Ирина Вятчанина: "Работа тренера не должна сводиться к роли обслуги"
ПЛАВАНИЕ
СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ
...Я слушала знакомый голос в трубке и понимала, что это вовсе не очередная история о том, как человек остался без работы. А о цене успеха. О том, как велика она бывает для тех, кто к нему идет, и сколь ничтожна – для тех, кто наблюдает за этим со стороны.
История, напомню, была такова: в прошлом году российскому тренеру предложили заключить достаточно скромный по спортивным меркам контракт с турецкой федерацией плавания сроком на полтора года – вплоть до завершения Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро. В результате работы Вятчаниной с выступающей за Турцию бывшей украинской брассисткой Викторией Гюнеш (Солнцевой), спортсменка установила в прошлом сезоне сорок национальных рекордов и завоевала четыре золотых медали на юниорском первенстве мира в Сингапуре. То выступление получилось историческим: в плавании представители Турции никогда еще не поднимались на подиум международных соревнований. Но в самом начале нынешнего года контракт с Вятчаниной был расторгнут.
Позвонила я ей сама, узнав о том, что Ирина вернулась в Таганрог. На просьбу поговорить, Ирина устало вздохнула: "Я вам просто расскажу, как было дело. Выводы делайте сами".
МОИ ЗАДАНИЯ СОПРОВОЖДАЛИСЬ ВИКИНЫМИ ИСТЕРИКАМИ
– Когда мы с Викой начали работать вместе, она вообще не понимала многих технических вещей, вплоть до того, как правильно делать старты и повороты – начала свой рассказ тренер. – Привыкла на тренировках прыгать в воду и просто пахать – сколько хватит сил. Первое время все мои задания сопровождались викиными истериками прямо на бортике бассейна: "Я никогда не смогу этого сделать!"
Она плакала, отказываясь продолжать тренировку, я же понимала, что за те полтора года, что остались до Олимпийских игр, нам, по сути, нужно сломать все старое, а новое не просто построить, но и закрепить на рефлекторном уровне. Чтобы спортсменка даже не задумывалась о том, что и как она делает в воде. Примерно, как было у нас после юношеского чемпионата в Сингапуре, где Вика после своей победы с юношеским мировым рекордом на двухсотметровке брассом мне сказала, что вообще не поняла, как сумела так проплыть – настолько ей было легко. И добавила: "Очень боюсь "проснуться" и понять, что больше никогда не сумею это повторить".
Плыла там моя спортсменка действительно феноменально. На чемпионате мира в Казани она с таким результатом на двухсотметровке (2.19,64. – Прим. "СЭ") была бы первой, причем с большим преимуществом. Но там Вика приболела, а кроме того нам не хватило психологической готовности, а на самом деле – нескольких стартов. Хотя в соревнованиях мы тем летом выступали очень много. Вика с юношеским рекордом мира выиграла турнир во Франции, еще один юношеский рекорд – на дистанции 200 м комплекс установила в Казани.
– Что было потом, когда вы вернулись из Сингапура в Турцию?
– Родители Вики встретили меня достаточно прохладно, словно такой результат – заслуга исключительно их дочери.
– Вы ведь поначалу, когда только перебрались в Турцию, жили у них в квартире одной семьей?
– Да, но продолжалось это недолго. Я вообще старалась придерживаться того, чтобы никак и ничем от них не зависеть. А тогда, по возвращении, столкнулась как раз с тем, что в Турции заслуги тренера вообще принято отодвигать на второй план. Есть только результат и сам спортсмен. Я это очень хорошо почувствовала, когда Вику, не поставив меня в известность, увезли чествовать в Анкару к министру спорта.
– Вас это сильно задело?
– Дело не в моих чувствах. Я убеждена, что значимость тренера не должна сводиться к роли обслуги. Это важно прежде всего для спортсмена. Соответственно я сказала родителям, что с моей точки зрения они совершают неправильные шаги. Которые в свою очередь, могут повлечь за собой другие неправильные шаги. Руководства федерации плавания в том числе.
Так оно, в общем-то, и получилось. После той встречи с министром Вику и всю ее семью отправили отдыхать на курорт за государственный счет, я же осталась дома – приходить в себя после сезона.
В ИЗРАИЛЬ С НАМИ ПОЕХАЛИ ЧУТЬ ЛИ НЕ ВСЕ СПОРТИВНЫЕ РУКОВОДИТЕЛИ ТУРЦИИ
– У вас не было ощущения, что сингапурский успех слишком сильно ударил спортсменке по голове?
– Не только ей, но и ее родителям. Во всяком случае новый сезон у нас начался с каких-то "бойкотов". У меня в сентябрьском плане стояла поездка на тренировочный сбор в Санкт-Петербург, где в эти же сроки должна была проходить международная тренерская конференция, а кроме того, я договорилась с питерским профессором Александром Петряевым, что Вику досконально протестируют в воде: организуют ей подводную съемку, и проведут полный анализ ее соревновательной деятельности в отношении внутрицикловой скорости, стартов, поворотов, выходов. А заодно мы хотели провериться у спортивных врачей. Убедиться в том, что с точки зрения нагрузок работа идет правильно и не нарушает естественный рост спортсменки и ее развитие – в 17 лет это очень важно.
Родители выступили против поездки. Стали мне объяснять, что в сентябре в Питере очень холодно, и Вика наверняка простынет. Разубеждала я их тогда очень долго. В итоге в Питер мы все-таки съездили, но когда вернулись, я узнала, что увольняют моего тренера по ОФП на основании того, что Вика не хочет с ним работать.
Для меня, признаться, диким был уже тот факт, что 17-летняя девушка ничего еще не добившаяся в спорте считает нормальным решать, с кем она хочет работать, а с кем – нет. Георгий же реально был для нас незаменим. Он прекрасно говорил по-английски, мог при необходимости помочь нам в качестве переводчика, сам в свое время плавал брассом, прекрасно знал как советскую методику общефизической подготовки, так и все современные течения, ездил на стажировки к самым разным специалистам осваивать современные тренажеры по работе с мышцами кора, то есть с ним можно было обсудить любую проблему. Дело в том, что у Вики, когда она ко мне пришла, были довольно серьезные проблемы со спиной, что было неудивительно при высоком росте и нехватке физических сил. Постепенно благодаря работе с Георгием все это ушло безо всяких жестких "закачек".
Я, разумеется, подняла вопрос о тренере по ОФП в федерации. О том, что если даже между спортсменкой и специалистом, с которым она работала, возникли какие-то трения, их можно ликвидировать, объяснить какие-то вещи. В конце концов, олимпийский сезон – это время, когда нужно делать то, что необходимо, если мечтаешь о результате. А не то, чего ты хочешь. Но на это мне ответили, что пловчиха такого уровня в Турции одна, поэтому федерация не считает возможным идти ей наперекор даже в мелочах.
Сама Вика капризничала все больше и больше. Когда я решила взять к ней в пару турецкую девочку, чтобы обеспечить спарринг, то услышала: "Вы, Ирина Германовна, готовите меня к Олимпиаде, или занимаетесь с кем-то еще?"
На декабрьском чемпионате Европы в Израиле я, честно говоря, рассчитывала на более высокий результат, но не получилось. Вика слишком "зажалась". Она ведь никогда еще не попадала в ситуацию, где приходилось бы отстаивать уже завоеванные позиции. А сингапурский рекорд на двухсотметровке вроде бы уже обязывал к высоким секундам. Это было не очень принципиальным – если рассматривать соревнования, как этап подготовки. Тем более что на дистанциях комплексным плаванием Вика выступила очень хорошо. Но дело в том, что в Израиль вместе с нами поехали чуть ли не все спортивные руководители Турции – чтобы насладиться триумфом, которого они лишились, не поехав в Сингапур, где турецкий гимн играл в честь Вики целых четыре раза. Но Вика хоть и установила девять рекордов Турции, но завоевала лишь две бронзы.
После того выступления у нее снова появилась неуверенность, хотя я постоянно убеждала спортсменку в том, что все идет нормально.
ПРОФЕССОРА ЧЕРЕЗ ДВА ЗАНЯТИЯ МЫ ВЫГНАЛИ САМИ
– Работали вы по-прежнему одна?
– После того, как был уволен наш тренер по ОФП, я долго пыталась объяснить руководству турецкой федерации плавания, что не могу выполнять двойной объем работы. Дело было не только в том, что с финансовой точки зрения мой контракт был достаточно "слабеньким". Я не видела никакого смысла начинать сезон без специалиста по ОФП, потому что понимала: сама с этой работой не справлюсь, а значит, не могу гарантировать максимальный результат. В общем, разгорелся конфликт, где я высказала турецкому плавательному руководству все, чем была недовольна.
Разговор привел к тому, что специалиста по ОФП нам все-таки прислали. Им оказался местный профессор, который когда-то преподавал фитнес и никогда вообще не имел дела с плаванием или каким-то другим видом спорта. В общем, этого профессора через два занятия мы выгнали сами. И вся работа в зале легла на меня. А что такое зал, когда спортсмен у тебя один? Это означает, что всю работа, где требуется спарринг, тренер должен выполнять на равных со спортсменом. А у меня уже не самый юный возраст и не самая лучшая физическая форма к тому же.
То, что я недостаточно работала с Викой в зале, мне тоже впоследствии вменили в вину – в рамках общей позиции, что я стала работать со спортсменкой недостаточно хорошо, чтобы она продолжала прогрессировать.
Все происходящее казалось мне бредом: если я за год довела ученицу до результата, позволяющего ей бороться за медаль на Олимпийских играх, то неужели допущу, что своими руками поставлю под сомнение свое профессиональное имя?
– Вам не приходит в голову самый примитивный ответ? Вы сделали результат нужного уровня, сама спортсменка, как и ее родители, могли посчитать вашу миссию выполненной. Почему бы не захотеть пригласить на ваше место более покладистого тренера? Более подходящего по политическим соображениям, если хотите.
– Так и получилось. Сразу по возвращении из Израиля семья Вики поставила меня в известность о том, что увозят девочку в Полтаву, несмотря на все наши предварительные договоренности о том, что Вика будет готовиться к выступлению на двух национальных чемпионатах в длинной и короткой воде.
Поскольку делать было нечего, я решила заняться своими делами. В том числе контрактными: дело в том, что в сентябре после юниорского чемпионата мира глава федерации плавания пообещал мне, что сделает дополнительное соглашение, по которому сумма моего контракта будет увеличена, а в сам контракт будут внесены дополнения.
Мой контракт, как выяснилось, хоть и предусматривал графу "премиальных выплат", но в нем вообще не было прописано в каких случаях эти премиальные мне полагаются. Страховки, позволяющей самостоятельно обращаться к врачам в Турции, у меня тоже не было. За самые простые манипуляции – например, сделать анализ крови по нескольким позициям, – приходилось платить порядка двухсот долларов.
– Почему же вы с самого начала не обговорили все финансовые и медицинские вопросы?
– Фактически не было возможности это обсуждать: как только я приехала в страну, турки объяснили, что я должна поставить подпись как можно быстрее, потому что без оформленных бумажек они не могут начать подыскивать для меня жилье и выплачивать заработную плату. А все вопросы, мол, мы решим потом. Но стоило мне впоследствии заводить об этом разговор, я слышала одну и ту же фразу: "А разве кто-то вам это обещал? Ваш договор может быть пересмотрен лишь в том случае, если вы возьмете медаль в Рио".
Примерно тогда же мне позвонили больницы и сообщили, что запланированную операцию, которую настоятельно рекомендовали мне турецкие же врачи, придется отложить, поскольку федерация плавания не перевела деньги в клинику. Хотя все предварительные договоренности у нас имелись. Я поняла это так, что в результатах израильского чемпионата, которые не совпали с ожиданиями федерации, турки увидели повод вообще со мной не церемониться. Я ведь общалась в Турции со многими коллегами. Например, контракт одного из иностранных тренеров в нашем же клубе был вдвое выше по деньгам, включал в себя полную оплату медицинской страховки, коммунальных услуг и транспорта, вплоть до такси.
БЫЛО ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ВИКА ПРОВОЦИРУЕТ МЕНЯ НА СКАНДАЛ
– С Гюнеш вы продолжали работать по-прежнему?
– На чемпионате Турции в конце декабря Вика выступила немногим лучше, чем в Израиле, установила очередной национальный рекорд, который стал юбилейным – сороковым. То есть все было вроде бы в порядке. Но после поездки с родителями на Украину Вика вернулась уже совсем другой. Стала игнорировать мои тренировочные указания, причем довольно агрессивно. Было ощущение, что она совершенно сознательно провоцирует меня на скандал.
Параллельно по множеству каких-то мелочей я замечала, что за моей спиной непрерывно что-то происходит. Ну а через некоторое время мне сообщили, что турецкая федерация приняла решение расторгнуть со мной контракт и просит меня срочно явиться по этому поводу в федерацию. Я тогда чисто интуитивно почувствовала, что встречаться с руководством по их первому требованию мне точно не стоит. Поэтому ответила, что не считаю возможным вести какие бы то ни было серьезные переговоры прежде чем не проконсультируюсь по всем вопросам с независимым юристом. Заодно сообщила, что намерена обратиться с этой целью в российское консульство.
Уже потом я поняла, что турецкая федерация намеревалась вообще не выплачивать мне никаких денег – такие вещи практиковались и раньше по отношению к другим тренерам. Но после того как я озвучила свою позицию, и дала понять, что не собираюсь играть по турецким правилам, тон заметно поменялся. Контракт, тем не менее, был расторгнут. Расстались мы на том, что федерация выплатит мне неустойку за два месяца и премиальные за два турнира – тот, что был в Сингапуре, и за победу Вики на двухсотметровке брассом на этапе Кубка мира в Дубае.
– Кто сейчас тренирует вашу бывшую ученицу?
– Ее прежний украинский тренер Сергей Бондарь. Хотя с Украины в свое время Вика уезжала с большим скандалом.
– Вы, кстати, допускаете, что на ваши отношения с родителями Гюнеш-Солнцевой мог повлиять политический конфликт между Украиной и Россией?
– Мы сразу договорились, что в разговорах не будем касаться политических тем, но удавалось это плохо, и напряженность, конечно же, чувствовалась постоянно. Семья у Вики своеобразная: маме – 38 лет, отцу – 52, оба не работают – живут за счет дочери. И очень боятся потерять свое влияние на нее и, соответственно, доступ к ее финансам. С этой точки зрения самостоятельность в поступках, к которой приучала Вику я, им была совершенно ни к чему.
– И что вы собираетесь делать теперь?
– Первым делом, нужно отдохнуть, привести в порядок здоровье. А там посмотрим.
