8 марта 2018, 11:00

Тот, кого не сломить. Пронзительная история паралимпийца

Владимир Иванов
Обозреватель
9 марта в Пхенчхане стартуют зимние Паралимпийские игры. Перед их началом "СЭ" рассказывает историю одного из тех, кто считает себя спортсменом, а не инвалидом.

Ходящим я его не видел никогда. Когда родился, он уже был на коляске. Однако именно он – мой дядя Валерий Рыжков – привил мне любовь к спорту. Когда я был совсем маленьким, он часто уезжал на сборы или соревнования, а когда возвращался домой – каждый день тренировался. Иногда брал меня с собой. Он рассказывал о великих спортсменах, научил играть в шахматы, дарил футбольные мячи, привозил прочитанные номера "Спорт-Экспресса". О себе дядя говорить не любил никогда. Тем не менее, накануне Паралимпийских игр в Пхенчхане я все-таки напросился к нему на беседу.

ПЕРЕЛОМ ПОЗВОНОЧНИКА

– Мы никогда не говорили о том, как ты попал в беду…

– Весна, 10-й класс. Поехали на природу. Взяли магнитофон, но батарейки сели. Решили подзарядить от электричества. Залез на высоковольтный столб – стукнуло током. Очнулся – все, ноги не двигаются.

– Были варианты, чтобы на столб лез не ты?

– Я был самым спортивным, сразу было понятно, что это должен сделать я.

– Ты же понимал, что это опасно?

– Да. Но мы подумали, что провод накинем – и все будет нормально.

Бабушка, его мама, рассказывала, что на самом деле была договоренность с ребятами – если сорвется, они его поймают. Однако, когда дядю шарахнуло током и он полетел вниз – все разбежались.

После случившегося началась паника. Придя в сознание, Валерий не чувствовал ног. Спрашивал: "Где они"? А его товарищи поднимали их, показывая ему. При травме позвоночника делать это ни в коем случае нельзя. Дальше – хуже. Его попытались вместись в люльку мотоцикла, чтобы отвезти в больницу.

– Никто не понимал, насколько все серьезно. Думали, просто ушибся. Если бы не это, может быть, спинной мозг не повредился бы. А так его весь раздолбали. Хотя последствия в любом случае были бы. Это же перелом позвоночника…

АРАБЫ-МИЛЛИОНЕРЫ, ОФИЦЕРЫ – В ТАКОЙ СИТУАЦИИ ВСЕ РАВНЫ

– Какими были первые дни после случившегося?

– Были выходные – майские праздники. Из-за этого первые четыре дня нужного врача не было. Просто лежал и ждал. Потом приехал нейрохирург из Оренбурга (все произошло в деревне Кулагино, а лежал Рыжков в Новосергиевке – это чуть более 100 км от областного центра. – Прим. В.И.). Прооперировал. Предполагалось, что операция будет очень длительной, но он, разрезав, увидел состояние спинного мозга, и понял, что помочь ничем не сможет.

– Ты же потом ездил в Москву.

– Только через два года. Но там мне сказали, что после операции придется очень долго восстанавливаться, а шансы на положительный результат скорее нулевые. Решили отказаться от нее и, наверное, правильно. Сколько их делали ребятам – как у всех было, так и оставалось. Если перелом позвоночника, да еще и с разрывом мозга – уже ничего не сделаешь. И сейчас так. Только раньше "резали" всех подряд, а сейчас операции практически не делают. Смысла нет.

– В какой момент понял, что придется всю жизнь провести в коляске?

– В Москве. Увидел, что в той же больнице лежали арабы-миллионеры, наши офицеры, занимающие высокие посты. Многие получили травму раньше меня, но никаких улучшений у них не было. А чем я лучше? Понял, что ходить уже не буду.

– Это было тяжело?

– Нормально было. Два года к тому моменту провел в таком положении. И если все это время стремился, занимался, то в том момент осознал: бесполезно. Когда человек понимает, что уже не будет ходить, ищет способы продолжения жизни в таких условиях, начинает приспосабливаться к немного другой жизни.

– Руки не опускались?

– Нет, есть люди, которые оказывались в ситуациях и похуже.

Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова
Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова

ПЕРЕВОРОТ СОЗНАНИЯ

– Твое представление перевернула поездка в Крым, в Саки?

– Да. Поехали туда с отцом и увидели очень много людей, которые ездят на колясках. Некоторые уже – лет по 30. Это придало большой толчок. Когда я первое время лежал в Ясном (спиномозговой центр в Оренбургской области. – Прим. В.И.), там все до единого надеялись, что через какое-то время снова будут ходить. А в Саки люди спокойно жили на колясках, для них это было нормой.

– Много таких, кто надеется до последнего?

– Некоторые надеются всю жизнь. Постоянно ездят на реабилитации, по бабушкам и целителям, но итог практически всегда один.

– Саки – самый приспособленный в СССР город для инвалидов?

– Да. Там не только город с условиями для колясочников, но и адаптированный санаторий имени Бурденко. Со всего Союза туда съезжались. И якуты, и прибалты, и узбеки. Все лечились. Санаторий прямо на берегу лечебного озера.

– Там ты впервые узнал о спорте для колясочников?

– Слышал об этом еще в Москве. Ребята в какой-то газете прочитали, что даже инвалиды могут заниматься спортом, проводятся какие-то соревнования. А в Саки увидел все своими глазами. Ребята гоняли на колясках, занимались физическими упражнениями. Там проводилась первая Спартакиада СССР для инвалидов, соревновались на бытовых колясках. Гоночные были только у прибалтов. Они рядом со Скандинавией, к ним подобного рода прогресс доходил куда быстрее.

– С какими чувствами смотрел первые соревнования?

– А я не только смотрел, но и участвовал. И сразу победил. Мы с другом Геннадием Бутовым из Томска постоянно ездили на море, на инвалидный пляж. А это 12 км в одну сторону. Благодаря такой подготовке всех там разнесли.

– Сколько тебе было тогда лет?

– 27-28. Потом путевки на юг мне давать перестали. Сказали: хватит, не одному тебе ездить. В 1985-м поехал уже сам. Жил на квартире, тренировался. С ребятами собирались на день города, устраивали гонки. Потом общались, все хотели двигаться вперед.

Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова
Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова

В ЛИЛЛЕХАММЕР-94 НЕ ВЗЯЛИ, ПОТОМУ ЧТО НЕ БЫЛО ЗАГРАНПАСПОРТА

В 1991 году Валерия пригласили в Москву. Звали по одному человеку от региона на мастер-класс, который давали шведы. Они обучали правильно передвигаться на активных колясках, подниматься по ступенькам. А потом, побывавшие там, должны были передавать знания на местах. В Москве Рыжкову попалась фотография спортивной коляски. По приезду домой, в Кулагино, они с отцом на основе ее составили чертежи – и сами собрали похожую.

– До сих пор не понимаю, как вам это удалось.

– Руки есть, собрали. Два спортивных колеса я купил, переднее сделали сами.

– Как?

– Поставили от детской коляски. С этого момента началась другая жизнь. В 1992-м поехал в Москву на фестиваль спорта, занял четвертое место. Оказалось, по сравнению с заводскими, моя коляска очень тяжелая. По приезду домой начали собирать другую, усовершенствовали прежнюю.

– Твой первый чемпионат России?

– 1994 год в Волгограде. Я победил на трех или четырех дистанциях. Но это уже на другой коляске – с помощью спорткомитета Оренбурга купили в Питере.

– Как проходила подготовка в Кулагино зимой?

– До обеда крутил тренажер, который с отцом собрали. Потом катался на сидячих лыжах. Составлял программу – в какой-то период делал объемы, в какой-то – скоростил. Чем больше встречался с ребятами, тем больше узнавал, анализировал.

– Сколько накатывал за тренировку?

– Весной порядка 20-30 км за занятие. Когда готовился к марафонам – по 50-60 км.

– В 1994 году ты участвовал в первом легкоатлетическом для колясочников чемпионате мира в Берлине.

– А мог и пролететь. В 1993 участвовал на зимнем чемпионате России по лыжам. Хорошо выступил, был кандидатом в Лиллехаммер-94. Но у меня не было загранпаспорта, и меня не взяли в команду. Вернулся домой – сразу занялся этим вопросом. К лету документ был готов. И когда в Волгограде выиграл несколько дистанций, показал начальству паспорт – никаких отговорок быть уже не могло.

– Как выступил в Берлине?

– На 100 м был 12 или 13-м.

– Что удивило в Европе?

– Разве что одно – не думал, что во всем мире столько инвалидов, которые занимаются спортом.

Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова
Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова

ИГРЫ В АТЛАНТЕ И КОЛЕСА ЗА 2000 ДОЛЛАРОВ

– Паралимпийские игры в Атланте – самое яркое событие в спортивной карьере?

– Конечно. Готовился изо всех сил. Регулярно выезжал на сборы в Москву, тренировался на велотреке "Крылатское" в группе у Ирины Громовой. Подошел к стартам в хорошей форме. Спорткомитет области купил мне американскую спортивную коляску.

– Дорогую?

– Очень. В районе 2000 долларов. В сборную России тогда взяли только четверых гонщиков, двое были из Омска, Сергей Шилов из Москвы и я. Ходил и на открытие, и на закрытие. Такое шоу! Здорово было. Выступил на своем уровне, был вроде бы десятым.

– У иностранцев коляски были лучше?

– Сами коляски – незначительно. А вот колеса отличались очень серьезно. У них уже были карбоновые.

– Это другие скорости?

– Появление таких колес стало переломным моментом в инвалидном спорте. Сейчас у всех такие.

– А ты тогда не мог их себе позволить?

– Куда там! Они стоили около 2000 долларов. Как коляска.

– Можно было выступить в США лучше?

– На что были готовы, то и показали. Спорт у нас тогда был на стадии развития, выше головы не прыгнешь. По приезду мы стали тренироваться еще больше. Посмотрели на иностранцев – они были готовы сильнее. Не только колеса у них карбоновые, но и сами они крепче. Ребята-москвичи приобрели себе такие же колеса. А я так и не дошел до этого…

– В Нагано-98 пытался отобраться?

– Нет. После 1993 года на зимние чемпионаты России не ездил. Тяжеловато. Вот с летними стартами как – едешь сам, везешь с собой спортивную коляску, в нее можно положить сумку. Как-то добираешься. А зимой тащить целый боб одному тяжеловато. Хотя получалось в лыжах хорошо. Если бы логистика была проще. Был бы в команде…

– А та же Громова не звала тебя?

– Звала, но я отказался.

– Почему?

– Так пенсия – 70 рублей. На эти деньги в Москве не прожить. У нее тогда был Шилов. Когда я отказался, она позвала Мишу Терентьева (ныне депутат Госдумы. – Прим. В.И.) из Красноярска. Мы же договорились, что я буду заниматься сам, а летом приезжать на сборы. Так оно и получалось.

Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова
Валерий РЫЖКОВ. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова

20 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ – САМЫЕ БОЛЬШИЕ ПРИЗОВЫЕ

– Следующие большие старты после Атланты?

– В 1998 году выступал на марафоне в Кошице и чемпионате мира в Бирмингеме. В Англии дошел до финала на 100 м. Мы тогда хорошо были готовы. Стали четвертыми в эстафете 4х100 м. Правда, я не участвовал.

– Почему? Ты же был первым номером?

– Начальник команды решил так. Нас было пять гонщиков, а лишним оказался я.

– В Сидней мог отобраться?

– Мог. Но на чемпионате России в Туле везде был вторым-третьим-четвертым. Потом еще рана открылась… В общем, не взяли. После этого серьезно уже не занимался. Только к марафонам готовился.

– Там можно было заработать?

– Да, немного.

– А на чемпионате России призовые бывали?

– Как-то на чемпионате выиграл дистанций пять. На остальных был в призах. Так мне дали одну грамоту, в которую все результаты вписали: победил на этих дистанциях, вот на этих был вторым, а на тех – третьим. Медали появились в конце 90-х. Потом иногда стали давать посуду, чайники. Денежных поощрений не было. Только на марафонах.

– Помню, была история в Омске, когда обещали автомобиль, а после твоей победы все переиграли.

– Не совсем. Там выставляли "Оку" и сразу были условия, что, если побеждает омич, она достается ему. Выиграл я. Дали какой-то денежный приз. И больше машин не выставляли.

– Самые большие призовые в карьере?

– Вот в Омске как-то было 20 тысяч рублей за победу.

ДОПИНГ И АФЕРИСТКА

– Допинг в 90-е был?

– Тогда даже разговоров об этом не было. Наверное, потому что призовых никаких не было. Первый раз в жизни услышал о допинге перед Атлантой. Накануне выезда Лев Селезнев сказал нам: "Смотрите, не нажритесь каких-нибудь таблеток. Всем головы оторву"!

– Паралимпийцы пропустили Рио, а в Пхенчхан едут очень ограниченным составом.

– Очень обидно за это все. Очень! Люди столько пашут, а не могут проявить себя. Особенно молодых жалко.

– Сколько сейчас твоя пенсия?

– 11-13 тысяч. На это прожить сложно. Тысячи четыре только за коммуналку надо платить. И что остается? Нужно работать.

За спортивные заслуги в 1999 году администрация Оренбургской области подарила Валерию квартиру. Однако случилась непредвиденная история. Вскоре он женился. Думал, по любви. Но оказалось – на хладнокровной аферистке, которая, узнав о предстоящем подарке в виде квартиры, все просчитала. Как только свадьба прошла и документы на жилплощадь были получены, она подала на развод. С учетом того, что у нее была дочь, по решению суда две три квартиры отошли им.

Валерий РЫЖКОВ с олимпийским факелом. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова
Валерий РЫЖКОВ с олимпийским факелом. Фото Фото из личного архива Валерия Рыжкова

ГЛАВНОЕ – НЕ ПОБЕДЫ, А АДАПТАЦИЯ К ОБЫЧНОЙ ЖИЗНИ

– Когда ты начал тренировать?

– В 2004-м.

– Как происходил набор в группу?

– Сам обзванивал всех. Кого-то знал. А те, кого знал, знали еще кого-то. Сделали рекламные ролики, которые показали по телевизору.

– Это было на общественных началах?

– Да, хотелось, чтобы люди занимались. Потом городской спорткомитет предложил сделать официальную группу.

– Правильно понимаю, что часть из тех, кто откликнулся на предложение, чуть ли не впервые вышла из дома?

– Так и есть. Некоторые годами сидели в четырех стенах. Кому-то тяжело выйти на улицу психологически, многим – чисто физически. Вот живешь высоко – и все, куда? Если только удавалось поменяться с кем-то на первый этаж. Сейчас стало получше – лифты, пандусы делают. Раньше этого не было. Как человек попадал из больницы домой, так и сидел там.

– Когда ты научился передвигаться по ступенькам?

– В 91-м, когда шведы проводили мастер-класс. Сейчас первое, чему учим в группе – адаптироваться в городе, преодолевать ступеньки, бордюры.

– Машину водить одними руками – тяжело?

– Это я еще раньше, чем по ступенькам подниматься научился. Рычаги к педалям приделал – и ничего сложного.

– Сколько человек занимается в твоей группе?

– 25. Из них 10-12 колясочников. Остальные – ДЦП. Виды спорта разные: легкая атлетика, стритбол и настольный теннис. В целом, в городе условия гораздо лучше, уделяется куда больше внимания инвалидам. Много где делаются пандусы.

– Хотел бы, чтобы из твоей группы кто-то дорос до уровня Паралимпийских игр?

– Чтобы кто-то дошел до чемпионата мира, нужно брать два-три человека и заниматься с ними индивидуально. Желающие есть. У некоторых – большие перспективы. Посмотрим. В любом случае, самое важное, чтобы все они полностью адаптировались к жизни, занимались спортом и привлекали других.

В Кулагино, в комнате моего дяди, была картина – цапля почти проглотила лягушку, но та, торча из клюва, сжимала ей шею лапками. И подпись: никогда не сдавайся. Рыжков никогда не сдается. Не жалуется. Все делает сам – от починки часов, до покоса травы. Он ни от кого не ждет помощи со стороны, однако сам готов прийти на выручку всегда и каждому. Для меня и десятков других людей – он герой и живой пример. Он не только сам справляется со всеми жизненными трудностями, но еще и облегчает жизнь другим людям, оказавшимся на инвалидной коляске, вселяет в них уверенность и заново пробуждает интерес к жизни.

Как-то я был с ним на соревнованиях. Он и другие ребята грузили сумки и коляски в газель. Тренер из Омска бросил фразу, которую я запомнил на всю жизнь: "Быстрее-быстрее ребята! Мы же не инвалиды. Мы – спортсмены"!

Настоящие спортсмены.

Валерий РЫЖКОВ
Родился 18 апреля 1961 года
14-кратный чемпион России
Участник Паралимпийских игр в Атланте-1996
Финалист чемпионата мира-1998 в Бирмингеме на 100 м
Неоднократный победитель Международного Московского и Омского марафонов
Отличник физической культуры и спорта
Победитель всероссийского конкурса среди тренеров "Новое поколение" (2007)
Факелоносец эстафеты олимпийского огня в Оренбурге (2013)