СОЧИ-2014

Президент Союза конькобежцев – о том, как Виктор Ан перешел под цвета российского флага

Владас ЛАСИЦКАС
из Олимпийского парка

– Были ли вы в курсе, начиная процесс натурализации Виктора Ана, что ему придется отказаться от паспорта Кореи, поскольку в этой стране мужчинам запрещено иметь двойное гражданство?

– Да, узнал об этом практически сразу – начав выяснять, какие документы нам необходимо будет подавать.

Кстати, когда я в первый раз пригласил Ана в Россию, то у меня и в мыслях не было говорить ему что-то вроде "приезжай, сразу примешь наше гражданство". Я сказал так: мне хочется, чтобы мы посмотрели друг на друга и все обсудили.

Но когда сели за стол переговоров, то разговор как-то быстро принял серьезный характер. Все-таки было понятно, что к нам готов приехать не спарринг-партнер, с которым можно тренироваться, а человек, которого реально надо холить, лелеять, поднимать и выкатывать.

В итоге вышло так, что мы спросили, рассматривает ли он вариант переезда. На что Виктор ответил: "Да". Вот так и вышло, что он приехал просто посмотреть Россию, но назад в Корею уже не вернулся.

– То есть отказ от корейского гражданства его не смутил?

– Нет. Виктор прилетел с отцом и дядей, и все вместе они достаточно быстро приняли это решение. Очень подкупило то, что они не выставили каких-то особых требований. Просто до этого ко мне обращались спортсмены из других стран, которые хотели заработать денег, выступая за нас. Но я всегда первым делом спрашивал: "Готовы ли вы не просто принять гражданство, а жить в России?" Вариант приехал, выступил, а потом вновь уехал, даже не рассматривался. Любой спортсмен должен был быть все время с командой. Так что какой-то заезжий легионер мне был не нужен.

– У вас с Аном подписан контракт?

– Да. До конца нынешнего сезона. Причем в этом соглашении изначально было прописано, что независимо от результатов он будет получать определенную зарплату. Я ему это пообещал сразу.

– Сумму зарплаты озвучивать не будете?

– А зачем? Я честно вам скажу, это не какие-то огромные деньги.

– Но он их уже окупил?

– Конечно! Все добились своих целей. У Виктора была мечта вернуться в большой спорт, вновь стать олимпийским чемпионом. В Сочи он выиграл трижды и тем самым повторил успех Турина-2006. К тому же сейчас Ан взял золото на той единственной дистанции, которая прежде ему на Играх не покорялась, – имею в виду "пятисотку". То есть теперь он стал первым во всех видах программы. А в некоторых, получается, даже по два раза.

– А вы сами когда окончательно поняли, что он сотворит здесь это чудо?

– О том, удастся Вите повторить успех Турина или нет, думали все и давно. В Корее в какой-то момент даже начали говорить, что если Ан приедет в Сочи, то его родной стране вообще не достанется золотых медалей. Но я старался пропускать все это мимо ушей. Хотя надежда на подобный исход в душе все же теплилась.

– Вы уже общались с Аном на тему Олимпиады-2018?

– Через четыре года ему будет 32. Если честно, для шорт-трека это очень много. Да, нашему Владимиру Григорьеву сейчас 31, и он по-прежнему бегает. Но вид спорта развивается, скорости растут, поэтому очень сложно сказать, как все будет.

Да, Виктор показал в Сочи феноменальный результат, но не надо забывать о том, что он перенес немало травм и операций. Помню, когда история с переездом Ана только начиналась и он проходил различные медобследования, то врачи спросили меня: "Чего вы хотите от этого парня?" Я ответил, что этот спортсмен готовится выступать в Сочи и мы связываем с ним большие надежды. В ответ на меня так странно посмотрели… Во взгляде читалась фраза: "Ну-ну, удачи вам!" Никто особо не верил, что ему по силам чего-то добиться, так как в любой момент колено могло вновь дать о себе знать.

Пока мы договорились, что Виктор точно выступит в следующем году на чемпионате мира в Москве. А дальше… Посмотрим. Захочет и дальше бегать – хорошо, решит стать тренером – мы его поддержим.

– За эти годы ни разу не думали о том, что "операция Ан" может провалиться?

– Нет. Единственное – я постоянно испытывал что-то вроде ужаса, когда он выходил на лед. Боялся, что в борьбе на дистанции может случиться что-то нехорошее. Потому что почти любая травма, а их у любого спортсмена немало, может стать для Виктора последней.

Здесь, в Сочи, я со страхом следил за каждым его забегом. Хотел, чтобы он побеждал, но внутри меня все сжималось.

– Ан изменился за то время, что провел в России?

– Стал более спокойным и открытым. Мне кажется, ему здесь комфортно. Как дома. Виктор чувствует поддержку, любовь, теплое отношение к себе.

Ан – человек, который очень сильно переживает за других. Например, за товарищей по команде. Он безумно переживал из-за всего того шума, который возник в Корее после его переезда в Россию. Боялся, что могут пострадать ни в чем не виноватые люди. Потому что не считает, что уехал из-за кого-то конкретного.

Еще у Виктора есть такое качество: он всегда и во всем в первую очередь винит самого себя. Если в забеге его сносят или он попадает в завал, то говорит: "Это моя ошибка, я должен был все это предвидеть". Но, возможно, в шорт-треке так и надо ко всему относиться.

– А чья была идея с постоянным проживанием Ана на базе в Новогорске?

– Это наша база, там живет не только Виктор, но и все члены сборной. Просто у других ребят есть свое собственное жилье, куда они во время выходных уезжают, а у Ана жилищный вопрос был не решен. Но после Игр-2014 ситуация изменится. Соответствующее распоряжение уже дал председатель правительства РФ.

– Ан никогда прежде не просил снять ему квартиру или поселить в отеле?

– Нет. У него одна цель – спорт. К тому же предложенный вами вариант был невозможен, потому что во время сборов все живут в Новогорске. Но при этом за Виктором, так как он выступает за Москву, закреплен двухкомнатный номер в общежитии училища олимпийского резерва. Это своего рода служебная жилплощадь, именно там Ан и прописан.

– Изучение русского языка тоже было прописано в контракте?

– Я сказал ему однажды: "Витя, если ты победишь под флагом России, то на каком языке будешь общаться с президентом страны?" К тому же мне казалось, что жить и тренироваться у нас без знания русского невозможно. Поэтому мы практически сразу взяли для него переводчицу, которая все эти годы помогала учить язык.

Виктор занимался регулярно и за все это время не пропустил ни одного занятия, тщательно делал домашнее задание. Он очень быстро все стал понимать, и на бытовом уровне никаких проблем у него не возникает. Но писать и читать, как сам Витя признается, ему пока легче, чем говорить. Определенные сложности с произношением все же возникают.

– Когда Ан приехал, вы не боялись, что команда его не примет?

– По приезду в Россию он был очень слаб. Наши ребята, конечно, знали, кто это такой, и относились к нему как к богу шорт-трека. Тем не менее на первых тренировках они его легко обгоняли. А затем на их глазах Виктор начал подниматься, становился все сильнее и сильнее. В итоге хочешь не хочешь, а команде пришлось тянуться за ним.

Если бы к нам приехал какой-то суперспортсмен на пике формы, то россияне, видя колоссальную разницу в классе, могли бы чисто психологически надломиться. А в данном случае Ан набирался мощи постепенно, и ребята вместе с ним. Ну, Витя великий, что тут еще скажешь!