ЕСТЬ ТЕМА. 21 ШАГ ДО СОЧИ. ТУРИН-2006
Закопанные миллиарды, "блатные" хоккеисты, золотой полет помидора //
Евгений Дементьев: "Было несложно показывать медали"

Турин-2006 вспоминает олимпийская чемпионка на конькобежной дистанции 500 м.

– Та Олимпиада была четвертой в вашей биографии...

– На самом деле практически пятой, ведь я должна была выступать еще в 1992-м в Альбервилле, но в последний момент меня оставили за бортом сборной – мол, ты еще молодая и впереди Лиллехаммер.

– Лиллехаммер, Нагано и Солт-Лейк-Сити сложились для вас неудачно. А потом – триумф в Италии, причем после почти двухлетнего перерыва и рождения ребенка. Материнство дало толчок росту ваших результатов?

– Думаю, не будь этого перерыва в карьере, золота Турина и спринтерского чемпионата мира в многоборье могло и не случиться. Я ведь в составе взрослой сборной России выступала с 16 лет – наверное, ни у одного спортсмена больше нет такой выслуги. За это время накопилась не только психологическая и физическая усталость, но и громадный багаж технических особенностей моего бега. Когда тебе за тридцать, и ты все еще бегаешь на коньках, становится сложно настраиваться психологически. Подспудно накапливается богатая коллекция технических погрешностей, исправить которые весьма сложно. Перерыв дал мне возможность начать все как бы с нуля. Я ведь не выступала 19 месяцев – это долго, обычно после родов спортсменки стараются вернуться к тренировкам как можно быстрее. Но со мной было иначе. Да, я потеряла форму, набрала вес, но зато у меня было много времени на то, чтобы забыть все технические огрехи моего бега. Кроме того, приняв решение о возвращении, я совершенно четко представляла себе, как надо делать правильно. И знаете, что еще помогло? Однажды, когда мне было 19, я уже бросала коньки. На полгода. Но тогда сумела вернуться, причем через три месяца после этого выиграла чемпионат СССР в спринте, поехала на чемпионат мира и выполнила норматив мастера спорта международного класса. Мысль о том, что однажды я уже сумела вернуться, очень помогала верить в себя и свои силы. Конечно, между тем моим перерывом и этим прошло почти 20 лет, но все равно я уже не боялась возвращаться. Знала, что все получится. К тому же за эти 19 месяцев я изголодалась по льду, конькам и соревнованиям и в 32 года нашла для себя новую мотивацию. Понимаете, я четко осознавала, что теперь я бегаю не только для собственного удовольствия и реализации каких-то амбиций, но еще и для тех, кто поверил, что в 32 года я могу не просто вернуться в коньки, не просто выйти на прежний уровень, но и превзойти его.

И еще я не имела права подвести собственного сынишку. Ярослав был, конечно, еще слишком мал, чтобы что-то осознавать, но я, уезжая на сборы и соревнования, оставляла его без материнского внимания, в каком-то смысле ощущала себя предательницей и не имела права обесценивать мои постоянные отлучки. Я обязана была сделать так, чтобы все это имело смысл, понимаете?

– Помню, как после финиша на второй "пятисотке" вы спрашивали трибуны: "Я выиграла, я?!"

– Для меня это был очень трогательный момент. Дело в том, что после первых 500 метров стать олимпийской чемпионкой могли только я или китаянка Ван Мэнли. Другим, чтобы опередить нас, нужно было показывать во втором забеге какой-то заоблачный результат. И когда я финишировала и бросила взгляд на табло, там мое имя стояло на второй строчке... Но в горячке я не сообразила, что смотрю на результаты конкретного забега, а не на сумму двух дистанций. Поэтому слегка растерялась и никак не могла понять, чего так беснуются трибуны и почему мой тренер Владимир Филиппов протягивает мне российский флаг. И только проехав полкруга, я увидела правильное табло, но все равно просила подтверждения у трибун. Там сидели сплошь голландские болельщики, и они махали и кричали мне, что – да, я первая!

– После того как в олимпийском сезоне вы начали побеждать, я изо всех сил старалась гнать от себя мысли, что Олимпиада будет ваша. Чтобы не сглазить. А у вас самой не было таких опасений?

– Я вообще достаточно суеверна, но перед Турином у меня, пожалуй, впервые в жизни не было никаких страхов. Может, потому, что уже отбоялась. Дело в том, что на чемпионате мира мы с Филипповым здорово заболели. Прицепился какой-то страшный грипп, температура была 39 с гаком, и мне, честно говоря, было страшно. Очень боялась, что не сумею восстановиться. Поэтому накануне Игр почти не давала интервью. А уже в Турине со мной случилась весьма символичная история, которая, как я думаю, мне очень помогла. Дело в том, что я с разрешения руководства делегации не пошла на церемонию открытия Игр, а вместо этого отправилась на каток – лишний раз потренироваться. На лед мы не входили, просто внутри овала провели "сухую" тренировку. И надо же было такому случиться, что в это же время работники катка решили провести репетицию цветочной церемонии с гимнами и поднятием флагов. Они проделали все это раз двадцать – и я, получается, раз двадцать пережила этот волнующий момент. Это было примерно за неделю до моего старта, я все это пережила, перечувствовала, и эти эмоции перестали меня тревожить. Вышло так, словно я уже получила свою медаль!