Газета Спорт-Экспресс № 13 (4293) от 22 января 2007 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

ВАЛУЕВ ЕЩЕ НА ОДИН ШАГ ПРИБЛИЗИЛСЯ К МАРЧИАНО

В ночь с субботы на воскресенье в Базеле россиянин Николай Валуев отстоял свой титул WBA в тяжелом весе. Его соперник - американец Джамиль Макклайн в третьем раунде получил травму ноги и не смог продолжать бой.

О ЗДОРОВЬЕ

Если составить рейтинг тех, кому пришлось больше всех психовать по поводу этого боя, то я точно попал бы в первую десятку и вовсе не потому, что у меня были хоть малейшие сомнения в победе Валуева. Основания были совсем другими, глубоко личными, которые я ни за что на свете не хотел "обобществлять".

Приехав в Базель, я прежде всего сделал все от меня зависящее, чтобы ни в коем случае НЕ ВСТРЕТИТЬСЯ с Николаем Валуевым. Прежде всего позвонил ему самому и объяснил ситуацию. Дело в том, что за несколько дней до отъезда я свалился с тяжелейшим гриппом. Плохо себя почувствовал в одну секунду, прямо сидя за рулем. Домой добрался на автопилоте, а потом всю ночь пугал жену бредовыми (в самом прямом смысле, так как я их не помню) разговорами о пробках. Выздороветь до отъезда не успел и отправился в Базель этаким бациллоносителем, я бы даже сказал, бациллоносцем.

И вот теперь, в Швейцарии, мне меньше всего хотелось, чтобы Николай, скажем, раунде в третьем вдруг испытал нечто подобное тому что я в пробке на Садовом кольце. Думаю, он победил бы Макклайна и в таком состоянии, но этим нельзя рисковать даже ради предматчевого интервью. Все-таки совесть надо иметь, тем более что спортсмены, находящиеся на пике формы, как правило, склонны заболевать всякими гриппами и ангинами, так как этот самый пик формы - вещь вообще-то абсолютно противоестественная, и набирается он в том числе и за счет иммунитета.

О СТРАХЕ

Накануне боя на взвешивании Макклайн выглядел даже не испуганным, а затравленным. С его лица не сходило выражение, которое, если перевести его с физиогномического языка на русский, выглядело бы как: "Ох, глаза б мои на тебя, Коля, не смотрели. И уродился же ты на мою голову. Эх, судьба моя тяжелая, афроамериканская. С кем драться приходится! Мама, роди меня обратно!"

Это настолько бросалось в глаза, что я задался вопросом: а может быть, Макклайн на самом деле Маккой?

Был на рубеже ХIХ и XX веков в Америке такой очень неплохой средневес Эл Маккой. Так вот он любил изображать, что до смерти боится своих соперников. Маккой в особых случаях даже пудрился перед выходом на ринг для того, чтобы выглядеть побледнее. Обмануть ему удавалось очень многих, в том числе и самых лучших. Так, например, он настолько убедил в своем страхе первого средневеса своего времени Томми Райана, что тот поленился даже руки ради такого труса поднимать, а кончилось это для него нокаутом. Райан мог потом до конца жизни кричать, что его обманули, ему это не помогло. Все помнили только то, что его нокаутировали. Как поется в одной старой песенке: "Так тебе и надо, не будь такой болван".

Когда я уже утром перед боем поделился своими сомнениями с Калле Зауэрландом, сыном Вилфрида Зауэрланда и совладельцем промоутерской фирмы Sauerland Event, организовавшей этот турнир и ведущей дела Николая Валуева, он мне ответил: "Нет. Я уже сегодня видел Макклайна. Он сам не свой. Знаешь, Макклайн вообще портился постепенно. Недель семь назад, когда мы встретились на первой пресс-конференции, это был самый расслабленный боксер, которого я когда-либо видел. Я тогда даже подумал: ну, надо же, кажется, у Валуева будет непростой бой. Неделю назад Джамиль выглядел уже довольно напряженным. Позавчера это стало бросаться в глаза, и далеко не только мне. Вчера - ты сам видел, ну а о сегодня и говорить нечего. Макклайн уже проиграл. Думаю, дело вполне может закончиться в 3 - 4-м раунде.

Калле оказался хорошим пророком, хотя бой закончился и не совсем так, как мы все ожидали.

О КРАСОТЕ

В зал я приехал загодя, чтобы посмотреть предварительные бои, но они, честно говоря, не особо впечатлили. Зато было чем развлечься. Между поединками провели конкурс на звание "мисс чего-то там в Швейцарии" 2007 года. Красавицы, по крайней мере некоторые, поначалу были настолько скованны, что вполне могли бы принять участие в совсем другом конкурсе. Например, "Самая Скромная Девушка Швейцарии", или вообще "Самая Лучшая Девушка", или даже "Самая Прекрасная Монахиня Альп", но потом раздухарились хоть куда. Сутаны полетели во все стороны. Правда, рядом со мной сидела пара таких коленей, до которых им всем хором было далеко.

Затем на ринг к ним позвали чемпиона мира в среднем весе по версии IBF Артура Абрахама, который, надо сказать, полез туда с большим воодушевлением. Ну а неподалеку от ринга тусовался какой-то странный мужичок, которому из всех, кто был в тот момент на ринге, как раз Артур, кажется, понравился больше всех. На его счастье, Абрахам его не заметил, а то мог бы и... М-да, реставрировать это не в меру ухоженное лицо пришлось бы долго. Я хорошо знаю Артура. Он добрый парень, но на этого сладенького у него доброты точно не хватило бы.

Ну а вечер тем временем шел своим чередом. Бои шли один за другим. После поединка, в котором принимал участие незнакомый мне итальянец, моя соседка справа, блондинка, неожиданно спросила: "Ну как вам они?"

Я не знал, что сказать и ответил только: "Челюсти хорошие", - так как они действительно держали страшные плюхи на протяжении всех раундов и так ни разу и не упали. "А у итальянца еще и брови хороши", - вдруг мечтательно сказала блондинка. Я чуть не съехал со стула. Кажется, ей следовало бы поговорить о боксе не со мной, а с тем малым, который засмотрелся на Абрахама. Понимание было бы полным. Однако у нашего разговора оказался еще один свидетель, который сидел через человека справа от нее. Он вдруг как-то подбоченился и с очень характерным акцентом сказал: "У итальянцев хороши не только челюсти и брови, мадам, но и много что еще".

Больше о боксе эта девушка не сказала ни слова.

НЕМНОГО О БОКСЕ

В какой-то момент мне все это надоело, и я решил воспользоваться своим правом заглянуть в раздевалку к Валуеву. Подходить близко к нему я, разумеется, все равно не собирался, но хотелось хоть сказать пару слов. Однако увидел я первым не его, а Джамиля Макклайна. У того в раздевалке, мимо которой я проходил, была открыта дверь, ну и я, как всякий нелюбопытный человек и не любящий совать свой нос в чужие дела человек, разумеется, туда заглянул. А как же иначе?

То, что увидел, а простоял я минуты две, пока дверь весьма невежливо не закрыли перед моим носом, произвело на меня весьма странное впечатление. Макклайн работал с тенью, то есть спарринговал с ней, и было такое ощущение, что он этой тени ужасно боится. Весь он был какой-то суетливый, и у него словно все время была включена задняя скорость, на которую он то и дело переходил. И та же самая задняя скорость была и в его ударах. Макклайн как будто не столько хотел попасть сам, сколько боялся получить в ответ, и это еще тогда, когда Валуева перед ним не было. В общем, что-то с ним было однозначно не так. Когда со спины видно, что человек боится, значит, этому человеку выходить на ринг не стоит. По крайней мере сегодня или против этого соперника.

Затем я заглянул к Валуеву. Там была тишь да гладь, да божья благодать. Николаю бинтовали руки, а он сидел с каким-то отстраненно-умиротворенным видом, абсолютно расслабленный и спокойный как удав. Совершенно спокоен был и его тренер Манвел Габриэлян. Глядя на них, казалось, что вообще беспокоиться о чем бы то ни было просто глупо. Честно говоря, я и не беспокоился. Мы поговорили о каких-то совершенно отвлеченных вещах, потом я сказал, что только что видел Макклайна и что он очень дергается. На Валуева и Габриэляна впечатление это произвело примерно такое же, как если бы я сказал, что на дворе уже темно. Конечно, а как же - час-то поздний, а Макклайну разумеется, остается только дергаться. Чем же ему еще сейчас заниматься? Когда я возвращался в зал, снова прошел мимо раздевалки Макклайна. Дверь, конечно, была закрыта, а оттуда доносились какие-то удары и пыхтение. Там вовсю кипела работа. Как говорится, перед смертью не надышишься. И даже не наработаешься.

О ПОСЛЕДНИХ СЕКУНДАХ ПЕРЕД БОЕМ

Зал, до сих пор в лучшем случае полупустой, набился до отказа. Теперь стало окончательно ясно, что местные широкие народно-банкирские круги пришли сюда посмотреть не столько бокс, сколько Николая Валуева.

Однако в соответствии с правилами, первым они увидели претендента, Джамиля Макклайна. Тот вышел на ринг без музыкального сопровождения. На боях чемпионского уровня, да еще в тяжелом весе, ничего подобного даже вспомнить не могу. Что Макклайн хотел этим сказать или показать? Свои серьезные намерения, мол, не до музыки тут, родина, понимаешь, в опасности? Или для него любая музыка звучала бы сейчас как погребальный колокол? Не знаю. Свои мучения он этим сократил, так как его выход завершился довольно быстро.

Но вот программу появления на ринге Валуева никто сокращать не собирался. Какой-то местный певец запел что-то зажигательное и стал подниматься наверх по широкой лестнице. Там что-то все время шкворчало, урчало и вспыхивало, пока он, наконец, не добрался до самого верха. Здесь произошел взрыв, и вдруг на месте певца оказался Валуев. Зал завыл. Так состоялось явление Валуева швейцарскому народу.

Николай спустился в зал и, выходя на ринг, перешагнул через верхний канат. Тут зал уже даже не завыл, а застонал и захрипел. Ничего подобного здесь никогда не видели и, боюсь, теперь не скоро увидят.

Затем прозвучали гимны в исполнении струнного квартета, были сказаны неизбежные напутственные слова о том, что нельзя бить ниже пояса и все такое, и, наконец, начался бой.

О БОЕ

То, что Макклайн - никакой ни Маккой, стало окончательно ясно сразу. Он действительно боялся, а не изображал страх. Пока Валуев присматривался к Макклайну, тот все больше присматривался к путям отступления. Где-то через минуту после начала первого раунда американец попытался нанести левый боковой, но мало было в этой попытке веры в успех, а потому не было и успеха. Несколько раз Валуев прощупал физиономию Макклайна джебом, и последнему, судя по выражению его лица, это мало понравилось. Конечно, таким джебом его еще никогда не били.

До конца раунда Валуев провел еще несколько ударов и комбинаций, не вполне точных, правда, но и Макклайн смог ответить на них только каким-то размазанным левым хуком. В общем, ничего особенного не произошло, а раунд остался за Валуевым.

Во втором раунде Валуев развил успех. Прежде всего он пристрелялся своим джебом, попал справа, а затем еще попал правой на правую, Макклайна даже повело от такой приятной неожиданности. Вообще Николай несколько раз попадал как слева, так и справа навстречу, отчего у Макклайна вид становился все печальнее и печальнее. Где-то он чуть-чуть зацепил Валуева левым боковым, но так неплотно и так нечетко, что тот, по-моему, этого даже и не заметил. Где-то Николай после джебов попытался включить правый апперкот, что тоже счастья Маклайну не прибавило, ну а закончил раунд Валуев очередным джебом навстречу. Американские болельщики, которых кругом было достаточно много, приуныли. Дело уже не просто пахло, а прямо-таки воняло керосином для их соотечественника.

Тем более интересно то, что произошло дальше. Мне показалось, я подчеркиваю, только показалось, что Валуев немного расслабился. Как-то уж очень хорошо все получалось. Вот и начало третьего раунда за ним, так как первую более или менее результативную атаку провел россиянин, но здесь Макклайн неожиданно контратаковал и попал справа. Через некоторое время, словно воодушевленный успехом, он провел еще серию из двух боковых с обеих рук. Американцы, сидевшие рядом, встали на уши и больше с них уже не сходили до конца раунда.

Макклайн тоже вроде бы поймал какой-то кураж. Он провел еще одну хорошую серию, левый - правый - левый боковой. Кто-то из американцев даже подумал, что россиянин чуть ли не поплыл, но их скоро ждало разочарование. Валуев отреагировал на произошедшее как на неприятность, не более того. Очень скоро он снова стал атаковать, сначала просто встречал джебом, потом подключил и правую руку. Незадолго до гонга провел серию с апперкотом, все это никак не перевешивало того, чего добился Макклайн в начале и середине раунда, но как-то успокаивало: статус-кво восстанавливался.

Концовка раунда прошла в размене. Буквально на самых последних секундах Макклайн атаковал серией, последний удар в которой не долетел до цели, но американец почему-то рухнул. В принципе так и должно быть, когда тебя "провалили" во время твоей атаки, но Макклайн упал как-то уж слишком тяжело и очень долго не вставал.

Не знаю, кто как, но я сразу почувствовал, что бой закончен. Слишком много подобных ситуаций приходилось наблюдать, и никогда ничем иным они не оборачивались. Я даже помню, как подумал, вот сейчас Макклайн начнет вставать, потом с гримасой на лице снова упадет... В общем, так оно и получилось. Были и вставания, и гримасы, и падения, и рефери остановил бой, объявив победителем больше всех разочарованного Николая Валуева. Он не хотел такой победы.

О ДОБЛЕСТЯХ, О ПОДВИГАХ, О СЛАВЕ

Меня почему-то недолгие успехи Макклайна в третьем раунде не то чтобы не напугали, а не впечатлили. И я почти сразу понял, почему именно. Успехи эти почему-то мало радовали самого Макклайна. Не хочу сказать, что он собирался бежать с ринга, но, по-моему, его крайне мало радовала перспектива оставаться там с Валуевым очень надолго. Он был сыт всем этим по горло еще до того, как вышел на ринг. К тому же на американца, по-моему самое печальное впечатление произвело, что все его удары были Валуеву как слону дробина. Вот вроде и попал, и сделал все, что мог, а результата никакого. Что тут будешь делать? Есть отчего взгрустнуть. Кстати, это далеко не такое редкое явление, когда в трудном бою боксер ломается после вроде бы удачного для себя раунда. Достаточно вспомнить то, как Майк Тайсон во втором бою с Эвандером Холифилдом бросился кусаться тоже в конце лучшего для себя и выигранного вчистую третьего раунда. И по той же причине: он выбросил на ринг все, что имел, а его противник стоял перед ним, как телеграфный столб и падать не собирался.

Не хочу ничего утверждать. Наверно, Джамиль Макклайн действительно ничего не симулировал. Такие случаи бывают. Достаточно вспомнить, как несколько лет назад затухавшая было карьера Макклайна пошла в гору после того, как в бою с ним в первом раунде упал и не смог продолжать бой из-за травмы колена очень популярный тогда тяжеловес Майкл Грант.

Вполне возможно, что Макклайн действительно неудачно завернулся после попавшего в пустоту удара. Может быть и то, что он действительно хотел, но не мог встать. Но мне не понравилось то, что решительнее всего Макклайн стал рваться в бой, когда стало окончательно ясно, что бой закончен. В общем: "Ребята, держите меня, а то я его сейчас укокошу".

Не знаю, но мне кажется, что, если в глубине души боксер не хочет драться, с ним обязательно что-то случается, потому что подсознательно он этого хочет. Это дает ему вполне приличный выход из не слишком приличного положения. Бой закончился, драться больше не нужно, а ты ни в чем не виноват. Куда уж лучше? Кстати, и отчаяние по поводу остановки боя тоже может быть вполне искренним. Во-первых, человеку всегда хочется того, что от него ушло. Во-вторых, когда бой закончен и ты проиграл, обязательно должно показаться, что у тебя были все шансы его выиграть. Это ведь недоказуемо, а думать так очень приятно. И ты сначала старательно, а потом искренне забываешь, что творилось у тебя в глубине души перед этой самой остановкой. И с годами вера в то, что у тебя чуть ли не украли победу, крепнет.

В общем, можно с уверенностью сказать, что еще своим внукам ты будешь, пришепетывая, рассказывать: "И вот промахнулся я тогда шлева. Или шправа? Шищас ужо не помню. Промахнулся и упал. И колено вышкочило. И не могу я вштать, школько ни штараюсь, а то бы точно вышиб иж него можги".

Короче говоря, предлагаю считать, что Макклайн заболел на ринге гриппом. Да, в колене. Где гриппа не бывает? Даже готов взять за это вину на себя. В конце концов, жили мы в одном отеле, мог и я где не надо чихнуть, и дошел мой чих до макклайнова колена и поразил его в самое сердце. И чего только не бывает на белом свете, господа.