«Плющенко мог бы сыграть Базиля в «Дон-Кихоте», Семак — Золотого Божка в «Баядерке». Разговор с солистом Мариинки и хореографом Туктамышевой
Новогодний «Щелкунчик» в Мариинском театре — мечта детства любого ребенка. Да и не только ребенка. Но распознать в утонченно-корявом Дроссельмейере героя нашего материала было невозможно, слишком много пластики и «игры» оказалось в Юрии Смекалове. Между тем он — живая легенда российского балета.
Юрий работает в качестве хореографа и вне стен театра, уделяя значительное внимание спорту. Долгие годы он сотрудничает с тренером Алексеем Мишиным и ставил знаковые программы Евгению Плющенко, Артуру Гачинскому, Елизавете Туктамышевой, Александре Бойковой и Дмитрию Козловскому, Ксении Столбовой и Федору Климову... Со Смекаловым нас неожиданно познакомил экс-капитан и тренер «Зенита» Анатолий Тимощук. Юрий оказался еще и блестящим рассказчиком.
Работаем, чтобы Плющенко получил золотую медаль. Какая в ж..у драматургия?
— Когда Алексей Мишин позвал вас в свою команду?
— Моя первая травма колена случилась в 2003 году. Я работал... служил... тогда в театре Бориса Эйфмана. Наш педагог Татьяна Квасова говорит мне: «Юра, ты же учишься на балетмейстера. Вот Алексей Николаевич (Мишин) ищет хореографа, сходи к нему на встречу, расскажи свои идеи. Может, ему что-то и понравится». Приезжаю к Алексею Николаевичу на дачу, садимся, хорошо это помню, в беседке.
Мишин обаятельный, всегда в хорошем расположении духа, доброжелательный. «Есть вот такая музыка, что вы думаете по поводу хореографии?» — спросил мэтр. У меня сходу рождается идея, вторая, третья. Ему это нравится, он говорит: «Приходи завтра на тренировку. Жене Плющенко нужны короткая и произвольная программы на новый сезон. Попробуем поработать вместе».
Мы встретились с Плющенко, я начал придумывать хореографические связки, как раз тогда и родилась программа «Нижинский», с которой он выиграл множество турниров.
Стали вместе ездить на сборы, сдружились. Затем я начал ставить программы для других спортсменов команды Мишина. Таким образом завязались сотрудничество и дружба на долгие годы. Чуть позже меня пригласила Нина Мозер для постановки в спортивной паре Столбова-Климов, а совсем недавно Тамара Москвина пригласила меня поработать с Бойковой и Козловским. С любимой Лизой Туктамышевой работаем с 2015-го по сей день.
Это была моя история «входа» в большой спорт, хотя в детстве я занимался плаванием и был чемпионом Кронштадта в девять лет в своей категории. До кандидата в мастера я так и «не доплыл». Еще я играл в хоккей за сборную Котлина. Это был недолгий период, но все было профессионально, мы играли с Таллином, с Нарвой, с Гатчиной, с Выборгом.
— Алексей Николаевич Мишин — великий?
— Абсолютно точно. Если говорить по поводу тренерских талантов, то это одна история. Он воспитал множество замечательных спортсменов и сам был таким же. Педагогический талант его уникален, технологические разработки также были новинкой и используются во всем мире. Главная его заслуга заключается в том, как он относится к своим спортсменам. Они все для него как дети. У Туктамышевой, например, на его участке есть специальный домик, куда она может приезжать летом и отдыхать. Мишин очень любит эту свою спортивную семью, в них он вкладывает всего себя. В педагогике это граничит с гениальностью — умение любить учеников как детей.
— Была какая-то история с Мишиным, в которой он проявил себя необычно или может быть даже неожиданно?
— Ставлю я программу для Плющенко. Прорабатываю каждый элемент, все оттачиваем, все выверяем. Делаем концепцию: развитие, раскрытие образа, кульминация, финал. Полная драматургия прописана! Приходим на лед, вторая-третья тренировка. Вся программа попадает под музыку, все четко, хореография «пристроена» к конькам. Мишин смотрит и говорит: «Эти движения убираем. Эту растанцовку в конец, а эти «руки» просто выкидываем».
Я стою и слушаю и ничего не понимаю. Мы столько бились над этим, разрабатывали, Женя неоднократно прогонял, оттачивали мелочи. Говорю ему чуть ли не в слезах: «Алексей Николаевич, как вы так можете? Мы работаем в другом ключе, наша задача — вывести фигуриста на новый уровень, чтобы это был спектакль на льду, чтобы мы разорвали всех!»
Он спокойно в ответ: «Юра, есть простая формула. Алексей Николаевич Мишин, другие тренеры, массажист, повар, мама Жени, композитор, хореограф — все работают только для того, чтобы этот парень по имени Евгений Плющенко или любой другой фигуристполучил золотую медаль. Какая в ж..у драматургия?»
Тогда я понял суть гениальности тренера. Я смотрю программу, но не вижу всей картины. Вижу свою узкую часть, а тренер видит все вместе. После этого я стал по-другому относится к этому процессу. Он многому научил меня.
— Назовите тогда три основных принципа Мишина.
— Результат спортсмена превыше всего. Максимально комфортные условия для возможности взобраться на самый верх. Отцовская забота.
Ментально мы очень близки с Тимощуком
— Кто как артист лучше — Плющенко или Ягудин?
— Провокационный вопрос. Стефан Ламбьель.
— А как спортсмен?
— Плющенко. У него есть абсолютное качество лидера, качество человека, который будет всегда добиваться своей цели. Будучи прооперированным несколько раз, он все равно получил свою вторую золотую медаль Олимпиады, пусть она и была в командном турнире. Не сдаваться — это уникальное качество. Вот как сегодня прошла игра в футбольномтурнире, на котором мы с тобой были...
— Да, точно. Межгалактический футбольный турнир, в котором принял участие Анатолий Тимощук.
— Почти (смеется). Тимощук получил желтую карточку в моменте, когда его рядом с мячом не было. Его команда пропустила гол, что заставило Толю сражаться в каждом эпизоде и идти только до победного конца. В итоге его команда выиграла. Это настоящее спортивное качество, отличающее лидеров.
— Откуда такая дружба с Тимощуком?
— Нас познакомил тенор Мариинского театра Сергей Скороходов. С момента знакомства сразу стало понятно, что у нас очень много общего во внутреннем ощущении и восприятии мира.
— Это уже немного старческое?
— Да, пенсионное. Он тренирует уже, хоть до сих пор прекрасно играет, а я ставлю балеты, хотя вроде неплохо до сих пор танцую. Ментально мы очень близки. Практически каждый день ужинаем вместе, он ходит ко мне на спектакли, я хожу к нему на матчи.
— Мог бы Тимощук танцевать в балете?
— Сто процентов! Они с Плющенко очень похожи. И Семак такой же. Внутренняя целеустремленность, заряженность — это очень ощущается. Когда мы играем во что-нибудь, то в некоторые моменты они психологически меня ломают. Например, в бадминтон с Плющенко последняя партия все равно останется за ним.
— Кого бы Плющенко и Тимощук могли сыграть?
— Женя был бы характерным героем, например Базилем из балета «Дон-Кихот». Или же хорошо бы станцевал злого гения Ротбарта в балете «Лебединое озеро». У него нос как раз такой (смеется). Толя хорош был бы в роли Принца Дезирев балете «Спящая красавица» или Принца в «Щелкунчике». С точки зрения своей внешности он абсолютно лирический персонаж, очень светлый герой. Женя — более дерзкий, более жесткий. Тимощук играет спокойно, в нем есть лирическая легкость. Семак же играл жестко, цеплялся, как собака, в соперника и в мяч, а Тимощук — более изящный.
— А Семак кого бы играл? Спартака, может быть?
— Сергей Богданович — очень легкий, юркий, быстрый. Ему проще было бы исполнить, например, партию Золотого Божка в балете «Баядерка». Нужно быть технически острым, вращаться и высоко прыгать.
— Вы сейчас общаетесь с Плющенко?
— Пути немного разошлись, но остались в хороших отношениях. После окончания карьеры мы стали меньше общаться. Он стал заниматься больше своими шоу и тренерской работой. У нас хорошие приятельские отношения.
В «Ледниковом периоде» встал бы в пару с Женей Медведевой
— В чем секрет долголетия Туктамышевой?
— Она любит дело, которым занимается. Фигурное катание беспощадно к возрасту, но Лиза очень танцевальная, очень обаятельная, она этим и подкупает. Сейчас у нее появилась женственность, даже сексапильность. Плюс у нее есть интересные номера. Она любимица публики, даже если не войдет в тройку призеров, все равно приз зрительских симпатий достанется ей. У меня есть интересное наблюдение. Если у фигуриста будет шикарная программа, но где-то в концовке будет допущена ошибка, то почти все скажут: «Эх, программа была не очень».
Если программа попроще, поунылее, но будет выполнена хорошо и без заметных ошибок, то все начнут говорить: «Ай молодцы! Какую программу поставили!» К сожалению, это специфика фигурного катания, за что этот вид спорта мне не всегда нравится. Почему я привел в пример Ламбьеля? Он всегда ставил себе программы сам. Все было очень танцевально и пластично! Да, у него не было стабильности и амплитуды, но его безумно любили зрители! У Лизы были года, когда у нее не все складывалось, но ее харизма и «танцевальность» всегда были на высоте.
— Любимая программа, поставленная вами?
— Думаю, что все равно «Нижинский». Хотя было очень много программ хороших. «Нижинский» — это мое знакомство с фигурным катанием, новая страничка в моем творчестве. «Хроники заводной птицы» — знаковая работа с Туктамышевой. Мы ее ставили в период пандемии: она дома, я в студии, она в студии, я дома. И все это происходило онлайн.
— И вы не пересекались?
— Конечно! Мы начали работать до пандемии, было несколько репетиций, а потом мы ушли на «дистанцию». Лиза взяла с этой программой золото на национальном этапе «Гран-при». Это была последняя моя программа на данный момент в фигурном катании.
— Не было предложения полностью перейти в фигурное катание?
— Обсуждали как-то этот момент, но никогда бы не поменял свой мир на любой другой. Это другие возможности, другой арсенал, другие взгляды, другие инструменты. Фигурное катание ограничено очками, баллами, элементами, соревнованиями, техникой. Фигурное катание остается спортом, как бы ни говорили, что оно превращается в искусство. Даже если самый одухотворенный и артистичный фигурист будет кататься рядом с тем, кто быстрее, выше и сильнее, то он все равно проиграет.
— Как судьба свела вас с Артуром Гачинским?
— Впервые мы с ним столкнулись, когда ему было 9 или 10 лет. Это была программа «Money, money, money». В 2003 году Мишин мне сказал: «Делай что хочешь». Это было параллельно с работой над «Нижинским». С этой программой он выигрывал некоторые свои призы, мы и позже с ним работали, когда он уже повзрослел. Артурчик оказался достаточно сложным фигуристом, но чего-то не хватало. Этого спортивного стержня, пробивного, бескомпромиссного.
— Почему он так и не стал большим чемпионом?
— Очень большое давление. Фигурное катание требует максимальной отдачи и стальных нервов. Я восхищаюсь девочками, которые справляются со всеми трудностями и переживаниями, остаются в спорте и продолжают бороться за победы. Та же Туктамышева. Посмотри, сколько фигуристок не выдерживают критики! Завоевала медаль, началось давление — и все.
Мальчишки более подготовлены морально, но все равно им сложно.
Артурчик, на мой взгляд, не выдержал гонки.
— Принимали участие в постановке телевизионных шоу?
— Звали работать в шоу «Огонь и пламя», где я ставил пять или шесть номеров, но не задержался я в этой команде. Я бы с удовольствием принял участие в «Ледниковом периоде» именно как артист. Меня не приглашали, так как у меня недостаточномедийности с точки зрения ТВ. Все-таки там узнаваемые люди.
— С кем бы вы там танцевали в паре?
— С Женей Медведевой. Она крутая очень, нравится, как она катает, очень выразительная.
Балет не менее травмоопасен, чем футбол или хоккей
— Давайте к более понятному футболу. В детских дворовых футбольных играх часто звучало: «Играй жестче, ты же не на балете». Насколько травмоопасен балет и удачно ли такое выражение?
— Футбол, хоккей, балет — очень схожие вещи. Только в футболе и в хоккее есть дополнительный контакт с соперником, который приносит более сложные повреждения. Могут сказать, что балет не менее травмоопасен, так как у меня заменены связки и отсутствуют мениски. Люди, говорящие такое, не знают, что такое балет. Тимощук мне сразу сказал, что балет очень травмоопасен. Свои операции я делал в Германии. В реабилитационных центрах всегда виделся с игроками «Шальке», «Баварии», гандболистками. Как говорят реабилитологи, у артистов балета удивительные, «умные» мышцы, мы очень быстро «реагируем» на разнообразные нагрузки.
— С кем из футболистов еще знакомы?
— Со Славой Малафеевым, с Сашей Кержаковым, с другими игроками «Зенита». Один раз даже ездил с ними на сборы. Сергей Богданович взял меня с командой. Тимощук как раз меня тренировал, я ведь вратарь сборной Мариинского театра.
— Против кого играете?
— У нас есть Театральная лига, где играют все театры Петербурга — Александринка, Михайловский, Балтийский дом, ТЮЗ и другие. Мы сейчас лидируем, но с ТЮЗом постоянно зарубы, с театром «Комедианты», «Лицедеи» — отличные ребята.
— Внимательно следили за ЧМ-2022? Справедливо ли Аргентина выиграла золото?
— Абсолютно. Мы всегда должны оставлять место энергетическим потокам. Тот поток, который шел от Аргентины, от Месси, от их желания победить, от их упорства, не могли не взять свое. Их мотивация была выше всех.
— Разве Франция не заслужила?
— Заслужила, но это другой уровень. Каждый игрок — звезда, но не было Бензема. А у Франции мне больше всего понравился Жиру. Раньше я за ним не следил, а тут я стал его фанатом.
— Кто разочаровал?
— Немцы.
— Лучший игрок ЧМ?
— Мбаппе. Безусловно.
Болел за Родмана, а Хораса Гранта приводил сыну в пример
— Вы недавно побывали на матче баскетбольного «Зенита». Давно ли пристрастились к этому виду?
— Это был мой первый визит на баскетбол такого уровня, хотя я в детстве играл, и играл неплохо. Каждый день мы рубились в стритбол, на берегу Азовского моря тоже проводили много времени на баскетбольных площадках. Кстати, мой сын занимается баскетболом. В 1997 году я привез брату в подарок кроссовки AirJordan 46-го размера из США.
Всегда мечтал прийти на баскетбол, но не было возможности и времени. Звонит Тимощук и зовет. Как раз игра была в удобное время. Мне очень понравилось! Теперь я хочу попасть на игры НБА.
— Какой команды?
— Мне очень всегда нравилась «Чикаго Буллс». Сейчас они уже не те, следил за «Лейкерс» и «Нью-Джерси». Мне нравились Джордан и молодой О'Нил и этот, который всегда с цветными волосами играл.
— Деннис Родман.
— Да, точно. Я даже смотрел сериал The Last Dance с его участием. Очень ценю артистичность игрока, подачу себя, поэтому он мне и нравился. У моего сына проблемы со зрением, и он боялся играть в очках. Я приводил ему в пример Хораса Гранта, который всегда играл в гогглс и был одним из лучших.
— Как вам энергетика баскетбольного матча?
— Мне очень по душе! Поэтому и хочу попасть на матч НБА. Смотришь, а перед тобой гиганты аватары бегают, девчонки танцуют, публика сходит с ума. На футболе большое поле, не все четко видно, да и активность не та. На баскетболе — все рядом и все эмоции видны.
— За кого болеете в футбольной Европе?
— Всегда болели за «Барселону». Сейчас ситуация изменилась после ухода Месси, Пике, Пуйоля, Хави. Я люблю болеть за игроков. Хотя с Толиком мы постоянно спорим, он считает, что нельзя болеть за игроков, а надо за команду. Мне очень нравится история «Реала», хотя я всегда болел против. В Мадриде я без ума от Бензема. Я был на финале Лиги чемпионов в Берлине, когда «Барселона» обыграла «Ювентус». Такого зрелища я никогда не видел! На «Газпром-Арене» зрелищные матчи бывают, а этот финал был невероятным! Сегодня я смотрю за многими командами, но больше уже за «ПСЖ». Там Мбаппе, Месси, Неймар.
— Вы принимали участие в театрализованной церемонии закрытия XXII зимних Олимпийских игр в Сочи в роли Дягилева. Насколько оно было грандиозным?
—Я его давно не пересматривал, но недавно попались фотографии на глаза, и все всколыхнулось внутри меня. Набережная Адлера, новые объекты, гостиницы, олимпийский городок — все это было настолько круто и настолько душевно. Как-то мы зашли в гости к женской сборной по хоккею в Канадский дом. Я познакомился с фигуристкой Коэн...
— Саша Коэн? Это очень известная одиночница.
— Да, с ней встретились там. Она супер просто! Вообще у нас были очень теплые отношения внутри коллектива. Константин Эрнст делал какие-то замечания во время репетиции, что было очень круто, а самая классная история была с Валерием Гергиевым.
— Давай-давай!
— Гринрум на стадионе «Фишт». Совершенно удивительная тусовка: то Ваня Ургант зайдет, то Плющенко забежит, Валерий Гергиев наш... Все что-то делают и ждут своего выхода. Идет генеральная репетиция церемонии. Жесткий регламент, рации, дети, оркестр — миллион человек. Последний день Олимпиады, идут соревнования по шорт-треку, когда выиграл Кан или Ким, забыл его фамилию.
— Виктор Ан!
— Да, точно! Это были одни из последних соревнований в этот день. У нас репетиция, а завтра закрытие. Гергиев заходит в гринрум, смотрит на экран, а ему уже выходить на сцену. Забегают волонтеры и охрана и зовут Гергиева, а это же Валерий Абисалович! Смотрит на экран, а Виктору Ану остается ещедва круга бежать. Они ему говорят:
«Валерий Абисалович, ваш выход!» Маэстро смотрит на экран дальше и спокойно так: «Подождите». Те не унимаются: «Ваш выход, пора!» — «Подождите! Еще круг». И вот пока Ан не добежал до финиша, он смотрел за гонкой. После финиша нашего спортсмена Гергиев победно вскинул руки и пошел на сцену.
— То есть, если бы там у Ана лед растаял или бортики завалились, то все бы ждали?
— Конечно! Это же Валерий Абисалович, заядлый болельщик!
— Ты видел то великолепие, с которым прошла Олимпиада, или свободного времени совсем не было?
— Мне удалось случайно попасть на один матч нашей хоккейной сборной, когда она играла против Норвегии. Билетов не было, пригласительных тоже. Как-то удалось очаровать кассиршу, которая продала нам зарезервированные шесть билетов для болельщиков Норвегии. Нас как раз было шесть артистов. Я очень обрадовался этому факту и подумал, что это хороший знак. Не повезло — наши проиграли. Могу сказать, что Олимпиада в Сочи была очень эмоциональна: открытие и закрытие, количество зрителей, количество звезд, атмосфера, шоу. Все было на высшем уровне!
Полунин в свое время был потрясающим артистом балета
— С кем из артистов хотелось бы поработать?
— Мне очень нравится Константин Хабенский. С ним было бы здорово столкнуться в какой-то работе. Мне очень нравятся тексты Ивана Вырыпаева. Восхищаюсь Анной Чиповской. Мой хороший друг Олег Рязанцев, артист Театра Льва Додина, — уникальный персонаж с точки зрения актерской пластичности. У нас есть один проект, который я мечтаю реализовать.
— Ваш топ артистов балета в мире?
— Если про балерин, то это Виктория Терешкина и Рената Шакирова. Мне очень нравится кореец Ким Кимин, который работает в Мариинском театре. Я бы на него поставил балет «Чингисхан».
Владимир Шкляров всегда был и остается для меня уникальным артистом, который совмещает в себе классическую технику и артистизм. Сергей Полунин в свое время был потрясающим артистом балета и делал уникальные вещи, но в какой-то момент ему это наскучило, и он выбрал другой путь. Мне кажется, что это произошло, когда он ушел из «Ковент-Гардена». Ему хотелось изменить свою жизнь, сделать ее более насыщенной и интересной во всех отношениях. Думаю, что он мог бы достичь гораздо большего как артист балета.
У нас в театре есть балерина японка Мей Нагахиса, совершенно уникальная. Фарфоровая статуэтка! С ней бы я с удовольствием поработал.
— Какой своей постановкой гордитесь больше всего?
— Балетом «Медный всадник». Каждая работа имеет для меня ценность, но я считаю, что этот балет — визитная карточка Санкт-Петербурга. Изначально его ставил не я, а Ростислав Захаров. На сегодняшний момент от его постановки осталось только 15 процентов. Очень люблю свой первый драматический спектакль «Три товарища?», который идет в «Приюте Комедианта», и, конечно, Back To Life в Самарском театре.
— Как на балете сказывается международная изоляция? Приезжают ли к нам иностранные артисты?
— В Мариинском продолжают работать иностранцы. Например, в «Бахчисарайском фонтане» партию Марии станцует в ближайшее время итальянка Камилла Мацци. Мы сейчас с ней репетируем, моя партия — Хан Гирей. Она на репетиции сказала такую фразу: «Если я уеду из России, то брошу балет. Нигде не танцуют так, как здесь».
— Фабио Мастранджело в интервью «СЭ» сказал, что классическую музыку высоко ценят и, самое главное, понимают только в России, а в Италии она стала уделом немногих. Можно ли такое сказать и про балет?
— Нигде нет такого качества, как в России. Один из уехавших наших артистов-иностранцев, не буду имя его называть, многих агитировал покинуть страну. Говорил, что скоро тут и зубной пасты не будет. Но, например, Ким Кимин остался, и его тут любят и уважают, ждут во всем мире. И есть одно большое «но»: Мариинка — основа основ.
— Стоп. А как же Большой?
— Это другая внутренняя философия, отсюда и другое качество. Там шикарные артисты, кордебалет, певцы, но директива, направление развития, видение совсем другие. Извини меня, но 150 тысяч рублей за два билета на «Щелкунчик» — кто пойдет?
— Но 25 тысяч за два билета в Мариинку — это нормально?
— В новогодние праздники, видимо, нормально.
— То есть мы переходим к тому, что терпимо, а что нет!
— Большой театр — это президентский театр, это Москва, другие задачи. А в Петербурге мы стараемся сохранить традиции, те основы, которые лежали в основе русского балета. В Москве каждый артист делает то, что считает нужным. У нас этого сделать нельзя! Классика сохраняется в том виде, в котором она существовала.
Другая проблема: у нас мало мировых балетных премьер, которые мы выпускаем, а в Большом их гораздо больше. Это очень важно. В целом чаша весов выравнивает эти два театра по своей сути. Большой и Мариинка — два лучших театра в мире. Тебе это любой скажет!
— Давай пройдемся по списку. Что с балетом в «Ла Скала»?
— В «Ла Скала» нет того уровня. Одно время там работал Махар Вазиев, который сейчас возглавляет балетную труппу Большого. У него многое получалось, но после его ухода, думаю, качество значительно упало. В Европе нравится Берлинский балет, балет Штутгарта. Венская опера. Из театров современного танца выделяю голландские театры и труппы в Израиле.
Без понтореза, без патриотизма говорю — нигде так не танцуют классику, как в Мариинке и в Большом. Запад пытался в свое время найти свое лицо в классическом балете, но сейчас мы понимаем, что до нас им далеко.
В России классический балет очень ценят. Зритель ходит, деньги выделяются.
Дягилев — мой кумир
— Поедет ли Мариинка на гастроли в этом году?
— Будем ли мы выезжать в другие страны? Мы можем гастролировать в Азию или в Арабские Эмираты, но мы не можем поехать в Америку или в Европу. В Японии ведутся переговоры, но пока сложно. Думаю, что это продлится еще долго. Мне кажется, что политика страны сконцентрирована на развитии внутри государства.
— Самое экзотическое место, где выступал?
— Пещера на Канарских островах. Это был театр, сделанный в гроте. Красивейшая конструкция! Очень романтично былотанцевать в средневековом замке в Гранаде.
— Так ли велик Дягилев, как нам это кажется?
— Это мой кумир. Один на все времена. Конечно, есть еще Фокин, Рахманинов, Чайковский, Врубель, Дали — люди, которые меня вдохновляли своим творчеством. Дягилев — революционер. Его деятельность связана с максимальным ментальным прорывом в искусстве. В начале XX века отношения между государствами была накалены. Благодаря Дягилеву начался расцвет русского искусства. Он всего себя отдавал творчеству. Он жил эмоциями, жил переживаниями, творчеством, впечатлениями. После себя он оставил бессмертное наследие. В этом его гений.
— Давайте возьмем пять героев самых известных балетов и представим, ктобы из спортсменов смог бы их исполнить. Очень нравящийся мне Дроссельмейер из «Щелкунчика»?
— Андрей Кириленко.
— Принц Зигфрид из «Лебединого озера»?
— Эрлин Холанн как раз подходит.
— Сложная роль Спартака кому бы подошла?
— Александру Овечкину.
— Кто бы сыграл партию Вронского в «Анне Карениной»?
— Майкл Фелпс.
— Ну и немного романтики добавим. Развязного Тибальта из «Ромео и Джульетта» может исполнить...
— Конор Макгрегор!
Юрий Смекалов
Окончил Академию русского балета имени Вагановой, был ведущим артистом Театра балета Бориса Эйфмана. С 2009 года — солист Мариинского театра.
Лауреат «Золотой маски» в номинации «Лучшая мужская роль в балете».
Лауреат премии «Золотой софит» в номинации «Лучшая мужская роль в балетном спектакле».
С 2008 года выступает в роли постановщика в Мариинке и в Большом театре.
