«Гагарин обладал фантастическим обаянием. На уровне гипноза». Истории ко Дню космонавтики
12 апреля — День космонавтики. Праздник, посвященный первому полету человека в космос. Именно в этот день 62 года назад Юрий Гагарин на корабле «Восток-1» первым в мире ворвался в космическое пространство и за 108 минут выполнил один оборот вокруг Земли.
По случаю праздника публикуем отрывок из «Разговора по пятницам» с Виталием Смирновым. В июле 2009-го почетный президент МОК рассказал Юрию Голышаку и Александру Кружкову несколько ярких историй и о Гагарине, и о Сергее Королеве, отце советской космонавтики.
— Где вы с Гагариным познакомились?
— В 1967-м во время поездки во Францию. Я еще работал в Московском комитете комсомола. Отправились туда вчетвером по приглашению французской компартии — Павлов (до того как стать спортивным министром, он был первым секретарем ЦК ВЛКСМ), Гагарин, переводчик и я. Почти месяц колесили по «красному поясу» — там, где у власти были коммунисты. Мы выступали, агитировали за них — как раз шли выборы.
Гагарин во Франции был нарасхват. Больше не видел, кто бы из наших пользовался за границей такой же любовью. В Марселе есть традиция: ребенок должен дотронуться до великого человека — тогда сам станет великим. И к Гагарину крохотные ручонки тянулись со всех сторон. У него был белоснежный парадный китель с золотыми пуговицами. Так эти пуговицы вырывали с мясом. Когда это случилось впервые, я всполошился: «Юра, как же быть?» — «Нормалек», — улыбнулся Гагарин.
— Кто пришивал новые?
— Сам. Садились в поезд, он доставал нитку с иголкой и шкатулку, в которой полно пуговиц. Видно, уже знал, чем заканчиваются такие встречи, — вот и захватил с собой про запас.
— Никакого апломба?
— Абсолютно! Гагарин обладал фантастическим обаянием. На уровне гипноза. Едем на машине из Парижа к вдове Мориса Тореза. Дождь стеной — даже щетки на лобовом стекле не справляются. Внезапно Юра обращается к шоферу: «Давай поведу». И тот покорно уступает место. Или катаемся по Сене на речном трамвайчике. Юра говорит: «Пойду порулю». Я в шоке: «Кто тебе даст? Да и опасно. Трамвайчик-то под мост еле-еле проходит». Но через пару минут смотрю — Гагарин уже у штурвала. Не представляю, как ему это удавалось?!
Еще помню эпизод в Париже. Гагарин с Павловым идут впереди, за ними — толпа. Мы с переводчиком чуть поотстали. Навстречу странная дамочка, с виду — бандерша. Показывает на Юру: «Кто этот месье?» — «Юрий Гагарин». — «Да ну! Какое счастье, что я сегодня так рано встала!» Хоть было уже пять часов вечера.
В той поездке и сблизились. Потом в Москве встречались. Выбирались в баню, на охоту. Со мной у Юры была, наверное, последняя в его жизни охота — за два месяца до гибели.
— На кого ходили?
— На кабана. Это было в январе 1968-го. Договорились встретиться у выезда из города. Мы с товарищем подкатили к условленному месту. Видим — черная «Волга» стоит. За рулем Юра. Летная куртка, на голове потешный треух. Так и поехали. За Волоколамском на газике нас ждал первый секретарь местного райкома. Вышел он из машины, Юру в этом треухе даже взглядом не удостоил.
— Не узнал?
— Конечно. Принял за шофера. Говорю: «Познакомься с Гагариным». Мужик на секунду потерял дар речи, а потом с криком «Юра? Твою мать!» бросился ему на шею. Охота была чудесная, вечером слушали пластинку с записью токующего глухаря. В Москву вернулись с одним кабаном на троих. Делить тушу не стали, целиком отдали Юре. Вскоре ему предстояло защищать диплом в академии Жуковского. Вот и сказали: «Угостишь ребят».
— Больше не встречались?
— Мельком увиделись 23 февраля на заседании во Дворце съездов. Гагарин сказал, что у него накопились долги по летной практике: «Налетаю — и пообщаемся. Заеду к тебе в Пушкинский район». Меня туда перевели. А 27 марта он разбился. Причем в тот день я звонил ему домой — никто не подходил. Наконец, сняли трубку. «Можно Юрия Алексеича?» — «Нет больше Юрия Алексеича». А потом по радио объявили о его гибели.
— Не рассказывал Гагарин — может, видел в космосе что-то, о чем в газетах не напишешь?
— Нет. Да я и не спрашивал.
— Неужели не интересно было?
— Не в этом дело. Во-первых, у меня давно выработалась привычка — лишних вопросов не задавать. Во-вторых, я нередко общался с космонавтами. Лично знал Сергея Павловича Королева. Порядок у него был такой: на второй день после возвращения космонавтов на Землю, когда отшумят торжественные приемы, они приезжали к Королеву в Подлипки. Передавали бортовой журнал с записями, рассказывали не то, что писали в «Правде», а как было на самом деле. На эти встречи приглашали все начальство Московской области, в том числе из комсомола. Вот поэтому я там несколько раз побывал.
— Что запомнилось?
— После одной из таких встреч остался тяжелый осадок. Заканчивались они обычно фуршетом. И вот слышу под конец: «Кто еще тост не говорил? Комсомол!» Поднялся, и дернул же черт ляпнуть: «Сергей Павлович, все наши полеты в космос прошли успешно. Ни одной смерти. Хочу поднять рюмку, чтобы так было всегда». Сразу — мертвая тишина. Вдруг Королев взрывается: «Мальчишка! Ты что, отрицаешь теорию познания?» И отвернулся.
— Вспыльчивый был человек?
— Еще какой! Телефонные трубки швырял так, что аппараты раскалывались. Я уж думал, что карьере конец, но все обошлось. При следующей встрече, 28 декабря 1965-го, Королев даже извинился. И все объяснил: «Виталий, ты попал в самую больную точку. Тронул тему, которая для нас табу. Жертвы обязательно будут. Их не избежать. Невозможно все предусмотреть. Ведь что такое космический корабль? Пуля, в которой находится микроорганизм. Любая случайность для него станет роковой». Помолчал и добавил: «Чем больше полетов проходит без жертв, тем мне страшнее. Люди начинают привыкать, что полеты в космос заканчиваются благополучно». Между прочим, пока был жив Королев — ни один космонавт не погиб.
В тот декабрьский день он принимал нас в своем кабинете вместе с Павловым. Первое, что показал — макет запуска и посадки нашего космического корабля на Луну. Он был создан на год раньше американцев. Потом достал флакончик с какой-то жидкостью: «Догадайтесь-ка, что это? Вода из камня!»
— Такое бывает?
— Вот и мы изумились. Оказывается, бывает. Королев растолковал: «На Луне воды нет. Но без нее никуда. Надо проводить какие-то работы, двигатель охлаждать. В казахском филиале Академии наук разработали такую штуку — с учетом температуры на Луне. Камень «потеет» — и получается вода». Слушать Королева было безумно интересно. Выглядел он неважно, незадолго до этого перенес инфаркт. Помнится, строили какие-то планы, Сергей Павлович сказал: «Хотят операцию делать. Но я решил после Нового года в больницу лечь. Чтобы праздник встретить дома». А 14 января 1966-го его не стало.
