«Врачи не хотели выписывать — допускали летальный исход». Анорексия, дисквалификация, детство в Магадане — интервью красавицы-прыгуньи Кустовой
На зимней Спартакиаде (которая Олимпиада для своих) золотые медали взяли спортсмены из 21 региона. Два золота и больше было у 14 территорий. Среди них — Магаданская область. Каково же было удивление, когда выявилось, что две награды для Магадана завоевала... прыгунья с трамплина. В этом регионе умеют добывать золото, но таким способом? Нетривиально.
26-летняя Александра Кустова:
— побывала на двух Олимпиадах и была в шаге от серебра;
— едва не завершила из-за анорексии;
— была дисквалифицирована на 1,5 года за нарушение антидопинговых правил;
— куролесила в детстве на сборах, а сейчас — лучшая прыгунья России;
— наконец, она просто очень красивая и стильная девушка.
Интервью «СЭ» получилось большим, но местами — реально блокбастер. Так что наливайте чаек — и погружайтесь, как Кусто.
Не чувствуется, что родное место — бывший ГУЛАГ
— Александра, давай для начала разберемся с географией. Где ты живешь? Я не могу угадать — Магадан, Москва или что-то другое?
— Живу в Москве, но родилась и все детство провела в Магадане. Сейчас я вообще в Петербурге в отпуске с мамой. Скоро на море поеду вот.
— Охотское, надеюсь? В нем купаются?
— Летом да, но я не рисковала, люблю потеплее. (Смеется.) Сейчас приезжаю в Магадан несколько раз в год с родителями и близкими увидеться. В этом году была после летнего чемпионата России дней 10. Мне предоставили в городе классные условия, дали огромный зал для подготовки к Спартакиаде.
— Тебе же и квартиру там дали.
— Да, но ее сдаю.
— Честно говоря, по Google-панорамам Магадан производит тяжелое впечатление. Там вообще есть где погулять, потусоваться?
— На самом деле, есть классные места, и сейчас город прогрессирует. Визитная карточка — парк «Маяк», там же одноименное кафе с панорамой на бухту. Наблюдать водную гладь за чашечкой кофе с такими видами — отдельный вид искусства! Японская аллея милая, приятно пройтись. Но главное — природа невероятная, много пеших маршрутов по сопкам.
— То есть не чувствуется, что это бывший ГУЛАГ?
— Вообще не чувствуется. Есть отдаленность в плане развития — да, молодежь уезжает. Но я знаю многих, кто любит этот город и не хочет его покидать. Знаю истории, когда уезжали, но потом продавали все и возвращались. Что-то людей привлекает в городе, несмотря на непростой климат. Зашла в кофейню недавно, там открыточки наших художников, и одна подписана «Город, где у каждого есть летняя шапка».
— Понимаю, что это не твоя компетенция, но насколько реально удерживать людей в таком месте?
— Я думаю, что остаются люди, для которых важна природа, даже рыбалка. В детстве я с папой закидывала удочку. И второе — высокооплачиваемая работа, потому что, как вы знаете, в регионе золото добывают. В Магадане нелегко развивать бизнес, но если и создать что-то стоящее, это точно будет работать из-за отсутствия сильной конкуренции благодаря сарафанному радио. На тебе только хорошее качество. Хотя, когда я приезжаю, мне и мама может по фэншую дома праздничный стол накрыть — икра, крабовое мясо, погнали.
Условия экстремальные: трамплин ходил ходуном, все ржавое
— У меня в голове не вяжутся Магадан и прыжки с трамплина.
— Я жила за городом, микрорайон Солнечный, близко к горнолыжным склонам. И как-то подружка предложила пойти в секцию по лыжам. А я за любой кипеш, кроме голодовки. Лыжная база «Полет» была ближе к дому, мы и пришли. Нас поставили на беговые лыжи. Неделю позанимались, и потом я поняла, что это был хитрый ход тренеров, чтобы не спугнуть и заодно человека проверить. Через неделю к нам приходят и говорят: «Вообще вы пришли в секцию прыжков с трамплина, ребят». И дали нам другую экипировку. Прыжковые лыжи — широкие, неуправляемые. Мне эти лыжи даже больше понравились! Мы начали кататься с горок, постепенно они становились все выше...
— В Магадане есть трамплины? Я только вижу новости, что вот-вот построят.
— Когда я начинала, трамплины были, но их пару лет назад снесли, они не проходили по безопасности. Но я была готова на комплексе жить, затянуло. Из школы бежала с последнего урока — минут 15 идти до остановки, а я так рассчитывала, что добегала за 7 минут и ехала прямиком до базы мимо дома. Сейчас строят, к 2026-му обещают хороший комплекс с трамплинами мощностью от К20 до К70 (на Олимпиаде прыгают с К90 и К110. — Прим. «СЭ»).
— Можешь вспомнить, в чем кайф?
— Коллектив классный был, и элемент конкуренции — мне хотелось быть лучшей и прыгнуть дальше других, получить похвалу тренеров. Чувство скольжения, ветра в ушах... простые вещи, которые стали неким смыслом жизни. Хотя тогда я об этом не задумывалась. Ну и получалось сразу. Вид спорта будто нашел меня. Я совмещала несколько лет с хореографией и очень благодарна родителям, что меня отдали — на прыжки пришла скоординированным ребенком. Тренер топил, чтобы я продолжала заниматься хореографией. Он даже сам вез меня с горнолыжки на следующую секцию. На уроки меня не хватало, конечно, списывали мы все. Училась я средне, не провально, но и не отличница. И в итоге пришлось выбрать — и я выбрала прыжки.
— Но тебя в Магадане как-то должны были заметить.
— На магаданской базе я занималась года два, до 12 лет. Но надо понимать, что в конце нулевых женских прыжков как таковых не было. То есть представьте — пять спортсменок в России, и они разбросаны по разным точкам страны. Аввакумова в Подмосковье в Чулково начинает свою карьеру, пара девочек из Перми, Софья Тихонова в Петербурге, и я в Магадане. С девочками вообще не хотели работать. Но наш тренер понял, что это будет перспективно. В Европе девушки уже прыгали, пропагандировали женские прыжки.
— Получается, ты — феминистка. Прямо же при вас восторжествовало равенство.
— Я тогда не осознавала это, конечно. Но сейчас... Например, призовые у нас меньше, чем у мужчин. Почему? Я меньше вкладываюсь, что ли? В этом плане я за феминизм. Причем разница нормальная такая.
— Ты сказала про старые трамплины. Скрипели, когда съезжала?
— Их строили тренеры, которые нас учили прыгать! И на тот момент конструкции были не сказать, что надежные. Все ржавое. Лестница на большой трамплин была почти вертикальная, как пожарная. Если гул ветра, то трамплин ходуном. Условия экстремальные.
Проворачивали схемы с чешским пивом, чтобы тренеры не заметили
— И вот мы выезжаем на первые сборы в Нижний Новгород, — продолжает Александра. — Я вообще впервые выехала из Магадана, «на материк», как говорит до сих пор моя мама. Мы не бедствовали, но и не могли себе позволить часто летать. Вообще, спасибо спорту, что продолжаю познавать мир. После первого прыжка на летнем трамплине я упала, конечно. Тогда в районе торможения, на выкате с трамплина опилки сыпали, благодаря им происходит очень резкий перепад скорости. Я не знала и кубарем полетела. В итоге вся в опилках, по всему телу. Так началась моя карьера. (Смеется.) Первые соревнования в Петербурге — впервые я увидела других девочек, нас было семь. И я сразу выиграла. Почувствовала, что такое соревноваться с равными. В городе у нас проводились турниры, где я соревновалась с мальчиками.
— И их обыгрывала?
— Да. Я знаю, правда, что некоторые тренеры мне метр могли накинуть, ребят засуживали. А тут меня заметили. Какая-то 12-летняя из Магадана приехала, нашу королеву Софью Тихонову обыграла! Дальше я застала сгоревший трамплин в Москве, коммерческий старт. Трамплин был для меня большой, почти в два раза больше всех предыдущих. Он надстроенный над городом, а они часто в низине. Страшновато! Но заняла аж четвертое место, заработала 12 тысяч рублей. Для ребенка 12 лет это большие деньги. Купила телефон себе, наушники.
После этого тренеры создали сборную. Началось потихоньку финансирование, стало понятно — это будет актуально. И я сразу попала в команду. Только что в Магадане прыгала — а тут мы уже едем на сбор в Финляндию, живем в деревянных домиках как одна семья. Как раз тогда в Европе начали проводить соревнования среди женщин под эгидой FIS. Нас тренировал Роман Сергеевич Керов — папа женских прыжков с трамплина в России.
— Какие-то прогрессивные у вас тренеры. На хореографию возят, сборные создают.
— В целом да, но на деле через многое пришлось пройти, много подводных камней. Вот я пришла в сборную в 12 лет, да? Приехала на сборы в Финляндию в летней шапочке эмо, с голой спиной, потому что жарко было после Магадана. Застегиваться отказывалась. То есть вообще ребенок. Потом было первенство мира в Эстонии, где я заняла 11-е место. Одиннадцатое! Мы тогда ездили по континентальным кубкам и занимали 40-е, 45-е места. Приезжали как туристы. Прыгнули, не попали в топ-30, едем дальше. Ну Ира Аввакумова могла зацепиться. 30-я — у нас уже просто праздник. Ну, вернее как, давайте честно, — в команде-то праздник, а мы обтекаем слюной от зависти, могло там у кого-то проскочить: «Вот сучка!» Конкурентная среда.
— Вы вообще дружите?
— Подруг, наверное, нет. Но общение есть, просто не на глубину, а хи-хи, ха-ха, погулять, пойти на экскурсию, пошопиться. Нет, конечно, радуешься за команду, за страну. Но на первенстве мира просто чудо произошло. Первая попытка, снегопад, вечер — не видела, куда прыгать, поэтому прыгнула далеко случайно. (Смеется.) Во второй ловлю офигенный поток встречного ветра, и впервые в жизни я почувствовала, что такое полет. 91 метр, все в шоке, будто это не я. Видео сейчас в сети есть, оно потешное — я лечу там в детских варежках с узорчиком. Тогда еще не было жесткого контроля экипировки, а вообще они создают дополнительную площадь в полете.
И после этого со мной в 12 лет случилась звездная болезнь. Я стала себя считать очень крутой. Расслабилась, начала прогуливать тренировки, у меня появилась в сборной подруга, с которой мы начали вести немного деструктивный образ жизни. Переходный возраст, хочется же все попробовать.
— Вот прямо все?
— Ну алкоголь, например. Такие схемы проворачивали! Пиво чешское находили где купить. Оставляли какие-то пакеты под елкой с содержимым, чтобы тренеры не увидели, на шухере стояли. Это меня увело эмоционально от продвижения себя как спортсмена. Нас стали разводить с этой девочкой, потом ее вообще вывели из состава сборной из-за падения результатов. А интересно это было именно ей, она старше и априори влияла, а я была ведомой. Ну и с ее уходом проблема ушла, на самом деле. Я все-таки с детства люблю работать. Так что постепенно я вернулась к той самой себе. Пошли поездки по Кубку мира. С той же целью — хотя бы попасть в топ-30.
— Ты можешь тезисно объяснить, почему годы идут, а у России потолок все так же попасть в топ-30?
— Во-первых, у нас нет таких условий, как в Норвегии, Японии, Австрии, Швейцарии. Очень важно понимать, что не было знаний, даже у тренеров. Они учились вместе с нами. Мы начали подсматривать технологии у других. Потому что норвежцы еще 10 лет назад делали себе правильную экипировку, они уже знали уловки про материал, ширину комбинезона. Вроде банальные вещи, но мы даже не смотрели в эту сторону. У них были аэродинамические трубы, к нам все это пришло позже. Умение вывести на пик формы к определенному моменту — в прыжках с трамплина это тоже есть.
Мы воровали все что могли, вплоть до тренировочных упражнений. Но все равно не хватало системного подхода. Более-менее выстроилось после Игр в Сочи, в команду пришел новый тренер Матьяж Триплат из Словении, вот тогда по-настоящему началось развитие, он многому научил нас, девчонок, и тренеров, мы научились главному — быть командой! Таким сплоченным коллективом, как при нем, мы не были никогда. От этой базы и начал расти результат, на командных этапах всегда были на подиуме.
В день выпивала 200 мл воды
— И на Олимпиаде в Сочи тебя не было. Почему?
— Да. 2013 год, все готовятся, на носу первая Олимпиада с женскими прыжками в истории. Конечно, я безумно хочу на нее попасть. И именно в тот момент у меня начался период, когда я из маленькой девочки превращалась в девушку. Набрала вес — с 53-54 килограммов до 60. Пошла полнейшая раскоординация. Все перестало работать, я не могла себя оторвать от земли, потому что тяжелая, постоянно хотелось кушать.
И не было людей, которые посмотрели бы на это с медицински здоровой точки зрения. Потому что сгонять вес в такой деликатный период абсолютно тупо. Это можно только аккуратно переждать. И научить правильно питаться. Когда ты ребенок, то любишь чипсики, мармеладки. А тут пищевые привычки остались, но они уже сильно влияют на тело. Профессиональный человек со стороны мог бы прийти и все разложить по полочкам.
Вместо этого начался буллинг. Мол, ты чего растолстела, ты жирная — ты себя вообще в зеркале видела? И в какой-то момент — я даже помню, это было на летнем «Гран-при» в Куршевеле — тренеры подшутили надо мной настолько жестко и неудачно, что я начала усиленно худеть. И в итоге заболела анорексией. Так сильно хотела на Олимпиаду, что попала в больницу. До меня же доносили, что нужно худеть ради прыжков, и я такая 15-летняя — значит, просто надо скинуть вес, я точно поеду в Сочи, у меня будут лучшие прыжки на Земле.
— Это было с таблетками?
— Нет, нет. Просто все было на пару. И очень много тренировалась. И почти не пила воду. В день выпивала стакан воды 200 мл, не больше. Получилось обезвоженное тело, ни витаминов, ничего. Так еще и тренеры хвалят — Сашка, молодец! И прыжки стали немного лучше в какой-то момент. И тут бы остановиться, но все, организм уже не может, я просто таяла. Все в голове, а там инерция. И вот сегодня я 52 кг, завтра уже 51. Потом 45.
Звонили родители, а я от них все скрывала и очень мало общалась. По сути не было родителей в моей жизни тогда, как уехала в 12 лет. Я не пускала в свою жизнь людей, считала, что способна справиться со всем сама. Хотя реально нужен был просто человек рядом. И теперь уже тренеры говорили наоборот — нужно что-то с ней делать, она нас не слушает, не хочет поправляться! А мне просто больно. В итоге положили меня в палату в Москве, ФМБА.
Положили с диабетиками, очень странно. Я лежала вместе с людьми с противоположными проблемами. Мне ставили капельницу и сделали стол повышенной калорийности. Единственное, что я набрала в этой больнице, увы, не вес, а номер телефона личного тренера из Магадана Дуки Дмитрия Николаевича. Набралась смелости и позвонила, рассказала все, призналась. Он столько раз меня вытаскивал из грязи, как котенка нашкодившего. Звоню ему вся в слезах — он в шоке, у него совсем другая информация, что со мной все хорошо. Он сразу прилетает из Магадана в Москву, приезжает в больницу, устраивает...
— Разнос?
— Типа. «Что вы с ней тут делаете?» Понимаете, я приехала с 45 килограммами, а забирали меня из больницы уже с 42. Проблема все равно была в голове, никакие тортики уже не могли спасти ситуацию. И я осознала, что мне просто нужен дом, нужна забота, родители, потому что я еще ребенок. Тренер увозил меня под расписку, буквально что взял на себя всю ответственность. Меня не хотели выписывать, потому что врачи считали, что в таком состоянии может и летальный исход произойти. И мы вылетаем в Магадан, меня встречает папа. Терапия началась сразу, с домашних стен вокруг.
Когда узнала, что ребята взяли олимпийское серебро, — меня разорвало
— В Сочи ты не попала, но затем был Пхенчхан и наверняка обидный Пекин, где в команде без тебя взяли серебро. Ты записывала видео тогда, мол, на Олимпиаде ничего не кончается, впереди Кубки мира. Сложно было перестроиться на то, что... Кубков мира нет?
— Очень сложно. Я хорошо помню, что мы, когда все началось, были на этапе Кубка мира в австрийском Хинценбахе, а параллельно юниоры ехали в Польшу на Олимпийский фестиваль. И завернули сначала их. И на следующее утро приходит и нам весточка, нам тут же покупают билеты, и быстро уезжаем в Москву.
— К вам просто пришел кто-то в дом и сказал «валите»?
— Не так, конечно. Никто не понимал еще, что происходит, какой масштаб. Мы будто телепортировались. Утром сказали, что отстранены — вечером дома сидим, пьем чай. Спонсор от нас вообще ушел еще до 24 февраля, пришлось даже заклеивать экипировку.
— Не обидно, что, возможно, на последнем международном турнире за долгое время, Олимпиаде, у тебя был шанс всей жизни на медаль?
— Абсолютно так. Но все получилось по справедливости. Шанс у меня был, но тренеры, которые принимают решения, все равно к кому-то более расположены. В том случае я не была этой спортсменкой. Я же только вернулась после дисквалификации, а тренер готовил трех своих девушек — и одну из них я обыгрываю и попадаю на Олимпиаду. Не думаю, что он хотел мстить, просто... так бывает.
Я была в хорошей форме, но бывают трамплины, которые тебе не подходят, преодолевать метры на них сложнее из-за особенностей техники исполнения прыжка. По сезону я была сильнее [Ирмы Махиня], но в Китае было очень сложно. Поставили в команду ее, потому что она в личном старте выступила лучше.
— Ты спокойно восприняла? Пойти поплакать в подушку, вот это все.
— Злость была, но я просто помню, что Ирма не очень хотела в команду. Мы жили в соседних комнатах, у нас произошел разговор. Она говорила, что уже отстрелялась, хорошо выступила и ей в команду не очень-то и хочется. Я удивилась — это же такой шанс, круто, что ты выступаешь!
— Тогда никто не знал, что это будущее серебро.
— Именно! И после того, как они взяли серебро... Меня вообще разорвало. Конечно, огромная зависть, я ненавидела всех. Я столько лет... в этом всем, и так просто человеку достается эта медаль. Я сейчас откровенно говорю о своих чувствах, поймите. Ладно бы она тащила команду! А тут пассажиром получить заветную медаль, о которой все мечтают. Так я тоже могла скатиться. Потом произошло принятие, конечно, я проживала этот момент. Настраивалась на следующую личную Олимпиаду. Которая уже совсем скоро...
— Спартакиада хоть как-то заменила Олимпиаду?
— У нас не так чтобы. Все равно наш вид спорта отдаленный — где-то там в горе стоит трамплин. По атмосфере это не было как-то особенно близко к международным стартам, скорее, посредственно. Но в плане ответственности и мандража ответственность ощущалась сильнее, чем в Китае. После того как я уже все выиграла, два золота, у меня прям была какая-то истерика. Ревела, как ребенок маленький.
На заседании по дисквалификации встала на колени
— Давай отмотаем немного обратно — ты упомянула дисквалификацию, тебя не было полтора года отстранения. Причем не за допинг, а за три «флажка» в АДАМС. Ты можешь рассказать, как это получилось? Потому что не все, наверное, представляют, какие ограничения в жизни накладывает на тебя эта система.
— Каждый человек может что-то забыть...
— Но три раза, Саша?
— Давай объясню. Первый это случилось, когда мы приехали на чемпионат мира. В протоколе была моя фамилия, а в АДАМС стоял магаданский адрес. В каком-то смысле это был лайфхак. Допустим, я точно не знаю, где буду сегодня, — и я ставила Магадан, потому что никто не успеет долететь. Решила перехитрить систему.
— И офицеры реально приехали в Магадан?
— Да, они в первый раз долетели, представляете? Сейчас я становлюсь ответственнее, но на тот момент, честно, я была такая раздолбайка. Тысячу раз забывала комбинезоны в самолетах на полках сверху, паспорта в кармашке на сиденье. Надо мной в команде шутили: «Ну опять Кустова, конечно!» И я на месяц, кажется, поставила магаданский адрес, а потом забыла поменять.
А они видят — она в Германии, а в системе — в Магадане. Обалдели, наверное. Прилетели в Магадан, мама в шоке открывает дверь, а ей: «А Александру можно? Мы из Москвы летели». Было, конечно, неприятно, но я часто все обращала в позитив. Думала — фиг с ним, с «флажком», зато благодаря мне они в Магадане побывали! Надеюсь, посмотрели бухту, доброе дело сделала. Пусть и себе в ущерб. (Смеется.)
А второй и третий «флажок» — я помню этот день. Второй «флажок», на мой взгляд, вообще нелепый. Есть правило, что надо заполнять свое местонахождение на три месяца вперед. А у меня было на два.
— Ты сейчас должна знать, где ты будешь в июле?
— По идее да. Ну то есть понятно, это потом поменять можно. Но докопались. А третий — когда поругались с молодым человеком, я забыла поменять адрес на другой, хотя ночевала по сути в соседнем доме.
Так вот, представьте — у меня день рождения, я в Нижнем Тагиле, сильно болею, лежу. И мне приходит уведомление о втором «флажке». Я напряглась, потому что понимаю — мне хана от тренеров. И через пару часов прилетает на почту еще одно письмо о третьем «флажке». Холодный пот по телу. Я не знала, куда себя деть. Как вообще об этом говорить? Как поделиться с соседками? Я же понимаю, что это дисквалификация! Открываю сразу правила — два года. Все, карьера накрывается!
И меня в тот же вечер поздравила команда, дарит прыжок с парашюта, вот он, до сих пор лежит, не прыгну никак. Букетик цветов, все дела. И до них уже доходит информация о втором «флажке». Нас в тот же вечер собирают в столовой на воспитательную лекцию. Мол, девочки, вы понимаете, что если будет третий, это дисквалификация, нужно относиться ответственно! А я сижу, слушаю это, уже зная, что я с ним, с третьим!
— Голливудский триллер какой-то.
— У меня не хватило смелости встать и при всех сказать про третий. Потом я подошла к Руслану Юрьевичу Шестоперову, нашему тренеру. Он охренел, конечно. Думали писать в CAS, мне казалось, что можно зацепиться за второй «флажок» из-за незаполненного месяца — ко мне же не приезжали, я была доступна в любой день. Очевидно, что копнули под меня, и у кого-то была хорошая премия. Но по большому счету это не отменяет того, что правила я нарушила. Что произошло сразу, автоматически — меня сняли со всех зарплат, в сборной и регионах. Хотя период дисквалификации еще не начался даже. Я искала адвоката, предлагали какие-то огромные суммы, в районе миллиона рублей. Подумали, что это пахнет разводом, тем более что доказать что-либо по правилам было сложно.
— Можешь вспомнить, как выносили решение?
— Слушание в Москве, как сейчас помню — метро «Улица 1905 года». Круглый стол, солидные дяденьки и тетеньки смотрят мои пропуски, перебирают бумаги, задают вопросы: «А почему здесь вот так?» Я что-то отвечаю, а потом... тело делало все за меня. Я зарыдала, встала на колени, прям натурально, руки складываю в этом молебном жесте. Говорила, что это то, чем я живу, что я из Магадана, у меня ничего нет, прыжки — единственное, что я умею в этой жизни. Я сейчас сама заплачу, честно. Спасибо, что мне дали полтора года вместо двух. Это уже была большая победа.
— Без трамплина все же сложнее, чем без катка или лыжни. Там просто в лес можно уйти ото всех.
— Я прежде всего вернулась в Магадан. И думала пойти работать, чтобы деньги были, а параллельно держать себя в форме. Думала: потом вспомню, как прыгать. Сидеть на шее у родителей точно в мои планы не входило. Но нашлись добрые люди, наши меценаты, которые работают в золотодобывающей промышленности, — мне очень помог Антон Басанский, взял на себя финансирование.
Эта история послужила мне классной мотивацией. Все-таки когда тебя поддерживают, совсем другой уровень ответственности. Я должна не себе, но и другим. Не спрашивайте, как я этот период переживала. Но я никогда столько не тренировалась — потому что у меня не было соревнований, а во время них не потренируешься. Я следила за всеми девочками, у меня были выписаны очки всех на бумаге. Я знала, как мне надо прыгать, сколько набирать, чтобы попасть на Олимпиаду.
И на первом же этапе после возвращения попала в очки — и это было удивительное ощущение, что копилочка начинает наполняться. Я еще и отставала на сезон, потому что очки FIS начинают суммироваться за два года до Игр. Но меня девчонки подзавели, потому что у них сезон не шел. И в Словении, на решающем этапе, в первый же день соревнований я 16-я! Получилось, поехала на Олимпиаду даже третьим номером. А за несколько дней до начала еще и чудом попала на первый подиум Кубка мира в карьере.
— Почему чудом?
— Меня выбрали тренеры для этапа по полетам в Виллингене. До Олимпиады неделя, там трамплин совсем другой, я скандалила, что мне это не нужно, у меня Олимпиада! Но в итоге безумно благодарна Роману Сергеевичу [Керову], что он так почувствовал. Приехала... и установила личный рекорд и взяла бронзу. Как бывает в жизни — не хотела ехать, а сделала лучший прыжок в жизни. И мастера спорта получила. Теперь у меня 50-процентная скидка на оплату ЖКХ. (Смеется.)
Классика — дикпики без предупреждения
— Александра, ты эффектная девушка. С тобой же наверняка пытаются знакомиться на улицах, в соцсети пишут.
— Ну классика — это дикпики, вот просто, без предупреждения. Но вообще люди разные. На улицах тоже знакомилась много раз, но, как правило, далеко это не заходило.
— Даже до странных свиданий?
— Такое было. Однажды меня пригласили на первое свидание в музей военной техники. Но это было... скорее, интересно ему. Хотя ладно, спасибо за ликбез по истории. (Смеется.) Еще один парень после второго свидания позвал жить и не тужить с ним в Дагестан, ела салат с кольцом на пальце, помню.
— Поднимем градус. Эротическая фотосессия ради популяризации своего спорта и себя — допустимо?
— Если речь о нижнем белье, можно подумать. По сути как купальник. Это тоже вклад в развитие вида спорта, да, через внешние данные. Но я не могу сказать, что не стесняюсь своей внешности. И... вот почему это тема, по поводу которой мы смущаемся? Почему нет, в общем.
— Может, потому что вылезет кто-то с дивана, засмеет, раскритикует.
— А может, я промотивирую как раз кого-то встать с дивана. В конце концов, я ради этого и занимаюсь спортом — хочется заряжать людей в этой непростой жизни на позитив.
