«Будет очень тяжело сделать лучшие лыжи, если мы поедем на Игры». Савелий Коростелев — о вызовах олимпийской трассы и задачах на чемпионат России

Сборная России по лыжным гонкам, сразу несколько групп, проводит сбор в Цахкадзоре (Армения), предваряющий для наших лыжников основной старт сезона — чемпионат России (он начнется 1 марта в Казани). Часть группы Егора Сорина, в том числе Савелий Коростелев, приехала в Армению после сбора в Италии, где они пробыли две недели, проверив трассы, на которых пройдут соревнования в рамках Олимпиады 2026 года. Коростелев — один из тех спортсменов, на которых возлагают большие надежды сейчас, за год до Олимпиады, немного забывая, что Савелию всего 21 год. Этот возраст по меркам лыж достаточно юный. О том, как он выстраивает свою подготовку, с какими проблемами сталкивается, какие задачи ставит на чемпионат страны и какие выводы сделал после тренировок в Италии, спортсмен рассказал в беседе с «СЭ».

«Куда смотрит Вяльбе?» Большунов и еще трое лыжников улетели на сбор в Европу

Кавказ переносится тяжелее, чем Италия

— Какой уже получается у тебя день в горах, с учетом поездки в Италию?

— Семнадцатый. В Италии мы жили на Passo di Oclini, это семь минут от Passo Lavaze, высота отеля была ровно 2000 метров над уровнем моря. Тренировались там на высотах от 1800 до двух тысяч — есть восьмикилометровый круг на Passo Lavaze и плюс еще петля восемь километров как раз до нашей гостиницы. В Цахкадзоре живем на двух тысячах, высота тренировочного круга до 2100, но можно уйти в поход до 2800.

— Уже привычны подобные тренировочные блоки в горах?

— В 2019 году с тренером Маркусом Крамером я как-то жил на высоте, но это была разовая акция. Вообще, в юниорах выше горного кластера Сочи мы не поднимались. Системно использовать горы начал только после перехода в группу к Егору Сорину, с прошлого сезона. В 2023 году был в Армении в августе, а также в январе и феврале 2024-го. В этом сезоне сместили горный блок чуть дальше, вместо Армении — Италия, но в августе и феврале делали связку Италия + Армения, две недели там и одна здесь.

— Реакция организма сразу была адекватна или потребовалась пара-тройка сборов на адаптацию?

— В целом все нормально, но между горами есть разница. Кавказ переносится намного тяжелее, чем Италия. Там высоту как таковую не ощущаешь. А в Армении, после Италии, где жили, казалось бы, на такой же высоте, я на первой тренировке ходил в таком ауте... Сказал тренеру, что ощущения как будто я приехал с равнины и никаких гор до этого не было вообще. Вопрос именно в географии, не в высоте. Основной объем горной подготовки в прошлом сезоне у меня был в Армении — 50-55 дней. И я, казалось бы, уже адаптировался, приехал в Италию, там было легче, а вот здесь как-то тяжеловато. Плюс еще снег, думаю, играет роль.

— Тяжелый?

— Да. Я же сейчас провел первый в своей карьере зимний сбор в Италии. Какие-то поездки с мамой и другие эпизодические вещи не в счет. И только приехав сюда, я понял всю разницу. В Италии снег быстрее и дышится легче.

— Из-за этого пришлось корректировать тренировочный план?

— Нет, все идет в обычном порядке. Мы же какие-то совсем убойные работы не делаем и все равно отталкиваемся от самочувствия перед тренировкой. Каждый оценивает свое состояние, после чего уже решаем, делаем мы полноценную работу, снижаем нагрузку или вообще не делаем, переносим.

— Оценку дает именно спортсмен?

— Да. У восьмидесяти процентов команды есть браслет, который снимет показатели, он носится круглосуточно, дает информацию по качеству сна и восстановления. Я его не использую, больше ориентируюсь на свои ощущения. Но в любом случае спортсмены оценивают свою готовность и обсуждают с тренером.

— Когда ты спускаешься с гор?

— 17 февраля, то есть у меня выйдет 18-19 дней на высоте. Затем приезжаю на молодежное первенство России и на первом эффекте гор пробегаю две гонки, после чего еду на «Гонку Легкова». Эти три старта нужны для проработки после гор, «Гонка Легкова» попадает на пятый день, после этого я, по идее, должен поймать некую «яму». Следующий период, пять дней, проведу на мини-сборе в Казани перед чемпионатом России. И уже на чемпионате страны планируем попасть на вторую волну эффекта гор.

Фото Global Look Press

Нужно собрать все воедино

— На какие гонки ты делаешь акцент на чемпионате России?

— Если отталкиваться от этого сезона, то у меня очень хорошо идут разделки, потому что нет контакта с другими спортсменами, ты зависишь сам от себя. Этот навык Егор Владимирович мне привил, точнее развил, потому что еще в юниорской команде отмечали, что разделки у меня получались. Конечно, хочется, чтобы успешно прошла именно коньковая разделка, потому что ранее она не заходила так, как хотелось бы. Мы работаем над этим, но классика пока что идет лучше. Конечно, есть планы на скиатлон, дистанция длинная, контактная, но этап Кубка России в Казани показал, что она, скорее всего, будет достаточно сумбурная.

— Почему не идет коньковый стиль? Антропометрия, ошибки в постановке техники в детстве?

— Технические ошибки, которые мы сейчас исправляем. Та техника, с которой я пришел к Сорину и та, которая есть сейчас, — это разные уровни исполнения. Во всяком случае по моему мнению. У нас в команде есть аналитик Алексей Торицын, он с нами работает с точки зрения биомеханики. Снимает видео, затем показывает, проговаривает наши ошибки, советует, на какие моменты стоит обратить внимание. Плюс мы делаем с ним координационно-технические упражнения с резинками, с утяжелителями, индивидуально, по 15-20 минут. И, конечно, технические тренировки на лыжах.

— В чем заключаются твои основные технические ошибки в коньке?

— Синхронизация работы ног и корпуса. Нужно собрать все воедино, все моменты — руки, ноги, постановку палок, лыж, движение корпуса.

— На какой стадии исправления ошибок ты находишься сейчас?

— На «свежачка» у меня уже хорошо получается, а вот на фоне усталости, на соревнованиях, ошибки все еще могут появляться. За этим приходится следить даже в гонке.

— Ботинки для скиатлона усугубляют эту проблему?

— Я в них, скорее, хуже чувствую классический ход, это колоссальная разница. В классических ботинках я очень хорошо чувствую лыжу, в скиатлоне не могу так — ботинок для него держит голеностоп, ты не можешь согнуть ногу так, как привык, плюс подошва жестче.

Фото Сергей Лисин, «СЭ»

В Италию нужно отправлять сервисменов

— Вся Россия сейчас бегает на фторных смазках. В Европе они запрещены. Ты уже понимаешь, как будешь решать этот вопрос?

— У меня как раз есть новая пара, точнее две, при подготовке которых фтор никогда не использовался. На одной из них я как раз катался в Италии. С этих пар просто сняли заводской парафин и все. Но если смотреть на проблему серьезно, то лучше, конечно, вывести фтор с лыж, особенно с гоночных пар, чем заново собирать весь свой парк, покупая новые лыжи. Я только в этом сезоне собрал нормальный парк лыж, и то по коньковым парам пока еще остаются вопросы, даже по тем, которые с фтором.

— Сколько у тебя сейчас пар?

— Пятьдесят, суммарно под конек и классику, но часть еще в процессе откатки. У меня перед этим сезоном добавилось двадцать с небольшим пар. И убрать из них фтор реально, но для этого нужна аппаратура, которая будет показывать его содержание, чтобы понять — оно уже соответствует правилам FIS или еще нет. При этом, по моим личным ощущениям, нет особой разницы, катаешься ты на лыжах с фтором или без.

— Ты говоришь сейчас про опыт в относительно холодную погоду в Италии?

— Нет, там была как раз обычная европейская зима, то есть ночью минус 7-10 градусов, а днем плюс два, на солнце прогревается до плюс 5-7, снег подтапливается, появляется влага. Говоря о фторе, страх больше относится к сервису с точки зрения вариантов смазки на гонки, подбора нужных составов под конкретные условия и трассы. Да, уже сейчас есть варианты без фтора, которыми пользуются. Они как-то поедут, но это некий универсальный подход, вряд ли он будет лучшим в конкретных условиях. Поэтому всегда, за несколько лет до Олимпиады, к тем трассам, которые будут на Играх, к тому снегу, начинали прикатываться сервисмены, чтобы понять — какой вариант будет идеальным именно там. В этом компоненте, конечно, мы уступаем. Лучшие лыжи, если мы поедем на Олимпиаду, будет очень тяжело сделать.

— То есть в Италию, в идеале, нужно отправлять в начале олимпийской зимы бригаду сервиса, которая займется подбором смазок?

— Да. В идеальном случае туда едет сервис, с материалом, и они что-то ищут.

Большунов выиграл первый международный старт за три года. В Италии заработал 2000 евро и пошутил про Трампа

— Как думаешь, сейчас, когда Большунов стартовал в Италии, он бежал на фторе?

— Я считаю, что он бежал без фтора, потому что у него совершенно точно была новая пара. И, скорее всего, он отдавал ее в какой-то местный сервис, где со фтором уже не работают. Это мое личное мнение, потому что мы собирались идти по такой же схеме, если бы получили добро на участие в марафоне Тоблах — Кортина. Просто отдали бы лыжи в местный сервис, тем более что он, кажется, включен в стоимость стартового пакета.

— Почему не сложилось с Тоблах-Кортина?

— Поздно об этом узнали. Официально, по информации на сайте, заявку можно было подавать до 28 января, это самый дорогой вариант, так как чем ты раньше заявляешься, тем дешевле выходит. Но 28 января еще можно было заявиться, пусть и по самой дорогой цене. Более того, можно было заявиться даже 29-31 января, но нужно было уже ехать лично или написать организаторам, что мы и сделали. Они нам не ответили. Не успели или не захотели, я не знаю. Русские ребята там бежали, мы видели в протоколах их имена, видимо, они заявились заранее. Потом нам сказали, что нужно просто не указывать в заявке страну и все, дорога открыта.

— Что бы дал этот старт?

— Во-первых, это было бы хорошим медийным поводом, какой-то движухой, тем, что произошло в итоге у Большунова, когда все бросились освещать гонку. А во-вторых, у нас примерно в эти дни была запланирована работа и логично было попробовать вместо нее пробежать гонку. В итоге, когда нас не допустили, мы все-таки сделали запланированную работу.

Фото Global Look Press

Серьезных кризисов с мотивацией у меня не было

— Ты же не просто мальчик, который пришел заниматься лыжными гонками. У тебя есть биография и происхождение, мама и дядя — призеры Олимпийских Игр. Слышал когда-нибудь разговоры о том, что Савелий из лыжной семьи, у него родственники, условия, блат?

— Я сейчас больше, наверное, с этим сталкиваюсь, в разговорах каких-то диванных экспертов. Внимания не обращаю, но смешно. Чаще всего я слышал, что это гены, что они просто есть, что мне это просто дано и все, от природы, от рождения. Но я читал на эту тему исследование, и там сказано, что гены работают примерно до двадцати лет, а потом они «стираются». Да, в детстве, в какой-то момент, они тебе дают прибавку, это можно назвать талантом, и ты им пользуешься. Но потом все равно вопрос роста результатов упирается в трудолюбие и дисциплину.

— Уже случалась мертвая точка с точки зрения мотивации, потери перспективы того, чем ты занимаешься?

— Нет, не было. Имели место какие-то там незначительные эпизоды, когда что-то накладывалось, не получалось, становилось досадно. Но это просто моменты, которые проходят. Например, в прошлом сезоне у меня на втором этапе в Тюмени отстегнулась лыжа, после этого я на адреналине добежал гонку, сильно потратился, можно сказать — выжал из себя все. И к вечеру того дня уже начал заболевать, потому что организм был пустой, и эмоционально, и физически.

Затем перелет, воспалился зуб, пришлось его удалять, пить антибиотики. А сезон продолжается, третий-четвертый этапы в Кирово-Чепецке. И я только к концу четвертого этапа собрался, пришел в норму. Вот такой момент был, да, но ничего серьезного, я не выпадал из топ-10 по результатам, просто понимал, что мне не хватает этих десяти дней, которые я пропустил. Промелькнула мысль, что из-за антибиотиков форма вообще может не вернуться, но это было недолго, просто мысль. Серьезных кризисов с мотивацией у меня не было.

— Сомнения в тренировочном плане, который предлагает Егор Сорин, когда-либо возникали?

— Именно сомнений, мысли, что что-то неправильно, — нет. Если есть какие-то вопросы по определенной тренировке, идея ее поменять, ты идешь к тренеру, вы разговариваете, взвешиваете все за и против. Если приходите к мнению, что да, можно поменять, то меняете, никаких проблем. Если наоборот, понимаете, что все в порядке, изменения не требуются, то все остается, как и было запланировано.

— Тебе 21 год. Организм до сих пор развивается, чувствуешь это?

— С точки зрения мышц, да. Но это уже незначительные изменения. Заново технику каждый год собирать не приходится и, надеюсь, уже не придется. Классикой я иду уже не задумываясь. В коньке приходится думать, включать нужные мышцы, отключать ненужные.

— Биатлонисты, которые бегают только коньком, часто предпочитают велоподготовку бегу. Не думал в этом направлении?

— Я бы с кайфом пересел на велик. Но в любом случае велосипед — это все-таки более равномерная нагрузка. А бег более похож на классический стиль, нам нельзя его убирать. У меня был период примерно с первых чисел сентября по начало октября прошлого года, когда я ушиб ногу перед летним чемпионатом страны и на четыре-пять недель полностью пересел на велосипед. И мне это понравилось, с точки зрения психологического удовольствия, но затем возвращаться на бег было тяжело.

«Ни одного намека, что к русским плохо относятся». Российский лыжник выиграл марафон и был дисквалифицирован за фтор

Технику спуска в России поставить можно, но нет разнообразия трасс

— Когда ты смотришь Кубки мира, на тех парней, с которыми, конечно, придется встретиться, ты понимаешь, как эти ребята выходят на такие скорости, так проходят спуски и так далее?

— Наверное, подобный вопрос «как?» есть только к Клебо, но тоже далеко не всегда. Допустим, спринт 15 февраля на этапе Кубка мира в Фалуне, четвертьфинал. Все перед выкатом к первой трибуне уходили на дальний радиус виража, чтобы не рисковать, а он нырнул в ближний и прошел, ну и, конечно, скорость у него осталась выше. Вот к подобным моментам вопросы возникают, как он это делает. Но это не вопросы уровня полного непонимания, просто нюансы владения лыжами на спуске. Он очень хорошо это умеет.

— Разговоры о том, что в России лыжники плохо проходят спуски — болтовня или такая проблема действительно существует?

— Небольшие проблемы с этим у нас есть. Наверное, у всех, по моему мнению. У кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей. И то, что я сейчас покатался по олимпийской трассе, позволило убедиться в наличии проблемы, потому что такие повороты, которые там, в России отсутствуют в принципе. У нас нет рельефа для таких поворотов. Наверное, самой близкой по уровню сложности спусков была сочинская олимпийская трасса, та, которой сейчас нет. А та, которая в Сочи сейчас... на ней всего один поворот, предфинишный выкат на лыжный стадион.

Технику спуска в России поставить можно, но нет разнообразия трасс, рельефа, на которых получится все это обкатать. Взять ту же Малиновку, там длинные пологие полутораминутные спуски, по ним на машине ездить можно. А в Европе, то, что я увидел — быстрые резкие спуски, на которых ты толком даже восстановиться не успеешь.

— Что еще потребуется людям, которые побегут Олимпиаду 2026 года, помимо умения проходить спуски?

— Запредельных градиентов подъема там нет, но вот именно в день, когда мы делали работу, лыжня была очень леденистая, жесткая, грубая, и просто не получалось вкатить в гору на параллельных лыжах, приходилось «собакой» бежать. Но, думаю, это единичный случай, при другой погоде та трасса будет хороша для вкатывания. И такие подъемы в России есть, мы проигрываем с точки зрения снега, он у нас медленный, и прохождения спусков. Но прежде всего, конечно, на Олимпиаде будет играть роль психика.

— Тогда о психике. Насколько серьезной проблемой станет та пауза в международных стартах, которая имеет место?

— Я-то, по сути, не зацепил большие международные старты, только по юниорам успел побегать. Не знаю как другим ребятам, но мне хватит мотивации и психики, чтобы там стартовать.

Фото Global Look Press

— И спринт?

— К этой дисциплине нужно будет привыкать, у нас так не бегают. Да и вообще нужно привыкать к тому, как сейчас в Европе судят гонки. В этом сезоне желтые карточки на Кубках мира дают очень часто, за касание, за любое неверное движение. То есть если бы у нас сейчас в Казани судили так же, то, думаю, человек 10-15, может и больше, точно бы сняли.

— За что?

— За то количество контактов, которые там были, падений и завалов. Плюс там же разделители стояли на скиатлоне между классической и коньковой частью, и иногда получалось так, что гонщик заходил на другую часть трассы, что приравнивается либо к желтой карточке, либо к дисциплинарному наказанию. Это сокращение дистанции.

— Прогноз на чемпионат России в Казани — тепло. Это создаст для тебя проблемы?

— Единственная проблема только с палками, наверное. Лапки пошире и вперед. Бежать бегом всю дистанцию, если будет каша, я готов.