Газета Спорт-Экспресс № 148 (6799) от 10 июля 2015 года, интернет-версия - Полоса 4, Материал 1
ФУТБОЛ
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Андрей МАНАННИКОВ: “ПЕРВАК МАХАЛ ПИСТОЛЕТОМ: “ВСЕХ ПОЛОЖУ!”
Окончание. Начало - стр. 1
- “Памир” работал с судьями?
- О том, чтоб им деньги давали, не слышал, честно. Но принимали хорошо, накрывали поляну. Одного привезли на стадион пьяным в стельку. “Му” сказать не мог. Полчаса отмокал под холодным душем. Вышел - нормально отсудил. В высшей лиге я не сталкивался с беспределом. Не то что во второй.
Когда в Термезе начинал, был в нашей зоне “бермудский треугольник” - Хива, Нукус, Наманган. В этих городах никто очки не брал. Прибивали внаглую. Например, подача углового, свисток, пенальти. “Товарищ судья, за что?!” А он: “В такой куче наверняка была игра рукой…”
А в “Памире”, чтоб зацепиться за высшую лигу, хитрости придумывали. Матчи начинали в пять часов дня - когда температура градусов сорок. Сами к этому как-то адаптировались. Ледяную минералку заносили в гостевую раздевалку. Кто понимал - чай пил. Остальные брали эту воду.
- Что такого?
- Отхлебнул - и не можешь играть. Организм остывает, перепад давления, силы ушли.
- Экскаваторы ночью перед гостиницей гостей тарахтели?
- До таких подлостей не опускались. Вот против нас в Хабаровске устраивали один и тот же трюк. Первый тайм - открывают ворота стадиона так, чтоб хозяева играли по ветру. Во втором тайме уже другие - хоп, снова СКА по ветру…
- Хабаровск мог вас холодом испытать. Так, как вы испытывали жарой.
- Это в Перми намучились. Последний тур. Было минус сорок.
- Да ну, какие сорок?
- Может, мне показалось. Накануне вышли на тренировку - проковырялись минут двадцать. Поле укатано, шипы не держат. На следующий день явился какой-то мужик, заставил нас в резиновые шипы вкрутить шурупы. Головки пооткусывали.
Задубел в Перми как цуцик. Штанги еще были чугунные - дотронешься, перчатка примерзает. Еле руку отрываешь. Мяч улетает за ворота, ребятишек нет. Надо самому топать. Я подбежал к трибуне, там пермяки - без шапок, нараспашку. Водка, сало порезано, черный хлеб. Кричат: “Эй, вратарь, давай к нам, разлито!” С удовольствием, отвечаю. Но пока нельзя.
- Правда, что за выход в высшую лигу футболистам “Памира” вручили уазики?
- Чушь. В “Памире” с деньгами было отлично. Самой плохой машиной считалась “шестерка”. Я сначала получил “Волгу”, а когда вернулся из армии - “девятку”. Цвет - “брызги шампанского”. Номер 13-00, как сейчас помню…
Жила команда за счет хлопка. На столе всегда была и красная икра, и черная. Разве что с кофе проблема.
- Почему?
- Таджики кофе не пьют. Только зеленый чай.
- Зато легкие наркотики считаются пустяком.
- Что вы имеете в виду?
- То, что жуют.
- Насвай? Да это ерунда, а не наркотик. Я пробовал. Тот же самый табак, ощущение, как от первой затяжки сигареты. Чуть кружится голова. Попадает в кровь через слюну.
- Вся команда на этом сидела?
- Не вся, но… Употребляли. В Средней Азии - обычное дело. Пятницкий до сих пор насвай жрет. Его продают везде. Можем в Питере выйти - на любом углу куплю у таджиков.
БУБУКИН
- С уходом в ЦСКА история приключилась детективная.
- 1985-й. “Памир” и ЦСКА претендуют на выход в высшую лигу. Накануне матча с ЦСКА семерых наших, которые формально служили, отвозят в комендатуру. Болельщики узнали, стали собираться вокруг. Начальник перепугался - ладно, говорит, выпускайте их. Но предупредили: “Проигрываете - мы вас не трогаем”.
- Как сыграли?
- Победили - 1:0. На следующий день все семеро отправились служить. Четверо в Ашхабад, трое - в Ташкент.
- Может, лучше было отдать матч?
- Это даже не обсуждали. Почему-то страха не было. Как-то в Хабаровске играли, тренер СКА Назаренко знал, что я служу. Ходил за моими воротами весь матч: “Не пропустишь - останешься здесь”. 3:1 их обыграли.
Попасть, кстати, должны были не в ЦСКА, а в “Динамо”. Но специальным приказом министра обороны нас, пограничников, перевели из КГБ в армию. Учебку проходил в десантно-штурмовой бригаде. Все эти ребята готовились в Афган. Под боевые действия.
- Кем вы числились?
- Минометчиком. При том что генерал Гафуров был болельщиком “Памира”, все приходилось выполнять наравне с десантниками. Самая граница. Обрыв - и вот Афганистан. Через речку Пяндж.
- Афганцы на эту сторону набегали?
- В свое время они целиком заставу вырезали. Зашли в учебку, а постовые с деревянными автоматами. Потому что до присяги настоящее оружие не дают.
- Глупостями в армии занимались? Траву красили?
- Нет, это в ЦСКА дурь была. Осенью листья сбивали с деревьев, например. Командовал операцией человек с погонялом Шлюпка.
- Почему?
- Мичман. Батуренко в ЦСКА устроили “дембельский аккорд” - яму с опилками. У спортсменов есть упражнение - прыжки на опилки. Так эту яму пятьдесят метров в длину рыл как раз Юра.
- Герой.
- Но он хитрый, договорился с экскаваторщиком. Принимать работу явился тот же мичман: “Что-то слишком глубоко. Прикапывай назад”. Вот это Юре пришлось делать уже самому.
- С вами в ЦСКА забавное случалось?
- Тренировал вратарей Валентин Бубукин. Уже забавно. Все на шутках-прибаутках. Что в голову придет - то и давал. В Болгарии загнал на поле, где снега по колено. Мяч кидает - а ты лови. Успей еще из сугроба вылезти. Ну глупость!
- Зато весело.
- Еще веселее было, когда Юрий Морозов уехал на чемпионат мира, Бубукину оставил конспекты. Тот поглядел на эти бумаги: “За хорошую работу - срезаю половину!” И половиночку от конспекта оторвал. Команда к приезду Морозова расслабилась так, что не узнать.
Тогда мечтали создать новую “команду лейтенантов”. Привезли служить всю юношескую сборную, которая играла на чемпионате Европы. Но подписались на звание Малюков и Татарчук. Да Брошина заставили. Броха выпивал прилично, его приперли: либо становишься лейтенантом, либо насильно спрячем в больницу…
- Жестко.
- Но больницы не избежал, подшили его. После матча со “Спартаком” он был тепленький, шарахался по второму этажу ЛФК. В бордовом костюме сборной СССР. Тут навстречу толпа генералов - и кто-то захотел Брошина им представить. Подозвал - а Валерка лыка не вяжет: “Вя-вя-вя…” Прямо оттуда отправили в больницу. Полежал, пришел в себя от такого потрясения - и вновь заиграл.
БЕЛОШЕЙКИН
- Чьей способности пить и играть вы поражались?
- Себя могу отметить. Шариф Назаров говорил: “Лучше пьяный Мананников, чем трезвый Гертнер”. Консультантом “Памира” был Вячеслав Соловьев, и я прокололся. Открывал “чебурашку”…
- Водку?
- Да, зеленую, с крышечкой. В руке лопнула, поранился. Опоздал на базу, тренеры сидят на скамеечке. А у нас принято было - подойти, каждому пожать руку. Я попытался отделаться “добрым утром”, быстро спрятаться - не вышло. Вытянули на разговор, который завершился фразой Соловьева: “Он ни в коем случае играть не будет”. На что Назаров тихо ответил: “Только Мананников”. Доктор меня в баньке выхаживал.
- Были на вашей памяти комичные нарушения режима?
- В Душанбе после матча с Литовченко, Протасовым и Горилым рванули на пивзавод. Без часов, без времени. Когда вернулись - их “Днепр” улетел в Ташкент.
Ну и в “Роторе” случай. Команда вылетала зимой на сбор из Москвы. Туда добирались по железной дороге. Из Волжского на просмотр пригласили Александра Еременко. Ночью вышел в тамбур покурить и выпал на ходу из поезда.
- Пьяный?
- Сами-то как думаете? Но в сугробе протрезвел моментально. В шортах и тапочках несколько часов топал по шпалам. Добрел до сторожки, разбудил бабульку. Отогрела, накормила, теплые вещи дала. Еременко золотую цепочку ей подарил - хоть чем-то отблагодарить. После той истории его сразу отправили обратно в Волжский. Виктор Прокопенко смеялся: “Не думал, что паровоз - опасный транспорт…”
- С ЦСКА на базе в Архангельском вы соседствовали с хоккеистами. Вот те поддать - мастера.
- Жили они этажом выше. Пили больше футболистов, это точно. Я с Женей Белошейкиным подружился. В 1999-м, за полгода до самоубийства, встретил на Московском вокзале. Выглядел он замечательно: “У меня все нормально, играю”. А потом открываю “СЭ” на последней странице - повесился!
- Причину знаете?
- Все пьянки-гулянки пошли с женитьбы на Светлане. Ее брат был при хоккее, он их и познакомил. Белошейкина на стакан подсадили.
- Женили - потому что выгодная партия?
- Конечно! Вратарь сборной, олимпийский чемпион. Тихонов его наказывал. Команда возвращается, все получают одни премиальные, Белошейкину - половину. Ничего не помогало. На базе по веревкам спускался из окна - и в загул. Хоть можно было уйти через хозяйственные пристройки - ставь лестницу и делай что хочешь. Рядом, в лесу, ресторан.
Как-то в этом ресторане он справлял день рождения. От футбола были Иванаускас, Савченко и я. Заходим - столы красиво накрыты, человек на сорок. Белошейкин один. Из хоккеистов никто не пришел.
- Самые трагичные судьбы вашего “Памира”?
- Васька Постнов играл в Марокко, стал там почетным гражданином. На парадах ходил едва ли не в первых рядах. И пропал. Неизвестно, жив ли. Тренеру Олегу Хаби полгода назад ногу отрезали. Курит много.
ВОЙНА
- В 1989-м в “Памир” привезли трех замбийцев.
- Чудные. Выпить очень любили, на водочку налегали. Жили в “Интуристе”, из бара не вылезали. Как наступила осень, на поле выходить отказывались: “Не можем играть по такому холоду”. Натирались каким-то смердячим жиром.
- С “Памиром” пол-Африки объездили?
- Каждый год в конце сезона летали на товарищеские матчи. Мавритания, Бирма, Сенегал… В Европу по линии Спорткомитета таджиков не пускали, зато в Африку - пожалуйста. Самое тягостное впечатление произвела столица Мавритании - Нуакшот. Рядом пустыня, минимум зелени, песок во рту постоянно. Грязь, нищета, разруха. Вместо домов - ветхие лачуги, среди помоев и отбросов бродят худющие козы.
- Змеи или пауки к вам заползали?
- Нет. Это случилось на Кубе, где был с юношеской сборной. Вдруг крик в гостинице: “У Кутепова змея!” Прибегаю в номер, Игорь лежит на кровати, боится пошевелиться. Над головой - змея, вылезла через щель в кондиционере. Я схватил ее и выкинул в окно.
- Однако.
- Я же из Таджикистана. Чем-чем, а змеями там никого не удивишь. В районе горных озер их полно. В детстве часто ловил, в том числе ядовитых - гюрзу, гадюку.
- Как ловили?
- Палкой к земле прижимаешь и обхватываешь за голову так, что она не ужалит, как бы сильно ни извивалась. Ничего сложного.
- Лишь бы из охотника не превратиться в жертву.
- При мне никого не кусали. Да и не смертельно это, если вовремя оказать помощь. Когда весной наступают брачные игры, змеи сворачиваются клубками. В этот момент с ними можно делать, что угодно. Даже пинать, как мячик. На человека внимания не обращают.
- Войну в Таджикистане застали?
- “Памир” не разбегался, пока не отыграли в апреле 1992-го полуфинал Кубка с ЦСКА. Вот после него все русскоязычные уехали. По городу уже ходили люди с автоматами. Схлестнулись две нации - памирские таджики и кулябские. Одни кучковались у ЦК, другие - на площади. Когда столкнулись, началась бойня. На горе большой ров, туда людей вывозили и стреляли. Там же закапывали.
- Внешне различаете - кто откуда?
- Разумеется. Памирцы - черные с голубыми глазами, симпатичные ребята. А кулябцы - чумоватые. Грязные, вонючие. Все серьезные посты обычно занимали памирцы.
БРАКОНЬЕРЫ
- Из “Памира” в 1992-м вы перешли в “Зенит”.
- Это - ужас! Год бесплатно играли!
- Как?
- А вот так. Подъемные - 25 тысяч рублей. Хватило на торт-мороженое. Бирюкова продали в Финляндию, там же матч организовали. Игрокам раздали суточные, так начальники в Питере скандал устроили. Чуть ли не заставили возвращать.
После “Памира”, казалось, попал в голодный край. Магазины пустые, талоны без ленинградской прописки никто не дает. Жена на последние покупала муку, яйца, творог. Пекла блины - и продавала на Московском вокзале. Мы командой идем к поезду, она лицо прикрывает. Чтоб не заметили.
- Невероятно. Команду хоть кормили?
- На первое - бульон, на второе - вынутое из бульона мясо. Я сам ездил на рынок, покупал зелень на всю команду. Чтоб чем-то бульон посыпать.
Но даже при этом я готов был остаться в “Зените”, если б квартиру дали: “Варфоломеев получил, Левин тоже. Чем я хуже?” - “Не можем…”
- Кто был тренером?
- Вячеслав Мельников. Бесхарактерный. Тряпка просто.
- В какой момент поняли?
- С самого начала! Когда на его глазах бутылку водки пронес в номер - а он слова не сказал.
- Обыграй “Зенит” камышинский “Текстильщик” в последнем туре, остались бы в высшей лиге. Неужели не нашли денег на такой-то вопрос?
- Нашли. Предложили Наталушко - тот отказался. Хотя “Текстильщику” ничего не надо было. Сыграли - 0:0.
- Говорили, вы однажды какому-то защитнику в “Зените” дали по башке.
- Я по башке не бил. Бутсой кидал. Кому-то укажешь на ошибку - он выслушает и примет. А кто-то спорит. Ну и получает бутсой.
- В ответ кто-нибудь швырял?
- Попробовали бы…
- Как деньги выглядят, вспомнили в “Роторе”?
- Митрич (Горюнов. - Прим. “СЭ”) дал мне квартиру, машину, родителям дом…
- Возможности “Ротора” казались безграничными?
- Да и сегодня у Горюнова все в порядке, прошлым летом к нему заезжал. Базу-то не отдал никому. Открыл интернат, гоняет детишек.
- Что заезжали?
- Маму навещал. Она так и живет в том доме. Дай-ка, думаю, на базу загляну. 17 лет Горюнова не видел, да изменился я сильно, бриться стал наголо. Митрич меня не узнал, прошел мимо. Потом обернулся: “Андрюха?!”
- Когда-то Горюнов в чем только вас не обвинял.
- Да. Большую роль сыграл Рохус Шох. 1993-й, играем с “Локомотивом” в Москве. Кто ж у них бил штрафные-то с левой ноги, светленький…
- Смирнов?
- Он через “стенку” мне забросил. А Рохус на трибуне произнес: “Да Манан такие мячи ловит!” Вот эта фраза Шоха стала роковой. Всех собак повесили - будто я сдал игру “Локомотиву”.
- Еще говорили про Нижний Новгород.
- Там другой момент. При счете 2:2 человек метров с тридцати пробил. Я сел на колено - мяч завалился мне за спину. Если б сдавал - да в жизни не пропустил бы такой гол. Нелепый! Как у Акинфеева в Бразилии!
Но Горюнов уперся, решил - сдаю, и все. Так воспринял слова Рохуса.
- Шох-то почему был уверен?
- Материальная заинтересованность.
- ???
- Убрал меня, поставил в ворота “Ротора” Саморукова.
- Так в чем заинтересованность?
- В деньгах. Волгоград давал солидные подъемные. Дербанили пополам, наверное.
А мне сказали: “Выставляем на трансфер”. Вскоре пригласили в “Торпедо”. Но, как услышали сумму, вопрос снялся. 300 тысяч долларов!
Горюнов хотел меня наказать: чтоб никто не купил. Год потерял. Пока не приехали из Махачкалы ребята с поломанными ушами. Заперлись с Митричем, о чем-то потрещали - и увезли меня.
- Не за 300 тысяч?
- За вагон нефти. Или керосина.
- Вот что значит - чудо человеческого общения. Вы не пытались с Горюновым поговорить?
- Бесполезно. Не понимал! Дошло до крайности. Сейчас можно рассказать. Звонок домой: вызывает Горюнов. Приезжаю, секретарша бледная. “Что случилось?” - “Увидишь”.
Захожу в кабинет, круглый стол. Вдоль стенки сидят все браконьеры и бандиты города. Страшные люди. Начинают предъявлять: “Ты сдаешь игры…” Пусть, отвечаю, кто-то докажет. Или придет человек, который давал мне деньги. Я сам пойду и утоплюсь.
- Что ответили браконьеры?
- Замолчали. Потом махнули рукой: “Ладно, иди”.
- Эти люди могли сделать что угодно?
- Легко. Никто бы меня не нашел. Я, конечно, обоср…ся. Сел в машину, достал из бардачка “чебурашку”. Из горла выпил.
- Игроки верили, что вы продали матч?
- Да никто не верил. Жена на волгоградском рынке торговала, а тогда рэкетиры ходили и собирали доллары со всех. Кроме нее. Такое уважение.
- Когда Горюнова простили?
- Уже был в липецком “Металлурге”, 1997 год. На сборах идем с Менщиковым, Полстяновым, Жабко, Стоговым. Все поиграли в “Роторе”. Навстречу - Митрич. Каждого обнял: “Вот они, настоящие реальные пацаны!” Собственная команда его не устраивала. Как только обнялись - в ту же секунду простил.
МАЛОФЕЕВ
- На самый верх вы так и не вернулись.
- Мне уже репутацию создали - многие тренеры опасались связываться. Зато Эдуард Малофеев не побоялся пригласить в “Анжи”, а Владимир Федотов - в липецкий “Металлург”.
- Нам описывали, как в Махачкале жил Малофеев. Утром шагал в церковь, зажигал свечку: “Упаси меня, Господи, от греха великого пития”. После чего перемещался в пивную напротив.
- Когда в Махачкалу приезжала жена, Эдуард Васильевич был в завязке. Едва Дина за порог - “понесли ботинки Митю”. Помню, шепнул в автобусе: “Андрей, сейчас у ларька тормознем. Купи, пожалуйста, “Баварию”. Теплую”.
- Теплое пиво - гадость.
- Кому-то нравится. Я принес шесть бутылочек. Малофеев спрятал под сиденье и тихонько отхлебывал. А в Таганроге вообще на игру не пошел.
Там стадион в парке - музыка гремит, шашлычок дымится. Малофеев туда и нырнул. Объявился в раздевалке к перерыву. Взъерошенный. 1:0 ведем, а он в крик: “Что за игра?!” Мат-перемат. Хлопнул дверью. Все в шоке. Начинается второй тайм, он проходит за моими воротами. Окликает: “Счет-то какой?” - “Выигрываем - 1:0”. - “Н-да? Тогда что ж я орал?” Развернулся - и…
- На скамейку?
- Обратно в парк. Матч смотреть не стал. Но мы и без него управились - 2:0.
- В минском “Динамо” он выводил футболистов на зарядку со словами: “Мы - дети солнца, тянем руки! Солнце, напои нас энергией!”
- В Махачкале по утрам было другое - заставлял деревья обнимать. Уверял, что от них энергетический заряд идет. И на пяточках попрыгать обязательно. Кто-то спросил: “Для чего, Эдуард Васильевич?” - “Для аппетита”. Попрыгаем - и на завтрак.
- Команда к нему относилась иронично?
- Я вам так скажу: как бы к Малофееву ни относились, с ним во второй лиге “Анжи” громил всех, вышел в первую.
- Где на выезде умудрились проиграть питерскому “Локомотиву” - 0:7.
- В том “Анжи” костяк составляли местные ребята. Менталитет своеобразный. Дома вели себя тихо, приезжали в другой город - начинали отрываться. Выпивка, девочки… Сил на игру уже не оставалось.
- Главной звездой “Анжи” середины 90-х считался Ибрагим Гасанбеков.
- Гасанбеков, Кафаров, Агаларов и Курбанов были не разлей вода. Все время вместе. В 27 лет внезапно умер Кафаров. Через год, день в день, разбился Гасанбеков. Ему было 29. На Агаларова и Курбанова это так подействовало, что сразу перестали режим нарушать. Как отрезало.
- “Девятка” Гасанбекова не разъехалась с “КАМАЗом”?
- Да. Ходили слухи, что он был пьяный или под наркотой. Но Ибрагим не пил. Вот травку покуривал. При этом гонял страшно. Я несколько раз ездил с ним в машине - проклял все. Говорю: “Мы никуда не торопимся. Зачем так лететь?” Но по-другому он не умел.
- Как узнали, что в 1995-м при его непосредственном участии “Анжи” скатал договорняк с “Кубанью”?
- Про Ибрагима не поручусь. Сдавали Миша Куприянов и Хабиб Курбанов. Миша сам рассказал годы спустя. Они и меня хотели взять в долю, но постеснялись. А может, решили, что не заслужил.
- В смысле?
- В первом тайме, прерывая выход один на один, сломал на ноге большой палец. Кое-как дотянул до перерыва, счет 0:0. В раздевалке снял бутсу, а надеть не смог - нога распухла. Заменили, другой вратарь пропустил три. Так сначала руководство меня обвинило в сдаче! Миша с Хабибом промолчали. Я им потом напихал: “Что за подстава?!” - “Извини…”
- Куприянов с Гасанбековым дрался при вас?
- Нет. Но Миша получил по заслугам. У него с алкоголем беда: если хоть каплю выпьет - караул! Разум отключается, никаких тормозов.
- Из-за этого в ЦСКА не заиграл.
- Его в Москве на дискотеке отлупили, скинули со второго этажа. Повредил позвоночник. Выздоровел, но ЦСКА был уже не нужен. Перешел в “Анжи”.
- Федотов каким в памяти остался?
- Классный мужик, отличный тренер. Из тех, кому без разницы, что ты делал вчера. Главное - как покажешь себя на поле. Когда после матча на базе жарили шашлыки под пивко, Григорьич ворчал: “Чем литрами дуть эту дрянь, лучше выпейте водки. Грамм сто…” При нем “Металлург” в первой лиге лидировал с отрывом. Ушел, когда летом кончились деньги. Разбежались многие. Тем, кто остался, вместо зарплаты всучили мешки с сахаром.
- Куда дели?
- Продали оптовикам. Стали зарабатывать на других командах. Нам уже ничего не надо. А кому-то - надо…
ВЕРЕТЕННИКОВ
- Мы про “Ротор” не договорили. Сколько там платили?
- Зарплата - тысяча долларов. В 1993-м - шикарные условия. Премиальные тоже хорошие. Сумму не помню, врать не буду. Плюс Горюнов машины давал. Первую иномарку привезли Питону - Ford.
- Питон - это кто?
- Володька Геращенко. Длинный - из-за этого прозвище. Веретенников зеленый 500-й Mercedes получил. Нидергаус и Саша Ещенко - BMW. У Есипова был “Москвич-2141”, затем на BMW пересел. Я предпочел 31-ю “Волгу”.
- Неожиданный выбор.
- К иномаркам тогда душа не лежала. 31-я “Волга” - это было круто. На такой же в Волгограде ездил мэр.
- Почему Есипов держался обособленно?
- Не держался - держали. Горюнову стучал. Тот наутро знал всё - где были, что пили, о чем болтали. Ладно, в ресторане чужие уши. Но то же самое творилось, когда сидели дома у Веретенникова или Нидергауса. Там-то все свои! Ребята вычислили стукача. Есипов прятался на даче у знакомого. Поехали Веря, Ещенко и я. Хотели по-мужски разобраться.
- А Есипов?
- Заплакал. Божился, что больше не будет. Выглядел настолько жалко, что не тронули. Играл-то здорово, пользу команде приносил. Но за пределами поля с того дня его сторонились.
- Еще в таких делах кого-то подозревали?
- Был в “Роторе” молодой защитник - Игорь Авдеев. Пока не уехал в Казахстан, жил у меня дома. Сдружились, брал его с собой, когда где-нибудь собирались. Потом выяснилось, что обо всем докладывал Горюнову.
- Как узнали?
- Митрич проговорился: “Ты их кормишь-поишь - а они тебя сдают!” - “Вы о ком?” - “Да об Авдееве”. Через много лет встретились. Спросил: “Как же ты мог?” Он то краснел, то бледнел. Наконец выдавил: “Да, был не прав…” Но сейчас на него не обижаюсь. Я незлопамятный. Иногда такое прощаю, что сам удивляюсь. Единственный, кому никогда не подам руки, - Шох.
- Веретенников - что за человек?
- Тихушник. Под каблуком жены Ларисы. Очень спокойный, голос повышал редко. Но на сборе в Германии Горюнов его допек. Веря взял Митрича за грудки, встряхнул, прижал к стенке. Крикнул: “Не лезь в мою жизнь!”
- Веретенникову отомстили за уход из “Уралмаша” в “Ротор”, избили железными прутьями. Об этом рассказывал?
- Никогда. Знаю, что бандиты нагрянули домой, когда Олег был дома с маленьким сыном. Били на глазах Пашки. О нравах уралмашевских ребят наслышан от Толи Воловоденко, который после “Памира” три сезона там отыграл. Он объявил, что переходит в другую команду, и в тот же вечер уехал с семьей из Екатеринбурга. Иначе, говорит, было бы, как с Веретенниковым. Я с этой кухней соприкоснулся, когда работал у Первака в Челябинске.
- Каким образом?
- У него давний конфликт с Григорием Ивановым, теперь уже президентом “Урала”. Тот не пускал Первака на стадион, болельщики “Урала” вывешивали оскорбительные баннеры. Однажды Иванов пригрозил: “Приедешь к нам - грохнем!” С тех пор Первак в Екатеринбург ни ногой.
- А Иванов - в Челябинск?
- Нет, приезжал. Видимо, не боялся.
КЕБЕ
- С футболистами Первак не церемонился?
- Да уж. Пьяный заходил в раздевалку, матом орал. Вартана Мазалова ударил в грудь. В другой раз голосил, размахивая пистолетом: “Всех положу!” В Челябинске любил смотреть футбол не в ложе, а за воротами. Как-то встал за спиной голкипера “Химок”, кричал гадости. Все сходило с рук.
- Дмитрий Кузнецов говорил нам, что Первак в разгар матча названивал главному тренеру Геннадию Морозову, давал указания, какие делать замены.
- При мне такого не было. Ни разу! Перед игрой Первак спрашивал в своем стиле: “Ну чё там у тебя?” Морозов называл состав. Иногда Первак хмурился: “Этот слишком молодой. Не рано? Давай опытного…” Но Геша не шел у него на поводу.
- Как Первак расколол Кузнецова, что ставил на тотализаторе против своей же команды?
- Не Первак - Морозов. С Димой он дружил. Был у них знакомый банкир, у которого Кузнецов периодически одалживал немаленькие суммы. Тот поинтересовался: “Зачем?” Дима рассказал про тотализатор. Дальше к Геше попал его блокнот, где подробно расписано - туры, счета, коэффициенты. Закончилось все во Владивостоке. В концовке при счете 1:3 забил наш югослав Булич. Вся скамейка радовалась, кроме Кузнецова, который сидел с каменным лицом. Оказывается, сделал приличную ставку на победу “Луча” с разницей в два мяча. В Челябинске Первак созвал тренерский штаб и сообщил Кузнецову, что в его услугах не нуждается. Дима даже вопросов не задавал. Молча собрал вещи и уехал.
- С Морозовым Первак распрощался так же?
- Нет. Долго беседовали один на один. Геша вернулся: “Наливай!” Я подумал, ослышался: “Ты что? Скоро тренировка”. - “Сам проведешь. Я здесь больше не работаю”. Кстати, только Первак уволил Морозова. Из других клубов Геша всегда уходил сам. Внезапно. Есть у него черта - в какой-то момент все бросает: “Надоело!” И уезжает домой.
- Нынче чем занимается? Играет за спартаковских ветеранов?
- Уже не играет - проблема с коленом. На даче живет. Подрабатывает консультантом в спортивном агентстве.
- Как в Челябинске смотрелся Торбинский?
- Уверенный в себе пацан, самоотдача сумасшедшая. Хотя битый-перебитый, играл через боль, на уколах и таблетках. В Челябинске старый искусственный газон, Димке после операций на коленях бегать на таком было не рекомендовано. Но поблажек себе не давал. Еще в том “Спартаке” выделялся Гацкан. Здоровый, мобильный, злой. Правда, в отличие от Хагуша не хулиган. Тот молотил по ногам без разбора, карточки на ровном месте собирал. А за кого особенно рад, так это за Виталика Денисова.
- Он появился в команде, когда Первак перевез ее из Челябинска в Нижний Новгород.
- Совершенно верно. Замечательный парень. Порядочный, трудолюбивый. Сын моего товарища, бывшего защитника “Пахтакора”. Я с Геной Денисовым в ЦСКА служил. Как-то навестил его в Ташкенте. Заночевал. Утром просыпаюсь от того, что кто-то долбит по моему дивану. Открываю глаза - стоит “карандаш”, лупит мячом. Виталик, конечно, меня не запомнил. Но в Нижнем рассказал ему историю нашего знакомства. Посмеялись.
- Отметился в Нижнем и Кебе.
- Футболист неплохой, но человеческие качества… Хитрый, себе на уме. Прикидывался, что по-русски ни бум-бум - на самом деле все понимал. Кажется, единственный, кого Первак не кинул. Потому что, когда возникали задержки, Кебе просто исчезал. Запирался в квартире - не достучаться, не дозвониться. Как деньги выплатят - приходит на тренировку. Спустя полгода его продали в “Анжи”, но до этого успел слить игру.
- То есть?
- Играли дома - с кем, не помню. Приехали на стадион, футболисты пошли смотреть поле, а Кебе неожиданно поднялся на трибуну. Долго сидел в одиночестве. Словно что-то обдумывал. Команда вовсю разминалась, а он только начал переодеваться. И вот ситуация в первом тайме: Кебе возвращается к своим воротам, забирает мяч. Пускается авантюрно в обводку, теряет и замирает. Демонстративно. За своим игроком не бежит, даже сфолить не пытается. Тот спокойно бьет мимо вратаря - 0:1. В футболе я всякое повидал. Такие ошибки не случайны.
- Сколько могли заплатить Кебе?
- 50 тысяч долларов, не меньше… Это сегодня борются с договорняками, коррупцией. Лет десять назад было иначе. Плодились тренерские “пулы”, где расписывались матчи. Все друг с другом повязаны, поделят очки - и в шоколаде.
- Когда последний раз общались с Перваком?
- В Нижнем. Чемпионат завершился, игрокам он сказал: “Не переживайте, оставайтесь на базе. Я подъеду, со всеми рассчитаюсь”. И пропал. Вскоре клуб признали банкротом. Спрашивать не с кого.
- Много вам должен?
- Десять тысяч долларов. Зарплата за два месяца - четыре тысячи. Плюс премиальные за шесть матчей - по “штукарю”. У футболистов контракты были посерьезнее. Но меня еще зимой насторожил один момент.
- Какой?
- Последний сбор. В комнате Первак, спортивный директор Шикунов, а мне поручили заполнять бланки контрактов. Игроки заходят по одному. Шикунов говорит: “Этому - 20”.
- Тысяч долларов?
- Разумеется. Уточняет: “Тебя устраивает?” - “Да”. Первак поворачивается ко мне: “Записывай”. Заглядывает следующий. Шикунов: “Этому - 25. Устраивает?” - “Да”. Первак: “Записывай”. Все в таком духе. Порой казалось, что цифры называют от фонаря. Мол, главное, напиши, а там разберемся.
ЧЕПЧУГОВ
- Встречали более странного начальника, чем Первак?
- Президент красноярского “Металлурга” Денис Рубцов. В 30-градусный мороз ходил по улице в черной полупрозрачной рубашке. Дружил с клубным юристом, который тоже одевался своеобразно - белая кофточка с вышитыми красными розочками на груди, джинсы в обтяжку, сапоги по колено, сбоку кисточки. Что их связывало? Позже Рубцов звонил, благодарил за Чепчугова. Клубу за него от ЦСКА перепали хорошие деньги.
- Это ведь вы откопали Чепчугова?
- Да. Подобрали его с Морозовым, когда был никто и звать никак. Два сезона отработали в “Металлурге” и “Риге”. Парень своенравный. Мог плюнуть и не тренироваться. Вообще не явиться. Мы чуть ли не дрались с ним!
- Нормально.
- На повышенных тонах разговаривали постоянно. Если б я молчал - может, Чепчугов так и сидел бы в своей дыре.
- Сейчас сидит в ЦСКА.
- И будет сидеть. Я еще тогда ему сказал: “Рано идешь. Там Акинфеев, сдвинуть нереально”.
- Юран тренировал в Латвии за тысячу долларов.
- Я в “Риге” - за 700 евро. В какой-то момент понял - пора что-то менять. Вернулся домой, вариантов не было. Знакомые устроили на асфальтобетонный завод начальником транспортного цеха. На мне погрузчики, машины, рабочие.
- Главная тонкость новой профессии?
- Уследить, чтоб не воровали. Машину могут пригнать пустую, что-то не довезти. Не заметишь - попадешь.
- Попадали?
- Ни разу. Тьфу-тьфу.
- 5 августа вам - 50. С какими мыслями ждете юбилей?
- 50 так 50. На цифре не зацикливаюсь. Жизнью доволен. Смотрю на сверстников, которые вынуждены пылить за ветеранов, чтоб прокормить семью. Или тех, кто выучился на тренера, но годами без работы. И понимаю - уж лучше на заводе. Мне хватает. Недавно домик в Финляндии купил на берегу озера. Лес, рыбалка - красота!
- В какую сумму обошелся дом?
- 30 тысяч евро. Взял в кредит, 3 процента годовых. Наши банковские расценки я бы, конечно, не потянул. В Финляндии условия божеские. Но для кредита требуется вид на жительство. Мне с документами помогли друзья.
- В футбол тянет?
- С детишками поработал бы. Без отрыва от завода. Совмещал бы легко. В другой роли себя уже не представляю.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Санкт-Петербург - Москва