«Я уже был готов пешком идти в больницу». Интервью журналиста Кудинова, который лечился в Италии от коронавируса
Первый раз мы общались с Георгием на второй или третий день после его госпитализации — тогда он даже говорил с большим трудом. Но терапия дала свои плоды: уже несколько дней Жора находится дома после выписки из больницы. Восстановился наш коллега еще не до конца, но он посчитал своим долгом рассказать все подробности лечения — чтобы люди знали, как опасен коронавирус.
«Опасные дни — с седьмого по десятый»
- Как долго ты в итоге пробыл в клинике? — спрашиваю Георгия, с которым знаком больше 30 лет.
— С момента появления температуры и до того, как стало совсем плохо, прошло семь-восемь дней. В итоге я уже был готов хоть пешком идти в больницу. Мне повезло, что знакомый доктор отвез в определенную клинику, которую посоветовали друзья и где меня уже ждали. Сначала провел полтора суток в приемном покое. А как только тест подтвердил коронавирус, меня моментально перевели в палату инфекционного отделения. Там пробыл двенадцать дней.
— Какую терапию применяли врачи?
— Поздним вечером в воскресенье поставили диагноз в приемном покое, около полуночи подняли в палату. Утром понедельника со мной уже беседовали доктора инфекционного отделения, а вечером того же дня начали лечение. Прописали четыре таблетки. Две из них эффективны против ВИЧ-инфекции — это дарунавир и ритонавир, их принимал по вечерам. Еще одна — это плаквенил. Раньше это средство использовали для борьбы с малярией, а сейчас его активно применяют, в частности, против красной волчанки. Его пил два раза в день. Предназначение четвертого лекарства, честно говоря, не помню. Плюс были еще сироп от кашля и пробиотик.
Если бы у меня сохранялась высокая температура, то давали бы еще и антибиотик. Но жар, державшийся до этого десять дней, ушел в одночасье именно в тот момент, когда ночью перебирался из приемного покоя в инфекционное отделение. Это вообще для меня какая-то загадка.
— Ничего себе...
— Когда покинул приемный покой, исчез и тот звериный кашель, от которого можно было лезть на стенку. Остался довольно сильный, но стал все-таки более щадящим. Хотя все равно еще долго не мог говорить, скажем, по телефону: сразу начинался приступ. Честное слово, до сих пор не могу понять, как в один момент, будто кто-то нажал на какую-то кнопку, ушли и температура, и кашель, добивавший меня несколько дней. Думал, что из приемного покоя в палату буду добираться в горизонтальном или полусогнутом состоянии, а в итоге дошел довольно бодро. Много странностей у этой болезни...
— А что говорили врачи?
— Сразу скажу, что мне, безусловно, повезло с клиникой. Палата всего на двух человек, постоянная уборка, благожелательное отношение персонала. Каждое утро — короткий разговор с докторами. Три раза в день измеряли уровень кислорода в крови, пристально следили за температурой, работой сердца и за давлением. Короче говоря, чувствовал, что нахожусь под постоянным присмотром, а это важно в такой нервной ситуации. При этом надо понимать, что в глазах медиков я был больным умеренной тяжести, поэтому на меня тратили меньше времени, чем на тяжелых пациентов. Прекрасно понимаю врачей, это логично.
Задушевных бесед со мной никто не вел. А когда я спросил, почему в одночасье пропали температура и тот жуткий кашель, мне ответили, что это как раз особенность коронавируса. У этой болезни есть переломные дни, когда происходят какие-то сдвиги, причем дело может развернуться как в одну, так и в другую сторону. У меня, к счастью, вроде повернулось в правильную сторону. Но был и еще один парадокс.
— Какой?
— Когда поутих кашель, сделали полноценный рентген, и там совершенно очевидно проявилась двусторонняя пневмония. У меня как у дилетанта в голове возник хаос: убойный кашель и температура пропали, а результаты исследования хуже тех, что были еще в приемном покое!
— И как такое возможно?
— Мне объяснили, что изначально на рентгене может выявляться не все, а негативные внутренние процессы проявляются на снимках иной раз с задержкой. Вроде принимаешь такое объяснение, но все равно как-то неспокойно. Кстати, только через несколько дней пребывания в инфекционной палате ко мне вернулся сон — до этого пять-шесть ночей практически не спал, маялся. А потом все вроде бы пошло в нужную сторону.
Но опять же — в какой-то момент взяли анализ крови, который показал тревожные симптомы. Выяснилось, что таблетки, которые мне давали, могут создавать побочный эффект: отрицательно влиять, в частности, на работу почек или печени. Слава богу, быстрый повторный анализ показал, что все обошлось, но болезнь эта в целом крайне неприятная: таит в себе всякие «сюрпризы», которые не добавляют спокойствия. Идет постоянная «болтанка».
— Какой период самый опасный для человека, инфицированного коронавирусом?
— Каждый случай индивидуален, поэтому не буду делать общих выводов. Мне лично объяснили, что в моем случае переломным должен был стать отрезок где-то с седьмого по десятый день с момента начала терапии. В этот период клиническая картина способна поменяться либо в одну, либо в другую сторону. А в итоге изначально прав оказался больничный вирусолог. В первые же сутки моего пребывания в инфекционном отделении он определил примерные сроки нахождения в клинике: от 10 до 14 дней.
«В моей клинике были смертельные случаи»
— Каков процент тяжелобольных в клинике, где ты лежал?
— Людей в крайне тяжелом состоянии, судя по всему, именно там не очень много, точно не сравнить с крупными миланскими больницами... Хотя смертельные случаи точно были. Лечащие врачи об этом не рассказывали, но я узнавал от своих знакомых. В моей клинике нет сильного реанимационного отделения, она больше предназначена для тех, у кого средняя степень тяжести коронавируса. Если кому-то резко становилось хуже, таких отправляли в другие места. Если успевали, конечно...
Врачи больше внимания уделяли либо пожилым людям, либо пациентам с какими-то патологиями. Например, у моего соседа по палате, неаполитанца Антонио — сахарный диабет, на фоне которого возникли проблемы с правой стопой, существует реальная угроза ее ампутации. Вот с ним врачи возились долго и много: делали переливание крови, бесконечно ставили капельницы...
— Что самое страшное, с чем ты столкнулся в больнице? Например, каталка с бездыханным телом в коридоре, люди под аппаратом ИВЛ...
— Из палаты я за две недели выходил всего два раза — только когда мне делали рентген. Ощущение такое, что снимаешься в шпионском фильме. Прятали от всех и везли в лифте, который можно запустить только специальным ключом. Медперсонал экипирован как космонавты, лиц не разглядеть, общение сводится к минимуму. При этом меня постоянно передавали из рук в руки, словно разведчика, которого никому нельзя долго показывать. Сделал рентген — тебя опять скрывают от всех, сопровождают «космонавты», ведут через какие-то пустые коридоры на первом этаже, где в мирное время, видимо, ходят десятки людей, а сейчас — пустыня... Такой вот сюрреализм.
Ну а самый жесткий момент, напрягший больше всего, — вовсе не из разряда тех, о чем ты сказал. В середине первой недели заметил, что у моего телефона практически сломалось зарядное устройство. Вот хуже этого ничего быть не могло. К тому моменту как раз выяснилось, что у жены дома проявились симптомы вируса — потеря вкуса и обоняния. Затем быстро выяснилось, что и у обеих дочек похожие на эту болезнь симптомы... И вот когда я осознал, что могу остаться без связи с семьей, а также с моей мамой и с родителями жены, которые живут в Петербурге, меня как током ударило. Не знать, что происходит у твоих родных людей в такой сложный момент — ничего хуже быть не может! Спасибо, что друзья выручили — быстро привезли новый зарядник.
— Судя по твоему рассказу, ты с трудом идентифицировал своего лечащего врача, медсестер из-за спецодежды?
— Да. Их можно было различить только по голосам, внешность же полностью скрыта. Помимо масок сотрудники больницы носили еще и небольшие — пластиковые, кажется, — шлемы. Дай Бог здоровья этим людям! Насколько я понимаю, на первых этапах эпидемии многие врачи и представители другого медперсонала в Италии заразились именно потому, что просто не имели средств самозащиты. Сейчас, слава Богу, медики защищены, при этом сами пациенты должны надевать маски при каждом появлении врача, медсестры или людей, которые каждый день мыли полы в палате. Я, естественно, пунктуально соблюдал это правило.
В Италии изначально ощущался большой дефицит масок. Я в клинику приехал со своей хирургической и какое-то время ее носил. Ближе к середине госпитализации свежие маски стали появляться все чаще. Только в больнице я до конца оценил работу медиков и живо представил себе, какой кошмар творился поначалу в клиниках, куда попали первые пациенты с вирусом. Тогда еще не поступала команда на усиление мер безопасности. Находясь на больничной койке, живо представляешь себе, как на старте эпидемии при отсутствии четких инструкций перемешались потоки лечащего и обслуживающего персонала с инфицированными. Именно в больнице окончательно осознал, почему в Италии такое большое количество жертв.
«Медбрат сказал: тебе лучше, это видно по глазам»
— В Москве когда Льва Лещенко и его супругу выписывали из Коммунарки врачи в шутку сказали: «Выметайтесь отсюда». Какое напутствие дали тебе?
— «Выметайся» — так дословно не говорили. Но четко дали понять, что пора освобождать место для другого. Мне сделали три рентгеновских снимка за четырнадцать дней, пять раз брали анализ крови. И вот третий рентген и заключительный тест крови показали положительную динамику. Правда, на момент выписки пневмония не ушла, так что до сих пор не считаю себя выздоровевшим. В моих больничных документах написано примерно так: «клинически вылечен». Видимо, имеется в виду, что кризис снят курсом терапии.
А дальше необходимо минимум две недели находиться в изоляции в своей квартире. И просто ждать, пока остаточные явления пройдут. При этом какого-то лечения на дом мне не прописали: просто предписано соблюдать режим полной изоляции, как можно реже выходить из своей отдельной комнаты, побольше отдыхать, пить сироп от кашля, делать дыхательную гимнастику. Но при этом следует обходиться без лишних нагрузок, ведь на фоне этой болезни появляется сильная слабость, способная приводить к обморокам.
Словом, из больницы-то меня выписали, но ощущения, что я уже здоров, пока точно нет. Надо до конца соблюдать ограничения и быть аккуратным. Приехав домой, на радостях подумал «как же здорово!», но потом в какой-то момент резко упало давление, стало не по себе. Оказалось, что болезнь бьет и вот таким хвостом. Редкая зараза!
— Ты говоришь, что семья тоже инфицирована. Нет ли опасности, что повторно заразишься? Или что из больницы принес что-то нехорошее и оно вызовет осложнения у родных?
— Я уже свое мерзкое дело сделал... Раз у жены и дочек появились симптомы, понятное дело, что это из-за меня. Признаки коронавируса появились у них тогда, когда уже находился в больнице. Слава Богу, у жены обошлось без высокой температуры. Но она в какой-то момент подскочила у старшей дочери. К счастью, держалась недолго, но у дочки тоже пропало обоняние. А у младшей дочери температура и вовсе была целую неделю. Правда, общее состояние моих родных в целом оставалось стабильным и не требовало госпитализации. Обе дочери продолжали при этом делать уроки и заниматься на удаленке.
Безусловно, снимаю шляпу перед женой. Умение Лены мобилизоваться в самые ответственные моменты и проявить железный характер не могут не вызывать уважения. Но и дочками могу только восхищаться, они очень достойно ведут себя в такой сложной и нервной ситуации. Еще раз убедился в том, что коренные ленинградки и петербурженки — это особая порода людей, какой-то специальный вид ДНК. У меня и мама из ленинградского теста сделана, и теща. В таком окружении ты всегда и сам обязан быть в тонусе!
Что касается иммунитета... Да никто здесь пока не знает, можно ли заболеть второй раз. Вроде бы врачи говорят, что да, иммунитет должен якобы вырабатываться. Но этот вирус какой-то необычный, никто пока не понимает, что будет дальше. Сейчас никто никаких гарантий не дает, они появятся только тогда, когда изобретут вакцину и когда она станет доступна всем. В Италии считают, что в лучшем случае вакцина дойдет до людей не раньше конца этого года. Но более реальные сроки — начало 2021-го. Возможно, что летом 2020-го пандемия закончится или существенно замедлит свой бег, но итальянские вирусологи не исключают ее повторения осенью или зимой. Так что расслабляться всем точно рано.
— В прошлый раз ты говорил: окончательно понял, что болен, когда посмотрел в зеркало и увидел в отражении чужого человека. Сейчас узнаешь себя?
— Таких ужасных ощущений, как до больницы, уже нет. В какой-то момент один из медбратьев в больнице сказал, что по моим глазам видно — стало лучше. Мы, пациенты, были в масках, медики — тоже, одни глаза и видны... Любопытно, что тот самый медбрат, который меня порадовал, оказался фанатом одного из игроков московского «Локомотива», представляешь?
— Да ну?!
— А вот так. Мы в какой-то день разговорились. Он узнал, что я русский, занимаюсь спортивной журналистикой. А парень — перуанец. Говорит: я обожаю футбол, а у вас же там в России наш Фарфан играет. Вот это, мол, футболист! Правда, карьера уже идет на спад, но все равно его люблю. А мой сосед по палате, родившийся в том же городке недалеко от Неаполя, где и знаменитый Чиро Иммобиле, немало рассказал про времена Диего Марадоны — неаполитанского бога. Но больше всего его интересовали трансферные слухи про любимый клуб — туринский «Ювентус». Мне несколько раз приносили по дружбе в палату La Gazzetta dello Sport, так Антонио ее до дыр зачитывал, а заметки про «Юве» учил почти наизусть. Так что никуда в Италии от футбола не спрятаться, даже в больнице.
«Потерял 8-10 килограмм»
— Судя по твоей свежей фотографии, ты сильно потерял в весе...
— В клинике внимания на это не обращал, но когда вернулся домой, родные на меня посмотрели с удивлением. Помимо того, что давно не брился и стал похож то ли на Робинзона Крузо, то ли, как шутят мои друзья, на одного нашего знаменитого путешественника во время одиночного плавания, похудел где-то на 8-10 килограммов.
— Когда закончится режим обязательной самоизоляции, сразу выйдешь на улицу или еще подумаешь?
— А мне никто не разрешит с ходу покинуть квартиру. Я еще в клинике подписал соответствующую бумагу: обязуюсь четырнадцать дней соблюдать строгий карантин, после чего должен позвонить в больницу. Тогда ко мне приедут и сделают тесты, их должно быть два. Вот когда оба окажутся отрицательными, тогда смогу выйти на улицу. Так что на деле карантин займет у меня точно более четырнадцати дней. Между прочим, как раз вчера получил звонок из полиции — вежливо, но настойчиво напомнили, что не имею права покидать свою квартиру в течение двух недель, а также сказали, что в любой момент может нагрянуть проверка.
А вот еще что вспоминается про вирус... Лечение в клинике считается экспериментальным. Там я даже оставил подпись под документом — о том, что согласен на такой вид терапии. Пока еще не доказано, что именно этот конкретный курс терапии поможет излечиться от коронавируса. Это еще одна особенность болезни — ее неизученность. Но хочу сказать, что итальянцы учатся на фоне своей национальной катастрофы. Раскрытие свойств инфекции происходит на глазах. На Апеннинах проводят научные эксперименты и пытаются понять, что наиболее эффективно в борьбе с заразой, чтобы избежать еще больших жертв и купировать процесс. В результате таких исследований, например, итальянские врачи недавно пришли к выводу, что уколы препаратом клексан помогают при этой болезни. Мне сделали порядка 7-8 таких инъекций.
«Хорошая погода может все испортить»
— В Москве горожане поначалу хорошо соблюдали режим самоизоляции, но в последнее время ее рейтинги стали падать. С понедельника введен пропускной режим. Что ты думаешь по поводу этой меры?
— Такое впечатление, что многие до конца не понимают, насколько все серьезно. Хорошая погода сейчас может все испортить. Дай Бог, чтобы поменьше солнечных дней в разгар пандемии стояло в Москве, Петербурге и других городах, вот честное слово! Некоторые упорно не хотят принимать ситуацию и полагают, что болезнь обойдет стороной или пройдет в легкой форме. Это все очень грустно, поэтому понимаю действия российских властей по части жестких ограничений. К каким жертвам и последствиям может привести распространение проклятого вируса, показала недавняя ситуация и в Италии, и в Испании, и в США. На Апеннинах население частично расплачивается за один из погожих уикендов. Уже вовсю бушевала пандемия, народ призывали сидеть по домам, но 7-8 марта выдались очень теплыми. Народ в диком количестве повалил на улицу. За те выходные инфекция разогналась до такой скорости, что ее до сих пор «поймать» до конца не могут. В прошедшее воскресенье здесь была Пасха — святой праздник для итальянцев. Несколько дней до этого на всех телеканалах говорили: «Сидите по домам, не появляйтесь на улице!» Температура сейчас здесь больше +20, а чем лучше погода, тем труднее удерживать людей в четырех стенах. Но кто-то даже здесь не понимает серьезности момента, а кто-то психологически не выдерживает самоизоляции.
Словом, понимаю, чем руководствуется правительство Москвы, вводя специальные пропуска. Уже месяц, как подобное действует в Италии, как и система штрафов за нарушения режима. Из этой неординарной ситуации, которой никогда раньше не случалось, по-другому не выйти. Нужно просто максимально ограничить перемещение и скопление народа. В Италии это сейчас дает результат, но все равно здесь цифры по инфицированным еще высокие. На сегодня считается, что карантин продлится в стране до 3 мая. Учитывая, что в Италии эпидемия официально вспыхнула 20 февраля, то получаются два с половиной месяца. А ведь Италия меньше России, и на деле вирус гулял здесь еще с января. Многие местные эксперты и вовсе говорят, что Италия в лучшем для нее случае вылезет из этой ситуации в общей сложности через пять-шесть месяцев с момента начала эпидемии внутри станы. Так что все очень серьезно...
— Пару дней назад в Чехии смягчили режим карантина. Дмитрий Радченко, у которого много знакомых в Испании, рассказал в интервью «СЭ», что там тоже есть тенденция к снижению числа заболевших. В Европе пик преодолен?
— В это все хотят верить, но я был бы осторожен в прогнозах. В Италии, если верить официальным цифрам, количество инфицированных вроде бы уменьшается, но при этом уровень смертности все равно остается высоким. И надо понимать, что есть очень много скрытых больных, которые не учтены в официальной статистике. Если взять и просто отпустить вожжи в той же Италии, начнется вторая волна эпидемии, которая нанесет еще один страшный удар по всей стране.
Именно поэтому сейчас идут серьезные дебаты, когда и как начинать «открывать клапаны». Все должно быть сделано постепенно и с умом, иначе не избежать новой беды. Понятно, что сильно пострадала экономика. Чем дольше все будет закрыто, тем сложнее стране будет выбираться из кризиса. Но, повторяю, я бы не сказал, что эпидемия динамично пошла на спад. Из того, что вижу, пока все еще тревожно и довольно нестабильно. Во всяком случае, в Италии.
«Боккетти и Кришито не пострадали»
— Если говорить о футболе, то в Италии могут возобновить сезон 31 мая, но матчи собираются проводить без зрителей.
— Футбольные власти и клубы пока надеются возобновить тренировки в начале мая — после третьего числа. Здесь просчитали, что игрокам нужны как минимум три недели, чтобы набрать форму и избежать риска серьезных травм. Если начать работать в начале мая, то к его концу команды будут более или менее готовы. Но вопрос вот в чем: как с практической точки зрения будут бесконечно проверять здоровье футболистов и персонала во время сборов, перед тренировками и до матчей? Как полностью изолировать команды от внешнего мира, от общения с теми же болельщиками и любителями селфи и автографов? Что делать, если чемпионат возобновится, но появятся новые инфицированные коронавирусом? Медицинских, технических и логистических вопросов столько, что непонятно, как их решать, как строить весь подготовительный и игровой процесс. Итальянцам сначала предстоит написать целый свод правил поведения для футбольных команд. А потом все это надо будет четко соблюдать. Да, сезон хотят завершить любой ценой, но как все это будет? Готового решения сегодня точно нет.
— Но трибуны точно останутся пустыми?
— В нынешнем местном бардаке все меняется каждую неделю, а то и чаще. Первоначальный антивирусный декрет дополнялся уже раз десять, а те самые пропуска, которые только что ввели в Москве, меняли в Италии свои формулировки так часто, что давно уже стали мемами и героями анекдотов. В середине апреля бесполезно загадывать, что будет в конце мая-начале июня и куда все вырулит к тому моменту. Ну, а про зрителей речь пока и вовсе не идет. С футболистами бы разобраться...
— Ты общаешься с представителями «Ювентуса», «Интера», «Милана». Какие у них прогнозы?
— Сейчас все сидят по домам — игроки, директора, президенты. Внутри серии А идут переговоры на уровне руководителей. «Лацио» рвется тренироваться хоть завтра, другие выжидают. У «Интера» и «Ювентуса» неполные составы, ведь они распустили иностранцев. Легионерам сказано возвращаться, но когда они прилетят, то должны будут две недели провести в карантине. Понятно, что раньше мая никто всерьез тренироваться не начнет. Все ждут решений, которые примут не спортивные власти, а политики на высшем уровне.
Естественно, все хотят завершить сезон, но куча подводных камней не позволяют понять — что, когда и как. А вообще знаешь, в приватных разговорах я эту тему особо и не поднимал, потому что все озабочены в первую очередь здоровьем. На севере Италии очень высокий процент заболевших, так что у многих пострадал кто-то из родственников или знакомых. Коронавирус отправил в нокдаун весь север Италии, поэтому в первую очередь спрашивают: «Как здоровье? Как родные?» Речь идет об этом, а не о футболе.
— Несколько дней назад Паоло Мальдини вылечился от коронавируса. Это воодушевило нацию?
— Когда стало известно, что даже такие спортивные и режимные люди беззащитны перед заразой, то это повергло многих в шок. Но вот процесс восстановления Паоло Мальдини прошел достаточно тихо. Ажиотажа на эту тему не наблюдается. Больше сейчас говорится о том, что форвард «Ювентуса» Паулу Дибала никак не может полностью выздороветь. Ведь это действующий футболист очень высокого уровня подготовки и тренированности! Если подготовленный спортсмен в самом расцвете сил испытывает такие проблемы, это лишний раз подтверждает, что вирус крайне опасен. И то, что Дибала долго не может прийти в себя, звучит громче, чем новость о поправившемся Мальдини.
— Насколько велик риск, что матчи Евро-2021 не состоятся в Риме?
— Насколько я понимаю из статистики, которая приводится в эти два месяца, страшные цифры пока обошли центр и юг Италии. Если весь север трясет от коронавируса, то не видел, чтобы в Риме была большая эпидемия. Может, что-то упустил, но пожарной ситуации там точно нет. А цифры области Лацио, где находится столица, и близко не сравнить с Ломбардией. Пока не вижу в Риме ничего критического, но никто не может предположить, что будет через год. На сегодняшний день представляется, что Вечный город вполне может принять матчи Евро-2021. Другое дело, что я считаю, что нынешний Рим недостоин Евро по многим другим аспектам. Но это мое личное мнение и тема для отдельного разговора.
— Как дела у наших людей в Италии — Боккетти и Кришито?
— С Боккетти мы списывались дня два назад. Он так и не смог улететь в Москву, где застряла его семья: жена с детьми уехали из Италии уже давно и не успели вернуться сюда на фоне всех этих событий. А сам Сальваторе находится в Вероне, клуб не отпустил его к семье. Что касается Кришито, то Доменико буквально вчера прислал сообщение, что у него и у его семьи все в порядке.
— Ни тот, ни другой не болели?
— Нет. Боккетти выступает в «Вероне», где был зафиксирован случай заражения, но он сам точно не попадал в сводки. То же самое касается бывшего игрока «Зенита» Ансальди, который играет за «Торино»: аргентинца там, между прочим, очень уважают. Из тех, кто еще побывал в РПЛ, есть еще Бруну Алвеш — капитан «Пармы», которому, кстати, недавно продили контракт еще на год. В «Парме» же и бразилец Эрнани, арендованный у того же «Зенита». Их фамилии в числе инфицированных не упоминались. И потом ведь все футболисты, кто попал под удар, оказались на слуху. Самая громкая история — в «Ювентусе». Также заражались футболисты «Фиорентины», «Сампдории», «Вероны», голкипер «Аталанты». А из тех людей, кто поиграл у нас, все вроде бы в порядке.
«Большое спасибо!»
— После того, как вышло наше первое интервью, даже мне поступало много сообщений и звонков с просьбой передать слова поддержки — причем от людей, которых ты даже не знаешь. У тебя тоже шквал?
— Да. Это было неожиданно. Должен сказать всем большое спасибо. Тем, кого хорошо знаю и с кем часто общаюсь. Тем, кого сто лет не видел и не слышал. И тем, с кем знаком шапочно. Я, правда, ни с кем не разговаривал — не было ни сил, ни энергии. Но постарался отвечать тем, кто писал. И отдельная благодарность вашему изданию за такое отношение ко мне.
Честно скажу, что наш с тобой повторный разговор на тему коронавируса дается мне сложнее первого. Тогда я еще многого не понимал и не осознавал. Сейчас есть неприятное понимание, что эта зараза и так крепко выбила меня на какой-то момент из колеи, но могло быть и хуже... Это какой-то непонятный и нервозный вирус, который лишает тебя спокойствия. Хочется пореже о нем вспоминать и поменьше о нем рассуждать.
В то же время очень хочу, чтобы люди в моей родной России поняли, насколько коронавирус опасная и непредсказуемая штука. Как говорят в таких случаях, лучше перебдеть, чем недобдеть. Нужно где-то наступить на больной мозоль, от чего-то отказаться, но сохранить здоровье себе и близким.
Надо в первую очередь беречь наших родителей, которые больше всех рискуют в этой ситуации. Понятно, что ситуация доставляет кучу проблем и неудобств каждому, что она полностью перевернула всю нашу жизнь. Но давайте потерпим и побережем здоровье наших родных людей и тех, кто в любом возрасте может иметь специфические проблемы, с трудом решаемые при наличии коронавируса. Надо обязательно помогать родителям морально, материально и как угодно еще, но только на расстоянии. Лозунг «Сидим дома» — абсолютно правильная вещь. Свежий и, увы, трагичный итальянский опыт полностью это подтверждает.
Оставайтесь дома!
