВС стала выезжать на сборы за границу, обязательно привозил оттуда пластинки с записями Энрико Карузо, Тито Гобби, Тито Руффо. В команде все были без ума от голоса американки Дорис Дэй. Коршунову однажды надоели эти ахи и охи, и он безапелляционно заявил: "Если бы Клавдия Шульженко родилась в Америке, она бы эту вашу Дорис Дэй заткнула за пояс".

ДУБЛЬ С ПЕРЕПУГУ

Мало кто знал, что кумиром Коршунова был Бобров. Он даже решил поменять свою беговую манеру, стал тренироваться "под Боброва" - вешал на шею полотенце и работал на бегу руками, держась за его концы. Когда Бобров появился в ВВС, Коршунов уже был лидером атаки летчиков. И тут нашла коса на камень. Бобров постоянно тянул одеяло на себя, в любых ситуациях (а его нередко держали двое-трое защитников) требовал, чтобы пасовали ему, беспрестанно кричал на партнеров. Однажды в Ленинграде Анисимов вышел один на один с вратарем "Зенита", но "Бобер" крикнул: "Мне!" Анисимов отпасовал, и защитники перехватили мяч. Шувалов подбежал к незадачливому форварду: "Ты зачем мяч отдал?!" - "Так он же требует", - указал тот в сторону Боброва. После игры на вопрос замкомандующего генерала Василькевича: "Почему проиграли?" - Шувалов в сердцах ответил: "Так мы же не ворота, Боброва ищем на поле".

Коршунову поначалу от Боброва тоже доставалось. На окрики он лишь отворачивался - мол, иди ты... И все же однажды не сдержался - послал, хотя склонности к матерщине не имел. А предстоял кубковый матч с тбилисским "Динамо". Василий Сталин позвонил на дачу команды в Марфино, спросил у тренера Гайоза Джеджелавы: "Как готовитесь?" - "Все нормально, - ответил тот, - только у Коршунова что-то сердечко пошаливает, да Боброва на сборе нет". - "Коршунова немедленно ко мне", - приказал главком.

- Приезжаем на Гоголевский, - рассказывал потом Коршунов. - За столом Сталин с Бобровым. Слегка навеселе. "Что это вы с Севой 9-й номер поделить не можете?" - с места в карьер начинает Хозяин. "Нечего нам делить, - отвечаю, - пусть дают хоть 13-й номер. Для меня главное играть так и там, где лучше всего получается". - "Ну что ж, давай-ка тогда подлечим твое сердечко", - уже мирно продолжает Сталин и наливает по стакану. Я взмолился: "Василий Иосифович, мне же завтра играть!" В ответ - молчание. Ну, решил, была не была. Разговорились по душам, он наливает по второму. Потом - по третьему. А когда я уже у порога, вдруг заявляет: "Если завтра не забьешь, упеку туда, куда Макар телят не гонял!" Хмель враз сошел. Спал плохо: Хозяин не имел привычки бросать слов на ветер. Утром Джеджелава смотрит на меня с сомнением, спрашивает: "Играть будешь?" "Надо!" - отвечаю.

В том матче ВВС разгромил тбилисцев - 5:1, а Коршунов забил два гола. "Никак с перепугу", - удивлялся потом сам. А Сталин смеялся: "Теперь перед каждым матчем машину за тобой буду посылать". Не перед каждым, конечно, но на посиделки в компании с Бобровым, а позднее и Федоровым, на Гоголевский бульвар Коршунову по ночам приходилось отправляться еще не раз. А с Бобровым они помирились и даже частенько стали наведываться друг к другу в гости.

ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ

В 1951 году команда ВВС скатилась в конец первой десятки, но Коршунов вновь стал ее лучшим бомбардиром - 13 мячей. На следующий год летчики опустились еще ступенькой ниже, и это был последний полет футбольных "сталинских соколов". Команду, как тогда выражались, разогнали. Ее лучшие игроки быстро нашли себе пристанище. И только Коршунов никак не мог прибиться к новому берегу.

Сначала его пригласили в московское "Динамо". Но у бело-голубых еще в силе были свои вожаки - Константин Бесков, Василий Трофимов, в расцвете находились Сергей Сальников и Владимир Ильин. Надо было доказывать, что ты сильнее. А Коршунов успел привыкнуть к звездной роли. И хотя сыграл в победном для "Динамо" розыгрыше Кубка СССР-53, по окончании сезона покинул команду. Но и в следующей - ЦДСА, где на левом краю атаки прочное место занимал старый друг Виктор Федоров, история повторилась. Тренер Григорий Пинаичев никак не мог сделать выбор в центре нападения между Коршуновым и дебютантом Василием Бузуновым. В условиях неопределенности давала знать о себе и алкогольная закваска, полученная в ВВС.

"Насколько Коршунов был талантлив, настолько и самолюбив, - рассказывал армейский форвард тех лет Юрий Беляев. - Играл очень прилично, бил с обеих ног, но у тренеров с ним было много мороки". В "Спартак" его позвал давний друг Никита Симонян, к тому времени центрфорвард № 1 в советском футболе: "Приходи, на поле всем места хватит". В чемпионате-55 Коршунов установил личный рекорд средней результативности - 0,5 гола за матч. Вот только в суммарном выражении это выглядело бледно: четыре гола в восьми матчах.

Киевское "Динамо", вероятно, было его последней надеждой. Об этом можно догадаться хотя бы по тому, что в московских клубах Коршунов каждый раз отказывался от предлагаемых благ: "Не спешите. Вот заиграю, тогда и поговорим". А в Киеве коренной москвич вдруг сразу въехал в просторную квартиру на Крещатике. Однако в столице Украины от прежнего лидера ВВС осталась лишь тень. Неудачные попытки закрепиться в лучших московских клубах морально надломили его. И если первый сезон в киевском "Динамо" Коршунову еще более или менее удался, то следующий прошел практически вхолостую.

Нет, не болезненное самолюбие стало причиной затянувшегося хождения Коршунова по мукам. Трагедия его была в том, что, избалованный лидирующим положением в ВВС, он считал, что и в новой команде ему должны безоговорочно предоставить те же полномочия. Кому и что он еще должен доказывать, если его признал сам Бобров? Любимец Василия Сталина не мог преодолеть психологический барьер, заставить себя, как в юности, с полным напряжением сил вступить в схватку с конкурентами, будучи в совершенной уверенности, что это уже пройденный этап.

Вновь обрел он себя лишь в Запорожье. Правда, это был уже другой уровень. Зато в "Металлурге" Коршунов вновь стал душой и лидером команды. Чувствуя свое игровое состояние, он уже не рвался в бомбардиры, целиком окунулся в организаторскую деятельность, стал направляющей силой "Металлурга" в атаке. Запорожье еще не видело такого красивого футболиста. Как раньше москвичи, местные болельщики были зачарованы эстетикой его бега, четкостью, аккуратностью в выполнении технических приемов. Его избрали капитаном команды. Запорожье тогда бредило футболом, местный 20-тысячник заполнялся под завязку. Коршунова боготворили, прощая и отклонения от режима, о которых знал весь город. Он стал первым настоящим кумиром публики в истории запорожского футбола. Его останавливали на улицах, не было отбоя от поклонниц. В Запорожье он после неудачного первого брака нашел и семейное счастье.

"ЖРЕМ, КАК ВЫСШАЯ ЛИГА"

Когда любимец публики закончил играть, вопрос о том, что делать дальше, не стоял. Коршунов стал вторым, а затем и главным тренером "Металлурга". Высот с ним запорожцы не покорили, остались в середняках. А футбольный люд в городе был на редкость требовательным. Это испытали на себе многие заезжие специалисты, обещавшие вывести "Металлург" в элиту. У местных болельщиков существовал, к примеру, обычай - дверь квартиры очередного провалившегося тренера обмазывать... дерьмом. Коршунов приходил и уходил с тренерского мостика "Металлурга" дважды, но этой участи избежал. Однако и на тренерском поприще он нередко входил в противоречие с самим собой, со своими профессиональными устремлениями. Его тянуло работать с подлинными талантами, а судьба забрасывала то в Гомель, то в Ашхабад. Лучшими его тренерскими вехами на клубном уровне стали Львов, Орджоникидзе, Рига.

"У Коршунова был редкий вкус на игроков. Из общей массы он первым же взглядом выбирал по-настоящему одаренных", - свидетельствует заслуженный тренер России Борис Игнатьев. И где бы ни приходилось работать, он искал талантливую молодежь, обязательно давал ей шансы себя проявить, иногда во вред результату, о котором прежде всего пеклось начальство.

Мы близко познакомились в рижский период работы Коршунова. В столице Латвии он устроил революцию, впервые поставив там дело на профессиональные рельсы и выбив для команды тренировочную базу. И вывел "Даугаву" из второй лиги в первую. Вечером перед матчем с "Нефтчи" мы ужинали на этой самой базе, в которую была переоборудована бывшая резиденция яхт-клуба в Межапарке. Знакомый и с Новогорском, и с Баковкой, я тем не менее подивился изысканному меню "Даугавы". На что Коршунов, тяжело вздохнув, произнес: "Жрем, как высшая лига, только на поле и до первой недотягиваем. Да завтра сам увидишь".

Рижанам и впрямь оказалось нелегко тягаться с бакинцами, в составе которых были Анатолий Банишевский, Юрий Роменский, Рафик Кулиев, Николай Смольников, Рафик Ализаде. На стороне гостей к тому же оказался еще и арбитр. Но уступила "Даугава" в борьбе достойно - 0:1. По окончании матча, проходившего в Юрмале, Коршунов задержался в раздевалке, а когда вышел, автомобильная стоянка оказалась пуста. До сих пор перед глазами заслуженный тренер Латвийской ССР, растерянный, брошенный на пронизывающем ветру после поражения теми, кто только что считал за честь пожать ему руку, сфотографироваться в его обществе. Случайный болельщик подбросил нас в Ригу, и за весь путь тренер "Даугавы" не проронил ни слова.

РОКОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Нашел себя в качестве тренера Коршунов, работая с молодежью в Федерации футбола СССР. "Он любил игроков под стать себе - думающих, с комбинационной жилкой, - вспоминает Борис Игнатьев, немало проработавший с Коршуновым в юношеских сборных. - Все занятия у него были четко расписаны. Несмотря на бросающуюся в глаза доброту, был не из категории "родных отцов", дистанцию с игроками держал, но уважением у них пользовался безоговорочным. Завоевывал сердца спокойно, без надрыва, без матерщины. Во всем его облике чувствовалась футбольная порода, и ребята верили каждому его слову, все указания выполняли беспрекословно".

Два года Коршунов готовил молодежную сборную СССР к первому чемпионату мира 1977 года и был в восторге от своей команды, в составе который играли Сергей Балтача, Андрей Баль, Вагиз Хидиятуллин, Владимир Бессонов, Валерий Петраков. "Эти ребята выиграют чемпионат мира даже с завязанными глазами", - говорил он. Но последний контрольный выезд команды за рубеж оказался для него роковым. Аукнулись сталинские застолья. В федерации знали, что Коршунов "себе позволяет". Но чтобы за рубежом! И по возвращении на столе у Вячеслава Колоскова появилась докладная от руководителя делегации. В те достопамятные времена выезд за рубеж утверждался решением комиссии ЦК КПСС, требовавшей еще и характеристику с прежнего места работы. Федерация футбола Латвии характеристику прислала блестящую. Портила ее лишь приписка: "Имеет склонность к спиртному".

Узнав об этой истории спустя много лет, Сергей Шавло, воспитанник Коршунова в "Даугаве", был неподдельно удивлен. "Мы и не догадывались о его слабости, - вспоминает он. - Если такое и было, то на работе никак не сказывалось. В команде его видели всегда свежим, подтянутым, уверенным в себе". Но выезд Коршунову зарубили, и чемпионами мира советские юниоры стали под руководством его помощника Сергея Мосягина. Обычно уравновешенный, выдержанный, Коршунов, наверное, впервые в жизни тогда вспылил. "Завтра же пошлю их к черту, положу партбилет на стол", - заявил он Никите Симоняну "Брось, Сергей, плюнь на это, жизнь продолжается", - увещевал старого друга Симонян, тогда возглавлявший первую сборную.

Если бы не участие Симоняна, дальнейшая карьера Коршунова пошла бы под откос. Но уже на следующий год Коршунов выиграл с новой сборной турнир УЕФА - неофициальный юношеский чемпионат Европы, а спустя еще год завоевал с юниорской сборной серебро мирового первенства. Потом была тяжелая болезнь, в немалой степени спровоцированная нервным потрясением 77-го . Коршунову не рекомендовали командировки, но в декабре 1982 года он выехал на инспекцию в Уральск. Местное руководство со всем вниманием отнеслось к приезду московской знаменитости. Ознакомив Коршунова с состоянием дел, вечером его прилично "накачали", и по возвращении в Москву у него случился сердечный криз, оказавшийся смертельным. Так спустя три десятка лет трагически аукнулись бывшему центрфорварду ВВС ночные стаканчики на Гоголевском бульваре.

Павел АЛЕШИН