Газета Спорт-Экспресс № 67 (7306) от 31 марта 2017 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1
ФУТБОЛ
Свою авторскую программу “Начистоту” обозреватель “СЭ” Александр ЛЬВОВ посвятил посещению музея “Спартака” вместе с самым титулованным российским тренером легендарного клуба.
Олег РОМАНЦЕВ: “НА ДВА ЧАСА Я ВЕРНУЛСЯ В СВОЙ “СПАРТАК”
Прошлое - ступени в будущее. Эта древняя китайская мудрость вспомнилась, когда мы с Романцевым почти два часа, позабыв обо всем, бродили по музею “Спартака”. И все это время я не переставал удивляться реакции моего спутника - моментами восторженно-радостной, как у фотографии обезумевшего от счастья Валерия Шмарова, только что забившего золотой гол киевлянам, а иногда пронзительно-грустной, как у стенда, светлой памяти, Ильи Цымбаларя. И все-таки, чаще на его лице появлялась улыбка, что подтверждало - жизнь свою игроцкую и тренерскую прожил Олег Иванович в легендарном клубе не зря. И ему не стыдно ни перед теми, кого уже, увы, нет, ни перед теми, кто продолжает идти с командой дальше.
А начали это трогательное путешествие в прошлое с великих братьев Старостиных, чей отлитый в металле памятник расположили поближе к тем, для кого они придумали клуб с гордым именем победителя. Постояли, повздыхали, взгрустнули. И отправились в хранилище истории, где прямо с порога нас встретил патриарх этой несгибаемой четверки футбольных мушкетеров - Николай Петрович с одним из своих гениальных изречений: “Любите “Спартак” в себе, а не себя в “Спартаке”!
Уже готова была прозвучать команда “Мотор!”, когда к Романцеву неожиданно подошла небольшая делегация - семья из олимпийского Сочи во главе с дедушкой, давним поклонником красно-белых талантов. Сияющий от неожиданно свалившегося на него счастья, он протянул книгу с просьбой расписаться в ней самого титулованного российского тренера. Тон съемке был задан!
СТАРОСТИНЫ
- О Николае Петровиче всегда говорили как об уникальном человеке, обладавшем невероятным жизнелюбием и переносившем его на футбол. А каким он остался в памяти Олега Романцева?
- Именно таким. Человек, который хотя бы полчаса поговорил с Николаем Петровичем, оставит память об этом на всю жизнь. Когда я только приехал из Красноярска и сомневался, переходить в “Спартак” или нет, меня привели к Старостину. Поговорил с ним всего полчаса, а вышел из кабинета, и было чувство, что общался с инопланетянином. Его спокойный, уравновешенный, убаюкивающий голос... Это что-то невероятное! А заходил к нему в кабинет с трепетом - ведь это сам Старостин!
- Он ведь и на поле тогда вас еще не видел?
- Нет. Меня приглашал Бесков - тоже большой психолог. Вот он и вселил в меня уверенность, что я могу играть в высшей лиге. А потом меня повели к Старостину. И после общения с ним я понял, что это не какой-то высокий начальник, а простой хороший русский человек. Хотя для меня, как и для всех, он был и остался легендой. Но в получасовом разговоре задавал такие вопросы, словно мы давние друзья. Узнавал про мать, про брата, сестру, рассказывал о своей жизни. И уходя, я уже понимал: кроме “Спартака”, нигде играть не буду. Так что по жизни для меня Николай Петрович и отец, и кто угодно.
- Николай Петрович был совсем бесконфликтным добряком или мог вспылить?
- Он был справедливым. И с уникальным чувством юмора! С ним можно было говорить на любые темы. Особенно если дело касалось жизненных ситуаций. А вспылить... Если только с юмором. Помню, Федор Черенков получил травму и попал в больницу. Мы сидим с Николаем Петровичем в кабинете, вдруг заходит его помощник Покровский: “Смотрите, Николай Петрович, кого я привел. Это Федор Черенков!” Он встает: “Ох, Федор, наконец-то. Как дела, как нога? Когда будешь играть?” А “Федор” в ответ: “Я не Черенков, а приехал на конкурс двойников, который сейчас в Москве проходит. Я - двойник Федора”. Николай Петрович встал, протер очки и сказал: “Покровский, если бы был конкурс чудаков, ты занял бы на нем первое место”. Вот такие случаи частенько бывали, когда он с юмором реагировал на какую-то ситуацию.
- Мне тоже посчастливилось быть знакомым с Николаем Петровичем, который как-то рассказал случай из времен своей игровой карьеры: “Идем с женой Антониной из Большого театра, где смотрели балет. И вдруг я вспомнил, что пару ускорений не сделал. Снял ботинки и как дал со свистом по Горького!”
- Верю, что так все и было. Он никогда ничего не придумывал. А порой Николай Петрович и просто удивлял. Помню, однажды рассказывал: “Как-то во время матча чувствую, что-то не бежится. Посмотрел - перелом!”
- Еще он рассказывал забавную историю про еду и лишний вес...
- Было дело в Тбилиси. Я уже тренером работал и вижу, что Николай Петрович бегает по кругу на стадионе. Елки-палки, думаю, ведь человеку уже за 80! Когда остановился, подхожу к нему. “Зачем вам это!” - “Да у меня килограмма три лишних…” - “Ну и что? Вам же трудно бегать!” - “Да. Но я говорю себе: когда накануне пил и ел, легко было? Так вот сейчас - терпи! И терплю”.
- Это было вообще в традициях всей семьи. Андрей Петрович был одно время движущей силой всего советского футбола, занимал пост начальника сборной, тоже всех умел объединить.
- Потому что все братья умели говорить! Настоящим русским языком, и строили фразы так, что они в душу западали. Допустим, когда мы оставались наедине, Николай Петрович меня называл Олег Иванов, а не Олег Иванович. Так же и Бескова - Константин Иванов, а не Константин Иванович. И я его тоже начал звать Николай Петров, что ему очень нравилось.
- Мы сейчас стоим напротив уникального стенда с личными вещами Старостиных. Здесь все просто дышит историей.
- Расскажу одну про партбилет Николая Петровича. Когда он все-таки настоял на том, чтобы я в 89-м возглавил “Спартак”, перед первой игрой с “Жальгирисом” - третьим призером прошлого чемпионата, - он мне в Тарасовке говорит: “Олег, сыграем вничью - будет хорошо. Но если проиграем - у нас отнимут партбилеты…” А что это такое, люди, жившие в то время, знают. Мы победили 4:0. И сияющий Николай Петрович заходит потом в раздевалку, поднимает руки и облегченно говорит: “Триумф!”
- Вот фотография, где Старостин с Бесковым мирно общаются на торжественном вечере вручения медалей. Правда, что они не очень ладили между собой?
- Сначала все шло великолепно. Ведь Николай Петрович с братом Андреем, дружившим с Бесковым, и приглашали того в “Спартак”. Но потом, когда пошли победы “Спартака”, пришло чемпионство, появилась какая-то трещинка. Получилось как бы два медведя в одной берлоге. Константин Иванович стал считать, что он во всем главный, и отношения их осложнились.
- Но Николай Петрович все-таки был дипломатом и старался, чтобы это не влияло на обстановку в коллективе.
- Старался. И до открытой вражды дело не доходило. Но недопонимание между ними было.
- Вы тогда были капитаном команды. Чувствовали что-то неладное?
- Конечно. Все это ощущалось. Раньше после установки Константина Ивановича Николай Петрович давал пять-семь минут психологического настроя. А потом Бесков начал его обрывать: “Хватит, Николай Петрович, хватит”. До размолвки он себе такого не позволял.
- Какие из самых ярких высказываний Старостина запомнились больше всего?
- “Побеждает не тот, кто больше может, а тот, кто больше хочет”. Я частенько повторял эту фразу и в сборной, и в “Спартаке”.
ПЕРВОЕ ЗОЛОТО ФУТБОЛИСТА РОМАНЦЕВА
Подходим к уголку с реликвиями, возвращающими в 79-й, когда Романцев-игрок стал чемпионом. Над командной фотографией красно-белых - еще одно яркое высказывание Старостиных: “Все потеряно, кроме чести”.
- Впервые я услышал его от Андрея Петровича, - вспоминает Романцев. - И запомнил навсегда. Легенда гласит, что он произнес его в один из самых черных дней в истории “Спартака” - в 1976-м, когда команда вылетела в первую лигу. А до этого те же слова братья сказали друг другу, когда встретились после освобождения из лагерей, и все требовалось начинать с нуля. Тогда-то и родилось знаменитое “все потеряно, кроме чести”.
- Итак, Олег Иванович, год 79-й - первое ваше золото. Помните, с кем дружили в том “Спартаке”?
- Я был в команде уже третий год. В 77-м мы вместе возвращались в высшую лигу. До этого я сыграл один матч за “Спартак”, но вернулся в Красноярск. А уже во второй раз старожилы приняли меня как абсолютно равного. Плюс одновременно со мной появились Шавло, Гаврилов, Хидиятуллин, Дасаев, Ярцев, Мирзоян. И я оказался словно в родном доме, где играть было одно удовольствие.
- Новички держались вместе?
- Да, месяц-два так и было. Но потом и москвичи, давно выступавшие за красно-белых, поняли, что мы уже образовали костяк - ведущее звено, которое сам Бесков признал. Посмотрите, кстати, какой Константин Иванович хороший на фотографии. Мы его всегда видели на трибуне подтянутым, солидным, интеллигентным. А вот эмоциональным - почти никогда. Чтобы Бесков кричал, ногами топтал - такого не было! Но внутри он переживал как никто другой. Умел выпускать эмоции, пар в день игры. Помню, предстоял серьезный матч, заходит ко мне в комнату Юра Гаврилов и смеется: “Мне что, повеситься?” “Почему?” - спрашиваю. “Сижу, играю в шахматы после завтрака. Подходит Бесков: “Ты чего мозги сушишь? Надо об игре думать! Сходи лучше прогуляйся!” Я пошел. Через полчаса на речке опять встречаю Бескова. Он снова недоволен: “Ты чего энергию тратишь? У нас важный матч, а ты все силы на походы тратишь”. Захожу в номер, ложусь. Вскоре заходит Константин Иванович: “Ты чего лежишь?! У тебя же ноги затекают! А вечером ответственная игра. Совсем о ней не думаешь!” Потом рассказали эту историю ребятам, посмеялись.
- Бесков придумал фразу: “Не знаешь, что делать, отдай мяч Гаврилову”?
- Никто ее не придумывал. Сама игра подсказала. Потому что Гаврилов был почти всегда открытым. Нет адреса - всегда есть Юрка.
- Идея приглашения в “Спартак” динамовца Бескова принадлежала Андрею Старостину?
- Мне кажется, да. У “Спартака” дела шли из рук вон плохо. И Андрей Петрович уговорил брата Николая, который все решал, пригласить Константина Ивановича.
- Вы никогда не скрывали, что взяли многое для тренерской работы именно у Бескова.
- Конечно. Он гениальный учитель! И я многое у него взял: как выстраивать игру в пас, как контролировать мяч. Хотя Лобановский, с которым немного поработал в сборной, называл тот “Спартак” - “одуванчики”. То есть легковесная команда, “легкая конница”. А киевское “Динамо” он построил в основном на дисциплине и “физике”, с минимумом импровизации. Потом я пытался использовать его наработки в сочетании с тем, что перенял у Бескова. И когда получалось, мы в Европе наводили шороху.
- Когда вы пришли в “Спартак”, вам были интересны традиции клуба?
- Всю его великую историю мне рассказывал Николай Петрович. Он обладал удивительной памятью, мог вспомнить все про людей, игравших в еще в 20-е годы.
- Знаменитый спартаковский дух всегда жил в команде при вас?
- Конечно.
- И Бесков, несмотря на то что был динамовцем, жил традициями клуба?
- А без этого в “Спартаке” нельзя работать. Традиции, заложенные братьями Старостиными, будут из века в век проходить красной нитью. Как только спартаковский дух станет для футболистов пустым словом, ничего хорошего уже не получится.
- Согласны, что в год вашего первого чемпионства самыми яркими личностями были Дасаев, Гаврилов, Ярцев?
- Конечно. Еще добавлю Хидиятуллина с Шавло. А вообще я не люблю кого-то выделять. Но те, кого вы назвали, - настоящие лидеры.
- Становление Дасаева происходило на ваших глазах?
- Да. Я играл в матче, когда Ринат впервые вышел на поле в Луганске с “Зарей”.
- За счет чего он стал лучшим в мире?
- Это был вратарь без нервов, с потрясающей реакцией, умеющий читать игру. А что он творил в рамке? А как действовал на выходах?! А уж ногами как!.. Он с нами в квадрате на равных играл! Вратарь без слабых мест.
- Чем был велик Гаврилов?
- Наверное, у него “мозги” получше работали, чем у остальных. Он ведь был не очень быстрым. Да, мог обыграть на месте, хотя ноги у него средне работали. Но Юрка, прежде чем получить мяч, уже знал, что делать дальше. И пас партнеру давал именно под “удобную” ногу. Это редкое качества.
- Сейчас век скоростей и единоборств. Говорят, что в такой романтичный, спартаковский футбол, как прежде, уже не играют... Вот если бы вы тренировали Гаврилова, заставили бы его отрабатывать в обороне?
- Нет! И у меня были в “Спартаке” игроки такого плана - не скоростные, но с отличной головой. Тот же Ледяхов, например. А Черенков? Он еще медленнее Гаврилова! Но играл же у меня. И как!
- При Бескове в “Спартаке” неожиданно вспыхнул Ярцев...
- Неожиданно потому, что он не получал прежде такой возможности. Жора ведь и во второй, и в первой лигах отлично играл. Но тренеры почему-то не обращали на него внимания. А вот Бесков - обратил. Да, Ярцев попал в “Спартак” уже не юным. Но сразу показал, что он не просто форвард, который мог обмануть защитников за счет скорости, а еще и очень забивной!
- Кстати, в чемпионате 79-го вы тоже отметились тремя голами “Пахтакору”, ЦСКА и “Нефтчи”.
- Отложился в памяти только первый гол “Пахтакору”. А остальные, если честно, уже нет. Но говорит это о том, что у нас была единая команда. Если крайний защитник забивает три мяча, значит, ни Гаврилов, ни Ярцев на себя одеяло не тянули. Они ведь могли бы и сами забивать еще больше, но отдавали передачи и мне, и Хидиятуллину, и Букиевскому.
ГОЛ ШМАРОВА
- Наверное, вы никогда не забудете триумфальный гол Шмарова со штрафного на последних минутах матча с киевским “Динамо” в 89-м?
- Такое не забывается.
- Вы вскочили тогда с места, победно вскинув руки?
- Нет, ведь оставалось еще играть пару минут. До финального свистка я эмоции не проявляю. К тому же оставалось еще сыграть на выезде с “Жальгирисом”, который снова рвался к медалям. Если бы мы не обыграли Киев, нас бы мог догнать “Днепр”, но гол Шмарова снял все вопросы.
- Выходит, Боженька распорядился, чтобы мяч полетел по такой траектории прямо в “девятку”?
- Наверное, мы это заслужили, и Господь нас таким образом наградил. Валерка ведь никогда не бил с такой дальней дистанции. Но попал просто идеально. И его гол запомнится на всю жизнь еще и потому, что принес мне, как тренеру, первое золото.
- В чемпионате 89-го Дасаева уже не было...
- Ринат уже уехал в “Севилью”. И на первые роли вышел Черчесов. Но риска никакого в этом не было. Стас долго работал с Ринатом, терпел, играл за дубль.
- Кавказцы ведь самолюбивые и обидчивые...
- А Черчесов хоть и самолюбивый, но нисколько не обидчивый. Он дождался своего часа, стал три раза лучшим вратарем страны, выигрывал золотые медали, многократно выручал команду.
- Вы когда-нибудь думали, что Черчесов станет в будущем тренером да еще возглавит сборную?
- Я и в отношении себя такого представить не мог! Если бы не Николай Петрович, в жизни не подумал бы, что стану тренировать. Когда Старостин предложил мне идти работать в “Красную Пресню”, я ответил, что вряд ли смогу справиться. “Сможешь, Олег, - сказал Николай Петрович. - Ты ведь был капитаном, умеешь общаться с игроками, объединять их”. Черчесов у меня в команде тоже был капитаном. И все нужные качества у него есть.
ЧУТЬЕ ПОДСКАЗАЛО: БЕСЧАСТНЫХ НУЖЕН НАМ В ФИНАЛЕ КУБКА
- Теперь погружаемся в российский чемпионат 92-го, когда вы оформили золотой дубль. Первый сезон без “Арарата”, киевского и тбилисского “Динамо”, “Днепра”... Как относились к разговорам, что соперничать “Спартаку” уже было не с кем.
- Да, были команды, которые ни на что не претендовали. Но к московским клубам это не относилось. И тот, кто говорит, что для нас это была легкая прогулка, пусть останется при своем мнении. Мы выиграли серьезный чемпионат.
- В сезоне-92 вы сошлись лицом к лицу с учителем Бесковым, который тренировал “Асмарал”. Особое волнение испытывали?
- Я его перед каждым матчем испытываю.
- А еще тот чемпионат стал началом большого пути для Бесчастных.
- В основу “Спартака” взял его из дубля в самый последний момент. Показалось, что он поможет в финале Кубка. Хотя Володя даже на сборы с нами не ездил. Позвонил ему за пару дней до матча, и чутье не подвело: Бесчастных забил в финале два безответных мяча ЦСКА, и мы завоевали последний Кубок СССР.
- Как считаете, Бесчастных полностью реализовал себя в футболе?
- Я ни про кого из ребят так сказать не могу. Всегда видел в них еще какой-то потенциал. У кого-то - больший, у кого-то - меньший.
- Даже у Аленичева, который выиграл и Лигу чемпионов, и Кубок УЕФА?
- Даже у него. На мой взгляд, Дима мог добиться и еще большего. Но ни в коем случае никого не хочу обидеть, поскольку всех их уважаю и люблю. Смотрю вот сейчас на наши фотографии и вспоминаю слова Стауче. Его как-то журналисты спросили: “Гинтарас, почему лучшими защитниками, полузащитниками и нападающими признаются спартаковцы, а вот вратаря выбирают из других клубов?” Стауче засмеялся: “А как я могу быть лучшим, если соперников вижу только в бинокль?”
ЖДАЛ, КОГДА ТИТОВ ПОДОЙДЕТ И ПОПРОСИТСЯ ЗА ГРАНИЦУ
Последнее эхо советского футбола - хрустальная ваза в серебряной оправе ярким бриллиантом занимает почетное место в самом центре зала.
- Честно говоря, я даже не помню уже, сколько раз завоевывал кубки... - со скромной улыбкой признается Романцев.
- Подскажем - четыре. Однажды - советский и трижды - российские.
- Счастливый я, оказывается, человек!
- О финале последнего Кубка СССР мы вспомнили. А что оставил в памяти выигрыш трех российских?
- В 94-м мы, уже по пенальти, снова обыграли ЦСКА. Вот уж нервотрепка была! Но вообще у меня больше отложились в памяти матчи чемпионские, а не кубковые.
- Но Кубок-2003, на сегодня последний трофей “Спартака”, помните? Ведь вскоре после его выигрыша вы и покинули пост главного тренера...
- Да. “Ростов” тогда выглядел очень прилично, но мы все-таки были посильней. И одного гола Титова для победы хватило.
- Вы вспомнили Титова. Его действительно приглашала “Бавария”?
- Конечно. И я ждал, когда Егор подойдет ко мне и попросится за границу. Но он этого не сделал. А самому говорить лучшему своему игроку: “Уходи в “Баварию”… Зачем мне рубить сук, на котором сижу?
- Вот Аленичев в “Рому” сам вас попросил отпустить.
- И не только он. Я всегда говорил игрокам: когда вы посчитаете, что “Спартак” - уже пройденный этап и хочется в другую команду, я вас сразу отпущу.
- Титов в свое лучшее время смог бы заиграть в “Баварии”?
- Сто процентов!
- Все-таки немецкий футбол более динамичный.
- А Егор и головой хорошо играл, и сложен крепко, и скоростью приличной обладал. Плюс прекрасное мышление. Точно заиграл бы.
ЕВРОКУБКИ, ВЕНГЕР И FAIR-PLAY
Зона игроков - одно из самых романтичных мест музея. Здесь можно ввести на дисплее фамилию любого футболиста “Спартака” разных времен, и огромный экран тут же выдаст на него всю статистику, фотографии, покажет яркое видео. Романцев, увидев один из своих снимков, помрачнел: “Это Краснодар, 83-й год. Ездил туда недавно с ветеранами, вспоминали, как меня уносили с поля с травмой. После того матча с “Кубанью” я и закончил играть...”
- Давайте все-таки о приятном - о ваших европодвигах. Согласитесь, что победа, пусть и в серии пенальти, в Кубке чемпионов над “Наполи” с Диего Марадоной в 90-м - один из знаковых этапов в карьере Романцева?
- Пожалуй. Выделю два необычных момента, которые мне запомнились. Впервые при мне “Спартак” играл с “персональщиком” - поручил Кулькову опекать Марадону. Василий с задачей справился идеально - аргентинец не только ушел с поля без гола, но и не сделал ни одной передачи. А еще запомнилось, что мы забили в серии 11-метровых пять мячей в один и тот же угол!
- Случайность?
- Кто знает... Я называл, кому бить, но, как и куда, само собой, не говорил.
- А с Кульковым угадали? Или других подходящих футболистов для этой роли не было?
- Были! Но чутье подсказало, что “персональщиком” должен стать именно Василий. Марадона - он же не просто техничный и быстрый, а еще очень отходит за мячом назад, уводит защитников из своей зоны. А Кульков у меня играл в опорной зоне, где его могли подстраховать партнеры.
- Отлично в ту пору выглядели и Карпин с Мостовым. Вы уже знали тогда, что им предлагают контракты европейские клубы?
- Конкретные подробности - нет, но понимал: каждого из моих футболистов могут пригласить за границу в любой момент. Горжусь, что в этих ребят первым поверил именно я. Отец Мостового привел Сашку в мою “Красную Пресню” еще в 17 лет.
- Вы сразу разглядели в нем талант?
- Не увидеть это мог только слепой! Когда он вышел на первую тренировку, я за голову схватился. Более талантливого парня никогда не видел. Карпин раскрывался по-другому, начинал тяжелее. Очень понравилась его спортивная наглость. В первом же матче с ЦСКА Валерка “привез” гол, но не стушевался: сам забил и передачу голевую сделал. Мы победили 5:4. Парень с характером!
- Что отложилось в памяти из еврокубковых игр?
- Запомнилось, как руководство “Сьона” измеряло высоту ворот, и пришлось переигрывать матч. Еще вспоминается “Фейеноорд”, с которым мы играли в 1/4 финала Кубка кубков, когда комиссар не принял поле “Лужников”. Тут же поехали смотреть “Торпедо” - там газон оказался приемлемым. Представители УЕФА спросили голландцев: “Готовы сыграть завтра?” Те ответили: “Никаких вопросов”. А ведь могли развернуться и улететь к себе. Вот это - настоящий fairplay. В 2000-м похожая история. Обыгрываем в Лужниках 4:1 “Арсенал” в Лиге чемпионов. Поле неважное - в Москве мороз. На пресс-конференции журналист, из тех, кто очень “любил” “Спартак”, спрашивает Арсена Венгера: “Вам, наверное, помешало поле, не позволившее показать все мастерство?” А тот в ответ заявляет: “Газон был одинаковым для обеих команд”. Вот это - профессионал чистой воды!
Я - САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ТРЕНЕР!
Последняя наша остановка - дисплей, где каждый посетитель может составить свою команду-мечту из футболистов “Спартака” всех времен. На просьбу выбрать 11 лучших из тех, с кем играл и кого тренировал, Олег Иванович лишь улыбнулся: “Вы пока сами составляйте. А я потом прокомментирую”. Мы быстро сколотили свою красно-белую dreamteam. В воротах - Дасаев, справа в защите - Парфенов, в центре - Онопко и Никифоров, слева - Хлестов. Четверка хавбеков - Карпин, Аленичев, Гаврилов и Цымбаларь. Черенков “под нападающим”. А впереди - Родионов.
- Что скажете, Олег Иванович?
- А вот теперь слушайте. Вот вы назвали четырех классных защитников. Но у меня еще великолепно играли Мамедов, Кульков, Ковтун, Поздняков и Морозов. И все они тоже заслуживают быть в этом списке. А куда вы дели лучшую полузащиту Европы своего времени - Тихонова, Пятницкого, Титова, Карпина, Мостового, Шалимова, Кечинова?! А где здесь форварды Ярцев, Бесчастных, Ледяхов?! Так что я никак не могу составить такую команду. Для меня они - все лучшие! И всегда ими останутся.
- Выходит, Романцев - самый счастливый тренер, раз тренировал стольких звезд?
- А сегодня я счастлив вдвойне, потому что смог на два часа вернуться в свой “Спартак”.
…А провожал нас по домам Черенков. Федор стоит перед красавцем стадионом, расправив грудь, руки в боки, нога победно на мяче. Честно говоря, я его таким не помню - не в его характере. А вот фирменные черенковские кружева, тонкие передачи, красавцы голы - по сей день в памяти. И все это красиво, умно, празднично!
- Так оно и было, - грустновато кивает Олег Иванович. - Я ведь с Федей еще и поиграть успел.
- И потренировать даже, - добавляем мы.
- А его и учить ничему не надо было - от Бога футболист, - вздыхает Романцев. - Он - наша общая история.
Потом не спеша закуривает и, подняв воротник пальто, молча направляется в сторону автостоянки.
Видеоверсию передачи “Начистоту” смотрите на сайте www.sport-express.net
* * *
Традиции, заложенные братьями Старостиными, будут из века в век проходить красной нитью. Как только спартаковский дух станет для футболистов пустым словом, ничего хорошего уже не получится.
* * *
Черчесов хоть и самолюбивый, но нисколько не обидчивый. Он дождался своего часа, стал три раза лучшим вратарем страны, выигрывал золотые медали, многократно выручал команду.
* * *
Если бы не Николай Петрович, в жизни не подумал бы, что стану тренировать. Когда Старостин предложил мне идти работать в “Красную Пресню”, я ответил, что вряд ли смогу справиться. “Сможешь, Олег, - сказал Николай Петрович. - Ты ведь был капитаном, умеешь общаться с игроками, объединять их”.