Газета Спорт-Экспресс № 250 (3628) от 30 октября 2004 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3

РОМАНЦЕВ

Когда-то хоккейный тренер Николай Эпштейн пошутил в разговоре со своим другом, журналистом Евгением Рубиным: мол, он-то потренировал бы ЦСКА, а вот интересно, как выглядел бы и чего добился бы Тарасов, если бы принял под свое могучее и прославленное крыло воскресенский "Химик"?

Догадываюсь, что Олегу Ивановичу Романцеву - при его заслуженно высокой самооценке - скорее показалась бы лестной параллель с великим Анатолием Тарасовым, чем с Эпштейном, чье истинное величие очень уж широким кругом любителей хоккея вряд ли признано. Что, по-моему, напрасно, но не про Николая Семеновича сейчас речь. Речь о Романцеве, который на днях возглавил московское "Динамо" и которому дается сегодня великолепный шанс показать футбольному миру, чего на самом деле он, знаменитый тренер, стоит.

И даже не просто знаменитый. В дни прежних побед - над сборной Франции в Париже, например, - восторженные телекомментаторы, бывало, и вовсе называли Олега Ивановича великим. Я, правда, в чисто творческом плане выше парижского поставил бы другой матч - московский, против команды Украины (помните предложенное Романцевым построение игроков?), когда желаемый результат не был достигнут лишь по трагической случайности.

Но любители футбола - народ не самый благодарный, да к тому же то, что давно осталось в прошедшем времени, досадно стирается в нашей памяти. Потому-то и считаю я нынешний - динамовский - шанс Олега Ивановича завидным. Тем более что пришел он в столичный клуб, у которого, с одной стороны, богатейшие традиции, а с другой - колоссальные, как слышал, финансовые перспективы.

У нас - и во всем, не сомневаюсь, мире - статус тренера определяется исключительно по количеству одержанных под его водительством итоговых побед. Помнят ли, однако, поклонники Олега Ивановича, что начинал он со "Спартаком" не на пустом месте? И что в первых сезонах спартаковско-романцевских побед ощутимо было и влияние Бескова?

Только что сказанное ничуть не умаляет заслуг Романцева. Мудрый Николай Петрович Старостин не просчитался, поставив на молодого тренера, - тот сразу проявил себя психологом. В отношениях внутри команды, оказавшихся чрезвычайно запутанными к моменту вынужденного ухода Бескова из "Спартака", Романцев разобрался с чуткостью, делающей ему честь. И призвал некоторых из отчисленных прежним руководителем ветеранов. Ветераны эти пусть и не вернули себе прежних лидерских позиций, зато внесли успокоение в душу спартаковцев, встревоженных непрерывностью хирургического вмешательства, которым чрезмерно увлекся Бесков (как, впрочем, и сам Романцев на рубеже веков).

Вряд ли будет преувеличением сказать, что сохранением интереса к футболу в постсоветской России мы обязаны "Спартаку". При главенстве любой другой одной-единственной команды этот интерес несомненно спал бы. Но с владычеством любимой команды страны и самым требовательным знатокам приходилось мириться. Почитание "Спартака" в качестве безусловного флагмана и лидера подогревалось еще и тем, что команда Романцева выглядела обломком большого футбола прекратившей свое существование империи. Остальные великие клубы либо поначалу потеряли себя в переменах, либо остались за границами новой России.

Но был в таком главенстве и существенный минус. "Спартак" по идее своей, декларируемой братьями Старостиными, по образу и стилю своей игры и жизни вошел в сознание болельщиков как клуб оппозиционный, в чем-то даже диссидентский, если хотите. Превращение "Спартака" в главный государственный (по значению и роли) клуб вредило самому же "Спартаку" - не говоря уж обо всем российском футболе.

Да и Олегу Ивановичу превращение в главного тренера России, на мой взгляд, вредило. Критики требовали от него усовершенствования спартаковской игры в свете современных мировых веяний. Тогда как Романцев, не всегда бывавший благороден по отношению к этим критикам, в попытках изменения спартаковского стиля особой решительности не проявлял. И оказался прав: архаичность манеры "Спартака" делала команду весьма неудобным противником для сильнейших клубов мира. Да и вообще - знающие люди подтвердят - стойкая архаика ближе к новаторству, чем само новаторство.

Но врагом спартаковского стиля стала перенасыщенность состава легионерами иных футбольных кровей. К бедам Олега Ивановича, мне кажется, добавилось и его президентство. Свобода, так сказать, административная заметно закрепостила, затормозила в нем ищущего смелое продолжение специалиста.

В общем, что ни делается - к лучшему. Оскорбительно, наверное, для динамовцев говорить, что новый их тренер начинает с нуля. Не с нуля, разумеется. Но и с нуля, если Олег Иванович хочет что-то вновь доказать миру.

Надеюсь, что приход Романцева в Петровский парк не вызовет у динамовцев той ревности, какую когда-то вызвал приход их одноклубника Бескова в "Спартак", так до конца и не признавший Константина Ивановича своим. Пожалуй, что дошедшее до жизни такой "Динамо", перепробовавшее стольких тренеров различных направлений, и не имеет прав на ревность. Однако может счесть, что приглашение Романцева, вышедшего из полковничьей шинели Бескова, - возвращение спартаковского долга.

Александр НИЛИН