СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ

Валерий СЫСОЕВ, родился 1 июня 1942 года
С 1969 по 1971 год – начальник отдела велоспорта в Комитете по физкультуре и спорту при Совмине СССР.
С 1971 года – в струкуре общества "Динамо"
В 1976 году избран вице-президентом Международного союза велосипедистов, а в 1981 году – президентом Международной федерации велоспорта.
В 1983-1986 годах – заместитель председателя Комитета по физкультуре и спорту при Совмине СССР.
В 1986-1992 годах – председатель Центрального совета общества "Динамо".
В 1993-1994 годах – председатель Госкомитета по физкультуре.
Являлся председателем Совета директоров ФК "Динамо" (Москва).
Почетный президент Федерации велоспорта России. Генерал-майор запаса.

 

Владимир Путин: "Российская система контроля за неприменением допинга не сработала"

Разговаривать с бывшим президентом Международной федерации велоспорта и кавалером Олимпийского ордена мы собирались о допинге. Но зацепилась я совсем за другое. За фразу Сысоева, произнесенную то ли в шутку, то ли всерьез:

– Мы до сих пор не можем распорядиться свалившимся на голову богатством. А именно - отношением руководства нашей страны к спортивной профессии. Хорошо, конечно, что у нас такой продвинутый в спорте Президент, но сама ситуация на мой взгляд, становится уже неприличной.

– Что именно вы имеете в виду?

– Ну, скажем, тот факт, что Президент России уже несколько раз указывал на необходимость принципиального подхода к ситуации, сложившейся с допингом. Если все мы понимаем необходимость этой меры, почему она никак не реализуется? Напрашивается вывод: люди, которые по долгу профессии обязаны слышать Президента и без промедления действовать, либо не понимают, о чем идет речь, либо не хотят этого понимать.

Когда нас отстранили от Игр в Рио де Жанейро, был сделан совершенно правильный ход – создание Независимой комиссии по борьбе с допингом. Уже сам факт, что это предложение возникло с подачи высшего руководства страны, фактически означал, что ни Олимпийский комитет, ни Министерство спорта самостоятельно решить эту проблему не способны. Получается, что Президент страны разбирается в том, что происходит, гораздо лучше нежели те, кто должен заниматься этим по долгу службы?

У нас ведь действительно уникальный потенциал отношения высшего руководства страны к спорту – никакая другая страна не расходует на физическую культуру и спорт столько средств, сколько расходует Россия. Но вместо того, чтобы "подтаскивать" наверх вопросы, которые действительно находились бы на уровне президентских решений, вынуждаем главу государства разгребать все то, что должны, но не можем разгрести сами.

- Но комиссию-то создали?

– А что дальше? Было абсолютно правильным шагом поставить во главе этой комиссии Виталия Смирнова. Просто сама система аморфна. То, что к решению каких-то проблем привлекаются люди, не имеющие прямого отношения к спорту, а представляющие культуру или экономику, это нормально. Но в центре любой структуры должно быть профессиональное ядро. Его в российском спорте нет. Соответственно нет и внятных предложений, как и что следует делать.

Сейчас, например, мы готовимся к президентскому совету по подготовке спортивного резерва. Никаких публичных обсуждений этой темы нигде не ведется. Позвольте, но мы что обсуждаем? Полеты в космос или засекреченные ядерные испытания? Мы обсуждаем будущее собственной страны. У нас ведь масса накопившихся проблем, в основе которых лежит прежде всего уровень профессиональной подготовленности тренера, его оснащенности современными методиками.

В свое время я анализировал работу питерской школы легкой атлетики имени Виктора Алексеева и заметил интересную вещь: большинство спортсменов Алексеева учились в технических, а не в физкультурных вузах. Видимо тренер в какой-то момент понял, что человеку с техническим образованием гораздо проще объяснить биомеханику того или иного движения. Не знаю, пришел ли Алексеев к этому интуитивно, или научным путем, но ведь это реально работало!

Наши институты физкультуры к сожалению давно уже не готовят специалистов соответствующего уровня. Не проводится переподготовка преподавателей – ни на одной кафедре нет прикладной науки. Мы имеем абсолютный "минус" в резерве на выдвижение как руководящие, так и тренерские посты. Когда существовали спортивные общества, фактически на любую должность можно было брать специалистов оттуда. Сейчас мы перестали готовить собственные кадры и стали приглашать иностранцев. И этот огромный поток варягов, который наша страна пропустила через себя, породил интересное явление – повсеместное стремление пользоваться исключительно чужим умом. О чем можно говорить, если программу развития самбо мы заказываем в Исландии, а программу развития зимних видов спорта – в Ванкувере?

То же самое происходит со спортивной медициной. Что можно противопоставить допингу? Только одно: правильную организацию дела и современную методику подготовки и восстановления. Мы должны дать эту методику тренеру в руки и сопроводить ее грамотным медицинским обеспечением. Когда тренер не имеет ни того, ни другого, он работает, как может. При этом его зарплата, звания, премии, а следовательно – благополучие его семьи – зависит только от результата. Вот человек и стремится любой ценой этот результат получить.

Когда я послушал доклад наших медицинских специалистов о состоянии здоровья членов российских олимпийских сборных, то пришел в ужас: 70 процентов людей имеют отклонения в состоянии здоровья.

– Разве это не основание обращаться за терапевтическими исключениями, которыми сейчас пользуется весь западный спортивный мир?

– Обращаться к кому? Наши специалисты в своей массе не пользуются никакой специальной литературой, поскольку она выходит не на русском языке, не знают, как утверждается запрещенный лист ВАДА, по какой схеме туда попадают новые препараты – и так далее. Мы говорим, допустим, что в США терапевтические исключения имеют пятьсот спортсменов, а в России – ни одного, но при этом опускаем тот факт, что за единичными исключениями даже не пытаемся эти терапевтические исключения получить. Ну и на что жалуемся, если сами абсолютно безграмотны?

При этом я не отрицаю того, что, допинг – это реальная чума современного спорта с которой нужно бороться.

 

Эцио Гамба: "В разгар допингового скандала Путин сказал: "Не волнуйтесь"

***

– Вы же прекрасно понимаете, что эта битва никогда не будет выиграна.

– Понимаю. Но есть ведь и другая точка зрения. Лично я считаю, что было бы правильно провести в мировом спорте большую политическую амнистию. Закончить все скандалы и объявить 2018 год – годом мира. Условно говоря, перестать швыряться камнями в стеклянном доме, сесть за стол переговоров и проанализировать: что мы совместными усилиями натворили в спорте. Я не призываю обвинить какую-то одну сторону, виноваты тут все. Так давайте попробуем честно разложить проблему и поэтапно ее решать.

Надо понимать одно: допинг в спорте высших достижений возник не вчера. Где может тестироваться и использоваться фармакология? Война, космос и спорт. Эти три площадки всегда и были полигоном для фарм-индустрии. Вспомните, что произошло после объединения двух Германий: я, честно говоря, тогда думал, что немцы объединятся и на хорошо известных методах вынесут мир в одну калитку. Они же поступили иначе: заявили, что не пойдут путем ГДР и что по этой причине не стоит ждать от спортсменов скорых выдающихся результатов, но занялись технологиями: отобрали все лучшее, что было в немецкой спортивной фармакологии, передали все наработки в Кельн в знаменитую лабораторию Манфреда Донике, и все это работает по сегодняшний день. Просто работа эта ведется не в варианте ГДР, где во главе угла была схема "шприц – результат", а диаметрально противоположным образом: результат – и затем максимально эффективное восстановление. Существующие в спорте терапевтические исключения – именно этот случай.

Сам по себе спорт ведь тоже очень сильно изменился. Как только в нем был запущен процесс коммерциализации, начался серьезный конфликт между клубными и национальными сборными: международные федерации стали в некотором смысле дублировать действия МОК – искать спонсоров, привлекать телевидение, это в свою очередь потребовало резкого увеличения количества соревнований. Если раньше большим количеством стартов отличались лишь единичные виды спорта типа тенниса и горных лыж, постепенно в эту обойму втянулись все.

– Но ведь такой режим выступлений требует пересмотра всех методических основ спортивной подготовки?

– Совершенно верно. Просто в России заниматься этим некому. Каждая федерация сегодня в силу ряда причин варится в собственном соку и зачастую превращается в "группу товарищей" вокруг сборной команды, вместо того, чтобы заниматься развитием вида спорта в стране. А это принципиально разные вещи.

 

Владимир Путин: "Наносится удар по всему мировому спорту"

***

– В сегодняшних нападках на Россию многие склонны видеть политический подтекст.

– Абсолютно очевидно, что современный спорт вообще сильно политизирован. Что такое Олимпийские игры? Как только становится известно, где пройдет та или иная Олимпиада, в одну точку мира колоссальным лучом направляются всевозможные ресурсы. Политические в том числе. И мы хотим сказать, что международное олимпийское движение независимо? Не говоря уже о том, что как только в тех или иных соревнованиях появляется "флаговое" участие, оно всегда придает мероприятию политическую окраску.

Понятно, что олимпийское движение – всего лишь сегмент мирового спорта. Но он наиболее выпячен – по политическим мотивам в том числе. Поэтому его и стали использовать. Сложилась, допустим, политическая установка об изоляции нашей страны – так почему же не дернуть за соответствующие ниточки? Вот нам и организовали "апартеид".

Надо понимать простую вещь: чем больше мы получали международных соревнований, чем лучше их проводили и чем чаще побеждали, тем сильнее раздражали всех вокруг. Так происходит не только в спорте, но и в любой другой сфере. В том числе и в бизнесе. Тебя сначала изощренно разводят, а потом удивленно спрашивают: "Расстроился? Брось, это ж бизнес – ничего личного".

В то же самое время я вполне допускаю, что ряд людей включился в войну против России по личным мотивам. Вспомните московскую сессию МОК в 2001-м, когда с поста президента МОК ушел Хуан-Антонио Самаранч, а пришел Жак Рогге. Контр-кандидатом у него тогда был ни кто иной, как Ричард Паунд, искренне полагавший, что в Москве поддержат именно его кандидатуру. Но этого не произошло.

– Хотите сказать, что человек получил публичную оплеуху и жил с этим много лет, вынашивая планы возмездия?

– А почему нет? Паунд подходил ко мне на той сессии, пытался прощупывать почву, говорил о том, что ему обещали поддержку. А теперь выдался прекрасный момент, чтобы поквитаться. Может быть такое? Да запросто!

Или взять Григория Родченкова. Он ведь в свое время приехал работать в Москву из канадской лаборатории как человек, которого WADA делегировала в нашу страну. Так чьи интересы он должен был отстаивать, когда начал разгораться конфликт?

Беда еще и в том, что наше представительство в различных международных спортивных организациях оставляет желать лучшего. А это значит, что мы фактически не имеем серьезной поддержки в мире, в то время как против нас выступают единым фронтом. Но международной политикой у нас в спорте никто эффективно не занимается. Яркий тому пример – исключение из списков в кандидаты членов Совета FIFA нашего представителя. А это уже не личный вопрос!

Когда я слышу, что на постах президентов международных федераций и генеральных секретарей слишком мало российских специалистов, то спрашиваю: а сколько нам нужно? Есть федерации, где все решает не президент, а Конгресс, а значит, бороться нужно не за высший пост, а за голоса на конгрессе. То есть консолидироваться.

Когда я возглавлял Международную федерацию велоспорта, был анекдотичный случай. Выезжая на конгресс, я получил задание сделать русский язык в рамках международной федерации официальным. Понимал, что это абсолютная утопия, но тем не менее сделал: как только меня в очередной раз избрали, мы проголосовали за то, чтобы внести изменения в устав. И написали, что официальными языками федерации являются французский, немецкий, английский и родной язык президента.

Это я не к тому, что такой умный. Просто в те времена мы постоянно ломали готову, как развернуть международную ситуацию в пользу своей страны. Сейчас же никто вообще этим не озадачивается. Люди порой рассматривают любой пост, как личное завоевание. И главной задачей становится самосохранение на этом посту.

 

Исинбаева пошла в РУСАДА на второй срок

***

– Вы однажды сказали, что наша страна до сих пор довольно трудно переживает олигархическое нашествие в спорт. Но ведь это была вынужденная по тем временам мера, крайняя.

– Понимаю. Но на этом фоне появилось немало олигархов, которые таким образом решали проблемы своего собственного бизнеса. Просто поначалу всем это нравилось: стали появляться деньги. О том, что эти деньги расходуются крайне неэффективно, никто до поры до времени не думал вообще.

Приведу простой пример: Игорь Макаров за последние пять лет вложил в велосипедную команду "Катюша" порядка 300 миллионов долларов. Вклад этой команды за прошлый год в общую медальную "копилку" России составил 11 процентов. Все остальное принес трек, который все эти годы развивался за счет бюджета Министерства спорта.

Или взять команду Олега Тинькова. Что она дала российскому велоспорту за все время своего существования? Тиньков использовал имидж России, имидж нашей федерации, повысил имидж собственного банка – и все. Он не открыл ни одной школы, ни одного велосипедного центра. А ведь привлечение в спорт олигархов имело своей целью именно развитие спорта в стране.

Эффективность использования российского бизнеса в спорте в нашей стране ничтожна. Единственный кто мне в этом отношении импонирует – это Алишер Усманов, который действительно меценатствует, контролирует финансовую сторону дела, но не пытается подменить в фехтовании административно-тренерский состав.

– А так ли хорошо, что в российском спорте крутится столько денег?

– Материально, считаю, давно наступило перенасыщение. В том же футболе происходит полный разврат. Мы сидим и рассуждаем, почему игрок тратит на шампанское 250 тысяч евро. А для него эти деньги – как для заводского рабочего "пятерка".

– Считаете, ситуацию можно изменить?

– Считаю, да. Но нужна политическая воля. Собрать президентов клубов и сказать: ребята, закончили беспредел. Иначе всем будет плохо. Они же все за исключением двух-трех клубов существуют за счет бюджетных денег.

У меня вообще есть на это своя точка зрения, возможно утопическая: сделать игрокам оптимальные зарплаты, остальное – процент от сборов. Вы способны своей игрой собрать стотысячный стадион – нет вопросов. А если на трибуне сидят три человека, ну так и оплата должна быть соответственной. Беда нынешнего футбола, да и российского спорта в целом, заключается в том, что зарплаты никаким образом не связаны с результатом. Обнищание тренерской мысли тоже идет отсюда же. Получается, в поиске путей к результату никто не заинтересован?

 

Виталий Смирнов: "Наша цель – ноль положительных допинг-проб в 2017 году"

***

– Отвлекаясь от российских проблем, у вас нет ощущения, что мировое олимпийское движение стремительно движется в тупик?

– Так и есть. В Римской империи существовали гладиаторские бои, у нас сегодня есть бои без правил – разницы между этими занятиями никакой. А каждая империя, как мы знаем, имеет время расцвета и время падения. Мне кажется, что мировое олимпийское движение сейчас находится именно на грани падения. Живет какими-то старыми стереотипами, которые складывались десятилетиями. Нас продолжают убеждать в чистоте и святости олимпийского движения, рассказывают про патриотизм, про гордость за страну, если при этом и упоминаются деньги, то между делом. А на самом деле произошел величайший в истории олимпийского движения обман.

– Почему?

– Потому что "Быстрее, выше, сильнее" давно трансформировалось в "Дороже, зрелищнее, богаче", а Олимпийские игры превратились в спортивное топ-шоу. На сегодняшний день весь мировой спортивный рынок составляет 143 миллиарда долларов. Если приплюсовать сюда спортивную фармакологию, трансферы, тотализаторы, сумма вырастет до 450-ти миллиардов. Это выше, чем мировые расходы на космос. Когда на кону стоят такие деньжищи, все неизменно начинает крутиться вокруг них. Международный олимпийский комитет, который вроде бы должен выступать гарантом кубертеновской философии спорта, на самом деле стал головной корпорацией всей спортивной индустрии. Коммерческая составляющая открыла путь к коррупции, и олимпийское движение стало жить по понятиям бизнес-сообщества. Именно по понятиям – не по законам – со всеми вытекаюшими последствиями. При этом структура управления осталась прежней.

Кто сегодня является членами МОК? Большая ошибка, кстати, полагать, что эти люди представляют свои страны в МОК. Они представляют МОК на территории своих стран. Я не хочу обидеть этих людей – среди них немало уважаемых и толковых специалистов. Но представьте себе на секундочку, что по этим же принципам стала работать Организация объединенных наций: мир давно бы взорвался к чертовой матери!

– А что предлагаете вы?

– Менять структуру. Добиваться того, чтобы в основе руководства МОК были президенты всех национальных олимпийских комитетов. Плюс – международные федерации. В этом случае и ротация идет быстрее, и интересы иначе представляются, заодно и коррупции не будет.

– То есть призываете к революции?

– Я призываю МОК сесть за стол переговоров и обсудить актуальные вопросы как сути, так и всей деятельности Международного олимпийского комитета. Не хочу никого обидеть, но если человек много лет находится в структуре МОК и не имеет никакого права эту организацию критиковать, являясь представителем МОК в своей стране, то о какой реорганизации чего бы то ни было вообще можно вести речь?

– Считаете, подобная дискуссия может быть организована?

– А почему нет? У нас есть институт лиц, награжденных Олимпийским орденом за большой вклад в олимпийское движение. В этом списке – самые разные люди: ученые деятели, политики, мэры городов, проводивших Олимпиады, выдающиеся спортсмены, тренеры… Почему бы не организовать подобную Ассамблею на нашей площадке? Создать платформу активного обсуждения накопившихся проблем. И двигать вопрос дальше – на G7, на G20. Cовместно решать: в каком виде миру сегодня нужно олимпийское движение. Либо он будет продолжать нести в мир распри, либо объединит его.