Газета Спорт-Экспресс № 91 (6155) от 26 апреля 2013 года, интернет-версия - Полоса 10, Материал 1
ХРОНИКА
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Лидия ИВАНОВА: "ПОСЛЕ ТЕЛЕФОННЫХ УГРОЗ
ЗАСТАВИЛА МУЖА БРОСИТЬ КОМАНДУ"
Жизнь двукратной олимпийской чемпионки по спортивной гимнастике, вдовы великого футболиста и тренера Валентина Иванова насыщена событиями и потрясающими встречами. А живет Лидия Гавриловна в том самом поселке Алабино, где Валентин Козьмич скончался в ноябре 2011-го. Этот дом он очень любил, забыв про московскую квартиру.
Лидия Гавриловна смотрит на фотоаппарат. Наказывает строго:
- Только сделай меня красивой.
Затем на диктофон:
- Совсем как шпионы стали…
Мы поняли - будет интересно.
КОМА
- В Алабине вы уже десятый год?
- Да. А за три домика от меня Валя, сын. Но он постоянно мотается по заграницам.
- Показалось, Иванов-младший отошел от российского футбола. Сосредоточившись на международном.
- Он как белая ворона - не вписывается в нашу кухню своей честностью. Хоть мне запрещает говорить на эту тему. Фурсенко его пригласил работать, Валентин куда-то улетел, возвращается - а на его должность позвали другого человека. Приятно такое? А у Вальки характер, как у папы!
- Самый знаменитый его матч, Португалия - Голландия, видели?
- Где рекорд по карточкам? А как же! Валю планировали назначить на финал чемпионата мира, но Блаттер раскритиковал сына. Позже через Симоняна передал извинения. Еще в газетах покаялся. И предложил работу в ФИФА.
- Валентин Козьмич умер в этом доме?
- Да. У него был рак. Лечили пять лет у лучшего профессора. Три операции под общим наркозом. В больницу Валю отдавать не стала. Взяла помощницу, тяжело было в одиночку справляться. Уехала на день рождения к Симоняну, возвращаюсь, а мне помощница говорит: "Он сегодня так скучал - все спрашивал: где Лида, где Лида…" Я, щадя его, быстренько забежала наверх, переоделась в домашнее. Подхожу, он обрадовался: "Ты здесь?" - "Конечно". Он меня, ребята, обнял крепко-крепко. Будто попрощался. И несколько дней спустя умер.
- Во сне?
- В коме. Утром вижу - за ночь одеяло не побеспокоил. Как положила, так и лежит. Громко-громко дышит. Отошла выпить кофе - и вдруг понимаю: что-то не так. Не слышу дыхания… Недавно памятник поставила на Ваганьковском кладбище, теперь мне полегче.
- Могила на центральной аллее.
- Спасибо правительству Москвы. Предлагали сначала чуть дальше, но на двоих. Как я буду лежать, меня совершенно не волнует. А около церкви было лишь одно место. Подписала бумагу, что от второго отказываюсь. Ни копейки за Ваганьково я не платила. А похороны обошлись в 300 тысяч.
- Затевалось какое-то дело с переименованием Восточной в улицу Валентина Иванова…
- Слава Фетисов пытался выйти на Моссовет, на Собянина. Но есть закон - должно пройти десять лет после смерти. Я уже не верю, что переименуют. "Все пройдет зимой холодной…" Остыла.
- Валентин Козьмич понимал, что неизлечимо болен?
- Про онкологию ему не говорили - но сам догадался, что происходит серьезное. Сник резко, похудел. Его авария подкосила. Поехали в семь утра на обследование. Кругом темень, а он прибавляет газу. И врезался в строительное ограждение. Не помню, перевернулись мы или нет, но крыша была примята. Вращались сильно. Валя хорохорился, больным себя не признавал. А потом я уехала на месяц в олимпийский Пекин. Так он детей замучил: "Где Лида?!" Я звонила каждый день! Все ему объясняю - и внезапно в ответ: "Давай, приходи, поболтаем" - "Валь, я в Пекине…"
- Прежде аварии были?
- В 1960-м привезли специально для мужа из Горького "Волгу", экспортный вариант. Вечером развезла гостей, около дома решила резко руль закрутить и отпустить, как Валентин делал. Влетела в столб! А Вале, сыну, как раз исполнилось девять месяцев. Тогда себе и сказала: больше за руль не сяду. Слово держу. У всех родственников машины - а меня передают друг другу, как посылку.
- Та авария чем закончилась?
- Да ничем. Все произошло на Автозаводской улице. Я успела на пассажирское сиденье метнуться, Валентин - на мое. Милиционер сразу его узнал. Через пару дней Валя говорит: "Выходи, смотри. Машина под окном". На ЗИЛе так отремонтировали, что ни царапинки не осталось.
"НАЧАЛЬНИК"
- Дмитрий Губерниев нам рассказывал: "Возвращаемся из олимпийского Турина. Козьмич уже старенький, болеет, но приехал в аэропорт встречать Лидию Гавриловну. Стоит с красной розой - влюбленный в нее, как школьник!"
- Валя всегда меня встречал. Про него сняли несколько документальных фильмов - Оксана Пушкина, "НТВ-плюс". Иногда пересматриваю и плачу - там вся наша жизнь. 53 года мы были вместе.
- В какой момент вы влюбились?
- Нам было просто хорошо - я не понимала, что такое любовь. Познакомились на Олимпиаде в Мельбурне. Назад плыли три недели на пароходе и восемь суток поездом. Месяц дороги!
- С ума сойти.
- В первом вагоне ехали футболисты, во втором - ресторан. В третьем - мы. Так после завтрака Валя приходил к нам в вагон, разговаривали у окошка. А пошлости вообще не было никакой. Многие могут предположить: "О, на корабле…" Да ничего подобного! Все было нежно, трогательно. И так дружили три года. У меня и мысли не было выходить замуж. Хотя Валентином увлеклась - мне он был дороже тренировок. Пока подружки, Лариса Латынина и Тамара Манина, вкалывали, я бегала на свидания.
- Зачем Иванова на них сопровождал Стрельцов?
- Стеснялся Валя. Нахальные они были на поле - а в жизни безумно скромные. Жила я на улице Осипенко, а встречались мы возле метро "Павелецкая". Смотрю - опять вдвоем. Не все понимали, кто мой друг - то ли Иванов, то ли Стрельцов.
- И как у вас до свадьбы дошло - если только дружили?
- 1959 год. Возвращаюсь с чемпионата мира, звонит Валентин: "Приходи на Автозаводскую, захвати паспорт". Я не сообразила - зачем паспорт-то? Вроде бы романтика должна быть, "кольца и браслеты, пепел, сигареты…"
- Паспорт взяли?
- Да. Гляжу - стоит Саша Медакин в бежевом пальто. Под мышкой - бутылка шампанского. Валя ведет в полуподвал, какая-то контора Никанора. Сидит женщина: "Давайте документы". Валя просит: "Заполни за меня, у тебя почерк лучше". И вот здесь я все поняла. Сашка откупорил шампанское, ударило в потолок. Так что даже предложения мне Валентин не делал.
- И свадьбы не было?
- Свадьба была отличная: как сезон завершился, собрались в Мячкове. Сто человек три дня не разъезжались с базы.
- Ссоры у вас случались?
- Разве что из-за выпивки. Как отыграют, успокоиться не могут, им хочется выговориться. Но не за чаем же. Все "Торпедо" у нас собиралось. Валя, Эдик, Валерка Воронин, Гена Гусаров, Боря Батанов. Вижу - хорошенькие уже, надо закругляться. Но они-то на кураже, им кажется, что мало.
- Знакомая история.
- Достают очередную бутылку водки. Беру ее и выливаю в унитаз. Они разом притихли, вскочили. В тишине раздается голос Воронина: "Начальник, кроме тебя, никому бы не позволили…"
- Почему "начальник"?
- А меня так в "Торпедо" звали.
- Ревновали Валентина Козьмича?
- Когда расписались, на первых порах звонили девицы. Как-то поднимаю трубку и слышу: "Передайте Иванову, пусть ребенку из поездки курточку привезет". - "Вы кто?" - "Его первая жена" - "Сочувствую. Я - последняя". Валька смеется, обнимает: "Лида, да нет у меня никого…" Или засматривается на него подружка нашего приятеля. Так я специально приглашаю их в гости. Пусть посидят, а Валя за столом убедится, какая она дура по сравнению со мной.
- Тонко.
- Это и называется женская мудрость. Понимаете, ребята, по жизни каждому из нас встречаются интересные люди, которые способны чем-то зацепить. И можешь увлечься. Но важно вовремя сказать: "Стоп". Построить семью - трудно. Удержать - гораздо труднее. Зато разлететься из-за какой-нибудь ерунды легко. Я счастливая женщина, потому что жила в гармонии. Утром с удовольствием неслась на работу, а вечером - домой. Для меня семь этажей в лифте казались долгими.
ЭДИК И ВАЛЕРКА
- Говорят, Стрельцов зазывал Иванова на ту дачу, где произошло изнасилование.
- Это самое удивительное, что Валентин там не оказался. Стрельцов, Огоньков и Татушин - очень странная компания. Наши со спартаковскими никогда не дружили. Валя то ли не успел на это свидание, то ли что - остальные поехали в выходной без него. Девчонки сказали: мол, ни папы, ни мамы на даче нет. Набрали вина.
- А вы где были?
- На сборе в Леселидзе. Утром на построении председатель нашей федерации генерал Бакланов докладывает о ЧП. И вся линейка косится на меня! В голове единственная мысль: "Как же там Вали нет, если есть Эдик?"
- Поначалу эта девица предлагала вариант: Стрельцов отдает ей "Победу" - она забирает заявление…
- Кто ж вам это рассказал?
- Валерий Маслов.
- Я кучу версий слышала. Но такую - впервые. Точно знаю: Фурцева хотела, чтоб Эдик был с ее дочкой.
- Еще версия - Стрельцов заявил следователю: "Жалко, я в ФРГ не остался".
- Легенда! Хоть им действительно везде предлагали остаться. Но вы не представляете, какие это два дурака были, Стрельцов с Ивановым. И в ЦСКА их звали, и в "Динамо". А они сидели в раздевалке: "Валь, не пойдем?" - "Не пойдем!"
- Козьмич сказал в интервью: "Раз посадили - значит, было за что".
- Конечно, все было. Но если девчата приглашают к себе со словами: "Нет ни мамы, ни папы" - ответственность делите пополам. Эдик-то порядочный парень. Барышни на него вешались. Только пальцем помани - но он из другой породы. Домашний, не гулящий. Правда, выпить любил. Насколько силен, горд был на поле - и полная противоположность в жизни. Абсолютно ведомый.
- Каким был Стрельцов после отсидки?
- Он пришел в нашу московскую квартиру. Это был совсем не тот Эдик. С громадным следом тюремной жизни. Прежде никогда не сутулился, а тут - лысый, посеревший, потускневший.
Когда Валю назначали главным тренером "Торпедо", я собрала Эдика и Валерку Воронина: "Паразиты, теперь он для вас - Валентин Козьмич. Если его не поддержите - башку вам оторву…" Клятву дали прямо за столом. Потом Валя взял Стрельцова к себе вторым тренером. Как-то мужа вызвали из Сочи на совещание главных тренеров в Москву. Эдик в команде за главного. И запил, пропал. На этом поставили точку. Положиться на него было нельзя.
- Алла, первая жена Стрельцова, ушла в 1958-м сразу после той истории?
- Расписаны они не были и расстались, кажется, раньше. У них дочка, но с папой она не общалась. А Рая появилась, когда Стрельцова посадили. Стала активно поддерживать Софью Фроловну, его маму. Ездила на зону с передачами. Работала в ЦУМе, материальная ситуация у нее была нормальная.
- Впервые Стрельцов ее увидел на зоне?
- Ну да. Этим его к себе немножко пристегнула. Они поженились, родился Игорь, квартиру им дали на Курском. Рая ненадолго пережила Эдика. Поехала в Сочи, - с ней был друг, который во всем помогал. Там инсульт, умерла. Денег на цинковый гроб не было - и этот мужчина на машине повез ее по жаре в Москву. Сказал мне на похоронах: "Представляете, что я испытал?"
- Была бы у Воронина такая Раиса, прожил бы дольше?
- Обычно такое про меня говорят. Валерка - ох какой тяжелый парень! его нужно было держать на коротком поводке. И все равно сорвался бы. На наших глазах женился на Вале, дочке циркачей Птицыных, получили четырехкомнатную квартиру на Автозаводской. Но Валерка был неуправляемый. После матча у своего подъезда протягивает ключи: "Вот, поднимайтесь. Я скоро". И пропадает.
- Куда?
- Умотал к другой. Или приезжаем в ресторан ВТО. Туда не подойти, очередь - а на улице швейцар. Валерка с Валентином шею вытянут, швейцар пропускает. Стол уже накрыт. Вдруг Воронин - хоп, и в сторону. Ночью нет. Жена терпела до поры.
- И решила поступать так же?
- Да. Как-то едем мимо ВТО - там окна низкие, видно, кто за столиками. Притормаживаем. Валерка говорит: "Вот она!" Я повернула голову - Валентина с каким-то итальянцем. Еще подумала: "Как она посмела?!" Наверное, от обид начала по-бабски мстить. Хотя и любила Валерку.
Годы спустя звонок - Валентина, его бывшая жена. Просит помочь устроиться на работу хореографом, она все-таки танцевала в "Березке". Отправила ее в детскую спортивную школу нашего района. Вскоре перезванивает директриса: "Лида, сколько ей лет? Ты ее видела?" - "Нет. А что?" - "Пришла старуха без зубов". Я не представляла, что можно до такой степени опуститься.
- Грустно.
- Валерку нашли в подземном переходе у Варшавских бань с проломленной головой. Умерла Валя. Потом сын Миша. Он сильно пил, труп подобрали на улице - три дня в морге не знали, кто это такой. Так пришел конец одной из самых красивых московских семей.
БУНТ
- Какой футбольный матч стоил вам особенных нервов?
- Пока Валя играл, я ужасно боялась травм. От Генки Логофета ему крепко доставалось. Тот не грубый защитник - просто не умел чисто мяч отобрать. А у Вали же с коленом беда.
- Мениск?
- Да, оперировали перед Мельбурном. Колено располосовали с внутренней стороны, а мениск оказался наружный. Профессор Ланда вытаскивал его через этот разрез. Валя говорил: "Операция затянулась, наркоз отходит. Я так орал! Зашивали практически наживую". И на месяц заковали в гипс. Когда сняли - нога как култышка. Не сгибалась вообще. Внутри сгустки крови окаменели и мешали двигаться. Пришлось ломать. После каждого матча Валя приходил домой, ложился в горячую ванну и медленно разрабатывал ногу. Невероятно, как с таким коленом сыграл на Олимпиаде и двух чемпионатах мира!
- Когда он в тренеры перешел - спокойнее не стало?
- Конечно. Например, в финале Кубка с "Днепром" судья Жук не засчитал чистый гол "Торпедо", и наши проиграли. Следующий матч в Кишиневе. Валентин так разволновался, что в самолете бабахнул микроинсульт. Из-за нарушения тройничного нерва возник небольшой перекос лица. Приехала к нему в больницу, он отворачивается, стесняется. Говорю: "Прекрати! Все равно для меня ты самый дорогой и любимый…" А сколько мучили его после поражений?!
- Кто?
- Партком ЗИЛа. Если "Торпедо" проиграло - будь любезен быть там навытяжку к девяти утра. Собирается вся партийная верхушка завода, включая тетю Маню, которая мяч от шайбы не отличает. Но она тоже имеет право голоса и распоряжается судьбой тренера. Продолжит он работу или получит строгий выговор с занесением в личное дело. Причем каждый побольнее норовит укусить, ведь Валентин с этой публикой не церемонился. С матом прогнал из раздевалки третьего секретаря парткома, который желал в перерыве провести для игроков установку. Он ненавидел футбольных дилетантов.
- Как вы пережили торпедовский бунт 1991-го?
- Ох… Директор завода Браков сказал Валентину: "Ты остаешься. Выгоняй кого угодно и строй новую команду". Утром муж отправился к нему на совещание. В этот момент дома телефонный звонок. Я чувствую, трубка прикрыта то ли платком, то ли ладонью - чтоб голос было трудно распознать: "Если твой из "Торпедо" не уйдет - пожалеешь. У тебя дети, внуки. Подумай о них…"
- Ваша реакция?
- Выяснила телефон дирекции завода, набрала, представилась. Объяснила, что муж у Бракова, попросила соединить. И выпалила: "Валя, бросай к черту футбол! Я не хочу, чтоб у наших детей были проблемы!" Через два часа он приехал: "Все, освободился".
- Кто угрожал?
- Я уверена - Скоморохов! Но это потом поняла. Он же был одним из помощников Валентина, отвечал за "науку", вел календарь нагрузок. Домой к нам приходил. Когда футболисты подняли бучу против Иванова, руководил парадом именно Скоморохов. И в итоге его утвердили главным.
СЕКРЕТ
- Завершив карьеру гимнастки, вы стали арбитром. И отсудили шесть Олимпиад!
- 24 года - одна от СССР! Масштаб представляете? Судьбу медали определяли доли десятых - а Советскому Союзу необходимо золото.
- С румынками воевали?
- Открою секрет: вице-президентом международной федерации была Миля Симонеску, в чью епархию входила работа с арбитрами. От нее зависело - будешь ты судить или нет. На серьезные страны она воздействовать не могла, а на какую-нибудь австралийскую или португальскую даму - вполне. И все ей были вроде немножко обязаны. Раз посадила судить.
- Логично.
- Зато мы дружно давили Китай.
- Почему?
- Китайцы сильные - а это не нужно было ни США, ни Германии, ни Румынии. Да и нам тоже. В этом смысле образовался дружный, скоординированный блок. Но вот однажды в Китае произошла любопытная сценка с Симонеску.
- Что такое?
- На Кубке мира в 1985-м подходит: "Лида, прошу, поставь нашей девочке 9,9 - и я твоей поставлю!" Отвечаю: ладно. А про себя думаю: поставлю румынке, если та будет идти за моей девочкой.
- Трезво.
- Так и вышло: своей поставила максимум, а румынке - меньше. Миля спрашивает: как же так? Отвечаю: "Извини. На 9,9 надо безупречно отработать. Как наша гимнастка". Это ко мне Симонеску осмелилась подойти с претензиями! А представляете, как скручивала остальных? Те по струнке ходили!
- Боком это вам не вышло?
- Нет. После каждого крупного чемпионата проводили анализ судейства. Отваливалось много народа. Жена партийного босса из ГДР Эвальда тупо ставила своим плюсики, другим - минусы. Убрали сразу.
- С Надей Комэнеч общались?
- Конечно. Я знакома с Белой Кароли, ее тренером. Он не гимнаст, а гандболист. Рассказывал мне, как ухаживал за Мартой, гимнасткой. Приходил на свидания, ждал-ждал - да и взялся помогать на брусьях. Страховал, он же высоченный. И втянулся - бывают такие увлекающиеся натуры. У Кароли была феноменальная картотека на советских гимнастов, всю технику раскладывал по пунктикам. А у нас даже видео не было.
Однажды на соревнованиях соцстран "Дружба" вижу - у него появилась интересная девочка. Подхожу: "Это что за чудо?" - "Надя Комэнеч". Доставлять нам неприятности начала в 1976-м, в Монреале. При том что у нас были Люда Турищева и Нелли Ким. А Комэнеч получала "9,9", "9,9"… Победила заслуженно. Тогда я этого не говорила, а сейчас - скажу.
- Самый потрясающий характер, который встречали в гимнастике?
- Лариса Латынина. Для гимнастики данные у нее невыдающиеся. Но волевая, собранная, дисциплинированная. Если я ради свидания прогуливала тренировку, то Лариса никогда себе такого не позволяла!
- Слышали еще хоть об одной гимнастке, которая на чемпионате мира выступала бы беременной?
- Ну что вы! На это способна только Латынина. Срок-то был немаленький - три с половиной месяца. Мы ни о чем не догадывались.
- Как?
- Она же худющая. Плюс характер. Я бы точно проболталась, а Лариса никому не говорила. Лишь тренер был в курсе и оберегал ее. На брусьях придерживал, чтоб не ударилась животом о жердь. А на пьедестале Лариса сказала: "Девчонки, я беременна". Мы обалдели.
МУХИНА
- Трагедия с Еленой Мухиной произошла на ваших глазах?
- Нет. Гимнастки проводили сбор в Минске. Оттуда позвонили мне в Спорткомитет, где занимала должность государственного тренера: "С Леной несчастье". Но без подробностей. В больнице ее навестила. Она не осознавала, что больше никогда не поднимется. Сказала: "Лидия Гавриловна, после вытяжки я стала длиннее на десять сантиметров. Мне все брючки будут малы". А я думаю: "Бедная девочка, когда же ты их наденешь-то…" Лежала плашмя. Отнялось все, что ниже шейного позвонка. Будто два провода перерезало.
- За 26 лет - никаких улучшений?
- Абсолютно. Ни чашку взять, ни страничку в книге перевернуть. Ни-че-го. Ручки у Лены уже были усохшие. Перепробовали разные методики, включая китайскую медицину, - бесполезно. Ее привязывали бинтами по всей длине к металлической планке и учили стоять. Затем так же пытались научить сидеть. А голова до последних дней была светлая. Я понимала, что Лену надо чем-то увлечь. Предложила - учи судейские правила, защитишь категорию и будешь арбитром.
- Это было реально?
- Сначала казалось, что да. Лена загорелась, штудировала правила. Но потом поняли, что слишком тяжело. Ведь сесть сама не могла. Со временем вообразила себя экстрасенсом. Мы ее не переубеждали. К примеру, спрашивает: "У вас болит голова? Давайте полечу". Я прикладывала ее руку на свой лоб. "Чувствуете тепло?" - спрашивала Лена. Если честно, ничего я не чувствовала, но подыгрывала: "Да-да, что-то есть…"
При всей мой находчивости и болтливости, навещая Лену, всякий раз с ужасом думала: о чем говорить? Что-то про детей рассказать? А вдруг причиню боль - у нее-то их нет и не будет. Хочу сообщить о свадьбе гимнастки Наташи Юрченко - снова осекаюсь. Лена старше - и замуж никогда не выйдет.
- Жила Мухина с бабушкой?
- Да. Лена рано потеряла маму. Она сгорела в квартире из-за отца-алкоголика. Его посадили. Когда вышел, снова женился. вторая супруга, Лидия Ивановна, тоже помогала Леночке.
- Ее тренер Михаил Клименко по-прежнему живет в Италии?
- Миша не так давно скончался от рака. А Витя, младший брат и олимпийский чемпион по спортивной гимнастике, работает в Германии.
- Клименко за 26 лет ни разу не навестил Мухину?
- Да. Наверное, понимал, что эта встреча будет Лене неприятна. Она была сильно на него обижена.
- Он виноват?
- Ну как… Шла подготовка к московской Олимпиаде. Лена плохо себя чувствовала, болел голеностоп. Сказала тренеру - тот не верит. Отвечает: "Сделай еще раз". Вот эта фраза и оказалась лишней. Мухина взлетела, не докрутила сальто и врезалась в пол. Страховать ее Клименко и не должен был. Главная его ошибка в том, что заставил Лену пойти на прыжок. Впрочем, заставлял ее каждый день. В гимнастике такое сплошь и рядом. Но тренер обязан отличать капризы от реальной боли и усталости. Чувствовать состояние спортсменки - врет она или отлынивает.
- Мухина сказала про тренировки Клименко: "Я чувствовала себя животным, которое гонят хлыстом по бесконечному коридору…"
- Миша был очень требовательный. Одержимый. Порой беспощадный. Он почувствовал в Мухиной талант и готов был сутки проводить в зале, забывая, что перед ним девочка, а не робот. Но скажи ей: "Иди к другому тренеру!" - она не ушла бы. Потому что был результат. В 1978-м Мухина выиграла чемпионат мира, опередив Комэнеч. У нее была сложнейшая программа. Легендарная "петля Мухиной" - это заслуга братьев Клименко.
- И при этом Мухина могла не попасть на Олимпиаду?!
- Запросто. Конкуренция в Советском Союзе была запредельная! В те дни как раз и решался вопрос, будет ли она на Олимпиаде. Так что для Миши на карту было поставлено многое. Но он не знал меры, в том числе в выражениях. Клименко за это постоянно критиковали. Я сама в Америке, услышав, как он ругает Мухину, вывела его из зала и отчитала: "Ты посмотри, сколько людей вокруг! Так нельзя…"
- Вы, как гимнастка, с такими не сталкивались?
- Бог миловал. Со мной в "Динамо" работал замечательный тренер - Алексей Иванович Александров. Начинала я в школе Кировского района. В 16 лет нас привели на экскурсию в гимнастический зал, расположенный под Восточной трибуной стадиона "Динамо". Там же сборная тренировалась. Условия шикарные, огромный бордовый ковер. В Советском Союзе это был лучший зал. Я и не предполагала, что через полтора года он станет для меня родным.
- На прошлой неделе 90-летие общества "Динамо" отметили с размахом…
- Вечер в Государственном Кремлевском дворце получился душевным. Приятно было встретить Галю Горохову, Володю Кесарева, Витю Царева, Валю Яшину. Кесарев, кстати, хохмач, умеет поднять настроение. На днях опять меня по телефону разыграл.
- Как?
- Звонит: "Это из райсобеса. Вы сегодня зарядку делали?" - "Нет" - "Ая-я-яй. Не ленитесь, Лидия Гавриловна! Мы к вам направим специалиста…" Спортсмены-динамовцы всегда дружили. У меня были чудесные отношения с легкоатлетами. Мы тренировались, а они проходили мимо по балкону и посмеивались над тем, как бегают гимнастки. Леонид Щербаков, серебряный призер Олимпиады-1952, даже учил меня правильному разбегу перед прыжком. А когда на балконе появлялись динамовские футболисты, наш тренер сразу менял тон. Они притормаживали, засматривались на нас. И тут Алексей Иванович обязательно какую-нибудь гадость про девчат говорил. "Ты прыгаешь, как корова!" Или: "Ну что ты крутишь, как цыган солнцем?!" Это было его любимое выражение, причем в слове "цыган" ударение ставил на первый слог.
- Самая памятная поездка за границу?
- В Японию. Была там раз пятнадцать. Я в любой стране прошу наших ребят выучить три слова на местном языке - здравствуйте, до свидания, спасибо. И вот в Токио объясняю пожилому тренеру, как это будет по-японски. Для того, чтоб было проще запомнить, я внедрила свою систему.
- Какую?
- Здравствуйте по-японски - "конничи-ва". Говорю ему: "Скажете - "Конь ночевал", и вас поймут. Спасибо - "домо-аригато". Тоже легко - "Дом Алиготе". До свидания - "саё-нара". Если сказать "Своя нора" - сгодится". Он обрадовался: "Ну, теперь-то не забуду". А утром встречаю его в гостинице и слышу: "Лида, я хотел с японцем поздороваться, все варианты перебрал. "Кобыла спит? Кляча уснула? Лошадь сдохла?" - "Игорь Степанович, "Конь ночевал". Он хлопнул себя по лбу: "Точно!"
- На телевидении вам комфортно?
- Мне нравится комментировать. Жаль, гимнастика - не футбол, трансляций мало. А вот когда зовут на какие-нибудь проекты - танцы посудить или еще что-то в этом духе - отказываюсь. На одном канале предлагали создать проект специально под меня. Я ответила: "Спасибо, не стоит".
- Почему?
- Я человек возрастной. И прекрасно понимаю - всему свое время. У меня есть внутренний "стоп". А вот у Миши Клименко его не оказалось.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ