В логове клошаров. Самый необычный репортаж из Парижа
Бомжи на улицах Парижа уже будто стали частью его культуры — так кажется со стороны. Еще их принято называть клошарами — мол, миленькие такие бездомные творческие люди, выбравшие свободу. С другой стороны, встретив такого персонажа по дороге, вам вряд ли захочется с ним обсудить Гюго с де Мопассаном и дать денег на мольберт с красками.
По (не)счастливой случайности, прямо в 200 метрах от официального медиаотеля Олимпиады под мостом и у его окрестностей расположился целый городок бомжей. Я ходил мимо него каждый день — и в какой-то момент захотелось понять процессы изнутри. Жизнь там кипит, в какой день недели ты бы ни подходил. То варят что-то в котелке, то на плите в грузовичке, то белье сушат, то на матрасах играют в карты, то просто сидят обсуждают дела. Шарма придают граффити в хиппи-стиле вроде «Давайте полюбим мир вокруг нас».
Как выглядит городок?
Как оказалось, колония парижских бездомных поделена, так сказать, на две области: первая с одной стороны дороги, вторая — с противоположной. Под мостом в палатках сконцентрировались арабы, вдоль обочины — фургоны с цыганами и румынами. Эти языки после песен Кустурицы, Бреговича и группы Zdob si Zdub не спутаешь ни с чем.
Сначала я подошел к палаточному городку. На раскладных стульчиках сидели три араба — алжирец, египтянин и тунисец.
— А с вами можно посидеть?
— Откуда сам?
— Из России, журналист.
— О, Путин? Путин — во! (Показывает большой палец вверх.)
Я подумал, что остаться можно.
Оказалось, что колония собралась из тех, у кого нет жилья. Один из арабов болеет диабетом, у него нет денег на лечение и жилье, поэтому он перешел на уличный образ жизни. Олимпийские игры его не изменили — правоохранители бомжей не трогают. Была пара драк за это место с полицейскими, но потом «флики» (аналог наших «ментов») их оставили в покое.
Республика сквотов
Государство помогает пособиями, но не сильно — на это не выживешь. Поэтому надежда на специальные фонды, которые зимой оборудуют ночлеги, а летом — бесплатные столовые. Сам видел, как по городу раскиданы общественные бани с темнокожей охраной. Простого смертного там воспримут неоднозначно. Зато если подходит «свой» — железные ворота моментально поднимаются, желающий помыться подлезает, как в «Форт Боярд», — и решетка тут же падает вниз.
Вообще Франция с ее левыми традициями к таким людям относится толерантно. Бомжи, по сути, имеют право спать на пороге магазина брендовой кондитерской, и гуляющие мимо полицейские не обратят внимания на контраст (лично видел такую ситуацию). Парикмахер Дати Коуч несколько лет назад в рамках акции бесплатно стриг бездомных в своей цирюльне. Сквоты на юге Парижа образуются так: анархисты или бездомные заселяются в пустующий дом, и, если потом доказано, что это помещение занято ими три дня подряд, полиция жильцов выгнать не может.
Но чем промышляют бомжи, выяснить не так и просто. Судя по всему, на улицах Парижа действует некое свое автономное государство. Многие роются по соседним помойкам — из них нередко можно выудить что-то полезное. Подремонтируешь — и можно отдать на соседний блошиный рынок. Ну и запах травки, регулярно доносящийся из этих мест, как бы намекает.
Зато, когда я предложил своим коллегам принести пиво (еще не зная национальностей), они отказались и сказали, что предпочитают водичку или чай. В общем, жить так можно. Друзья помогают, в палатке спать удобно.
Впрочем, те, кто не накопил и не обзавелся пока палаткой, спят под открытым небом прямо на матрасе — как итальянский олимпийский чемпион Томас Чеккон в знак протеста. Один из мужичков, сидевших на матрасе, после моих вопросов даже встал и обнял. А потом оскалился — и я увидел примерно 20 железных зубов. Так ничего на мои вопросы за жизнь и не ответил.
«Ты из полиции?»
Другая сторона — более обустроенная. Пять белых фургонов, внутри них — раскладушки, небольшая плита. Цыганки обедают. Здесь диалог получился другой:
— Интересно, как вы живете, я тут каждый день хожу.
— Нормально живем. Чего надо?
— Да просто круто, у вас тут целые фургоны. Государство помогло?
— Никак оно не помогает. Мы сами заработали, мы работаем.
— Получается, у вас деньги есть! А кем работаете?
— А ты что, из полиции, что ли?
Но потом цыганки подобрели и все же рассказали:
— Нет у нас денег. Где-то 10 евро дадут, где-то 50. Нам нужна обувь, еда. Подрабатываем где-то по мелочи. А теперь давай иди уже, — резко оборвала свою речь цыганка.
Я решил, что можно и правда пойти — дел много.
Но что самое классное в этом городке — граффити. Их сделали братья Токе — художники в стиле стрит-арт. По их мнению, «написать на обычной городской стене «Жизнь прекрасна» — уже вызов».
В таких декорациях жизнь бездомных кажется даже немного романтичной. Хотя на деле она тяжелая, и романтизировать ее вряд ли можно. Французские чиновники как-то провели ночь на вокзале Аустерлиц в знак привлечения внимания к проблеме. Но решить ее даже на время Олимпиады им не удалось. Видимо, для Парижа это уже чуть больше, чем проблема, — это его особенность.
