Газета Спорт-Экспресс № 192 (3570) от 24 августа 2004 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 5

Борис ШАХЛИН

ПЕРЕЖИВАТЬ И ПОДСУЖИВАТЬ - НЕ ОДНО И ТО ЖЕ

В Мельбурне, Риме и Токио он блистал на гимнастическом помосте, завоевав в общей сложности 13 медалей, в том числе 7 золотых. А начиная с Мехико-68, Шахлин работал на всех олимпийских турнирах в качестве арбитра. Игры в Афинах - уже тринадцатые в его жизни!

ДУАЙЕН ГИМНАСТИКИ

Мы встретились в Indoor Hall в предпоследний день гимнастического турнира - мужчины и женщины разыгрывали медали на отдельных снарядах. Мне повезло: 72-летний Шахлин в тот вечер по жребию оказался резервным арбитром, за судейским столиком не сидел, мог спокойно, как рядовой зритель, наблюдать за спором сильнейших гимнастов планеты.

- Извините, Борис Анфиянович, что собираюсь начать разговор со скандала, к которому здесь, в Афинах, оказались причастны арбитры. Если вы, конечно, не возражаете...

- Как вам будет угодно. Только почему "арбитры" - во множественном числе? Ошибся один судья - из США, который завысил оценку своему соотечественнику за выступления на брусьях на 0,1 балла. Корейцы подали протест, он был рассмотрен ФИЖ. Сам судья признал допущенную оплошность, и его отстранили от соревнований. Теперь этим делом займутся Дисциплинарная комиссия МОК и апелляционное жюри.

- Если без экивоков и дипломатии - он подсудил не кому-нибудь, а гимнасту своей страны, что в итоге сказалось на распределении медалей, - а вы называете это просто "ошибкой"...

- Ну я же не могу к нему в душу залезть, правда? Можно думать все, что угодно, только повлиять на итог соревнований уже нельзя.

- Арбитр Шахлин, сидя за судейским столиком, тоже болеет за своих?

- Уверен, что все болеют. Мы ведь живые люди и заинтересованы в успехе гимнастов своих стран. Но переживать за них и подсуживать им - далеко не одно и то же. Есть общепринятая трактовка правил, через которую никто не может переступить. Для специалистов предвзятое решение арбитра всегда как на ладони. "Тайком" его принять невозможно.

- Как вы оцениваете уровень олимпийского гимнастического турнира?

- По-моему, он традиционно высок. Конкуренция была очень серьезная.

- Что скажете о выступлении российской и украинской сборных?

- Увы, им похвастать нечем. Резервы советской гимнастической школы практически исчерпаны, и поэтому в обеих сборных очень короткая скамейка. Проблема, плоды которой мы теперь пожинаем, общая для всех постсоветских стран. Повсеместный развал гимнастических школ и секций в 90-е годы сегодня выходит боком. Прервалась связь времен, как говорил поэт.

- Как вам работалось на этой Олимпиаде?

- Нормально. Гимнастика - вся моя жизнь. А эти Игры - особенные, потому что проходят в стране, подарившей миру Олимпиады. Я счастлив, что приехал сюда.

- Сколько же у вас лет непрерывного олимпийского стажа?

- Давайте считать: 44 года в двадцатом веке плюс еще четыре в двадцать первом - получается 48. Нынешние олимпийцы мне во внуки годятся.

- Стало быть, вас можно назвать дуайеном судейского гимнастического корпуса?

- Запросто. Несколько лет назад у меня еще был конкурент по этой части - немец Карл-Хайнц Чокке, возглавлявший в ФИЖ технический комитет по мужской гимнастике. Но после того как он прекратил судить, я остался в гордом одиночестве.

ПАРЕНЬ ИЗ ИШИМА

В судьбе Шахлина не было заведомой предопределенности, когда говорят: "На роду написано". По рождению он сибиряк - из города Ишима Тюменской области. Рано осиротел и после семилетки подался в люди. Поехал в Свердловск, где поступил в техникум физкультуры.

- Такой выбор диктовался только житейской безысходностью или существовали какие-то предпосылки к нему?

- Ну нет, в Свердловск я приехал "маститым" - по ишимским меркам - гимнастом: имел твердый второй разряд. А гимнастику полюбил во многом благодаря Василию Порфирьеву. Уникальная, между прочим, личность была: школьный учитель физкультуры, он был удостоен в сороковые годы звания заслуженный мастер спорта, а в 80-м, во время московской Олимпиады, получил удостоверение заслуженного тренера СССР!

- Если за Шахлина, то что-то поздновато - не находите?

- Скорее всего, "по совокупности", но Шахлина ему наверняка тоже припомнили. Во всяком случае, когда я приехал в Свердловск, то по технической подготовке выглядел на голову выше своих сверстников. Это не мог не заметить преподававший в техникуме гимнастику Эдуард Рунг, который сразу взял меня под свою опеку. Из техникума два года спустя я вышел без пяти минут мастером спорта.

- А как сибиряк Шахлин оказался в Киеве?

- Опять же благодаря Рунгу. Он был хорошо знаком с Александром Мишаковым, выдающимся советским гимнастом и тренером, и составил мне протекцию. В 1951 году я приехал в Киев, поступил в инфизкульт. Украинская гимнастика была тогда на слуху: мы уже знали, например, кто такой Виктор Чукарин. И впоследствии я ни разу не пожалел, что остался в украинской столице навсегда. Киев стал для меня по-настоящему родным городом.

ЧУКАРИН - ПОЧТИ БОЖЕСТВО

В памятном для советского спорта 1952 году, когда состоялся олимпийский дебют нашей команды в Хельсинки а Виктор Чукарин стал абсолютным чемпионом Игр по спортивной гимнастике, 20-летний киевлянин "сибирского розлива" Борис Шахлин выполнил норматив мастера спорта, но об олимпийских высотах еще не мечтал.

- Чукарин тогда был для нас как божество, - вспоминает Шахлин. - Он прошел войну, побывал даже в фашистском плену, но сумел сохранить такой запас воли и жизнелюбия, что четыре года спустя в Мельбурне повторил свой спортивный подвиг - снова стал абсолютным чемпионом.

Принято считать, что для самого Шахлина все началось именно с Мельбурна. Но это не совсем так. Еще в 1954 году в составе сборной СССР он стал чемпионом мира в командном зачете в Риме, еще год спустя отпраздновал первый крупный личный успех: выиграл впервые разыгранный во Франкфурте Кубок Европы. Так что на Олимпиаду в Австралию Шахлин ехал уже достаточно титулованным атлетом, известным в гимнастическом мире.

Основными - да и, пожалуй, единственными - серьезными соперниками наших гимнастов в те годы были японцы. В Мельбурне мир следил за дуэлью Чукарин - Такаси Оно. Спустя четыре года в Риме в центре внимания оказался поединок Шахлин - Оно. А на Олимпиаде в Токио в 64-м нашему герою оппонировал Юкио Эндо.

- Японцы оказались настолько прилежными учениками, - вспоминает Шахлин, - что в итоге, когда наше поколение гимнастов ушло на покой, стали доминировать на помосте. Мне рассказывали, что еще на Олимпийские игры в Хельсинки они приезжали с такой киноаппаратурой, о которой мы в те годы не могли и мечтать. Снимали на пленку каждое движение наших лидеров. Сказалось, конечно, и то, что нынче модно называть менталитетом. Японцы самим своим воспитанием подготовлены, чтобы тренироваться и соревноваться с каким-то самурайским фанатизмом. Что, между прочим, теперь доказали и здесь, в Афинах, когда вырвали командное первенство у румын на последнем снаряде.

КОРОЛЬ ПОМОСТА

- Интересно, сколько вы тренировались в свое время?

- Когда я попал в сборную Союза, мы приходили в зал через день. Получались три-четыре тренировки в неделю. Но лафа быстро закончилась: стало ясно, что без резкого увеличения нагрузок в мировой гимнастической элите нам долго не удержаться. Между прочим, первым, кто на этом настаивал, был сам Чукарин. Другое дело, что дозировались нагрузки индивидуально, всех к общему знаменателю не приводили. Скажем, мои тренировки по времени были вдвое короче, чем у Титова, того же Чукарина, Муратова или Столбова, зато настолько же интенсивнее. И тренеры против этого не возражали.

- В чем же заключалось превосходство Шахлина, ставшего на рубеже 50 - 60-х годов королем мирового помоста?

- Наверное, истоки были в хорошей школе: с первых шагов в гимнастике меня учили "правильно". Рунг умел прекрасно ставить технику, а Мишаков - ее шлифовать до зеркального блеска. Костяк моих программ оставался неизменным и отличался строгим соответствием букве и духу правил. А уж на него нанизывались все новые и новые элементы.

СОСКОК ШАХЛИНА

- Без тени кокетства считая себя дилетантом в гимнастике, тем не менее я храню в памяти такие фамильные элементы, как "вертушка Диомидова", "перелет Ткачева", "петля Корбут". Трудно поверить, чтобы у лидеров советской гимнастики вашего поколения не было ничего оригинального, что можно было бы "запатентовать". Если моя догадка верна, почему этого не произошло?

- Догадка верна: в нашем арсенале тоже было немало оригинальных, впервые исполненных элементов. Но беда заключалась в том, что мы в то время не так тесно сотрудничали с Международной федерацией гимнастики, как, например, те же японцы. Чтобы дать свое имя новому элементу, нужно вовремя подать заявку в ФИЖ, правильно ее оформить. А у нас даже с переводом подчас наблюдались большие проблемы: скажем, на Олимпиадах на каждого переводчика, приезжавшего в составе делегации, приходилось по три-четыре вида спорта. Я, например, хорошо знаю, что авторское право на прыжок, который всем хорошо знаком как "цукахара", могло бы принадлежать вовсе не японцу, а украинскому гимнасту по фамилии Углев, исполнившему это упражнение на пару лет раньше, чем оно попало в правила. Зато там, между прочим, много лет значится "соскок Шахлина", который я выполнял на кольцах. Это соскок оборотом назад ноги врозь с поворотом на 360 градусов. Его до сих пор никто, кроме, разумеется, автора, не исполнял.

- Настолько он сложный?

- Я бы назвал его скорее изысканным - в техническом отношении, хотя к элементам высшей категории сложности этот соскок не относится. А кому сегодня нужны изыски, к тому же не гарантирующие максимальных оценок? Есть элементы, которые в судейских таблицах имеют более высокий коэффициент сложности, а выполнить их легче, чем "соскок Шахлина". Это один из парадоксов современной гимнастики.

ТОЖЕ СТРАДАЛ ОТ СУДЕЙ

- Судейство в гимнастике, которым вы занимаетесь на высшем уровне почти сорок лет, разве не относится к разряду малопредсказуемых, парадоксальных явлений?

- Может быть, только отчасти. В целом же субъективизм - если вы на него намекаете - абсолютно неизбежен и в общем-то оправдан. Рассуждаю так: если вы считаете меня специалистом высокого уровня, посадили за судейский столик и доверили нажимать на кнопки, то уж, будьте добры, положитесь именно на мое видение гимнастики, на мою оценку того, что происходит на помосте. Только, ради бога, не путайте субъективизм с предвзятостью, не говоря уже о судейском произволе. Это разные вещи.

- Вам самому в бытность гимнастом с судейской предвзятостью приходилось сталкиваться?

- Не скажу, чтобы часто, но случалось, конечно. Наиболее показательной в этом смысле была развязка борьбы в многоборье в олимпийском Токио. Мой главный соперник Юкио Эндо чисто прошел пять снарядов, а на последнем - коне - настолько явно подсел, что о 9 баллах не могло быть и речи. Однако ему поставили 9,15 и вытянули за уши на первое место, которое при непредвзятом судействе могли бы поделить сразу трое: Виктор Лисицкий, японец Цуруми и ваш покорный слуга.

Еще с одной запомнившейся судейской выходкой пришлось столкнуться на чемпионате мира в Праге в 1962 году. Я уже вроде бы выиграл брусья, но после выступления Мирослава Церара югославские представители начали оказывать такое давление на всех и вся, подняли в зале такую бучу, что апелляционное жюри прибавило к результату гимнаста пять сотых балла, которых как раз ему и хватило, чтобы отнять у меня золото.

БЕССТРАШНЫЙ? НЕ ЗНАЮ ТАКИХ

Принято считать, что прозвище Железный, под которым Шахлин вошел в историю гимнастики, приклеилось к нему после римской Олимпиады, когда во время исполнения упражнения на перекладине у него порвалась накладка на руке... Зал оцепенел от страха за спортсмена, который все же сумел довести комбинацию до конца и даже завоевал медаль на этом снаряде. Однако сам Шахлин эту версию ставил под сомнение:

- Железным, по определению журналистов, я стал еще до Рима. Не за какое-то конкретное выступление, а по совокупности, так сказать. Скорее всего, подразумевалась моя стабильность: за десять лет на большом помосте не провалил ни одного серьезного старта. Отличался устойчивой нервной системой, и если даже волновался, то со стороны это никто заметить не мог. А что касается той римской истории с порвавшейся накладкой, то я и сам, поверьте, испугался не меньше, чем зрители. По здравому размышлению, конечно, надо было сразу прекратить выступление - кто бы осудил? Но я все-таки докрутил до конца, повинуясь скорее соревновательному рефлексу, нежели разуму.

- Как часто вы испытывали чувство страха?

- Да практически всегда, когда начинал разучивать новый сложный элемент. Будь я "бесстрашным", вряд ли задержался бы в гимнастике так надолго. Страх - естественное чувство, его не надо стыдиться, когда занимаешься чем-то рискованным. Другое дело, что по мере того, как твои движения доводятся до автоматизма, страх начинает постепенно улетучиваться, а когда выходишь на публику - исчезает напрочь. По крайней мере со мной было именно так.

ЗОЛОТО ТРЕХ ОЛИМПИАД

- Если сочтете возможным, скажите, какой денежный эквивалент имели ваши олимпийские подвиги?

- На фоне 100 тысяч долларов, обещанных каждому украинскому атлету за индивидуальную победу в Афинах, наши гонорары 40-летней давности, конечно, не впечатляют. Точных сумм уже не вспомню, да и деньги тогда были другие, но после Мельбурна купил свою первую машину - "Победу". Правда, для этого к олимпийскому вознаграждению пришлось еще немного добавить. А после Рима, где завоевал четыре золотые, две серебряные и бронзовую медали, уже без всяких дополнительных дотаций пересел на "Волгу".

- Если я не ошибаюсь, вы были первым и единственным гимнастом, который завоевывал золотые медали на трех Олимпиадах подряд?

- Первым - вполне допускаю, но точно не единственным. Николай Андрианов тоже "озолотился" на трех Играх подряд - в Мюнхене, Монреале и Москве. Правда, справедливости ради нужно заметить, что завоевать пять медалей в Москве ему все же было попроще, чем мне в Риме. Потому что в советской столице по известным причинам не было ни японцев, ни гимнастов из западных стран.

- Кстати, после завершения карьеры вы когда-либо еще встречались со своими главными японскими оппонентами по помосту - Такаси Оно и Юкио Эндо?

- Неоднократно. Последний раз - осенью прошлого года на международном турнире "Золотая Лилия" в Донецке, который проводит в родном городе абсолютная олимпийская чемпионка Атланты по гимнастике Лилия Подкопаева. Оно и Эндо приезжали в составе японской делегации как почетные гости. Я очень волновался, когда представлял своих бывших соперников зрителям, большинству из которых эти имена, к сожалению, уже ни о чем не говорят.

ДОЛГОЖИТЕЛЬ ПОМОСТА

- У семикратного олимпийского чемпиона Бориса Шахлина были любимые снаряды?

- Никогда! Прелесть гимнастики, ее соль - это все-таки многоборье. Лучше избегать всякой "влюбленности", чтобы увереннее чувствовать себя на протяжении всего турнира. А вот нелюбимый вид многоборья у меня был - это вольные.

- Почему?

- Потому что в то время у нас не было хороших тренировочных помостов: все какие-то жесткие, разбитые. И мой хронический радикулит всегда болезненно на них реагировал. Много на вольных я не терял, но и выдающихся результатов никогда не показывал. Воспринимал их как неизбежность, которую нужно пережить.

- Когда вы последний раз выходили на помост в составе сборной СССР?

- В 1966 году на чемпионате мира в Дортмунде. В возрасте 34 лет...

- По нынешним временам даже трудно себе представить такое!

- Эх, если бы тогда нашелся авторитетный и здравомыслящий человек, который удержал бы меня от этого шага. Внутри жило только "голое" желание, но сделать ничего уже не мог. Жаль, что понял это слишком поздно, как говорят, задним умом. Когда еще через год получил инфаркт прямо на тренировке. Он-то и опустил меня с олимпийских небес на грешную землю. Поставил в рамки "приличия", в которых следовало бы уже давно находиться, - с поправкой на возраст и нагрузки, пережитые в гимнастике.

- Инфаркт стал следствием многолетних тренировочных нагрузок?

- Наверное, и нагрузок, и так называемых вредных привычек. Например, начиная с физкультурного техникума, я был довольно злостным курильщиком.

- Как на это смотрели тренеры, руководители нашего спорта?

- Пытались, конечно, воспитывать. Даже сам председатель Спорткомитета СССР Николай Николаевич Романов, помню, в этом участвовал. Но потом и он безнадежно махнул рукой.

- Много курили?

- Пачка "Беломора" была дневной нормой. Западных журналистов умилял именно сорт папирос. Наиболее осведомленные из них, кое-что знавшие о нашей жизни, частенько спрашивали: "Почему мистер Шахлин курит не "Мальборо", а махорку?"

ШАХМАТЫ, ПРЕФЕРАНС, РЫБАЛКА

- Мне тоже это интересно: неужели семикратный олимпийский чемпион Шахлин не мог позволить себе "Мальборо"?

- Запросто. Но я никакие сигареты с фильтром всерьез не воспринимал. Только "Беломор". Однако почувствовал себя по-настоящему счастливым человеком, когда в 1978 году навсегда расстался с этой дрянью.

- Можно спросить о других негимнастических увлечениях Шахлина?

- Спрашивайте. Но учтите: поскольку привычки, стереотипы поведения человека к 35 годам складываются уже окончательно, то мои увлечения с тех пор, как выходил на помост, ничуть не изменились. Это - шахматы, преферанс, рыбалка и автомобиль. Несколько раз провозглашался чемпионом СССР среди гимнастов с вручением лаврового венка и большой бутылки вина, которая тут же опустошалась всеми участниками турнира. Однажды сыграл вничью с гроссмейстером Ефимом Геллером - об этом я всем рассказываю с гордостью. Дело было так. Вместе с Фимой мы были на какой-то встрече с болельщиками, кажется, в Николаеве. Встречу, как было тогда принято, венчал банкет, устроенный местным начальством. Когда вернулись за полночь в гостиницу, я настолько осмелел, что предложил гроссмейстеру партию в шахматы. Но уже после первых ходов Геллер начал засыпать прямо в кресле. Я окончательно обнаглел и сказал: "Предлагаю ничью". Соперник сонно пробормотал: "Согласен", - и протянул руку.

- В преферансе вы столь же удачливы?

- Пожалуй, что да. По крайней мере "третий разряд" получил быстро. Он по правилам нашей компании присваивался тому, кто проиграет для начала рублей восемьсот - теми еще, советскими деньгами. С тех пор, конечно, моя квалификация заметно выросла, и я уже давно отыгрался.

- И напоследок: сколько всего медалей, выигранных на гимнастическом помосте, в вашей личной коллекции?

- Точно не знаю, но если брать все - олимпийские, мировые, европейские, союзные, то наверняка больше сотни. Вот вернусь из Афин, на досуге точно посчитаю. Даже самому интересно.