Борис Гришин: "До сих пор не могу видеть воду"
ВОДНОЕ ПОЛО
Такие династии принято именовать легендарными. Сам Борис Гришин - дважды призер Олимпийских игр, чемпион Европы, где во времена его выступлений были собраны все сильнейшие ватерпольные сборные планеты. Супруга - Валентина Растворова - обладательница золотой и двух серебряных олимпийских медалей в фехтовании, шестикратная чемпионка мира. Сын Евгений - чемпион Игр-1980 и бронзовый призер Сеула по водному поло. Фехтовальщицей выросла дочь - участвовала в двух Олимпиадах и выиграла командное серебро мирового первенства. Внук в этом виде спорта в 18 лет стал чемпионом страны.
Сам Гришин начинал свой спортивный путь в команде, дважды доходившей до олимпийского полуфинала. Просто за год до Игр в Токио, где сборной СССР предстояло завоевать свое первое серебро, от той команды осталось всего два игрока.
- За рубашки пострадали, - наливая мне чай, вспоминает собеседник. - Можно было из-за границы по три рубашки ввозить, а у ребят оказалось по пять. Вот всех и дисквалифицировали, когда в 1963-м мы возвращались из Румынии. Вместе с тренером. Остались я и Володя Семенов.
- Самыми законопослушными были, получается?
- Да нет, просто мы с Вовкой купили более дорогие вещи, а на рубашки денег уже не хватило. Дело в том, что контрабанда в те годы считалась серьезнейшим преступлением. Был случай, когда один из армейских пятиборцев, много лет служивший в Группе советских войск в Германии, был осужден и приговорен к расстрелу - вагонами импортные товары возил в обмен на икру.
Икру и водку на турниры возили и мы. Да что там - все тогда возили. Суточных-то давали по три доллара в день. А хотелось хоть каких-то подарков близким привезти. Аэропорт "Шереметьево" представлял собой в те годы небольшое административное здание и громадный неотапливаемый металлический ангар - на прилете. Там была таможня, где на бетонном полу стояли деревянные лавки. На этих лавках наши чемоданы и начали потрошить. У одного из игроков объявили контрабандой десять женских комбинаций. А у него жена, две дочери, сестры, других родственников до черта... Не посмотрели, что игрок величайший - Вячеслав Куренной. Был призером чемпионата Европы по плаванию, рекордсменом страны. Дважды выигрывал медали на Олимпиадах.
- Кто-то, получается, написал донос?
- Да, анонимный. Более того, нас ведь тогда негласно предупредили: ребята, осторожнее, могут быть неприятности. Все только рассмеялись - первый раз что ли?
Ну а потом, когда прошло немного времени, в Спорткомитете спохватились: Олимпиада на носу, а играть некому. И тренера нет.
Федерацию водного поло тогда возглавлял будущий президент Олимпийского комитета России Виталий Смирнов. Ему было 28 лет, и как секретарь ЦК ВЛКСМ он отвечал за сельское хозяйство. Смирнов тогда вызвал к себе меня, капитана уже несуществующей команды, и спросил: "Что будем делать?". Послать команду на Игры и все проиграть было нельзя. Не послать - тоже нельзя.
* * *
"Шестое место занять сумеете?", - спросил Смирнов. Я и сказал: "Ниже третьего не будем точно". И предложил взять в команду молодых ребят из МГУ, добавить к ним пару игроков из ККФ "Баку", вратаря - из "Торпедо". Тренером был назначен Андрей Кистяковский - умнейший человек, профессор Московского строительного института. И в таком составе мы поехали в Токио - играть.
Обыграли мы там даже чемпионов предыдущих Игр - итальянцев. Они выступали в полном олимпийском составе и были в большой силе. И проиграли нам со счетом 0:2.
Играли тогда по два тайма. В самом конце первого были удалены сначала по два игрока в каждой команде и почти сразу следом - один наш.
В начале второго тайма "лишний" итальянец сразу занял позицию возле нашего вратаря. Я, помню, забрал мяч с центра поля - плавал-то всегда быстро, и до самого конца мы ни разу не выпустили его из рук. Более того, постоянно развивали игру, нападали - то есть, не давали ни одного повода судье (а судил матч японец) дать переход мяча.
Тот японец, правда, больше никогда не судил. В международной федерации тогда всем заправляла "мафия", состоящая из белградских сербов и итальянцев. Просто они нас на той Олимпиаде сильно недооценили. Посчитали, что мы - никто и звать нас никак, ну и махнули рукой: пусть японец судит. И ведь отсудил-то он очень хорошо, кстати.
Но сам матч дался нам настолько тяжело, что меня с воспалением желчных протоков и печени сразу увезли в больницу - играл-то без замен. А вот на слудующую игру судить поставили бельгийца, который мало того, что ненавидел нашу страну, так еще официально состоял в бельгийской фашистской партии. И мы проиграли югославам, которые на тот момент без судейской помощи ни за что у нас не выиграли бы - слишком "старой" была вся команда: по 35-37 лет.
После тех Игр наша сборная снова осталась бесхозной, без тренера - Кистяковский ушел преподавать в институт. Нас с Семеновым вызвал Смирнов и сказал, что видит две кандидатуры - Бориса Гойхмана из ЦСКА и Чичавы из МГУ. Но нам удалось убедить его, что ставить в команду нельзя ни того, ни другого. Гойхман наверняка начал бы слишком сильно гнуть "армейскую" линию, Чичава же был слишком сложным и закрытым человеком в плане характера. Соответственно ему никто не верил. А команда никогда не заиграет, если у игроков нет доверия к тренеру.
* * *
- И тогда возникла кандидатура Анатолия Блюменталя?
- Именно. Другой вопрос, что сам Анатолий Самойлович так никогда и не узнал, что мы приложили руку к его назначению. Он тогда работал в "Трудовых резервах". Тренировались мы в те времена в одном бассейне, и Блюменталь запомнился мне тем, что постоянно сидел на трибуне и что-то записывал. Смотрел, как тренируется ЦСКА, как "Динамо". Сравнивал технику команд, тактику - был фанатиком водного поло в лучшем смысле этого слова. Плюс он работал судьей и по складу характера никогда не имел "второго дна" - был очень порядочным и принципиальным человеком.
Смирнов, когда услышал фамилию Блюменталя, за голову схватился: вы с ума сошли? Кого мне подсовываете? Мало того, что тренер неопытный, так еще и еврей. По тем временам пятый пункт ведь нередко всю карьеру человека определял. Но вот как-то сложилось. Хотя мы, игроки, в глубине души настолько были уверены в своей силе, что нам на бортик хоть уборщицу из раздевалки ставить можно было. Да и в отношении Блюменталя были уверены, что не он нами будет руководить, а мы им.
- Вышло наоборот?
- Не то слово. Помню, был тренировочный сбор под Минском, где Блюменталь начал нас гонять по системе, принятой в плавании ГДР. Мы называли это "горки" - когда с небольшими интервалами плывешь на время сначала 50 метров, потом 100, 150, 200, 250, 300 - и точно так же "по ступенькам" вниз. От такой нагрузки некоторых игроков выворачивало прямо на бортике, сводило все мышцы.
Но уже в 1966-м мы впервые выиграли чемпионат Европы. Причем в финале переплавали сборную ГДР, где было три рекордсмена континента по плаванию.
- Мне доводилось слышать, что водное поло - наиболее энергозатратный из всех игровых видов спорта.
- Так и есть. Плюс - техническая сложность. Что такое "вывести команду на пик игровой формы" не сформулирует ни один тренер. Это невозможно просчитать - слишком много факторов приходится учитывать.
- Но ведь тому же Блюменталю удавалось добиться пика формы в нужный момент?
- Удавалось. Но просчитать единственно верную формулу и изложить ее на бумаге - невозможно. Можно расписать нагрузку - на ноги, на руки, но ты никогда не будешь точно знать, когда у игрока появится абсолютно расслабленная кисть.
- Это - показатель игровой формы?
- Да. Когда игрок толкает мяч от плеча - это не форма. Руки должны быть свободны. А это значит, что 80 процентов нагрузки должны принимать на себя ноги. Можно плавать фантастически, а в игре задыхаться. И не каждый понимает - почему.
Когда я сам играл, меня, например, никогда не меняли. Ни разу в жизни! Вот так мы были функционально готовы. На сборах в Кисловодске бегали у Блюменталя на гору Большое Седло по два раза в неделю. Сейчас скажи кому - пальцем у виска покрутят. На лыжах зимой тоже никто не ходит. Мы ходили, даже когда тренировались в клубе - вокруг водохранилища на Водном стадионе "Динамо". А ведь тренировал нас тогда грузин - Петр Мшвениерадзе.
Плавали в клубе мы, кстати, не так уж много. Максимум 1600 метров за тренировку. Зато каждый день по сорок минут занимались техникой владения мячом. Приходили домой - рук вообще поднять не могли. Потому что все эти сорок минут в воде шла работа на поднятых руках. Упал у кого-то мяч - вся команда начинает упражнение заново.
Мшвениерадзе вообще, можно сказать, создал водное поло. Мало того, что сам был великим игроком, но и всех нас постоянно учил каким-то вещам. В том числе и тем, которым в свое время научился у величайших ватерполистов. Потом учил своего сына - Каху. Да и меня, собственно, чуть ли не силком заставил влезть в воду, когда в водное поло стал играть мой сын.
Сам я к концу карьеры закончил институт физкультуры, куда пришел из медицинского. Хорошо знал анатомию, физиологию, а главное - мне все это было очень интересно. Уже тогда думал, что стану тренером.
* * *
- Ваш сын пошел в водное поло по вашему настоянию?
- Я был против. Понимал, что, во-первых, это очень тяжелый вид спорта, дикий режим. А, во-вторых, знал, что плохо играть Женька не будет, что мне придется ему помогать, а значит - лезть в воду.
Для меня это до сих пор нож острый. Ни в бассейн не прыгаю, ни в море не плаваю - физиологически не могу переносить воду, наелся ей до тошноты. И когда представлял, что все это мне придется заново переживать - с сыном, во мне все протестовало. Когда я готовился к первой Олимпиаде, за четыре года глотка пива не сделал - так хотел попасть в команду. Был период, когда весил 78 килограммов, а нужно было 95, чтобы на равных играть с югославами. Так я ходил к штангистам, они дали мне методику, причем в команде вообще никто не знал что по вечерам я хожу качаться в зал тяжелой атлетики. Придумал пояс пятикилограммовый - чтобы работать над техникой в воде. Ходил по два километра с поднятыми руками. И стал в 1962-м играть так, что меня ни на одном турнире, включая чемпионат Европы, ни разу за нарушения не выгнали и не назначили из-под меня ни одного пенальти.
- Разве в водном поло так бывает?
- А я соперников вообще не трогал. Я над ними выпрыгивал. Был совершенно великий югославский нападающий Мирко Сандич. 215 сантиметров ростом и 110 кг весом. Размах рук такой, что поди дотянись. Мы долго, помню, с ребятами мозговали, как с ним справиться. Я предложил: давайте буду стоять у него на правой руке. И все получилось. Сандич шалел, вообще не понимал, что происходит - почему он ни одного мяча забить из под меня не может.
Два года назад меня пригласили поработать с юношеской сборной России, я пришел и, честно говоря, ужаснулся: из всей команды только три человека оказались способны удерживать мяч кончиками пальцев. Ловили мяч всей ладонью. А ведь в этом случае он - как на сковородке. Что ты с ним сделать сможешь?
Просто сейчас очень немногие тренеры задумываются, например, о том, что у спортсмена, который все свободное время сидит за ноутбуком или набивает смс, перестают нормально работать пальцы. Особенно - большой. А он в водном поло основной. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, как держал баскетбольный мяч Джон Роберт Холден в ЦСКА? Он держал его именно крайними фалангами - при том, что сам был небольшого роста. Я на первом же сборе взял мяч тремя пальцами и стал бить его об стенку, так же тремя пальцами его после каждого отскока принимая и фиксируя. Когда был игроком, мы это упражнение делали каждый день по 1000 - 1500 раз - доводили навык до автоматизма, чтобы мяч сам к пальцам прилипал. Только так его можно полностью контролировать.
А в отношении Женьки… Я хотел, чтобы он теннисом занимался. Тем более, что с Аней Дмитриевой мы в одном доме жили. И в теннис сын очень прилично играл, кстати. Просто потом Дмитриева ушла на НТВ, а с другим тренером не сложилось. Женька начал плавать, а потом у них образовалась компания мальчишек и все ушли в водное поло.
- Когда вы поняли, что для сына это стало совсем серьезным делом?
- Когда он начал играть в юношеской команде "Динамо" и выиграл первенство России. В той же команде играли Миша Иванов, Каха Мшвениерадзе. Я увидел, как после победы у всех троих загорелись глаза. Появились азарт и желание побеждать. Мне даже Петя Мшвениерадзе тогда сказал: "Ты видишь, какие они у нас? Глотку любому перегрызут".
Вот это "победить во чтобы то ни стало" я до сих пор у них вижу, когда они ветеранские матчи играют. А тогда - после того, как сборная СССР выиграла Олимпиаду в Москве, их еще восемь лет Красной Лавиной называли. Невозможно было удержать.
Таким же сейчас растет внук. Фехтовальной техникой с ним два года занималась жена и очень большое дело, конечно же, сделала. Благодаря этому у Сережи и пошел прогресс, хотя заниматься он начал достаточно поздно по фехтовальным меркам. В 18 лет выиграл взрослый чемпионат России среди шпажистов. Я специально ездил на чемпионат Европы на него посмотреть. Вернулся потрясенный: откуда в нем это? На каждый бой идет - как на смертельную схватку.
* * *
- О чем вы думаете, когда наблюдаете, в сколь плачевном состоянии находится ваш вид спорта?
- С одной стороны, это объяснимо. Сейчас ведь "просели" почти все игры, не только водное поло. Когда началась перестройка, уехали все - кто куда смог. И игроки, и тренеры. Львовский клуб, знаю, уехал вообще целиком - в Кошице. Играли там за еду и за проживание. А те, кто остался, не знали никакой методики.
Я много раз предлагал тренерам свою помощь. Готов был заниматься с игроками даже так, чтобы об этом никто не знал. Писал докладные записки президенту федерации водного поло - о том, как должна быть выстроена целевая программа. О том, что нужно создать три ватерпольных центра - в Златоусте, Волгограде и Москве. Но для центра нужен бассейн. Почему было не отдать московскому водному поло бассейн АЗЛК? Понятно, что все хотят результата. Но ведь прежде, чем требовать результат, нужно создать условия?
Ту же тренерскую аттестацию я бы проводил на сборе национальных команд. Там же проводил семинары для тренеров. Почему не делать этого, пока есть те, кто может научить? Те же венгры, сербы, хорваты и даже румыны давно поняли, насколько важно иметь в команде рядом с молодым тренером более опытного консультанта. Пусть даже человеку уже за 60. Я сам это видел - знаю ведь всех прежних игроков. У нас же ничего подобного не практикуется. Работает, допустим, в Златоусте Михаил Накоряков - прекрасный тренер. Но он ведь - футболист. Просто поступил в свое время грамотно: когда начал работать в водном поло, к нему в Златоуст по его же приглашению приехал Александр Шидловский (олимпийский чемпион-1972. - Прим. Е.В.) и четыре года там жил. Ходил на тренировки, рассказывал, показывал, расписывал методики. Так, златоустовские воспитанницы Накорякова до сих пор по всей стране играют. Потому что человек захотел учиться.
- Сейчас вы где-то работаете?
- Нет. Периодически езжу комиссаром на игры в другие города. Если кто-то просит что-то подсказать - помогаю, естественно. Объясняю, как поставить бросок, какие упражнения для этого нужно делать. Иногда беру мяч пальцами и предлагаю молодым ребятам: вырвите его у меня. У некоторых получается...
