Газета Спорт-Экспресс № 264 (3351) от 25 ноября 2003 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 3

27 ноября российский тяжеловес Олег Маскаев выйдет на ринг дворца спорта "Олимпийский" в городе Чехове под Москвой, где пройдет представительный международный турнир по профессиональному боксу

Олег МАСКАЕВ

МЕНЯ ЗАГНАЛИ, КАК ГВОЗДЬ В ДОСКУ

Больше пяти лет минуло с тех пор, как Олег в последний раз дрался в России, и около трех лет с тех пор, когда казалось, что до вершин профессионального бокса ему рукой подать. За это время в жизни Олега произошло немало событий, многие из которых были очень неприятными для него, и сейчас он предпринимает попытку вернуться в элиту тяжелого веса. Его предстоящий бой в Чехове с британцем Джулиусом Фрэнсисом - один из шагов на этом пути.

ШАРИК НАД ПРОПАСТЬЮ

Три года назад после своих самых ярких побед - над Хасимом Рахманом, позже ставшим чемпионом мира в тяжелом весе, и Дерриком Джефферсоном - Маскаев готовился к бою с известным канадским тяжеловесом Кирком Джонсоном. Ставкой в этой встрече было право на поединок за титул чемпиона мира по версии WBA. Несмотря на то что будущее рисовалось тогда в довольно радужных тонах, у Маскаева в те дни, как мне казалось, нередко бывало какое-то тревожно-задумчивое состояние. Однажды я сказал ему: "Мне кажется, вы сейчас на перепутье и сами толком не знаете, что вас ждет". "Да, - подтвердил Олег. - Чувствую себя так, будто стою на поляне, а надо мной летает воздушный шарик со здоровенным вопросительным знаком. Я смотрю на него и понимаю, что должен обязательно в этот шарик чем-нибудь попасть, чтобы он лопнул".

Фраза эта ввиду своей кажущейся абстрактности не вошла ни в одно интервью. Зато сейчас она воспринимается совсем иначе. Дело в том, что шарик сбили, однако сделал это не Маскаев, а Кирк Джонсон своим левым боковым в 4-м раунде, после чего в жизни Олега началась затяжная полоса неудач. Свой следующий бой он тоже проиграл нокаутом неплохому, но не более того, американцу Лэнсу Уитакеру. Затем выиграл два поединка против вполне приличных соперников - и снова был нокаутирован американцем Кори Сандерсом (не путать с южно-африканцем Корри Сандерсом, нокаутировавшим Владимира Кличко). Произошло это в марте прошлого года, после чего на карьере Маскаева, казалось, можно было поставить жирный крест. Но Олег снова вернулся на ринг в феврале этого года и с тех пор провел четыре боя. Трех оппонентов он нокаутировал в первом раунде, а четвертый, Седрик Филдс, прежде чем оказаться в нокауте в 9-м раунде, сумел несколько раз проверить на прочность челюсть Маскаева, которая, к его удивлению, оказалась отнюдь не стеклянной, как уверяли Филдса перед боем.

В преддверии турнира в Чехове я решил не дожидаться приезда Маскаева в Россию и позвонил ему в Америку, честно говоря, не очень надеясь на радушный прием. Дело в том, что в последний раз я говорил с Олегом, когда поздравлял с новым, 2001 годом. Маскаев был тогда очень мрачен. Вскоре последовало поражение от Уитакера, и больше я звонить не решался. Боялся обнаружить руины того, кого я знал здоровым и полным сил. Оправдывал себя тем, что я ничем не могу ему помочь, а слова мои, что мы, мол, все в него верим, для Олега - пустой звук. Чужая вера не поможет человеку, который не верит в себя сам.

Надо сказать, что в своем малодушии я был далеко не одинок. Многие люди из боксерской тусовки предлагали мне тогда: "Позвони Олегу, узнай, как он". Я отвечал: "Вот ты сам и позвони, если надо, я дам номер телефона". - "Нет, лучше ты..."

И вот наконец я позвонил. Через два с половиной года.

БОКСЕР В ПРОПАСТИ

К моему облегчению, в трубке раздался бодрый голос человека, который явно не собирался предъявлять претензии за мое долгое молчание в самое трудное для него время. После обмена неизбежными между старыми знакомыми вопросами о семье и самочувствии мы перешли к самому главному. Словно задавая тон всему разговору, Олег сказал: "Я полностью восстановился - и морально, и физически". Я поверил не столько самим словам, сколько тону, каким они были произнесены, - спокойному и уверенному, как в лучшие времена.

- Олег, извините, что затрагиваю не самые приятные для вас вещи, но не могу не спросить: что же все-таки произошло в том бою с Кирком Джонсоном три года назад?

- Началось все с того, что я очень крепко зацепил его в первом раунде. После боя он много раз говорил, что никто и никогда до этого не бил его так сильно...

- Да, я несколько раз читал об этом в его интервью и слышал от людей, знающих Джонсона лично.

- Так вот, после этого до третьего раунда он все больше ходил по рингу и перекрывался. Ну и мой угол стал твердить мне: "Добивай его, добивай! Он уже никакой". Я и полетел добивать, а он нанес мне удар точно в челюсть, и это было начало конца. Я не упал, но подвернул ступню. Уж лучше бы упал... Однако я старался показать, что ничего не произошло, не дал себе времени очухаться и полез вперед снова. Что из этого получилось, все видели. Однако не хотел бы во всем винить свой угол. Я был уже очень взрослым мужиком и сам должен был знать, что мне делать и особенно - чего не надо делать.

- После этого боя вас сразу вывели на поединок с весьма сильным тяжеловесом Лэнсом Уитакером. Мне вообще-то казалось, что он вам вполне по зубам, но не было ли ошибкой устраивать этот бой именно в тот момент? Ведь после тяжелого поражения боксеру обычно дают возможность провести несколько проходных встреч, чтобы к нему вернулась уверенность.

- Это было ужасной ошибкой. Я не хотел этого боя, так как знал, что еще не пришел в себя. У меня была тяжелейшая депрессия. Я тогда не только драться не мог - не мог даже смотреть бокс по телевизору: если видел на экране ринг, тут же переключался на другой канал. Я всеми силами искал какую-нибудь уважительную причину, чтобы уклониться от этого поединка, потому что понимал: в таком состоянии у меня нет никаких шансов. Да и промоутер Дэннис Раппопорт, который позже стал работать со мной, не раз говорил, что после такого поражения боксера ни в коем случае нельзя выводить на серьезный бой. Однако мой тогдашний менеджер хотел, чтобы я вернулся в строй как можно скорее и на прежнем уровне. Отсюда и этот бой, и его результат. Я вышел на ринг, толком не зная, кто я такой и что здесь делаю.

- После того поражения вы решили расстаться со своим старым тренером Бобом Джексоном?

- Нет, это произошло, когда я проиграл Кори Сандерсу. Было очень нелегко, так как у нас с Бобом сложились отличные человеческие отношения, но в его тренерской работе, как я уже тогда понимал, было слишком много недостатков.

- Как получилось, что вы проиграли Сандерсу? Вы ведь уверенно вели в том бою.

- Говорят, что выглядел я даже лучше, чем раньше, но допустил чисто техническую ошибку - и получил. С Бобом Джексоном я явно недостаточно работал над защитой и часто пытался за счет характера компенсировать пробелы в технике. Но дыры в обороне мужеством не залатаешь.

БОКСЕР НАД ПРОПАСТЬЮ

- Теперь у вас новый тренер. Кто он?

- Американец пуэрто-риканского происхождения Виктор Валлей, сын очень известного тренера, который воспитал 19 чемпионов мира. Но Виктор и сам превосходный специалист. Каждую секунду во время занятия я нахожусь под полным его контролем. Он отрабатывает любую мелочь, и это правильно, потому что я уже хорошо знаю, чем эти недоработки могут для тебя обернуться. Вообще я чувствую себя сейчас очень уверенно. Не последнюю роль играет то, что у меня отличная команда и прежде всего - обстрелянный и опытный промоутер Дэннис Раппопорт, который работал с несколькими чемпионами мира. Он взял меня в трудный момент и сейчас пытается возродить из пепла. Дэннис сам позвонил, сказал, что посмотрел мои бои, нашел ошибки и в тренерской, и в менеджерской работе и готов их исправить. Это он, кстати, нашел мне тренера, а также нового менеджера, своего помощника Фреда Кэша. Дело в том, что мой прежний менеджер меня просто загонял, точнее даже - загнал, как гвоздь в доску по самую шляпку. Я и сорвался, а он после этого стал еще меня грязью за глаза поливать - сначала здесь, в Америке, а потом и в Москве. Однако я и на него не хочу списывать все свои проблемы. Мне было не 15 лет, должен был думать своей головой. Я не хочу сводить счеты со своим старым менеджером, но и встречаться с ним больше тоже не намерен. Пусть это останется в прошлом.

- Зато с новой командой дела пошли на лад. В России большой интерес вызвал ваш бой с Седриком Филдсом, который вы провели в сентябре в Киеве.

- Да? Вообще-то я слышал разговоры вроде того, что, мол, Маскаев слишком долго провозился с Филдсом. А Седрик, между прочим, совсем неплохой боксер. Я ведь дрался с ним уже во второй раз, а в первый - больше трех лет назад. За это время он провел бои со многими хорошими ребятами. Побил Шэннона Бриггса, а относительно недавно добился ничьей с Оливером Макколлом. И когда я встретился с ним на Украине, то увидел, к своему удивлению, совсем не того парня, которого победил в 2000 году. Так что многие проблемы пришлось решать на ходу. Кстати, и трое остальных из четырех последних моих соперников, которых я нокаутировал в первом раунде, тоже отнюдь не мешки. Они дрались с очень сильными боксерами, проигрывали, правда, много, но бой всегда давали и, как правило, могли продержаться до финального гонга и доставить противнику вдоволь неприятностей.

- Давайте еще раз вернемся к бою с Филдсом. Поединок с ним был долгим, а он парень бьющий, так что за время боя наверняка не раз попал. И как по ощущениям: вы нормально держали удар?

- Да, абсолютно нормально. Я вообще отлично проверил себя в этой встрече - давно ведь так много времени на ринге не проводил. Эта победа прибавила мне уверенности в себе. Вернувшись после нее в Америку, я уже через две недели встретился с Кеннеди Маккини. А он, между прочим, с Оливером Макколлом продержался до 8-го раунда. .. Но у меня после победы над Филдсом руки просто летали, и я остановил Маккини в первом же раунде, хотя даже мой тренер полагал, что быстрее чем за 4 - 5 раундов с ним не управиться. Так что, как я уже говорил, чувствую себя сейчас хорошо. Кстати, в Россию со мной приедет и мой врач, который следит и за вестибулярным аппаратом, и за питанием, и за общим состоянием. Но даже не это главное. Я морально выздоровел. Конечно, человек предполагает, а Бог располагает, но я ощущаю, что далеко не выработал свой ресурс, и хочу полностью реализовать его. Я на самом деле могу боксировать еще не один год.

- Тогда естественный вопрос: как проходит подготовка к матчу в Чехове?

- В ускоренном темпе. Изначально я готовился к бою в декабре, но драться придется недели на три раньше. Джулиуса Френсиса я видел на ринге совсем недавно - в Киеве. Он выступал сразу после моего боя с Филдсом. Так что очень хорошо представляю, с кем и с чем мне придется столкнуться.

- Из суеверных соображений не хочу спрашивать, как, по-вашему, закончится этот бой. Лучше скажите, приедет ли вместе с вами в Чехов кто-нибудь из вашей семьи? Она ведь у вас большая.

- Да уж! Жена и четыре девчонки. Думали, последний ребенок будет мальчишкой, но вышла опять девочка. Ей сейчас три года, куда такую с собой брать, за ней ведь уход требуется (несмотря на эти слова, мне все-таки показалось, что Олегу очень хотелось бы взять с собой младшую дочь, которая во время нашего разговора то и дело подавала голос. - А.Б.). А старшие все в школу ходят. Так что тоже не получится. Да и не нужно это. Я ведь сейчас в Россию не отдыхать еду, а работать.

Путь Олега Маскаева над пропастью продолжается. Одинокий и рискованный путь уже не очень молодого боксера, не имеющего права на ошибку, потому что у него больше нет времени ее исправлять. Высказывать в подобных обстоятельствах избыточный оптимизм было бы такой же бестактностью, как каркать под руку. На ринге он все равно будет один, и никто из нас ничем помочь ему не сможет. Впрочем, это судьба любого боксера. На ринге все одиноки, и с годами это одиночество усиливается.

Александр БЕЛЕНЬКИЙ