Газета Спорт-Экспресс № 219 (3597) от 24 сентября 2004 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 2

Геннадий САРЫЧЕВ

Родился 14 декабря 1938 года в Учпристанском районе Алтайского края. Защитник. Мастер спорта. Заслуженный тренер РСФСР и Афганистана. Выступал за "Сибсельмаш" Новосибирск (1957 - 1959), "Крылья Советов" Куйбышев (1960 - 1966), "Днепр" Днепропетровск (1967 - 1969). Тренировал "Крылья Советов", "Спартак" Рязань, "Металлург" Магнитогорск, сборную Афганистана, "Балтику" Калининград, "Кузбасс" Кемерово, "Пресню" Москва, "Асмарал" Кисловодск, "Карелию" Петрозаводск, "Нефтехимик" Нижнекамск.

- Я сейчас на пенсии. Время от времени комментирую матчи родных "Крыльев" на самарском телевидении, иногда пишу статьи в спортивные газеты. А недавно вот вручал майки клуба новичкам - Буту и Рони. Кроме того, тренирую внуков Костю и Леню. Последний подает определенные надежды.

- Почему вы в свое время стали именно защитником?

- Так я же из двора в футбол пришел - техники особой не было. Зато бился всегда до последнего - такой уж характер. Тренеры это заметили и, естественно, отрядили в оборону.

- Против кого из нападающих вашего времени игралось тяжелее всего?

- Много нервов мне попортил Валентин Иванов, да и остальные его партнеры по "Торпедо". Копаев из Ростова за счет своей мощи мог любого защитника пройти. А вот, например, против Понедельника мне было полегче - уж не знаю почему.

- Наверное, самое яркое впечатление карьеры - финал Кубка СССР 1964 года, где "Крылья Советов" уступили киевлянам?

- Больше впечатлений осталось от полуфинала, где мы одолели московское "Динамо" - 3:2. И это при том, что ворота бело-голубых тогда защищал Яшин! А финал мы проиграли еще до его начала. Перед матчем жили в Тарасовке, а там такое замечательное поле было, которого мы отродясь не видели. Накануне решающего матча мы тренировались на базе с таким желанием, что оставили все силы там, а на следующий день в игре еле ноги волочили. Не хватило нам мудрости и опыта. Киевские динамовцы ведь тогда ничего особенного не показали. Лишь Каневский сумел отличиться.

- После Самары вы оказались в Днепропетровске, где только-только начинал карьеру великий Лобановский. Уже тогда чувствовалось, что он многого добьется?

- Конечно. Ведь футбол для него всегда был на первом месте. Фанат, каких поискать. А игроков своих любил до самозабвения. Ко мне очень хорошо относился. Часто вспоминал, как мы еще на поле друг против друга соперничали.

- Вы ведь и в Питере в свое время могли оказаться.

- Только не в "Зените", а в "Адмиралтейце", который в 1960 году в классе "А", аналоге высшей лиги, занял 10-е место. Мы же тогда как раз вылетели в класс "Б". Уже купил билет на поезд, попрощался с командой... И вдруг вижу у вагона почти всех своих самарских партнеров, главного тренера. Стали они просить, чтобы я остался - и в конце концов уговорили. Я не жалею: уже через год мы вернулись в сильнейший эшелон.

- За 13 лет карьеры вы так и не забили ни одного гола...

- Как это ни одного? А в Кутаиси?

- Извините, но в справочнике это не было указано.

- Наверное, потому, что я его в свои ворота забил. (Смеется.) Тогда наш вратарь Саша Соколов выбросил мяч в поле, но неудачно - его перехватили соперники. Последовал прострел в район вратарской, и я пошел наперехват. Вдруг, чувствую, меня в спину толкают. Потерял на долю секунды равновесие, и как раз в это время мяч мне в колено попал и отлетел в ворота. Кстати, судил игру Тофик Бахрамов, который нарушения в том эпизоде не зафиксировал. Но никто меня после матча особо не корил - нам удалось свести дело к ничьей, что на выезде считалось хорошим результатом.

- Закончив играть, вы не без успеха тренировали многие клубы. А как оказались в Афганистане, где в то время шли военные действия?

- Преподавал на кафедре в институте, когда мне предложили поработать со сборной этой страны. Поговорил с Колосковым и почти сразу согласился отправиться в Кабул. Когда мы с женой прилетели, нас в аэропорту сразу обстреляли. Но мы были на удивление спокойны и разворачиваться не стали. Потом за два года работы многого еще навидался. Окончательно успокоился лишь в 1988 году, когда вернулся на родину.

Сергей ДЕРЯБКИН