Газета Спорт-Экспресс № 78 (5251) от 12 апреля 2010 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

ВЕЛОШОССЕ

Специальный корреспондент "СЭ" побывал на одной из самых знаменитых однодневных велогонок - "Париж - Рубэ", состоявшейся вчера во Франции в 108-й раз .

ВОСКРЕСЕНЬЕ В АДУ

Однажды известного гонщика Тео де Роя (ныне он успешный деятель велоспорта) попросили на финише "Париж - Рубэ" поделиться своими впечатлениями. И голландец поделился. Да как!

- Это полная задница, а не гонка! - прорычал Де Рой в перепуганные диктофоны. - Полная, слышите?! Ты пашешь несколько часов, как животное. У тебя нет времени даже на то, чтобы справить нужду, мочишься на ходу прямо в штаны. Ты копаешься в этой грязи, каждую секунду рискуя поскользнуться, и падаешь в нее лицом... Это кусок дерьма, а не гонка!

Добро пожаловать на "Париж - Рубэ", дорогие читатели!

ВСПОМНИТЬ СВОЕ ИМЯ!

Не судите по названию, из-за которого кажется, что гонка берет старт во французской столице. С чем у вас ассоциируется Париж? Пикники в Булонском лесу, дамы в шляпках, круассаны на Елисейских полях... Немедленно отбросьте весь этот туристический мусор в сторону.

Во-первых, с 1968 года гонка стартует в Компьене (к тому времени ее название уже стало чрезвычайно популярным брендом, и менять его ради провинциального Компьена никто не пожелал). Во-вторых, "Париж - Рубэ" взял от столицы разве что бесконечную парижскую брусчатку, от которой ноют ноги у жителей и гостей этого города.

"Париж - Рубэ" (иногда ее для краткости называют просто "Рубэ") - это 259 километров крови и пота. Это 28 так называемых спецучастков (их общая протяженность - 50 с лишним километров) по вымощенным булыжниками дорогам, некоторые из которых до сих пор помнят, как по ним катили обозы великолепной наполеоновской армии.

"Рубэ" - это шесть с лишним часов в седле велосипеда, которые запоминаются на всю жизнь. Это гонка, после которой одни долго не могут вспомнить свое имя, а другие несколько дней взять в руки вилку - та ходуном ходит между пальцев с выбитыми суставами. Это характерная для севера Франции в начале апреля дождливая погода и сопровождающий ее собачий холод, пробирающий до костей. Бесконечные падения в хлипкую весеннюю грязь кюветов и столь же бесконечные проколы, от которых сходят с ума механики команд.

А озверелые фанаты, льющие воду под колеса гонщиков, чтобы своими глазами увидеть падения? А почти издевательский, но остающийся традиционным финиш прямо на велодроме Рубэ - по гладкому треку?

"Северный Ад", "Воскресенье в Аду" - под такими названиями эта гонка давно уже стала классикой мирового спорта.

БЕРЕГИТЕ БУЛЫЖНИКИ!

Пятикратный чемпион "Тур де Франс" француз Бернар Ино победил здесь в 1981-м, в первый же год участия, что случается на "Париж - Рубэ" крайне редко. Крайне. По ходу гонки Ино падал... семь раз, в том числе за 13 км до финиша, когда ему под колеса бросилась собачонка. Бедное животное, слава богу, выжило, а Ино пришел в сущую ярость, вскочил в седло, догнал ушедших вперед конкурентов и демонстративно с ними расправился. После чего назвал гонку "дерьмом". Как это нам знакомо, не правда ли?

Трудно в это поверить, но первая "Париж - Рубэ" состоялась еще в позапрошлом веке - в 1896 году. И уже тогда эта однодневка являлась лакомым куском для спортсменов: призовой фонд 1000 франков (что соответствовало 7-месячной зарплате рабочего в шахте где-нибудь неподалеку от Рубэ) притягивал как магнит. В общем, слава пришла к "Париж - Рубэ" еще в младенческом возрасте.

"Северным Адом", впрочем, она стала не из-за сложности трассы, как думают многие. Кого на стыке XIX и XX веков вообще можно было удивить массово использовавшейся при строительстве дорог брусчаткой? Какого настоящего велосипедиста ею испугать?

Термин "Северный Ад" впервые был использован в 1919-м - для описания дорог, по которым проложен маршрут гонки. Это была первая "Париж - Рубэ" после четырехлетнего перерыва из-за Первой мировой войны, и зрелище было, что и говорить, специфическим: дороги были перерыты траншеями, все вокруг в воронках от артиллерийских снарядов, вырванные с корнями деревья, слой грязи по щиколотку и вдобавок к этому неистребимый трупный запах убитого скота.

Ад, самый настоящий ад, а что северный - так это совпадение.

Когда началась Вторая мировая война, гонке вновь пришлось сделать перерыв. На этот раз трехлетний. В апреле 1943-го, в по-прежнему оккупированной Франции она возобновилась.

Расцвет "Париж - Рубэ" и ее неизбежная (с такой-то длинной историей!) мифологизация пришлись на вторую половину прошлого века. Не в последнюю очередь потому, что гонка по-прежнему проходила по брусчатке, которая в профессиональном велоспорте со временем превратилась в настоящий фетиш - ведь при строительстве дорог использовать булыжники практически перестали. Время шло, и постепенно основной заботой организаторов гонки стало сохранение хоть каких-либо отрезков маршрута, в сознании людей и спортсменов превратившихся из просто участков в спецучастки.

Потому что брусчатку воруют. Из соседней Бельгии приезжают специально обученные люди и выкорчевывают из дороги, на которой спортсмены зарабатывают славу и деньги, огромные булыжники. Их продажа - целый бизнес. Ну и, конечно, туристы: каждому хочется увести что-то на память...

С 1983 года растут и ширятся ряды добровольного общества "Друзей "Париж - Рубэ". В начале каждой весны "Друзья" проходят по маршруту и проводят капремонт дорожного покрытия. Подкладывают новые булыжники на место украденных, взрыхляют граблями застывшую после зимы землю - следят, одним словом. Причем бесплатным трудом а-ля субботники дело не ограничивается. Ежегодные финансовые вливания "Друзей" в трассу составляют почти 10 тысяч евро. Их никто об этом не просит, но они все равно платят.

Главу общества зовут Ален Бернар. Благодаря его стараниям у гонки незадолго до финиша в Рубэ появился новый тяжелейший спецучасток длиной более 2 км - "Перекресток Арбра". История такая. Как-то раз Бернар на велосипеде свернул с основной трассы гонки в глубь леса и нашел там прекрасно сохранившийся отрезок брусчатки. Теперь этот самый "Перекресток Арбра" (от него до финиша - 16 км) стал чрезвычайно важной частью гонки, именно там фактически решается, кто победит.

А заодно Бернар вдохнул новую жизнь в придорожное "Кафе Арбра". Прежде оно работало лишь раз в год. А теперь, оказавшись на трассе "Париж - Рубэ", превратилось в успешное и прибыльное заведение, почти культовое для велофанатов.

ГДЕ С ДУБОВ-КОЛДУНОВ ОБЛЕТАЕТ ЛИСТВА

- Первый раз на "Рубэ"? - улыбнулся мне президент российской "Катюши" Андрей Чмиль, когда я появился в расположении его команды. - Ого, держись тогда! Будешь ошарашен. Но и приятно удивлен.

Чмиль знает о "Рубэ" не понаслышке. В 1994-м он стал здесь победителем, и ту гонку - с дождем, снегом и черт знаем с чем - во Франции не забыли. Как не забыли и самого Чмиля, впрочем, то же самое относится и к любому другому победителю "Рубэ".

...В бельгийский Кортрейк, где расквартировалась "Катюша", я прибыл в субботу после обеда, лишь немного опоздав на тренировку. К тому моменту гонщики усвистели смотреть отдельные спецучастки, благо от Кортрейка до Рубэ езды всего ничего. Одни поехали с трассой знакомиться, другие - освежать ее в памяти. И то, и другое - штука довольно волнительная. Как встреча с первой любовью, от которой (от встречи, конечно) не ждешь ничего хорошего.

В группе "освежающих" оказались Михаил Игнатьев и Николай Трусов. Коля и Миша - ровесники, им всего по 24. Но уже ветераны: на их коллективном счету три "Париж - Рубэ". Несмотря на это, словосочетание "Аренбергский лес" вызвало довольно кислые мины на их лицах.

В пятницу они Там уже тренировались. Пишу слово "Там" с большой буквы, потому что это самый знаменитый спецучасток "Рубэ", включенный в маршрут лишь в 1968-м, но мгновенно ставший настоящим символом гонки. Ее визитной карточкой.

Проложенную при Наполеоне дорогу еще называют Траншеей Аренберга. Узкая, длинная, как кишка, и прямая, как палка, дорога через лес обнесена с двух сторон металлическими заграждениями. По официальной версии - чтобы фанаты не лезли на трассу. Брехня! На самом деле - чтобы гонщики не могли съехать с дороги.

В Аренбергском лесу, где трепещут осины, где с дубов-колдунов облетает листва и далее по тексту, положена такая брусчатка, что она запросто пересчитает зубы кому угодно. Игнатьеву с Трусовым - однозначно. Оттого и хмурились ребята.

- Трясет там, трясет, но все-таки не надо так за нас переживать, - успокоил Игнатьев, и больше я дурацких вопросов олимпийскому чемпиону не задавал.

Государственный комитет лесного хозяйства (или как он там во Франции правильно называется) почти целое десятилетие (с 1974-го по 1983-й) запрещал гонщикам ехать через этот самый Аренбергский лес. Точные причины неизвестны, хотя догадаться несложно. В лесу собирались чудовищные толпы болельщиков, которые оставляли после себя такие вавилоны мусора, что никакой комитет не разгребет.

До 1998 года пелотон вылетал на аренбергскую брусчатку с небольшого пригорка. Завалы там были настолько обыденным делом, что, когда обходилось без них, все сильно удивлялись и даже расстраивались. Рано или поздно что-то должно было произойти, и в 1998-м знаменитый бельгийский "классик" Йохан Мюзеув полетел тут вверх тормашками с такой силой, что дело едва не закончилось ампутацией. "Этот лес - нечто просто невероятное, - сказал как-то действующий вице-чемпион "Париж - Рубэ" итальянец Филиппо Поццато. - Велосипед там живет своей жизнью, едет в ту сторону, в какую хочет, и совершенно не слушается хозяина. Наверное, это очень веселит зрителей, но я вовсе не убежден, что мы обязаны испытывать все эти муки".

Поццато - звезда "Катюши" и ее единственный капитан на нынешней "Рубэ" (россиянин Сергей Иванов готовится через неделю защищать свой титул победителя другой знаменитейшей однодневки - Amstel Gold Race). Именно на Поццато, не щадя живота своего, вчера работали Игнатьев с Трусовым. И не стоит видеть в этом нарушение прав человека: такая работа - обычная для велоспорта практика. Звездный австралиец Робби Макьюэн засунул куда подальше собственную звездность и пахал на Поццато не меньше наших. А вместе с ним и личный грегари итальянца - его соотечественник Марко Бандиера, венгр с французским паспортом Ласло Бодроги, новичок команды украинец Михаил Халилов, а также признанный в 2009 году лучшим бельгийским гонщиком второго плана (вручаются и такие "оскары" в помешанной на велогонках Бельгии) Стийн Ванденберг.

На субботней презентации "Рубэ" Поццато встречали так, будто он был не гонщиком, а гитаристом Guns N' Roses. Презентация, кстати, прошла в зоне старта - на центральной площади Компьена напротив помпезного Королевского дворца, который отстроил себе Наполеон, чтобы спокойно, вдали от столичной суеты, ежедневно, скажем так, куртизировать местных красавиц.

Напомню, что тихий Компьен, вчера окончательно сошедший с ума (в субботу была лишь генеральная репетиция), - город знаменитейший. В местных лесах было подписано сразу два исторических документа. В 1918-м - между Антантой и Германской империей, и это соглашение положило конец Первой мировой. Ну а в 1940-м Гитлер в том же старом пульмановском вагоне генерала Фоша принял капитуляцию Франции.

Какое отношение все это имеет к "Рубэ", сказать затрудняюсь. Но лично мне тут видится какая-то ирония: надо же, одна из самых жестоких, даже воинственных велогонок стартует там, где были подписаны сразу два соглашения о прекращении военных действий.

"В ЛЕСУ ЕХАТЬ ТОЛЬКО ПОСЕРЕДИНЕ"

Утром в день гонки в Компьене робко, но все-таки светило солнце. Матерые фанаты велоспорта утверждают, что "Рубэ" без дождя - не настоящая "Рубэ". Не будем с ними спорить, хотя плевать хочется на подобные заявления, когда находишься в Аренбергском лесу в центре обезумевшей толпы, которой только дай волю - раздавит, растопчет, разорвет!

Вопросы безопасности на таких гонках периодически встают намного более остро, нежели можно себе представить. Перед "Рубэ"-2010 организаторы пообещали подтянуть расшатавшуюся дисциплину. К примеру, запретили продажу и употребление алкоголя в квадрате между четырьмя городами, расположенными ближе всего к "Перекрестку Арбра", где концентрируются самые отвязные фанаты - чаще всего с бельгийскими паспортами. И правильно сделали. В прошлом году в Поццато, преследовавшего бельгийца Тома Бонена, зрители несколько раз плюнули. Какие-то пьяные орлы разбили боковое зеркало технички Saxo Bank, а другим автомобилям крепко досталось от кулаков, камней и бутылок из-под пива.

За ужином накануне гонки Поццато неохотно оторвался от тарелки со спагетти, но все-таки уточнил специально для "СЭ", что в него действительно плевали, а потом (видимо, от нахлынувших воспоминаний) закрыл лицо руками, как это делали жители Помпеи во время гибели их родного города от извержения вулкана. Да уж, всякое случается в велоспорте. Плевали даже в Лэнса Армстронга, и что? Стал ли он от этого менее великим?

Гонку я смотрел из машины Андрея Чмиля. Количество командных техничек на трассе строго ограничено двумя, поэтому нам разрешалось ехать либо позади всех, либо впереди. Сзади, ясное дело, скучно. Поэтому Чмиль волевым решением ударил по газам и рванул какими-то сельскими дорогами наперерез пелотону. К этому времени в отрыв несколько раз попытался удрать, возможно, лучший в мире "беглец" - наш добрый знакомый Игнатьев. И удрал-таки.

Меня же тянуло на брусчатку. Я долго канючил, и Чмиль в какой-то момент, махнув рукой, привез меня на самый первый спецучасток. Зеленые луга, где пасутся коровы, колючая проволока вдоль узенькой, две машины не разойдутся, дороги - вот что представлял собой первый спец-участок "Рубэ". Толпы народа облепили все холмы, нависая над дорогой. Один поворот, второй - не зевай! Слава богу, хоть луж и грязи на этот раз нет.

Конец света наступил, когда сюда приехал пелотон. Слившийся в колокольный звон звук сирен, рев специальных мотоциклов для мотокросса, на которых гоняли по булыге жандармы, автомобильные клаксоны, рычащие рации спортивных директоров... Зазевался немного Трусов в середине группы, решил отдышаться на чужом колесе, и тут же главный тренер "Катюши" Серж Парсани ему "напихал": "Avanti, Николай, avanti!" Вперед, то есть, отдыхать дома будешь.

Мы с Чмилем прибыли в Аренбергский лес, мрачный и неприветливый, в тот момент, когда судьба отрыва, в котором работал Игнатьев, была предрешена.

- Видишь, травка растет между камней? - показал рукой президент. - Самое страшное, что только можно представить. - И тут же Игнатьеву в рацию: "Миша, в лесу можно ехать только посередине. Только посередине!"

Аренбергский лес - последний из спецучастков, когда Игнатьев был во главе группы. Заболело колено, и Михаил достаточно скоро сошел. Оставалось надеяться на Поццато. Но легко сказать "надеяться", когда один за другим атакуют лучшие в мире специалисты по брусчатке - Фабиан Канчеллара и Том Бонен.

Канчеллара ушел в своей манере - бросил всех на одном из спецучастков и отправился в одиночное плавание километров за 40 до финиша. Так мог поступить только феноменальный гонщик, притом сверхуверенный в себе. А Канчеллара не просто феноменальный: он, кажется, великий.

В те минуты, когда я пишу эти строки, напротив меня сидят абсолютные голые Трусов, Макьюэн и Ванденберг и матерятся на трех языках. Все грязные, как черти, в кровавых ссадинах, но... довольные. Они закончили эту гонку - уже достижение.

Де Роя, ставшего знаменитым после тирады, с которой я начал свой репортаж, тогда же спросили: "Вы поедете "Париж - Рубэ" еще когда-либо?"

"Обязательно, ведь эта самая замечательная гонка в мире!" - ответил Де Рой.

Поедет "Рубэ" и Игнатьев. Поедет и Трусов. И Поццато с Макьюэном. А те, кто не поедет, будут отчаянно им завидовать. Не каждому дано провести "Воскресенье в Аду" - и при этом остаться в живых.

Однодневная гонка "Париж - Рубэ"

259 км. 1. Канчеллара (Швейцария, Team Saxo Bank) - 6:35.10. 2. Хусховд (Норвегия, Cervelo Test Team) - отставание 2.00. 3. Флеча ( Испания , Sky Professional Cycling Team) - 2.00. 4. Хэммонд ( Великобритания , Cervelo Test Team) - 3.14. 5. Бонен ( Бельгия , Quick Step) - 3.14. 6. Льюкеманс ( Бельгия , Vacansoleil Pro Cycling Team) - 3.20. 7. Поццато (Италия) - 3.46… 16. Халилов - 7.05… 37. Ванденберг (Бельгия) - 7.27… 49. ТРУСОВ - 12.47… 73. Макьюэн (Австралия, все - "Катюша") - 16.07.