Четыре года назад на Олимпийских играх в Ванкувере интрига танцевального турнира была ровно такой, как сейчас и сводилась к тому, как далеко от соперников сумеют оторваться канадцы Тесса Вирту/Скотт Моир и американцы Мэрил Дэвис/Чарли Уайт. С тех пор изменилось лишь одно: вместо Игоря Шпильбанда в тренерском штабе рядом с Мариной Зуевой появился другой специалист – Олег Эпштейн. Цель у обоих дуэтов осталась прежней – биться за золотые медали.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Сочи

– Марина, как прошел у вас последний месяц перед Играми?

– Как всегда – в радость.

– Не устаю вам поражаться: как ни спросишь о работе – никогда нет никаких сложностей, все в радость.

– Ну, это ведь действительно так. Вся наша группа жила предвкушением Игр, мы полностью выполнили все планы, поэтому не было никаких поводов для волнений или форс-мажора.

– Какой из национальных отборочных чемпионатов получился для вас более нервным – канадский или американский?

– Американский. У меня там выступали три дуэта: Мэрил с Чарли, Майя и Алекс Шибутани и брат и сестра Хасигава.

– Становитесь специалистом по узко-родственным связям в японских танцах?

– Ну что я могу поделать – так получается. Не могу, кстати, сказать, что чемпионат был нервным: когда все идет по плану, нервничать не приходится. Работу мы сделали хорошую, а спортсмены ведь всегда выступают на том уровне, на который готовы. Даже если на льду происходит что-то непредвиденое для зрителей, я обычно предвижу и такие моменты. Обязана предвидеть.

– Хотите сказать, что способны предусмотреть абсолютно все?

– Нет, конечно. Но определенный опыт работы со спортсменами высшего уровня у меня, безусловно, есть. Есть план работы. Если он выполнен хотя бы на 70 процентов, это позволяет предусмотреть практически любую ситуацию.

– Как сказывается на обстановке в группе то, что вся мировая пресса непрерывно противопоставляет друг другу две ваши сильнейшие пары?

– Мы живем в этой реальности уже более десяти лет – все то время, что эти танцоры выступают в одних и тех же соревнованиях.

– Мне казалось, что перед Играми в Ванкувере превосходство Вирту/Моира было более существенным.

– Это для вас ситуация выглядит таким образом. На самом деле тогда было много проблем. Начиная от тех двух операций на ногах, что были сделаны Тессе.

– Мне доводилось слышать от одного из спортивных врачей, что после хирургического вмешательства такого плана нередко случаются рецидивы и мышца вновь начинает зарастать оболочкой.

– Вторая операция эту проблему решила. Во всяком случае, к этим Играм Тесса и Скотт готовились безо всяких послаблений. Что касается превосходства этой пары перед соперниками четыре года назад, не стоит забывать, что действующими чемпионами мира на тот момент были Оксана Домнина и Максим Шабалин.

– Да, но всем было понятно, что травма партнера вряд ли позволит этой паре бороться за большее, нежели бронзовая медаль.

– Ну и что? Вторыми на предолимпийском мировом первенстве в Лос-Анджелесе были Танит Белбин и Бенджамин Агосто. А мои пары заняли третье и четвертое место. Причем всего за полтора месяца до Игр Мэрил и Чарли выиграли у Тессы со Скоттом финал “Гран-при”. Так что я не спешила бы утверждать, что именно канадцы были на тех Играх фаворитами. Моя основная задача в том сезоне сводилась к тому, чтобы Дэвис/Уайт поехали в Ванкувер первой парой своей страны. Первая пара, как вы знаете, всегда имеет преимущество. Причем во всем. Белбин и Агосто к тому времени пять раз выигрывали чемпионат США. Так что задача у нас на национальном чемпионате была трудной. И только после того, как она была выполнена, можно было говорить о том, что обе наши пары имеют на Играх сопоставимые позиции. Одни – чемпионы США, другие – чемпионы Канады.

– Что изменилось за эти четыре года в вашем подходе к тренировкам?

– Если на прошлых играх мои спортсмены считались совсем молодыми, то сейчас можно говорить о них как о примере спортивного долголетия. Стать олимпийскими чемпионами, а потом повторить это достижение, не прекращая выступать на том же уровне все четыре года – довольно трудная задача. Как физически, так и психологически.

– То есть уйти из спорта после Игр, а через год-два вернуться с вашей точки зрения проще?

– Я этого не сказала. Мне приходилось так возвращаться только с одной парой – Катей Гордеевой и Сергеем Гриньковым в 1994-м, когда они стали единственными из числа вернувшихся профессионалов, кому удалось выиграть. Тем достижением, кстати, я до сих пор очень горда. Потому что та победа показала всему миру, а главное – мне самой, что в спорте возможно все. Если ты любишь то, что делаешь, и готов посвящать этому делу все свое время. Катя с Сергеем вообще сильно повлияли на мое развитие, как тренера. Я создала их стиль. Они сформировали меня в профессиональном плане.

– Все четыре года после Ванкувера я постоянно слышу разговоры о том, как сокращается дистанция между вашими дуэтами и остальными. Вы чувствуете, что дыхание соперников стало ближе?

– Я слежу за этим, скажем так. Все ведь постоянно говорили, что обе пары имеют превосходство прежде всего в технике катания, однако на чемпионате мира в Ницце, куда Мэрил и Чарли приехали в ранге чемпионов мира, их техническая оценка оказалась всего на один балл выше, чем у французов Натали Пешала/Фабьена Бурза, занявших третье место. Меня это тогда сильно насторожило. В коротком танце, обязательной частью которого была румба, выиграли Тесса и Скотт, но их техническая оценка тоже оказалась ниже, чем у дуэтов, которых тренировал Паскуале Камерленго. Соответственно я немедленно принялась размышлять о том, что я могу сделать, чтобы вновь уйти вперед. В тот год мы прекратили работать с Игорем Шпильбандом, моим партнером по тренерской работе стал Олег Эпштейн, а консультантом – Маурицио Маргальо. В первом сезоне нашей совместной работы местами еще ощущалась некоторая несостыкованность процесса, сейчас могу сказать, что у нас сложился идеальный в плане работы коллектив. Это очень важно. Если в тренерском коллективе нет единства, победить невозможно.

– На момент разрыва со Шпильбандом вы не боялись, что результаты ваших спортсменов пойдут вниз?

– Мне было некогда об этом думать. Все ведь случилось неожиданно. И нужно было просто продолжать работать.

– Я не раз обращала внимание, что Вирту/Моир хоть и говорят о прекрасных отношениях с Мэрил и Чарли, но крайне болезненно воспринимают поражения от них.

– Важно ведь не то, кому ты проиграл, а сам факт поражения. Вся эта четверка – это, прежде всего, высокоинтеллектуальные люди. Я ими восхищаюсь, признаюсь честно. То, что они соперничают, не создает в группе абсолютно никаких проблем. Возможно, в какой-то степени это моя заслуга – внушить спортсменам, что конкуренция, какой бы высокой и непримиримой она ни была, – это нормально.

– Произвольная программа, которую вы в этом сезоне поставили для Тессы и Скотта, рассчитана, как мне кажется, на очень тонкого ценителя, как в плане музыки, так и хореографии. Публика же гораздо лучше реагирует на более прямолинейные программы. Вы сознательно пошли на такой шаг?

– Я очень много думала на эту тему. Вирчу/Моир – уникальная пара. Тонкая, изысканная. И только такая программа способна им позволить полностью раскрыть все свои качества. Никакая другая пара просто не выкатает подобную постановку. И я очень рассчитываю, что прокат, которого у нас пока еще не случилось, будет показан в Сочи.

– Костюмы по ходу сезона вы меняли?

– Пять или шесть раз, пока не пришли к конечному варианту. Это была большая работа. Но если учесть, что мы с композитором Александром Гольдштейном создали для произвольного танца Тессы и Скотта 23 разных музыкальных композиций и аранжировок музыки, передвигая кульминационные точки из середины программы в конец, меняя настроение танца и так далее, то шесть костюмов – это сущая мелочь.