«Ребята посчитали, что психолог им не нужен». Итоги Олимпиады от тренера биатлонистов Юрия Каминского
Наши биатлонисты завоевали на этих Олимпийских играх четыре медали. Огромный шаг вперед по сравнению с прошлым чемпионатом мира, где награда была всего одна. Мужская сборная имеет непосредственное отношение к трем подиумам: в эстафете, смешанной эстафете, а также личная бронза Эдуарда Латыпова в гонке преследования. При этом команда была отлично готова и есть ощущение, потенциально могла бы показать гораздо больше. Чего стоит только промах Максима Цветкова в индивидуальной гонке, который лишил его золотой олимпийской награды.
Цветков проделал невероятную работу над собой, чтобы стать еще лучше, чем был
— В масс-старте были все основания надеяться на медаль. Почему не получилось?
— Я думаю, дело в эмоциональном провале после эстафеты. Слишком много сил и эмоций ребята отдали там. У меня изначально были сомнения, что справится Эдик Латыпов. Но то, что не справились и остальные ребята, говорит о том, что эстафета была для всех моментом максимального напряжения. Гонкой, в которой они отдали буквально все.
— Какую оценку вы бы поставили команде за эту Олимпиаду?
— Не моя задача выставлять оценки. Доволен ли я? С одной стороны, в функциональном плане все, кто здесь находится, подошли к Играм в хорошем состоянии. В стрелковой части не справились. Значит, мы в чем-то недорабатываем — и спортсмены, и тренеры, которые с ними рядом.
— Было сразу несколько ситуаций, когда медаль, даже золотая, была на расстоянии одного точного выстрела. Это психология, недостаток опыта, невезение?
- Вроде бы не скажешь, что Цветкову или Логинову не хватает опыта. Ребята через многое прошли, чемпионы мира. Понятно, что всем чего-то не хватает. Во всех видах спорта признак чемпионского класса — это когда спортсмен достигает определенного уровня, ниже которого не опускается. У нас пока, к сожалению, перепады туда-сюда.
— Латыпов вроде бы был близок к этой стабильности в начале сезона?
— Да, начал он неплохо, в худшей гонке на четырех этапах был, если не ошибаюсь, 11-м. Это очень высокий уровень стабильности. Пусть он пока пониже, чем у лидеров, но хотелось в этом году на нем закрепиться. Но потом из-за ковида мы не смогли выполнить намеченный план, как в функциональной, так и в стрелковой части. И если функцию мы потом еще смогли компенсировать, то в стрельбе недоработали однозначно. Пришлось стартовать, чтобы восстановить соревновательную практику, пожертвовав объемом стрелковой подготовки. А видимо, он был нужен.
— Латыпов сильно изменился за этот сезон? Даже по интервью видно — он гораздо увереннее и свободнее отвечает на вопросы, чем даже год назад.
— Конечно, он стал увереннее во всех компонентах. Он реально растет. Если раньше мы радовались, когда он ходом попадал в десятку, то на Олимпиаде он в отдельных гонках был вторым-третьим. Но на сегодня он просто пока ниже классом, чем братья Бе и Фийон Майе. Нужно работать и выравнивать все компоненты.
— Вас удивило выступление на Олимпиаде Максима Цветкова: год назад человек еще выступал на этапах Кубка России, а тут чуть не стал олимпийским чемпионом?
— Я разговаривал насчет Максима с Николаем Петровичем Лопуховым. И после окончания прошлого сезона пригласил Цветкова в команду, хотя по результатам он не проходил. Но о нем говорили как о спортсмене, который может выдавать результат. А нам нужны были люди для эстафеты. Цветков в итоге не только в эстафете себя показал, а вообще по всем гонкам. Мне даже не как тренеру, а чисто по-человечески приятно это видеть. Максим смог не просто восстановиться, а стать даже немножко лучше, чем был. Это невероятная работа над собой, причем не только физически, но и ментально.
— Можно сказать, что эта Олимпиада доказала правильность выбранного пути: у вас две группы с Сергеем Башкировым, в обеих есть сильные спортсмены, плюс нормальное взаимодействие между собой.
— Это нормальный путь, но есть один недостаток. Если идти дальше двумя группами, нам нужно чаще пересекаться. Лично по своей группе я бы многое хотел изменить, но тут надо садиться и разговаривать. Конкуренция — это хорошо, но она должна быть здоровой и не заочной. У нас в этом году получилась заочная. От этого, например, при формировании эстафетной команды я, возможно, совершил ошибку, поставив на четвертый этап Латыпова. А можно было поставить Цветкова.
— Это было ваше личное решение или коллегиальное?
— Коллегиальное, конечно. Но я думаю, если бы мы больше времени проводили рядом, могли бы принять более правильное решение. Хотя я до сих пор не уверен, как было бы правильно. Не факт, что с Цветковым на финише не получилось бы то же самое. Не в смысле промахов, а в смысле итогового результата.
— Правда, что ваша группа отказалась от работы с психологом?
— Еще в прошлом году, когда я только пришел в команду, пригласил психологов, с которыми раньше работал в лыжах. Они провели тестирование, но дальше не пошло. Ребята посчитали, что это им не надо.
— Даниил Серохвостов же вроде бы работает с Елизаветой Кожевниковой?
— Да. Она наверняка ему помогает, но здесь тоже, мне кажется, именно полноценно не получается. Все-таки скорее это эпизодическая работа. Дело не в том, работаешь ты с психологом или нет. Нужно работать над собой. Видел накануне хорошую фразу в интервью от Мартена Фуркада. Он сказал: «Когда я в Ванкувере занял второе место, я понял, что нужно делать для того, чтобы побеждать». И потом он объяснил, что до этого олимпийская победа была для него мечтой, а после Ванкувера стала целью. Не буду никого называть, но для многих наших спортсменов победа на Олимпиаде — это все-таки мечта, а не конкретная дорога, по которой ты поступательно идешь к цели.
— А у кого-то на этой Олимпиаде произошла такая же трансформация, как у Фуркада в Ванкувере? Может быть, тот же Латыпов понял, что золото теперь более чем реально?
— Я не готов на это сейчас ответить. Будет видно по следующим стартам.
Не понял, почему на командный спринт не поставили Червоткина
— Давайте поговорим про ваши родные лыжные гонки. Спринтерские дисциплины в лыжах — порадовали?
— Ощущение двоякое. С одной стороны, есть медали, значит, все хорошо. Но с другой, имея таких ребят, как Устюгов и Терентьев, конечно, хочется большего. Честно говоря, я не совсем понял наш расклад в командном спринте. Почему такая расстановка, почему не стали использовать Лешу Червоткина... Может быть, связано с состоянием спортсмена, тренерам лучше видно. Но для меня странно. Знаю, что Крюков с Червоткиным бегали командные спринты на чемпионате России, и очень успешно. Да и здесь в эстафете Червоткин на классическом этапе очень хорошо себя проявил. В команднике он мог бы делать то же самое.
— А на финишный этап тогда — Большунова?
— Да. Опять же, это все зависит от состояния спортсмена. Я могу судить только по результатам тех гонок, которые видел. Печально во всем этом, что у нас сейчас нет финишера. А это будет сказываться и в масс-стартах, и в больших эстафетах. И я не вижу работы над техникой финиша.
— Что вы имеете в виду?
— Выносливость мы можем развивать хорошо, а быстрота развивается намного сложнее. Финишная техника формируется годами, и этим надо заниматься. Не хочу никого обижать из спортсменов, но я вижу грубые ошибки в технике у некоторых наших ребят.
— Елена Вяльбе говорила, что ошибкой было использовать Сергея Устюгова только как спринтера, например в Сочи-2014. Вы с этим согласны?
— Я бы вообще Устюгова в данной ситуации использовал только как спринтера. На мой взгляд, только Пеллегрино и он могли составить реальную конкуренцию Клебо. Мне кажется, норвежец здесь был психологически не очень готов. Судя по всему, раз он работает с дистанционной группой, выносливости у него добавилось, а вот финиш, как мне показалось, начал пропадать.
— Сейчас вы себя уже чувствуете скорее биатлонным тренером, чем лыжным?
— Ощущаю себя прежде всего биатлонным тренером. Но лыжи — это большая часть моей жизни, и не могу же я ее просто так отбросить. Поэтому за лыжами я по-прежнему смотрю, переживаю, болею.
