Газета Спорт-Экспресс № 51 (6995) от 14 марта 2016 года, интернет-версия - Полоса 11, Материал 1

ДОПИНГ

Антидопинговым функционерам следовало бы начать борьбу за чистоту спорта с самих себя.

ШАРАПОВА И ВАДАМАРИЯ ПЕРЕХОДИТ В АТАКУ

Олег ШАМОНАЕВ

Опасения, что Мария Шарапова после своих допинговых признаний будет смиренно молчать в надежде на минимальное наказание, к счастью, не подтвердились. Возможно, на позицию знаменитой теннисистки повлияли заявления официальных лиц ВАДА, которые готовятся опротестовать еще не вынесенное Международной теннисной федерацией решение о дисквалификации, если оно будет слишком мягким. Кроме того, Женский теннисный тур (WTA) зачем-то разослал всем игрокам письма, в которых инцидент с Шараповой предлагалось комментировать в крайне недружелюбной форме. В общем, Мария, очевидно, поняла, что ей необходима активная защита.

В своем ответе на сообщение о “пяти предупреждениях по поводу милдроната” Шарапова рассказывает о неэффективной системе работы антидопинговых структур в теннисе. Разумеется, все это не оправдывает Марию - у спортсмена такого уровня должна быть команда специалистов, ограждающих его от неприятностей при любых раскладах. Но тема о позорных для современной жизни антидопинговых реалиях, поднятая российской теннисисткой, выходит далеко за рамки отдельного “дела Шараповой” и даже “скандала с милдронатом”. Да, данный вопрос немного отдает бессмысленным поворотом дискуссии в направлении “сам дурак” или “а кто ты такой?”. Но все это не значит, что сотни тысяч спортсменов по всему миру должны молча терпеть издевательства над здравым смыслом.

Вопрос о справедливости антидопинговых правил не обсуждается - коль скоро они приняты, их надо соблюдать. Однако методы, которыми насаждаются идеи и принципы ВАДА, вызывают вопросы. Недаром компетенцию Всемирного антидопингового агентства за все 15 лет его существования так и не удалось распространить на коммерческие спортивные проекты, которые изначально выстраивались как бизнес, - американские коммерческие лиги (НБА, НХЛ, МЛБ и так далее), боксерские и бойцовские промоушены, автогоночные серии. Не то чтобы там не признают необходимости допинг-контроля, но при каждом удобном случае указывают ВАДА на дверь. В коммерчески благополучном футболе роль агентства, кстати, тоже минимальна.

Что же не так с современной системой допинг-контроля?

НЕВООБРАЗИМО СЛОЖНАЯ СТРУКТУРА

ВАДА базируется в Канаде, в отличие от большинства международных спортивных структур, которые квартируют в Швейцарии или Монако. Тон в агентстве задают представители Северной Америки и англосаксы - все три главы этой организации за 15 лет ее существования были выходцами из стран Британского Содружества. Полномочия вершить всемирный антидопинговый суд ВАДА получило от МОК - самой авторитетной в мире спортивной организации. Причем допинг-контроль на Олимпиадах МОК оставил за своей медицинской комиссией. Почему МОК не развивал это важнейшее направление самостоятельно, а доверился “подрядчикам” - вопрос. Думаю, что олимпийским чиновникам вкалывать в такой сложной сфере было просто лениво.

ВАДА тоже не занимается полевой работой самостоятельно. На деньги, которые выделяют агентству учредители (в том числе правительство России), менеджеры из Монреаля нанимают инспекторов для сбора проб (как правило, этим занимаются целые организации), подряжают крупные лаборатории для тестирования, а в особых случаях (как в деле о допинге в российской легкой атлетике) даже привлекают для расследования профессиональных детективов. Процедура лицензирования лабораторий, найма инспекторов и других “субподрядчиков” - абсолютно закрытая. Содержать постоянный штат антидопинговых спецов ВАДА, видимо, тоже лениво.

Помимо ВАДА свои независимые медицинские и антидопинговые комиссии также существуют в международных федерациях. По идее они тоже могут нанимать инспекторов для забора проб и тестировать их в лабораториях. Кроме того, во многих странах есть свои антидопинговые агентства, действующие по лицензии ВАДА, но не являющиеся его филиалами. Они тоже нанимают “подрядчиков” и “субподрядчиков” для сбора проб и тестирования. При этом решения о дисквалификации спортсменов за допинг принимаются не в перечисленных выше структурах, а в дисциплинарных комитетах национальных или международных федераций. В некоторых странах для таких дел создан специальный трибунал. Все антидопинговые вердикты также можно оспорить в спортивных арбитражах.

БЮРОКРАТИЯ И ВОЛОКИТА

А теперь вопрос - может ли такая сложная многоуровневая система работать четко, эффективно, без ошибок и злоупотреблений? Очевидно, что это совершенно нереальная задача. Никакого аудита деятельности ВАДА и его “субподрядчиков” никогда не проводилось (во всяком случае, о них широкой публике ничего не известно). Да и этот аудит, учитывая разноподчиненность, а порой и полную бесконтрольность разных антидопинговых структур, невозможен в принципе. На все сомнения относительно своей деятельности в Монреале отвечают в том духе, что ВАДА достойно доверия, поскольку изначально честно и независимо.

При этом непомерная сложность, запредельные сроки рассмотрения антидопинговых дел и многолетние затяжки с обнародованием важной информации о положительных допинг-пробах - это реалии нынешней антидопинговой жизни, в которой ВАДА пытается играть главенствующую роль. Да, речь часто идет о сложных научных вопросах и о деликатных моментах, связанных с медицинскими диагнозами публичных людей. Но есть стойкое ощущение, что в большинстве случаев за бюрократией и волокитой скрывается элементарная некомпетентность управленцев из ВАДА и медицинских комиссий спортивных федераций.

НЕПРОЗРАЧНОСТЬ

Всемирный антидопинговый кодекс, несмотря на свои гигантские объемы, - крайне неконкретный документ. Из него невозможно однозначно понять, кто, когда и зачем берет у спортсменов допинг-пробы, каким образом спортсмены и общественность могут проконтролировать работу антидопинговых инстанций и в какие временные рамки поставлен весь этот процесс. Возможно, на этот счет существуют ведомственные инструкции. Но поскольку вердикты по допинговым делам имеют большой общественный резонанс и круто меняют судьбы спортсменов, непрозрачность и несистемность вынесения решений просто удручает.

Случаи ошибок и накладок в деле антидопинга замалчиваются, и никакого гласного разбирательства по ним не проводится. Например, непонятно, какие последствия для паспортов крови будет иметь дело немецкой конькобежки Клаудии Пехштайн, доказавшей, что причиной отклонений в ее показателях стал не допинг, а генетическое заболевание. Или история российского ходока Станислава Емельянова, две пробы которого на ЭПО дали разные результаты.

Единственное, что можно сказать наверняка, - спортсмены, если они не хотят неприятностей, обязаны удовлетворять любые капризы антидопинговых инспекторов. При этом нарушены все возможные права человека - на тайну личной жизни, на презумпцию невиновности и на гласный суд. Все это якобы делается ради того, чтобы победить страшное зло допинга. Но по нынешним временам неизвестно, что является большим злом - сам допинг или борцы с ним. И, возможно, рано или поздно в вопросе антидопинга найдется свой Жан-Марк Босман, который заставит-таки ВАДА соблюдать законы, а не собственные инструкции. И очень может быть, что таким человеком станет Мария Шарапова.