16 мая 2018, 19:55

Александр Попов: "Не пытался бы возглавить ОКР, если бы в российском спорте было все хорошо"

Наталья Марьянчик
Обозреватель
Четырехкратный олимпийский чемпион и один из кандидатов на место президента Олимпийского комитета России – о предвыборной борьбе, допинге и отношению к выступлению национальной команды без флага.

На пост президента ОКР претендуют два четырехкратных олимпийских чемпиона – фехтовальщик Станислав Поздняков, который сейчас занимает пост первого вице-президента, и пловец Александр Попов. Выборы президента состоятся 29 мая в Москве.

– Вы уже много лет входите в исполком ОКР, но только в конце прошлой недели впервые заявили о своем желании его возглавить. Что заставило принять такое решение именно сейчас? – вопрос Попову.

– Ситуация, в которой находится ОКР и в целом российский спорт. Если бы у нас было все сладко и красиво, как четыре года назад, скорее всего, я бы не выдвигался. Если и так регулярно выигрываются медали, поднимается флаг, впереди домашняя Олимпиада – зачем что-то менять? Но сейчас просто отмотать ситуацию в обратную сторону уже невозможно. Слишком много проблем накопилось, причем как во взаимоотношениях с международными структурами, так и внутри страны. Я считаю, что в решении этих проблем могу быть полезным.

– Почему вашу кандидатуру выдвинул именно Стрелковый союз России во главе с Владимиром Лисиным?

– С Владимиром Сергеевичем мы плотно работаем уже почти 14 лет – в составе исполкома ОКР, а также в комиссии по маркетингу Международного олимпийского комитета. У нас совпадают взгляды на очень многие вещи, которые происходят в российском спорте. И диалог, который мы вели, привел к тому, что Стрелковый союз поддержал мою кандидатуру.

Вас выдвинул только один член ОКР, в то время как кандидатуру Станислава Позднякова – 35. Столь разгромный счет за две недели до выборов вас не обескураживает?

Это все-таки уже не совсем спорт, и здесь неправильно рассуждать только в категории голы-очки-секунды. Отдаю себе отчет, что далеко не все в этой борьбе будет зависеть лично от меня. Чего греха таить, Станислав Алексеевич имеет преимущество хотя бы потому, что уже почти два года работает в статусе первого вице-президента ОКР. У него были все шансы и возможности наладить за это время рабочий контакт с федерациями. Но вообще, я не совсем понимаю, как члены ОКР могли уже сделать свой выбор, если пока не видели ни одной программы от кандидатов – ни моей, ни Позднякова. Свой план развития ОКР я собираюсь представить уже в ближайшее время.

– Вы с Поздняковым вместе выступали на четырех Олимпиадах. Какие у вас личные отношения?

– Абсолютно нормальные. Я обращался к нему уже как к вице-президенту по ряду вопросов и встретил полное понимание. Как бывшие спортсмены, мы оба прекрасно знаем, что соперничество заканчивается в тот момент, как ты выходишь со стадиона. Так и здесь: надеюсь, после выборов мы продолжим общаться тепло и по-дружески, как раньше. Тем более, что какой-то идейной борьбы у нас нет. У Станислава Алексеевича есть опыт работы с федерациями, я же 17 лет проработал в МОК. Мы скорее друг друга дополняем, чем противостоим.

– У вас есть готовая команда, то есть люди, которые готовы прийти в ОКР вместе с вами?

Конечно. Я прекрасно понимаю, что один в поле не воин. Сейчас мы проводим заключительные консультации, и скоро я буду готов представить своих соратников.

ПРЕЗИДЕНТ БАХ ПОЖЕЛАЛ МНЕ УДАЧИ

– Допустим, вы выиграли выборы и на следующий день пришли на работу. Что сделаете в первую очередь?

Пересмотрю организационную структуру ОКР в соответствие с поставленными перед нами целями и задачами. Считаю, начинать нужно всегда с самих себя. Поэтому в первую очередь мы будем наводить порядок в нашем доме и перестраивать его так, чтобы каждый элемент был на своем месте.

– Вы 17 лет являлись членом МОК, а сейчас остались почетным членом. Как нам наладить отношения с этой организацией?

У меня был успешный опыт в 2016 году, когда мы боролись за то, чтобы российская команда поехала на Игры в Рио-де-Жанейро. Если грамотно и в нужном русле выстраивать отношения, все получится. Но для этого нужно понимать, как вообще изнутри работает организация. Кто может дать дельный совет, кто – даже предложить готовое решение. Такие связи за один час не наработаешь, это многолетнее общение.

– Вы общались с кем-то из МОК после своего выдвижения?

Да, буквально сегодня мне позвонил президент МОК Томас Бах. Пожелал удачи и выразил надежду, что в отношениях между МОК и Россией вскоре будут сняты все острые вопросы. Крайне важно, на самом деле, что такой диалог состоялся.

– Как решить главный сейчас вопрос для российского спорта – проблему допинга?

– Из собственного спортивного опыта скажу – тренироваться надо лучше. Волшебных пилюль просто не существует. Это больше психологическая зависимость, чем эффект от того или иного препарата. Давайте представим себе альпиниста, который стоит у подножия горы с 30 кг поклажи. Есть выбор: взвалить ее на спину и идти самому, или на ком-то въехать. Я всегда предпочитал нести всю ношу сам. Если кто-то решает прибегнуть к посторонней помощи, он должен впоследствии понести за это полную ответственность. Есть четкие правила игры, у нас в стране сейчас это закреплено даже на уровне уголовного законодательства. Нарушаешь правила – отвечай, причем не только ты сам, но и все люди, которые тебя окружают.

– Вы считаете нормальным, когда дисквалифицированные за допинг люди занимают важные общественные посты или даже возглавляют федерации по видам спорта?

Тут мера наказания должна быть пропорциональна допущенному нарушению. По новым правилам, спортсмен, пойманный на допинге, получает стандартный срок в четыре года дисквалификации. Это практически всегда означает завершение спортивной карьеры – тренироваться и поддерживать себя в форме столько времени нереально. Я вхожу в состав Независимой общественной антидопинговой комиссии, и нами был подготовлен Национальный план борьбы с допингом. Сейчас он успешно реализуется. В соответствие с этим планом, однажды дисквалифицированный человек может на всю жизнь лишиться возможности работать в сфере спорта в любом качестве. И уж точно во время самой дисквалификации он не имеет права занимать какие-то должности или тренировать.

– Вы наверняка по МОК знакомы с президентом ВАДА Крэйгом Риди. Как нам добиться признания РУСАДА?

После реорганизации, учредителями РУСАДА являются ОКР и Паралимпийский комитет России. Влияние государства здесь сведено к минимуму. Иного пути добиться признания, кроме как дипломатическими переговорами, я не вижу. Есть два пока невыполнимых для нас требования ВАДА – признание доклада Макларена и выдача опечатанных в Московской лаборатории проб. Как это обойти? Думаю, если сесть за стол переговоров, все возможно. Мы можем привлечь к этим переговорам МОК и попытаться заручиться их поддержкой. Весьма вероятно, что в этом вопросе наши интересы совпадут.

ХОРОШИМ РЕЗУЛЬТАТОМ СТАНЕТ ОТСУТСТВИЕ СКАНДАЛОВ

– Какими вы видите будущие функции ОКР? Сейчас они фактически сводятся к турагентству: людей на Олимпиаду раз в два года собрали, отправили, а вся подготовка и ответственность за результат – это уже к Министерству спорта.

Это, конечно, неправильно. Если нет ответственности за результат, нет и стимула. К чему тогда стремиться? У ОКР должны быть свои обязательства – перед страной, федерациями, спортсменами. Все мы, чиновники – это, по сути, технический персонал, который должен организовать тренировочный процесс таким образом, чтобы получить максимальные результаты. А где сосредоточены самые лучшие профессионалы по тому или иному виду спорта? Конечно, в самих федерациях. Там люди варятся в этих проблемах всю жизнь, они вышли из этой среды, никто лучше них не разберется. Поэтому, считаю, нужно стремиться к тому, чтобы именно ОКР и федерации вышли на первый план в подготовке спортсменов.

– Многие федерации устраивает нынешнее положение дел: меньше ответственности – меньше спроса.

– Спрос все равно есть, и каждый президент федерации видит задачу именно в развитии своего вида спорта. Но хочется, чтобы с федераций не только спрашивали, но и дали бы им реальные инструменты для этого развития. А ОКР со своей стороны оказывал бы им всестороннюю помощь. Абсолютно каждая федерация должна быть успешна. Нужно понимать, что тут мы все, как мушкетеры, один за всех – и все за одного. Если даже кто-то один начинает проваливаться, он автоматически тянет за собой всех остальных.

– Должен ли ОКР пытаться сам зарабатывать деньги, или бюджетного финансирования достаточно?

– Маркетинг – это один из основных инструментов, которым должен пользоваться ОКР. В наше время иначе нельзя, тем более, имея столь мощный бренд и маркетинговый ресурс, какой есть у Олимпийского комитета. Я не люблю слово спонсоры, скорее, мы будем искать партнеров, единомышленников, разделяющих ценности олимпийского движения. Ко мне уже даже обращались некоторые группы компаний, которым было бы интересно такое сотрудничество. Считаю, работа в этом направлении могла бы сильно помочь и ОКР в целом, и каждой федерации в отдельности.

– Как вы можете оценить работу Александра Жукова на посту президента ОКР и тот багаж, который после него может вам достаться?

Александр Дмитриевич был у руля в ОКР в самый сложный, пожалуй, период в его истории. Тут были и взлеты вроде победы на домашней Олимпиаде, и жуткие падения. Считаю, в таких непростых обстоятельствах Жуков был максимально компетентен и делал все возможное, чтобы минимизировать последствия. Чисто по-мужски я ему благодарен, что не побоялся взвалить на себя такую ответственность.

– По всем раскладам получается, что ближайшие Олимпиады станут для нас провальными в плане медального зачета. Вы морально готовы к этому?

Хорошим результатом для нас станет отсутствие каких-либо скандалов. Сейчас главная задача – выстроить правила игры внутри наших собственных спортивных организаций и четко определить, что можно и как этим пользоваться – а что нельзя. Вопросы науки, современного медицинского обеспечения, квалификации тренеров и персонала... Это огромный спектр задач, и в случае их успешного решения результаты тоже придут. Но невозможно начинать строить дом с крыши. Сначала нужно создать прочный фундамент.

В СЛУЧИВШЕМСЯ В ПХЕНЧХАНЕ МЫ САМИ ВИНОВАТЫ

– Если с Поздняковым последние два года все понятно, то о вас как раз в это время, после ухода из МОК, почти ничего неизвестно. Чем вы сейчас занимаетесь?

– Неловко перечислять собственные должности, но придется. Я вхожу в состав исполкома ОКР и Высшего наблюдательного совета Всероссийской федерации плавания. Являюсь членом Совета при Президенте по развитию физической культуры и спорта и председателем Общественного совета при Министерстве спорта. Вхожу в состав Независимой общественной антидопинговой комиссии. Помимо этого, я работаю в Федеральной службе войск национальной гвардии и много внимания уделяю развитию собственного проекта. Уже десять лет мы проводим всероссийский плавательный турнир для детей. В этом году расширяем формат: вместо одного турнира будут сразу шесть, целый фестиваль, плюс открытые тренировки с нашими чемпионами. Такие встречи – это как раз лучший способ рассказать детям о ценностях олимпизма. Доказать, чего можно добиться собственным трудом, если только очень этого захотеть.

– Вам неоднократно предлагали возглавить родную федерацию плавания. Юлия Ефимова в 2015 году даже открыто обратилась к вам через прессу. Почему не захотели?

– У меня была попытка поработать в федерации в 2004 году. Да и сейчас, как видите, я для плавания совсем не чужой человек, так как вхожу в состав Наблюдательного совета. На самом деле, я всегда открыт, если кто-то обращается с просьбой подсказать что-то по тренировкам или организации процесса. На что-то большее у меня последние годы просто не хватало времени.

– В этом интервью вы сказали, что чиновники – это технический персонал для спортсменов. Насколько тяжело вам будет психологически перестроиться и из главной звезды превратиться в персонал?

Открою вам страшную тайну: на протяжении 13 лет, что я тренировался в Австралии с Геннадием Турецким, всей организацией своей жизни я занимался сам. Бронировал перелеты, гостиницы, планировал досуг... У меня никогда не было менеджера, как сейчас модно.

– Турецкий, кстати, поддержал ваше выдвижение?

Мы разговаривали в выходные по телефону. Он сказал буквально: "Я очень рад, что ты заявил о своей жизненной позиции, и я в тебя верю". Геннадий Геннадиевич на моей стороне. По-другому у нас с ним, наверное, уже и не может быть.

– Если вы станете президентом ОКР, он согласится тренировать сборную России по плаванию?

Давайте не будем забегать так далеко. Мы, спортсмены, люди суеверные.

– Как человек, который нес флаг России на церемонии открытия Игр-2004, как вы оцениваете выступления под нейтральным флагом или под флагом МОК?

Российский флаг я держал, на самом деле, дважды. На Играх-1992 в Барселоне Сан Саныч Карелин нес флаг Объединенной команды с олимпийскими кольцами, а сзади шли мы с флагами республик. Тогда, конечно, ситуация была совсем иной, чем сейчас. В том, что случилось в Пхенчхане, считаю, мы виноваты сами. Мы дали повод, и другие лишь им воспользовались. Если бы у нас в стране, в нашем доме, был порядок, никто не смог бы к нам придраться. Повторюсь, начинать нужно всегда с самих себя, а не с поиска каких-то внешних врагов.

– Если бы вы были действующим спортсменом, вы бы согласились выступать на Олимпиаде без флага?

Для спортсмена любое выступление на Олимпиаде – это пик карьеры, мечта. Поэтому я бы не то что согласился ехать, я бы летел впереди самолета...?