Газета Спорт-Экспресс № 150 (4430) от 6 июля 2007 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 2

КОНТРАКТ С ЛЕТАЛЬНЫМ ИСХОДОМ

Кто знает, когда и куда забросит нас судьба и что ждет каждого на пути, по которому он отправится. Хотя вряд ли найдется кто-то, кто бы при любом раскладе не верил в свою счастливую звезду. Николай Кудрицкий не был исключением. История его, дикая и трагичная, в который раз напомнила, насколько хрупка человеческая жизнь.

К футбольным звездам большого калибра Кудрицкий не принадлежал. Ни в сборной, ни в командах уровня киевского "Динамо" или "Спартака" поиграть ему не довелось. Но в своем "Днепре", куда он пришел из родного Никополя, это была фигура. И вклад его в золотую победу клуба 88-го, как и в серебряные успехи - 87-го и 89-го, и в выигрыш Кубка страны в 89-м, был огромен.

Быстрый, находчивый, техничный, без тайм-аутов на поле, в средней линии команды ныне покойных Жиздика и Емеца он был незаменим. В ту пору слава "Днепра" в советском футболе гремела вовсю. Даже без уехавших в Киев Литовченко и Протасова клуб из Днепропетровска благодаря таким лидерам, как Краковский, Тищенко, Таран, Шох, Вишневский, играл мощно и вдохновенно. Кудрицкий был в нем равным среди равных.

И еще одна деталь: Коля, как ласково называли его болельщики, был ими просто обожаем. Заслужить уважение вечно переменчивых, порой колючих трибун дано не каждому. Надо заставить их поверить в свою игровую искренность, преданность команде и тем, кому она дорога. Днепровскому хавбеку это удавалось легко, без видимых усилий - скорее всего, потому что сам он был человеком исключительной порядочности, умеющим ценить доброе отношение к себе и отвечать на него тем же. Причем не только на просторах родины, но и на Земле обетованной, куда в начале 90-х нежданно-негаданно привели его футбольные пути-дороги. Там же они и оборвались. Разом. Вместе с жизнью...

- Ты знаешь, я здесь словно все заново начинаю. И в жизни, и в футболе, - сказал мне как-то Кудрицкий.

Мы сидели в одном из тель-авивских ресторанчиков рядом с набережной, где на небольшом пятачке бок о бок уместился с десяток подобных заведений. Обычно именно здесь в пятницу вечером народ собирается гульнуть, отмечая Шабат - традиционный религиозный праздник конца недели. Минут пятнадцать назад мы распрощались с Татьяной Васильевой, ее мужем Георгием Мартиросяном и Сергеем Никоненко, приехавшим в Израиль с премьерой нового фильма. И зашли сюда поужинать.

За столом я потягивал холодную из запотевшего графинчика водку "Березка", изготовленную по чудо-рецепту моего давнего приятеля Эрика Рашкована, прибывшего сюда с семьей лет двадцать назад. Николай же ограничился апельсиновым соком: назавтра его "Бней-Йегуде" предстоял важнейший матч с тель-авивским "Маккаби" Уварова и Полукарова, что исключало любые застольные излишества.

В ту пору легионеров из России в израильском футболе было немало. Могучий Советский Союз распался, и все бывшие его республики стали проводить собственные чемпионаты, зарплату в которых платили скромную, а по нынешним меркам так просто нищенскую. Этим тут же воспользовались предприимчивые футбольные агенты - и с их помощью в Израиль лавиной хлынули игроки, за которых их бывшие клубы компенсацию получали копеечную. Из киевского "Динамо" прибыли Виктор Чанов, Жидков, Баль, Юрий Мороз, из одесского "Черноморца" - Кошелюк, Гецко, Третьяк, из "Торпедо" - Полукаров, Гречнев, Подшивалов, из московского "Динамо" - Уваров. Не был обойден вниманием и "Днепр". Здесь выбор пал на Краковского, Москвина и Кудрицкого. Так Николай подписал контракт с командой под названием "Бней-Йегуда", представлявшей не самый богатый район Тель-Авива, населенный в основном простыми тружениками.

Звезд клуб никогда не хватал, но настроение мог подпортить кому угодно. Особенно с приходом украинского новичка. И уже вскоре любой лавочник, торговец овощами, ремесленник без сожаления отрывал от семейного бюджета кровные шекели, чтобы в очередную субботу дождаться момента и после гола Кудрицкого, забыв обо всем, во всю глотку заорать: "Ни-ко-лай! Ни-ко-лай!" Таких голов за два с половиной израильских сезона он забил пятьдесят! Любой форвард может позавидовать.

Но фанаты боготворили его не только за это. Этого русского (так называют в Израиле всех, кто приехал из бывшего Союза, независимо от национальности) работяги обожали прежде всего за способность не щадить себя, выходя на поле в майке их клуба. И вкалывать все девяносто минут в дикую жару для того, чтобы потом в местных пивных они могли с гордостью кричать: "Мы победили! По-бе-ди-ли!" А то, что Николай довольно быстро заговорил на иврите, довело рейтинг его популярности до фантастического. Причем не только у болельщиков "Бней-Йегуды". На рынке денег с него не брали принципиально, владельцы соседних со стадионом ресторанчиков были счастливы видеть у себя в гостях, полицейские останавливали на дороге только для того, чтобы взять автограф.

Кудрицкий оказался не просто удачно купленным легионером - он стал своим в совершенно чужой, незнакомой стране, о традициях и культуре которой еще недавно не имел ни малейшего представления. Такое кроме него удалось только Александру Уварову, получившему со временем гражданство Израиля. Но это произошло уже много лет спустя. А в ту пору, о которой идет речь, бывшие динамовец и днепропетровец, как прежде в Союзе, сражались друг против друга, зарабатывая на хлеб насущный.

О том, сколько это еще продлится, ни тот, ни другой даже не задумывались. Зачем? Есть любимая работа, за которую неплохо платят, есть любовь и уважение болельщиков, растут дети - словом, жизнь прекрасна. И вдруг... Для Николая все оборвалось 16 марта 1994 года в 13 километрах от Тель-Авива, где-то между четырьмя и пятью утра. Он уснул за рулем и врезался на повороте в бетонное ограждение. От страшного удара, который не оставил ему шансов даже на инвалидную коляску, Кудрицкий вылетел через левое боковое стекло на остывший за ночь асфальт.

Уже потом мне показали фотографии его жены Виты, снятые, когда она ранним утром вместе с Александром Уваровым и Виктором Чановым выходила из дома, чтобы отправиться на страшную процедуру опознания. В глазах - крик, боль и маленький лучик надежды: а вдруг ошибка, вдруг не он? В том году вирус автомобильных аварий словно поразил наших ребят, играющих за рубежом. Сергей Щербаков - в Португалии, Андрей Мох - в Испании. Кому-то повезло больше, кому-то...

В то весеннее утро Николай возвращался из Хайфы, где встречался с друзьями из сборной Украины, прибывшей в Израиль на товарищеский матч. Разговоры затянулись допоздна. Коле предложили остаться и переночевать в отеле, но он отказался. Почему? Может, спешил к оставшейся с женой маленькой дочке? Теперь уже этого не узнать. В тот же день в вечерних выпусках газет появились сообщения с подробностями трагедии. Падкие на сенсации репортеры не скупились в изложении версий случившегося. Один из них даже недвусмысленно намекал, что полузащитник после посиделки с товарищами был не совсем трезв. Для пущей убедительности тут же был опубликован снимок, на котором на сидении разбитого авто лежала нетронутая бутылка пива. Кстати, именно за это ухватилась страховая компания, чтобы не платить возмещение семье погибшего. Но в итоге, так и не сумев ничего доказать, была вынуждена раскошелиться.

Потом были похороны. На стадионе, в центре поля, откуда Коля столько раз заставлял начинать соперников, был установлен закрытый не по местным обычаям гроб. На трибунах - сотни рыдающих людей, которые здесь же привыкли терять голову, радуясь его голам. Соболезнования от тогдашнего мэра Тель-Авива Рони Мило, мэрии района, федерации, клубов. Все российские ребята, выступающие в Израиле, собрали семье Кудрицких те самые доллары, за которыми погибший, как и они, ехал в эту страну. Клуб предоставил жене и дочери возможность остаться в Израиле до окончания срока контракта Николая, взяв на себя все расходы по их содержанию. А местные футбольные агенты Яков Гершензон и Борис Норман организовали матч памяти, в котором с "Бней-Йегудой" встречалась сборная легионеров из бывшего СССР. Не взяли за него мзду ни федерация, ни налоговая инспекция, ни арбитры, ни футболисты. Весь сбор пошел вдове и дочке Кудрицкого. А на поле участники встречи вышли в майках, на которых на иврите было крупно написано "НИКОЛАЙ"...

На следующий день перед отъездом в аэропорт зашел попрощаться с Витой. Не чокаясь выпили по рюмке. Помянули.

- А помнишь, ты к нам в декабре заходил? - спросила она.

- Помню.

- И еще, прощаясь, шутя сказал: береги Колю. Помнишь? Выходит, не уберегла...

И заплакала.

С тех пор прошло тринадцать лет. И в который раз вспомнил я о так нелепо и рано ушедшем в мир иной друге, просматривая сделанный в свое время вместе с Анной Дмитриевой для телевидения фильм "Еврейское счастье русского футбола". Одним из его героев был Кудрицкий. Я брал у него интервью, в котором особенно запомнилась одна фраза: "Счастлив, что оказался в Израиле. Здесь меня и семью окружают очень хорошие люди. Когда наступит грустный момент расставания, они наверняка пожелают нам на прощание удачи". Не пожелали. На том прощании, каким оно вышло у Коли, говорят совсем другие слова.

Вита с дочерью решили жить на Земле обетованной, через несколько лет вышла замуж за игрока сборной Давида Пизанти, в свое время поигравшего в немецкой бундеслиге за "Кельн". А Кудрицкий навечно остался на стадионе "Бней-Йегуды", у входа на центральную трибуну, где безымянный художник изобразил его в полный рост в форме клуба. Так что, если будете в Тель-Авиве и захотите положить к этому своеобразному памятнику цветы, Коля вас всегда ждет.

Александр ЛЬВОВ

Тель-Авив - Москва