Союз рыжих. Как сборная России готовится к плей-офф Олимпиады
ОЛИМПИАДА-2018. Хоккей. 1/4 финала.
21 февраля. РОССИЯ - НОРВЕГИЯ (10.40 мск)
Юрий ГОЛЫШАК
из Пхенчхана
БЕЗ БУКВЫ "Ю" – КАК БЕЗ ЧУВСТВА ЮМОРА
Привыкнуть в Корее можно ко всему. К белому солнцу меж мачт стадиона. К такой ранней весне. Привыкнуть и полюбить.
Не привыкнем мы – так привыкнут к нам. Мальчик-волонтер у входа в деревню уж выучил десяток русских слов и повторяет с безразличием робота: "Добрый день. Поздравляю вас Новым годом". Я поначалу вздрагивал. Теперь привык. Все же молодцы наши люди, интеллигенция. Кто-нибудь другой смеха ради научил бы парня совсем другим словам.
Кому-то здесь хорошо и уютно. Вот ходит меж столов в пресс-центре молодой красавец в курточке с поднятым воротником. Кого-то сам похлопывает по плечу, кто-то – его. Господи, да это ж Игорь Ларионов!
Я не доверяю собственной памяти – кидаюсь в Google. Точно ли Ларионов из пятидесятых по году рождения? Нет, 1960-го. 57 лет. Выглядит свежее Прохоркина. Ему здесь хорошо.
Хорошо Леониду Слуцкому, внезапно опять заполнившему полосы газет. Какие надо иметь свежие мозги, чтоб паузу в работе заполонить путешествием на край света! Вот захотелось человеку впервые в жизни увидеть Олимпиаду – он увидел. Оттого абсолютно счастлив. Ходит, напевает.
Матч женщин смотрел из ложи прессы – я все приглядывался: будет качаться, нет? Не качался. Но что-то кричал – когда наши не забили в пустые ворота. Слуцкому хорошо, чувствуется через два ряда.
К чему-то привыкнуть сложно. К внезапно запавшей на ноутбуке букве "ю", например. Приходится либо стучать по ней с ожесточением, либо рассчитывать на понимание и сообразительность читающих. Не хватало бы буквы "е", как в пишущей машинке Бендера – пришлось бы менять на "э" и турецкий акцент. Классики подскажут, как: "Отпуститэ податэлю сэго курьэру канцпринадлежностэй в крэдит…"
Чем менять "ю" – не приложу ума.
Невозможно привыкнуть к корейской пище – с завтрака бежим с Рабинером вприпрыжку. Хоть в квартирке нашей два санузла. Блокируем оба – а посреди комнаты стоит с зубной щеткой в руках растерянный корреспондент Зеленов, выпускник МГИМО:
– Два обозревателя создали патовую ситуацию…
ГДЕ ЖЕ ВАШИ БАРАНКИ?
Зато хоккей все искупает.
На "разогреве" у сборной России шикарный матч: внезапно сошлись за полтора часа до нашей тренировки словаки с американцами. Играют на вылет, шутки закончились. Кто-то чудит с формулой турнира – в "квалификации" встречаются команды из одной группы. Только-только распрощавшиеся, пожавшие друг другу руки.
Эх, словаки, словаки. Вы ж здорово играли. Где же ваши Баранки? Что ты наловил, наш старый друг Лацо? Я ехал на этот матч, не сомневаясь, кто победит. А вот смышленый корреспондент Рабинер сомневался:
– Э, нет! Американцы включаются с плей-офф. Будет совсем другая команда.
Действительно, другая. Видел бы я такую Америку до Олимпиады, всерьез всполошился бы: как с ней играть?
Словаки встрепенулись не просто поздно: заиграли, забегали, когда уже можно было прогревать двигатели чартера до Братиславы. Хорошо нам знакомый Петер Чересняк запустил шайбу под перекладину, словно гайку из рогатки. Штаты пропустили в меньшинстве, утерлись – и продолжили давить как ни в чем не бывало. А у Словакии пятак на удивление дырявый. Что с нею случилось после победы над Россией? Отличная же команда, играющая. С именами. А вот оно как: сначала сдуваются в матче со "словенами", как выражается Харийс Витолиньш. Потом с Америкой, которая привезла на Олимпиаду бродячий цирк вместо состава.
Я вижу это своими глазами из последнего ряда: Словакию рвут на части. На полоски с американского флага. Еще и тренер США сверкает очами от борта: больше забивать, больше. Иначе снова кому-то не пожмет руку. Этот парень унижений не терпит.
Всякая передача из-за ворот доходит до американской клюшки. А там уж как сложится. Я смотрел и не понимал: как словаки нас могли обыграть? Сейчас демонстрируют чудеса глупости. Играя в большинстве, умудряются столкнуться чуть ли не втроем. Двое лежат, американец убегает один на один. Человек с цыганской проседью в бороде и фамилией Староста лупит его по рукам уже после броска – и получает удаление. Кажется, даже американская скамейка зашлась в хохоте. Это Олимпиада или первенство жилконтор?
Словаки корячились, убивались на льду – но все как-то невпопад. Будто впервые друг друга увидели. Размагниченная команда, с которой разбираются вот такие американцы. У словаков виноватые лица, хоть матч еще не закончился…
Вот ведь ирония судьбы – у сборной России толком ничего не началось на этой Олимпиаде, а обыгравшие нас словаки уже собирают чемоданы. Да и обыграли только нас.
ДУШЕРАЗДИРАЮЩИЙ СКРИП СОРОКИНА
Перемещаюсь в тренировочный ангар к нашим поближе. Только-только закончили разминать кости чехи, потенциальны соперники в полуфинале.
– Два стекла разбили, – докладывают мне. – Причем одно – как раз на том месте, где Мозякин отличился.
Стекла в этом ангаре опадают, как биткоин. Днем раньше отличился Мозякин. Видите, Зинэтула Хайдарович, какая сила в этих руках? А вы говорили…
Все – до единого! – хоккеисты чешской сборной подходят к журналистам. Кто-то ждет в сторонке, пока корреспонденты освободятся. Некоторые отрастили бороду по грудь на этой Олимпиаде. В том числе и ожидая вопросов.
Кажется, если попросишь найти переводчика – самая сборная Чехии кинется его искать. А что такого? Есть же Роман Червенка, говорящий только на чешском. А кто-то – только на русском. Не будем показывать пальцем.
Чехи любезны – тем удивительнее отказ Коваржа из "Магнитки" коллеге Рабинеру. Поговорив со своими, нас обошел по дуге.
– Первая реакция была – позвонить Мишукову (пресс-атташе "Металлурга". – Прим. "СЭ"), нажаловаться. Но вспомнил о разнице во времени… – горюет Игорь Яковлевич.
– Да пиши прямо в "Фитиль", – наставляю я.
У нас "Коваржей" тоже хватает – вот, например, Василий Кошечкин. Кажется, даже по коридорам ходит в шлеме. Чтоб только не говорить перед диктофонами. Как видит корреспондента – тут же шлем. Вот вам.
Зато на тренировки выкатывается первым. Наверное, это важнее. Растягивается по центру площадки у бортика, мы всей своей репортерской трибункой подтягиваемся ближе – Вася смотрит неодобрительно. Естественно, немедленно опускает забрало. Не достучаться до этой души.
Зато Илья Сорокин прямо перед нами выдает спектакль – настоящий танец на льду. С таким скрипением коньками, что уши вянут. Казалось, кровь брызнет из барабанных перепонок. Илья, прекратите немедленно.
Видно, и Барабанову стало невмоготу – отправил Сорокина в ворота, принялся обстукивать шайбой.
Кстати, похож на Капризова. Не все здесь в Пхенчхане прошли "тест Лидогостера", ох, не все. Как раз на связке Капризов – Барабанов и ломались. Как говорится, я не Федор.
Уложил Барабанов перед собой шайб килограмм на восемь. Лупил, лупил, лупил. Кажется, я знаю, кто забьет норвежцам. А Сорокин при такой нагрузке точно сохранит свежесть – вернется в свой ЦСКА с олимпийской медалью. Надеюсь, дадут, а не обойдутся, как с Николаем Ивановичем Хабибулиным в 92-м. Когда медаль третьего вратаря забрал главный тренер Виктор Тихонов…
ЧТО ИСКАЛ МОЗЯКИН?
Олег Знарок рассматривал трибуны поверх корреспондентских голов – выискивал, должно быть, Леонида Слуцкого, приехавшего на тренировку днем раньше. Не нашел – и вернулся к хоккею.
Вот шагает ко льду Николай Прохоркин. Смеется, уже в курсе новостей:
– Что, еще стекло высадили? Снова то же?
Коля матч со Словенией, выигранный 8:2, умудрился завершить с личным показателем "-2". Зато следующая игра, против США, была его. Два гола! Тотчас оживились журналы для дам: "24-летний хоккеист стал мировой звездой. Прохоркина называют настоящим красавцем: высокий рост, прекрасные физические данные и обворожительная улыбка. Известно, что Николай с детства занимается хоккеем, он обладатель самых престижных спортивных кубков…"
Боже. У меня чай носом хлынул.
Вот стоит, опершись на клюшку, Илья Петрович Воробьев. Тот человек, за которого радуюсь особенно. На чемпионате мира-2010 в Кельне Воробьев был в сборной России. Ну, как "был"? Помогал разобраться в Германии с вещами. Переводил. Сам только-только закончил играть.
Помню, расспрашивал его, улучив минутку:
– Самая необычная просьба, с которой к вам обратились?
– Саше Овечкину новый шлем доставляли откуда-то из Мюнхена, за день до игры должен был привезти какой-то словак. Вот это – самое экзотическое. Надо было срочно организовать доставку.
Уже тогда я понял – Воробьев далеко пойдет. Умница, сам прекрасно играл. Дрался бесстрашно с самыми лютыми тафгаями немецкой лиги. За шлемы для Овечкина отвечать будет недолго, найдется для него дело серьезнее.
Прошло восемь лет – Илья Петрович и лучшим тренером России стал, и Кубок Гагарина выиграл, и вот – в сборной на Олимпиаде. Понятно, не шлемами заведует.
Вот идут Шипачев с Витолиньшем. Даже сейчас, за пять минут до начала тренировки, Вадима подбадривают: ну и что с того, что оказался в запасе? Все можно перевернуть. За черной полосой сам знаешь, что идет.
Мозякин шарит глазами по льду, что-то высматривает. Я подумал: линзу потерял. Или сережку. Но наш десятый номер – человек старой закалки. Ни татуировок, ни сережек. Хотя за татуировки не поручусь. Наверное, осколки вчерашнего окна высматривал. Им же и высаженного. Очень уж хорошо разлетались. Найдет и заберет в домашнюю коллекцию – обложит ими какую-нибудь памятную шайбу в "уголке славы".
Последним идет Киселевич. А я начинаю со скуки считать рыжих в этой команде. Жамнов – раз. Телегин – два. Гавриков, Марченко, Андронов. Никита Нестеров – условно рыжий. Близок. Это ж надо, чтоб столько собралось! Помните рассказ Конан-Дойля "Союз рыжих"? Тот же случай!
Наверное, это хорошо. В каждой команде должен быть рыжий на счастье.
ПЕРЕЕХАЛ, ПОМЕНЯЛСЯ…
Смотрю на Павла Дацюка – идет вразвалку, как медвежонок. А выпусти его на лед – порвет любого! Днем раньше в эстафете Павел был первым. До этого в матче с США набегал больше всех. Молод не только душой.
Подъезжает к бортику Андронов – одной клюшкой из большой связки подцепляет и вытаскивает другую. Точно знает, какая нужна. Вот это отношение к инструменту. А может, у Андронова их всего две – одна пожестче, другая учебная. Словно в фильме "Копейка": "Было у меня две рубахи – одна холщовая, на каждый день, другая фланелевая, выходная…"
Я смотрю во всех глаза за Войновым – знает ли, что за буря разразилась с утра пораньше? Что американцы припомнили все проказы Славы в Лос-Анджелесе? Вроде нет – Войнов даже улыбчив. Что случается нечасто. А может, мы просто не видим улыбку за бородой.
Жамнов говорит что-то настолько смешное, что Никита Нестеров чуть на лед не садится от смеха. Вы попробуйте рассмешить Нестерова. А Жамнову – удалось.
Я подхожу ближе, склоняюсь над стеклом – может, зацеплю окончание разговора? Но попадаю только на экстренное собрание вокруг Витолиньша. Тот бойко вычерчивает что-то на макете – тут же подтирая рукавом.
– Атака с ходу, бросок! – доносится до меня. – Переехал, поменялся…
Чертит такое замысловатое, что мне становится страшно. А вдруг забудут одно из этих "поменялся" – и что, вся система обрушится? Ничего не выйдет? Уф-ф, лучше об этом не думать.
Мозговое напряжение такое, что во ангаре поблекли разом лампы. Стало как-то камерно, интимно. Пробежали тени по углам…
Никто из репортеров не смотрит на лед – все уткнулись в ноутбуки, строчат и стирают, строчат и стирают. У каждого не спит внутренний редактор. Им хорошо, у них мысли. У меня же – только соображения.
Оттого смотрю во все глаза, что творится там, на льду. Где свои драмы, свои спектакли. Вот Витолиньш показывает Илье Воробьеву, как падает кто-то. Изображает, тыкает клюшкой в собственную ногу. Возможно, кого-то стыдит.
Василий Кошечкин приподнимает ненадолго шлем продышаться. Вижу, как сходит с него семь потов. Даже свитер весь в испарине. Такой мокрый – и на льду. Внимание, опасно! Ему б побегать, отогреться – но бегают другие. В этих забегах с резкой остановкой чудо как хорош Илья Ковальчук. В голевой погоне за Анатолием Фирсовым ему это может пригодиться.
