Газета Спорт-Экспресс № 122 (4999) от 8 июня 2009 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

В начале главы рассмотрим два ключевых вопроса в предсезонный период - переходы футболистов (вопреки существующей инструкции) и чертеж нового чемпионата (хотя давно уже был составлен), которые решались за закрытыми дверями при непосредственном участии членов Политбюро.

ПЕРЕБЕЖЧИКОВ - К СУДУ ЧЕСТИ!

Нам предстоит проследить за интенсивной перепиской между различными звеньями высшего партийного и спортивного руководства и вскрыть кое-какие письма. С точки зрения общечеловеческой морали - занятие гнусное, безнравственное. Однако в советской стране, особенно в те годы, дело обычное.

Ознакомимся и с письмами в партаппарат наиболее активных, сознательных граждан из гущи народной. С них и начнем.

26 февраля 1950 года Николай Опаковский и Владимир Суженский в наивной надежде исправить отдельные недостатки отправили письмо Иосифу Сталину. Проинформировав адресата о массовых "перебегах" футболистов из клуба в клуб, просто, доступно, в сталинском стиле, объяснили причину позорящего советских спортсменов явления и подвели теоретическую базу:

"Наши спортивные общества можно разделить на два вида: агрессивные и пассивные. К первым относятся те общества, которые по тем или иным причинам имеют лучшую материальную базу и, таким образом, имеют возможность, разжигая в спортсмене мелкобуржуазные чувства алчности, жадности, зависти, переманивать его в свой коллектив. Получается, что спортсмен, воспитанный в одном обществе, предает свою честь, любовь к своему коллективу за свое личное благополучие. Но эгоистические чувства чужды советским людям, строящим коммунизм...

К таким агрессивным обществам относится издавна "Динамо", а также новое, еще более агрессивное общество ВВС МВО. По непонятным причинам, которые должны быть выяснены органами советского и партийного контроля, эти общества обладают мощной материальной базой, служат приманкой для нестойких к корыстным буржуазным чувствам людишек, носящих незаслуженно почетное звание советских спортсменов..."

К пассивным авторы письма отнесли финансово неблагополучные общества. Их удел - черная, неблагодарная работа: находить и воспитывать талантливых игроков для "агрессивных" обществ.

Ближе к концу перешли на личности, точнее - на личность: "Все это делается с попустительства Комитета физкультуры и лично Аркадия Аполлонова".

В заключение не постеснялись дать генералиссимусу ценные указания: "Спортсменов-перебежчиков надо обсудить на открытых партийных и комсомольских собраниях, на судах чести и, разъяснив им ошибки, предложить исправить их.

Для предотвращения в дальнейшем такого положения необходимо органам государственного и партийного контроля предложить выявить причины материальных преимуществ одних обществ над другими и устранить их".

Было бы желание, вождь и учитель без посторонних советов легко навел бы порядок. Уж он-то знал, как это делать. Судя по тому, что ничегошеньки не изменилось, ни времени, ни желания у мудрейшего заниматься такой ерундой не было. Да и здоровье уже не то. Не так давно 70-летие свое со всем прогрессивным человечеством отметил. Силы после разгрома ленинградских коммунистов восстановить не успел, с космополитами не разобрался, а тут какие-то "перебеги".

ПРЕДШЕСТВЕННИКИ РОБЕРТА ФИШЕРА

Нарушали покой и сон завистливых граждан высокие заработки футболистов. Среди прочих редактора "Комсомольской правды" Горюнова. Ввел он в курс дела Михаила Суслова. О квартирах и автомобилях не упомянул, сосредоточился исключительно на денежных знаках, в частности на выплачиваемых игрокам из физкульткомитетовской казны ежемесячных пособий в размере 1200 рублей, особо выдающимся - до трех тысяч. "Команды "Динамо", ЦДКА и ВВС отказались от своих денег, - негодовал редактор, - ибо в обход закона получают у себя еще больше. Кроме завышенных стипендий игроки получают денежные отчисления с матчей и по пять - семь раз за лето премируются.

Эти привилегии создают возможность для переманивания игроков. Для того, чтобы у держать хороших спортсменов, руководители других обществ придумывают всякие незаконные приплаты и премии для своих спортсменов".

Как-то гроссмейстер Борис Спасский назвал чемпиона мира американца Роберта Фишера председателем профсоюза шахматистов. Он резко повысил турнирные и матчевые гонорары. До Фишера с этой ролью недурно справлялись руководители команд силовых структур, вынудивших улучшить материальное благополучие футболистов менее состоятельных клубов. Правда, ЦДКА, создав неплохие условия своим игрокам, в описываемый период никого не соблазнял, обходился внутренними ресурсами.

ВОЗВРАТУ НЕ ПОДЛЕЖАТ

Председатель республиканского совета общества "Спартак" Е. Роговской настрочил жалобу в высшую инстанцию, выше некуда - товарищу Сталину. Просил справедливейшего из справедливейших во всем разобраться, восстановить законность, а вместе с ней и изрядно общипанный "Спартак". Восстановил бы, какие могут быть сомнения, попади только эти строки на глаза правителю. Но он, как и товарищ Маленков (взывал к нему еще один спартаковский деятель - Чуянов), читать письма сограждан не любил. За них отдувались работники Отдела пропаганды и агитации Калашников с Сушковым. Изучив проблему, оповестили Маленкова:

"Начальник Главного управления по делам промысловой и потребительской кооперации при Совете Министров СССР тов. Чуянов в письме на Ваше имя просит обязать т. Аполлонова: а) возвратить в спортивное общество "Спартак" группу ведущих мастеров спорта, переведенных в 1948 - 1950 гг. в другие спортивные общества; б) в дальнейшем прекратить практику необоснованных переводов из одного спортивного общества в другие; в) отменить постановление Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта от 3 марта 1950 года в отношении перевода в футбольную команду "Динамо" одного из ведущих футболистов команды "Спартак" т. Сальникова, а также рассмотреть вопрос об укреплении московской футбольной команды физкультурного общества "Спартак" к предстоящим играм в сезоне 1950 года...

В отношении перехода футболиста Сальникова в "Динамо" сообщаем Вам, что он в течение последних двух лет неоднократно обращался с просьбой о переводе его в московскую команду "Динамо". При рассмотрении заявления т. Сальникова на заседании Комитета по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР в январе с.г. его просьба была отклонена. После этого т. Сальников обратился к тов. Берия Л.П. и тов. Пономаренко П.К. с просьбой оказать ему содействие в переходе в московскую футбольную команду "Динамо". На заседании Комитета 3 марта 1950 г. вопрос о переходе т. Сальникова был пересмотрен, и просьба его была удовлетворена.

Считаем, что возвращать в физкультурное общество "Спартак" мастеров спорта, перешедших в другие общества в 1948 - 1950 гг., в том числе и Сальникова, не имея на то их личного согласия, нецелесообразно...

Считаем также необходимым предложить т. Аполлонову оказать помощь в укреплении московской команды "Спартак", т.к. она за последнее время действительно стала слабее".

Наибольшую активность и оперативность среди спартаковских начальников проявил Михальчук. И он, надеясь остановить распад футбольного "Спартака", обращается к Георгию Маленкову. Хронология событий в изложении Михальчука такова. В начале 1949 года, предоставив отдельную многокомнатную квартиру и высокую зарплату, динамовцы переманили Ивана Конова. Через несколько дней на новоселье к Конову пригласили защитника Юрия Седова и там охмуряли молодого парня, предлагая квартиру и прочие блага.

26 ноября глава московского совета "Динамо" Константин Морарь добивался перехода в динамовскую команду Никиты Симоняна.

29 ноября Сергей Сальников в беседе с председателем московского городского совета "Спартак" Василием Кузиным и тренером Абрамом Дангуловым признался, что его неоднократно посещали на дому представители "Динамо" и уговаривали перейти к ним, обещая квартиру и высокую зарплату Сальников, в отличие от Седова и Симоняна, согласился и через день подал заявление (оно прилагалось к письму) об уходе из "Спартака":

"Председателю МТС "Спартак" тов. Кузину В.А. от мастера спорта по футболу Сальникова С.С.

Заявление

Прошу Вас отпустить меня из команды мастеров по футболу МТС о-ва "Спартак" ввиду перехода моего на другую работу.

1 декабря 1949г. С.Сальников"

(РГАСПИ. Фонд 17, опись 132, дело 265).

"МЫ ВЕРИМ ВАШЕЙ МУДРОСТИ"

Огромная корреспонденция скопилась и в секретариате Климента Ворошилова. Группа работников Московского чугунолитейного завода имени Войкова, обеспокоенная ослаблением "Спартака", взывала о помощи. Лауреат Сталинской премии, кандидат технических наук Николай Малевич посвятил письмо переходу Сальникова в "Динамо": "Мне кажется, дорогой Климент Ефремович, что на примере Сальникова следовало бы показать всем нашим спортсменам-"летунам" неправильность их поведения и категорически запретить переход из одного общества в другое без согласия общества", - предлагал ученый.

Как он это себе представлял? Уж не референдум ли всесоюзный проводить?

Б. Смирнов по поручению группы спортсменов советовал маршалу "вправить мозги зазнавшемуся вельможе Аполлонову" и не сомневался в благополучном разрешении волнующих общественность проблем: "Народ верит Вам, и мы верим Вашей мудрости, твердости и справедливости".

"Мудрый, твердый и справедливый", завершив многотрудную работу в День Победы, 9 мая, не мешкая, отправил записку товарищу Маленкову с просьбой "рассмотреть полученные мною письма в ЦК ВКП(б)".

Маленков, по обыкновению, переадресовал их Калашникову и Сушкову вместе с ворошиловским посланием. "Вопросы решаются в оперативном порядке, - успокоили идеологи Маленкова, - и считаем целесообразным вопрос на секретариате ЦК ВКП(б) не ставить".

БРАК ПО РАСЧЕТУ?

Судя по опубликованным документам и личному заявлению, Сальников вступил в брак с "Динамо" по доброй воле. Руководствовался велением сердца или меркантильными соображениями, значения не имеет. Футболист решил сменить клуб и, несмотря на чинимые препятствия, с третьей попытки при содействии сильных мира того цели достиг.

По утверждению Никиты Симоняна ("Футбол" № 39, 1995 г.), инициатива действительно исходила от Сальникова, но решение он принимал под давлением обстоятельств: "Сергей объяснил свое решение вескими причинами: неожиданно без всяких оснований был арестован отчим, и Сальников надеялся, что, став динамовцем, сможет тем самым как-то облегчить его участь".

Та же версия со ссылкой на первоисточник изложена в материале Анатолия Кругловского "Пароль: "Спартак!" ("Къ спорту". Май 1994 г.):

"Как-то раз на малом динамовском стадионе играли дублеры. Сережа. (Сальников. - Прим. "СЭ") сидел в служебной ложе. Неожиданно в середине второго тайма прозвучал пронзительный голос: "Сальников - предатель!" Трибуны зашумели, раздался дружный свист. Сергей поднялся и быстро направился к выходу.

На следующий день меня разбудил телефонный звонок

- Толя, надо поговорить! Для меня этот разговор очень важен, и надеюсь, что ты поймешь сложившуюся ситуацию. - Подъезжай...

- Прошу тебя только об одном: пока постарайся не рассказывать об услышанном. Надеюсь, придет время, и все узнают о причине моего перехода. Дело в том, что мой отчим сослан в края "не столь отдаленные". На днях оттуда приехал человек, который находился вместе с ним и теперь досрочно освобожден. Приезжий рассказал, в каких условиях живут заключенные, и предупредил, что, если отчима оттуда не вызволить, он погибнет.

Сергей помолчал, наклонив голову, и продолжал:

- Я встретился с Иваном Коновым, тот с кем-то обговорил эту ситуацию и привел меня к одному генералу. Беседа была недолгой. Генерал сначала взял с меня слово перейти в московское "Динамо", а потом по телефону сказал, нет, скорее приказал, чем попросил, своему собеседнику обеспечить отчиму сносные условия под Москвой..."

ПЕРЕУСЕРДСТВОВАЛ

Высказалась об "изменщиках", в частности о Сальникове, группа правильно мыслящих товарищей. Не без удовольствия поливала экс-спартаковца: "Известно (кому? - Прим. "СЭ") и то, что в последнее время Сальников зазнался, В течение всего прошлого сезона он противопоставлял себя товарищам, держался высокомерно, мало заботился о поддержании духа коллективизма в команде "Спартака".

Гастролеры, подобные Сальникову, вредят делу воспитания молодых спортсменов".

В сравнении с тем, что сделал с футболистом Семен Нариньяни (известный в те годы "киллер". Это он в 58-м измывался над затравленным Эдуардом Стрельцовым), группа товарищей дружески его пожурила.

Нариньяни в заказанном ему фельетоне "Весенние происшествия" втаптывал Сальникова в грязь, заодно с ним Ивана Конова и уже упомянутых Константина Мораря и Василия Кузина. В уста искусителя Мораря вложил отрывок арии хана Кончакаиз оперы "Борис Годунов":

Хочешь, возьми коня любого,

Возьми любой шатер,

Возьми булат заветный,

Меч дедов...

Если хочешь,

скажи только слово мне,

Я тебе подарю...

"Рвачей" (так обозвал автор футболистов) соблазнял Морарь, цитирую: "Шатром с лифтом, газовой кухней и механическим мусоропроводом", - комфортабельной по советским понятиям квартирой.

Жалкие попытки Кузина удержать Сальникова "вопреки воле всей команды" премиальными оказались тщетными.

В желании угодить заказчикам фельетонист переусердствовал настолько, что даже идеологи были шокированы. 29 марта Калашников пишет шефу - Михаилу Суслову: "Докладываем, что в соответствии с Вашим указанием рекомендовано фельетон "Весенние происшествия" в "Комсомольской правде" не печатать".

На волю его не выпустили, так и остался в партархивных темницах (РГАПИ, фонд 17, опись 132, дело 448), как и другие документы, опубликованные сегодня. Доступ к ним имел узкий круг высокопоставленных особ. В начале 90-х ширмочку слегка раздвинули, круг посетителей чуть расширили. В их число и мне удалось проникнуть.

"НА УРОВНЕ СЛУХОВ И ДОГАДОК"

Странное дело: внимание всех слоев общества было сосредоточено на Сергее Сальникове. Между тем самый громкий переход - советской звезды, Всеволода Боброва, из ЦДКА в ВВС - остался незамеченным. Во всяком случае, никаких следов смена рода войск сухопутного офицера ни в закулисной переписке, ни в СМИ не оставила. Сегодня ему уделили бы места куда больше, нежели вояжу российской звездочки на острова.

Два года уговаривал его Василий Сталин, на третий уломал. Зимой 49-го в составе хоккейной команды ВВС Бобров щедро одаривал соперников шайбами (позже, в декабре, в матче с ленинградским "Динамо", выигранном летчиками 14:4, он забросил десять (!) шайб). Летом появился на поле в желто-голубой полосатой форме. Сам Бобров о причине расставания с ЦДКА никогда никому не рассказывал. Даже близкий друг Боброва, Валентин Николаев, не смог в этом разобраться: "На финише сезона 1949 года... будоражила умы болельщиков молва о его предстоящем переходе в команду летчиков... Но пересуды болельщиков и наша осведомленность были на уровне слухов и догадок, потому что сам Всеволод разговоров на эту тему не заводил, а спрашивать его даже мы с Деминым, его наиболее близкие друзья, считали неэтичным: захочет излить душу - сам расскажет.

Не рассказал. Как, впрочем, и потом, спустя много лет... По-прежнему часто встречаясь, беседуя часами, мы никогда этого вопроса не касались. А слухи ходили и поныне ходят всякие: соблазнили, мол, Боброва дополнительной звездочкой на погонах, капитанскими повязками на футболке и хоккейном свитере... Где правда, где вымысел, сказать не решусь. Хотя мне трудно поверить тому, что... мой товарищ руководствовался меркантильными соображениями. Уж в чем в чем, а в корье ризме, тем более в стремлении к материальным благам, его невозможно было заподозрить" (В.Николаев. "Я - из ЦДКА!").

Переходы, несмотря на многочисленные жалобы и настоятельные рекомендации Отдела пропаганды и агитации "навести порядок в этом деле", продолжались.

Между прочим, единственный, кто послушно выполнял распоряжения идеологов, был Аркадий Аполлонов. Он без устали плодил инструкции, копировал множество законодательных актов, оставленных ему в наследство предшественником. Что толку противостоять выстрелам из кремлевской царь-пушки (прошу прощения, парт-пушки) было невозможно, когда за дело брались Ворошилов, Берия, Маленков, Пономаренко, Суслов. Это они, как явствует из представленных вашему вниманию документов, оказывали давление на руководство спорткомитета. В одном случае Аполлонов обходил им же созданные законы, подчиняясь кремлевскому окрику в другом - по велению бело-голубого сердца.

ЧТОБЫ ВОЛКИ БЫЛИ СЫТЫ, А ОВЦЫ - ЦЕЛЫ

Перед началом нового сезона партия предпринимает еще одну третью попытку совместить несовместимое: и волков досыта накормить (зачислить в высший класс представителей всех союзных республик), и овец сохранить целыми и невредимыми - соблюсти спортивный принцип, дабы не снизить уровень чемпионата.

В 48-м обреченная на провал затея завершилась тем, чем и должна была, - крахом. В следующем году исполнилась частично - прописали в сильнейшей группе семь "сестер" из 16.

Вновь по поручению Совета Министров СССР глава Комитета физкультуры Аполлонов представляет теперь уже на суд Михаила Андреевича Суслова изрядно обветшалый и чуть скорректированный, дважды в предыдущие годы отвергнутый силуэт сезона: в чемпионате с 27 командами представлены 15 республик. "Команда Карело Финской ССР ввиду отсутствия подготовленных кадров к участию в первенстве СССР не включается", - предвосхищая вопрос Михаила Андреевича, объяснил Аркадий Николаевич.

Чтобы увеличить интервал между играми, турнир проводится в один круг. По мнению генерал-полковника, это повысит эффективность учебно-тренировочного процесса и значительно сократит транспортные расходы: передвижение железным конем намного дешевле полета на стальной птице.

Суслов (касаемо проблем футбольных, сделаю ему комплимент, - дилетант) поставил на письме резолюцию красным карандашом: "т.Калашникову. Прошу разобраться". Разбирались неотделимые друг от друга, ставшие нам родными "сиамские близнецы" Калашников с Сушковым. Неутомимые пропагандисты не первый уже год разгребали ворох бумаг, курсирующих между Комитетом физкультуры и членами Политбюро. В отличие от старших партийных товарищей в делах футбольных, съев пару-другую собак, поднаторели. Резюме отослали не Суслову (какой смысл - все равно не разберется), а более сведущему в этом вопросе Маленкову. В информативной части известили Георгия Максимильяновича о том, что секретари ЦК партии слабо развитых футбольных республик, кровно заинтересованные в положительном решении вопроса, проект Аполлонова одобрили. Против - партийные лидеры Грузии и Украины, ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС, ЦС "Динамо", военное министерство и большинство служащих аполлоновского ведомства. Они предложили 27 команд разбить на два класса - "А" и "Б" и разыграть оба турнира в два круга.

К их мнению присоединились и авторы письма: "Предложение о розыгрыше первенства страны на 1950 год по двум группам, составленным по уровню спортивной подготовленности, считаем наиболее правильным", - заключили идеологи.

А что же Всесоюзная секция футбола? Юридически именно она должна была выработать Положение о первенстве и Кубке Союза и проводить его в жизнь. Фактически Секция, как всегда, при сем присутствовала, наблюдала бой со стороны. Что-то при этом вякнула, но слабый ее тенорок заглушил мощный хор партийных басов (или боссов?).

О бесправии Секции в антиаполлоновской записке, предназначенной Маленкову, писал комсомольский вождь - Николай Михайлов: "Чувствуется пренебрежительное отношение со стороны Комитета к решениям Всесоюзной секции футбола. Член президиума Секции т. Гранаткин заявил об уходе из Всесоюзной секции футбола, так как он считает свое пребывание в последней излишним и ненужным".

В ИНФОРМАЦИОННОМ ВАКУУМЕ

Переписка затянулась. Между тем весна - пора футбольная - согласно законам мироздания вступила в должность: светило, согревая тела и души, солнышко, на деревьях набухли почки, зазеленела травка, а большим футболом все еще не пахло. Информационный вакуум пытался заполнить в недавнем прошлом вратарь ленинградского "Динамо", перешедший на работу в радиокомитет, Виктор Набутов. Он что-то выведал и, пользуясь служебным положением, поторопился поделиться с заждавшимися вестей болельщиками, за что публично был выпорот.

13 апреля 1950 года "Советский спорт" опубликовал небольшую заметку - "В погоне за сенсацией": "Как известно, только 11 апреля Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта утвердил Положение о розыгрыше первенства страны по футболу, состав его участников и календарь.

Между тем еще в воскресенье, 9 апреля, в "Спортивном вестнике" Ленинградского комитета радиоинформации комментатор В. Набутов оповестил ленинградцев о каких-то имеющихся вариантах проведения розыгрыша, первенства страны по футболу, о том, что семь команд, оказавшихся в итоге розыгрыша на последних местах, перейдут в класс "Б", и т.д.

Можно было бы все эти "варианты" оставить на совести самого В. Набутова, если бы не то обстоятельство, что для его болтливого выступления было предоставлено ленинградское радио. В погоне за сенсацией ленинградский "Спортивный вестник" ввел слушателей в заблуждение".

Неприятно поражает резкий, грубый тон, в котором анонимный автор обвиняет знаменитого вратаря ленинградского "Динамо", не один год защищавшего его ворота, чуть ли не в разглашении государственной тайны. Возмущаться следовало прежде всего тем, что готовилось новое Положение в обстановке полной секретности. Окончательное решение приняли всего за пять дней до начала чемпионата. Думали высокопоставленные чиновники, каково футболистам и тренерам. Четвертый месяц готовились они к очередному турниру и до последних дней не имели ни малейшего понятия ни о времени и месте первого матча, ни о сопернике. Кое-кто не без оснований опасался (мало ли что в последнюю минуту может осенить разгоряченные начальственные головы), как бы вместо "А" не пришлось произнести "Б" (с 1950 года первая группа была переименована в класс "А", вторая - "Б").

СКОРАЯ ПОМОЩЬ ИЗ ТБИЛИСИ

Тревожились не только рядовые болельщики. 30 марта секретарь ЦК компартии Грузии Кандид Нестерович Чарквиани отправляет Маленкову правительственную телеграмму: "Тбилисская футбольная команда общества "Спартак" вышла победительницей во всесоюзном первенстве команд второй группы в 1949 году. По давно установившемуся порядку команда-победительница из второй группы переводится в первую группу. Вопреки этой вполне оправдавшей себя традиции Всесоюзный комитет физкультуры добивается оставления тбилисской команды "Спартак" в классе "Б", по существу в той же второй группе, с теми же самыми командами, с которыми она играла в прошлом году. Это может, привести только к снижению интереса среди команд второй группы к спортивному совершенствованию. Прошу вашего вмешательства и решения о включении тбилисской футбольной команды "Спартак" в класс "А" команд первой группы".

Основания для волнений у грузинского партсекретаря имелись: ранней весной в Тбилиси поговаривали об исключении спартаковцев из высшей группы.

Маленков на следующий день обратился в Комитет физкультуры и Отдел пропаганды и агитации с просьбой прояснить ситуацию: "т. Аполлонову А.Н. Прошу рассмотреть этот вопрос. О результате сообщите. Г. Маленков. 31 III-50 г." И Калашникову: "Выясните это дело. Доложите. 31 III-50 г. Г. Маленков".

Председатель физкульткомитета заверил Маленкова: все от него зависящее он сделал, в высший класс тбилисский "Спартак" зачислил. Однако ручаться за исход не мог, ибо "проект направлен на рассмотрение Президиума Совета Министров СССР".

Записка Аполлонова страхи грузинского лидера не развеяла. Председатель физкульткомитета в данном случае был бессилен: решение принимал Президиум Совмина. Через несколько дней проект наконец утвердили, о чем 12 апреля Отдел пропаганды и агитации сообщил Маленкову и Чарквиани. А миллионы болельщиков узнали о составе участников (среди них тбилисский "Спартак") и условиях проведения очередного чемпионата из спортивной газеты 13 апреля - за три дня до начала первенства!

На сей раз оперативные действия "скорой помощи" из Тбилиси вернули пациента к жизни. Не забей Чарквиани тревогу, неизвестно, чем бы все кончилось.

Многовато политики получилось? С пребольшим удовольствием обошелся бы без нее и самих политиков. Не вижу своей вины в том, что правили они в стране бал, грубо вторгались в сферы, им неведомые, за всех все решали, а их некомпетентные указания послушно исполняли компетентные футбольные органы. Ну, изъял бы сегодня из обращения партаппаратовские документы. Что бы мне осталось - бесстрастно констатировать очевидные факты: кто, с кем, когда и на каких условиях? Так непременно и поступлю - в следующий раз. И мячик погонять успеем.