Украинский фигурист объяснил в интервью россиянам, почему не хочет общаться на русском языке
Начало Олимпиады ознаменовалось нестандартной ситуацией — фигурист Иван Шмуратко предпочел отвечать на вопросы российских журналистов на английском языке, что выглядело, как оценили бы многие, неестественно. Иван, если что, был не единственным — я встретил в Пекине уже нескольких украинских журналистов, которые переходят на английскую мову при попытках обратиться на русском.
Но это их дело и право выбора — нет проблем. К новому появлению Ивана на публике после восстановления от коронавируса российские журналисты подготовились, вспомнили тексты песен «Океан Ельзи» и «Воплi Вiдоплясова» и поговорили с чемпионом страны на его родном языке. Надеюсь, киевлянин не в обиде и наше произношение не было совсем смешным.
Диалог, на самом деле, получился вполне нормальным, после интервью мы перешли на русский, а фигурист без проблем отвечал на украинском (далее следует перевод его слов на русский язык). Позицию Шмуратко можно понять, ну а хайпожоры, как назвал нас он, по крайней мере приезжают на тренировочный каток и ждут украинских спортсменов. В отличие от тамошних журналистов, уж вибачите.
— Иван, мы готовы на украинском с вами поговорить. Как здоровье?
— Спасибо, хорошо.
— Что произошло с вами, можете рассказать?
— Произошел ковид. А вы из какого издания?
— «Спорт-Экспресс», мы из России.
— Я видел очень много статей и репортажей с того раза, когда я общался с российскими журналистами. Мне прямо очень не понравилось, как вы вытащили мои слова.
— А что не так?
— Давайте я про это не буду. Если у вас есть вопросы про фигурное катание или про меня, я открыт. Если я нужен для того, чтобы хайпануть... Я уважаю журналистов. Общение с вами — часть работы спортсмена. Если спортсмен дает интервью, он уважает журналистов. Если пресса не уважает спортсмена, а он еще и на бегу, это очень неприятно. Может, было некое недоразумение, но мне не понравилось, как много вылили на меня.
— А насчет неиспользования русского — это некий запрет или ваше желание?
— Это мое желание. Вы написали — «украинские фигуристы не говорят». Я такого не говорил. Я сказал, что я — украинский фигурист. Я говорю по-украински и по-английски, потому что здесь международная пресса, я украинец.
— Другие украинские фигуристы общаются на русском.
— Просто я так хочу делать. Мне так удобнее, приятнее. Это их желание. Я очень респектую людям, которые меня уважают, но когда я вижу в ответ просто хайпожорство...
— Ну ладно, не только хайпожорство там.
— На мой взгляд, это было, чтобы на мне хайпануть.
— Никаких проблем после этого не было?
— Все хорошо, я просто излагаю свою позицию.
— Какие первые ощущения были, когда узнали, что у вас ковид. Что делать?
— Что-что, просто на самоизоляцию. Было очень нехорошо, потому что я должен был сидеть в четырех стенах. Каждый день два теста на коронавирус, и сейчас тоже. Неприятно пропускать такие соревнования, а такие престижные — втройне. Потому что я был один из всех в одиночном катании. Очень рад вернуться.
— Что скажете о командном турнире?
— Я не выступал, но очень хотел. Очень благодарю свою команду. Хотя я и не смог сделать свою часть работы, но я их очень люблю, они лучшие. Будем шаг за шагом идти дальше.
— Про Анастасию Шаботову скажете отдельно?
— Настя — супер, откатала чисто, да все наши откатали чисто в команднике. Видел, что кто-то писал — ой, Украина провалила командник, но посмотрите на прокаты! Они молодцы. И большой им респект.
— Но от нее ждали тройной аксель, он нужен.
— Конечно. И она одна из немногих, кто его прыгает. Молодец.
— Спасибо вам, мы за Украину тоже болеем, и к вам никаких претензий.
— И вам тоже спасибо.
