«Я бы и сейчас все отдала, чтобы сняться в Playboy». Честное интервью Юлии Чепаловой
Юлия Чепалова — одна из величайших наших лыжниц, которая сумела выиграть золото на трех разных Олимпиадах подряд. Однако публично она появляется в медиаполе не так часто. На этапе Кубка России в Сыктывкаре участвовала в церемониях награждения, но интервью дает нечасто. Корреспондент «СЭ» встретился с легендарной спортсменкой, которая сейчас занимается сразу тремя видами спорта — лыжными гонками (Чепалова — советник президента ФЛГР и президент федерации Хабаровского края), акробатическим рок-н-роллом (как президент федерации в Коми) и спортивной борьбой (как член попечительского совета хабаровской федерации).
Если Сыктывкар станет мегаполисом, люди испортятся
— Юлия, мы с вами говорим в Сыктывкаре. Вы здесь живете на постоянной основе, так понимаю?
— Да. И каждые три месяца летаю в Хабаровск по делам, так как являюсь президентом Федерации Хабаровского края по лыжным гонкам.
— Нравится здесь жить? Я со многими в Коми говорил, и настроение у многих, если честно — «пора валить».
— Если брать Сыктывкар, он развивается, но маленькими шажочками. Все отсюда все равно не уедут. Пусть он развивается медленно, чем станет мегаполисом и люди испортятся. Здесь они отличаются, больше похоже на атмосферу в деревне. Поэтому да, мне очень комфортно и нравится. Все доступно, в десяти минутах.
Ну и для занятий лыжными гонками здесь точно есть перспектива. Хотя базой можно назвать только одно место — комплекс Раисы Сметаниной, где мы находимся. В городе полноценной базы, по сути, нет, я сама узнала об этом недавно. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, но пока так.
— Это как? Коми же столица лыж вроде бы.
— В Сыктывкаре есть «Динамо», трасса есть, но пока вся детская база — это старый двухэтажный деревянный дом. Инвентарь в нем какой-то есть, но что может там поместиться? А это большая лыжная республика, если подумать. Слава богу, под новую базу выделена земля, она в проекте, нынешние трассы готовят ежедневно. Но городу нужно место для занятий лыжами, потому что туда бы ездили дети со всех школ. Если родитель безбашенный, он будет возить ребенка и днем и ночью за город. А вообще в Сыктывкаре рассуждают так: если до места больше 10 минут, это уже край, очень далеко. Ты говоришь родителям: «А что делать московским детям, питерским, которые по полтора часа на электричке едут? А здесь вы 20 минут на автобусе не можете доехать». Опасения родителей понятны — «я его вечером одного не отправлю», но все же.
— А у вас есть с этим проблемы? Могут на улице подойти гопники?
— Да мне кажется, в любом городе родитель будет опасаться отправлять ребенка одного.
— А со скольких лет можно ребенку одному ездить, по-вашему? Рано или поздно он же должен это будет делать.
— У меня пятеро детей, я их буду всю жизнь возить, наверное. (Смеется.) Но тут есть ребята, которым по 10 лет и они сами добираются.
— Зато самостоятельные.
— Но для меня как для мамы всегда будет риском отпустить ребенка.
Верю, что акробатический рок-н-ролл станет олимпийским видом спорта
— Про лыжи поговорили, давайте про акробатический рок-н-ролл. Он станет олимпийским видом когда-нибудь?
— Планировали в 2024 году даже его внести, но не сошлось.
— Зато внесли брейкданс. Хотя у вас спорта, может, и побольше.
— Конечно. Это небо и земля. У нас так взлетают, что попробуй поймай обратно. Просто... у кого-то лобби сработало лучше.
— Этот вид спорта в России хорошо развивается? Мне кажется, что должны быть деньги по определенным причинам.
— Я завишу от федерации в Москве. Я человек маленький, потихоньку работаю и развиваю у нас в регионе. Хотя с этим спортом связана давно — мои дочери с него начали свой спортивный путь. Сейчас участвую в проведении и организации в начале апреля первого масштабного турнира в регионе, хочу сделать из этого большой праздник в Сыктывкаре. Но деньги у нас в основном родителей, единомышленников, где-то моя поддержка. Он развивается, включена дисциплина «концерт», в ней больше шоу.
— Ваша миссия — чтобы он стал олимпийским? Или просто развить его в России?
— Сложно его развить, очень трудно всех привлечь. Здесь люди тяжелые на подъем, да и сейчас такая обстановка, что приходится затягивать пояса. Но я верю, ситуация в мире улучшится, и акробатический рок-н-ролл будет олимпийским.
— У вас сейчас больше лыж в жизни или рок-н-ролла? Или вообще детей и семьи?
— Я сейчас вошла в такой возраст, когда дети подросли, я свободна и могу заниматься собой. Тропа так натоптана, что все знают, куда идти. Я бы сказала — 80% лыжи, 20% акробатический рок-н-ролл.
В депутаты меня не звали — такие, как я, там не нужны
— Вы не так часто публично говорите о лыжах, но я читал, что помогаете людям. С инвентарем, снегоходами даже.
— А зачем постоянно говорить? Я не понимаю этого. Да, в Хабаровске по мере возможностей помогаю спортшколам. Выбили строительство большого лыжного комплекса. Я уехала из края в 17 лет, и вот недавно приехала — получается, через 30 лет — и поняла, что все как было, так и осталось. Есть трасса, но стадиона как такового нет. Смотрю — стоит военная палатка брезентовая.
— Зачем?
— Там дети переодеваются! О каких результатах можно говорить, когда нет условий? Если мы хотим развивать спорт, нам надо показать, куда люди приедут. Когда я бегала, представим, ко мне подходят и говорят: «Чемпионат России в Хабаровске». Я бы ответила: «И? Я туда не поеду». Смысл мне тратить время, если я знаю, что там ничего нет?
— Лыжники обращают внимание на условия, когда думают, в каком турнире участвовать, не только на статус?
— Конечно, любой человек будет смотреть. Моя задача — создать условия для детей, чтобы они тренировались в своем регионе. Это проблема для всей страны — у нас вообще не так много мест, где можно проводить соревнования. И мы обсуждали это с Еленой Валерьевной [Вяльбе], когда она приезжала сюда на этап Кубка России.
— Но выступаем же мы неплохо. Обыватели спросят — а как Большунов и другие тогда выигрывают, если все так плохо?
— Я не говорю, что плохо. Просто у нас есть всего несколько центров по стране, где развиваются лыжи. Все остальные облизываются, но не развиваются.
— Вам никогда депутатом не предлагали стать?
— А я похожа на депутата? (Смеется.) Да нет.
— У вас много идей по развитию, а у нас явление спортсменов-депутатов вообще популярно. Начиная с Шипулина и заканчивая участием в выборах Елены Валерьевны той же. Вы положительно относитесь к спортсменам-депутатам?
— Время покажет их работу. Но если человек взялся за дело, тот же Шипулин, как вы говорите, нужно доводить до конца. Не просто разговаривать. Наверное, почему меня туда и не берут — там же нужно, скажем так, лукавить. А я не буду, я буду доводить дело до конца. Там такие люди не особо нужны. С другой стороны, наверное, что-то делается, эффект есть.
Бах оказался не лучше Рогге
— Вы в принципе лыжи смотрите?
— Да, конечно. Кубок России. Кубок мира не смотрю, принципиально.
— Наверняка слышали, что МОК собирается вернуть российских спортсменов, но с условием неподдержки СВО, причем будут индивидуальные проверки. Это позитив в нынешних условиях?
— Ну это бред же.
— Но если спортсмен всю жизнь шел к мечте?
— И что он, продаст страну?
— Допустим, он на этой проверке скажет: «Спорт вне политики, просто хочу кататься на лыжах».
— Мне не нравится такая позиция. Понятно, что решение будет приниматься общее, в том числе Еленой Валерьевной, федерациями. Я всегда ее поддержу, потому что она умные вещи говорит. Но нужно еще будет сто раз подумать перед принятием такого решения.
— В общем, вы в свое время писали письмо Рогге, а Бах оказался не лучше?
— Вообще нет. Нужно действовать, как они. Смотришь в книгу — видишь фигу. Это позиция Европы и Запада. Они смотрят и все равно делают свое.
— Норвежцы нас тоже видеть не особо хотят. Хотя им самим та же Вяльбе не раз задавала вопрос насчет противоастматических препаратов.
— Ой, про это я одно могу сказать — давайте сделаем отдельные соревнования для людей, которые принимают такие препараты. Не стоит забирать места у других. Зато они всегда там будут лидерами, все медали заберут.
— Им на Кубке мира больше нравится.
— Так можно сделать и Кубок мира для них свой. Единственное — геморрой для организаторов. Но можно отдельный зачет в рамках той же гонки. И пусть бегают, не жалко.
Большунов и Устюгов в итоге будут обсуждать детский спорт
— Если вы советник президента федерации, можете что-то посоветовать — как нам спасать и развивать лыжи, если изоляция продолжится?
— Надо в любом случае мотивировать спортсменов. Но не перегибать палку. Спортсмен привыкает к этому, и сейчас тенденция среди российских спортсменов нового поколения — они не хотят лишний раз распылять силы, считают, что они такие великие и классные, гордые. Мол, не нужно ездить на соревнования малого уровня. Но если мы хотим развиваться и делать шоу, то придется и распыляться на маленькие турниры. Если ты хочешь большую аудиторию, тебе придется приехать в деревню.
Теперь самое главное — действия руководителей этих деревень. И должны быть люди, которые будут грамотно презентовать лыжи. Как в школе — ты принес проект, учитель говорит «вау!». Вот так же надо преподнести лыжные проекты, как блюдо в ресторане. Чтобы в небольших городках было интересно их проводить.
Должно стать больше меценатов, их надо искать. Потому что людям очень сложно расстаться со своими средствами. Я с этим лично соприкасалась. Ты же просто отдаешь деньги без выхлопа в случае спорта. Ну будешь ты на рекламном баннере, и что? Люди спрашивают: «Спортсмены что, ко мне в банк придут деньги класть?» Нет, конечно. Нужно больше шоу действительно, чтобы получалось зрелищно.
— Давайте тут фамилия Губерниева прозвучит. Это же тоже подход, как раз для шоу.
— Отчасти это допустимый подход, да. Для развития что-то надо делать. Не знаем, что сделать? Давайте хоть что-нибудь сделаем!
— Но с Еленой Валерьевной у них конфликт. Может, им помириться уже?
— У них свои тараканы, они сами разберутся. Я уверена, Елена Валерьевна найдет выход, и все будет нормально. Если чем могу — я помогу.
— Произошедшее между Большуновым и Устюговым привлекло больше всего внимания к лыжам. Вы за такие противостояния со взаимными комментариями или перебор?
— Все комментарии — это эмоции, надо делить надвое. В свое время Мадонна сказала: «Сделай что-то плохое, чтобы о тебе заговорил весь мир». Так что для них это не так и плохо.
— Вы за Большунова или Устюгова?
— Я за Устюгова. (После паузы.) И за Большунова. Они же оба спортсмены. Я тоже была спортсменом. 12 лет я держала мир в страхе, грубо говоря, держала планку мирового лидера. Но ни с кем не ругалась. Я всегда была за. Как в том фильме: «Кто хочет поработать? Я! Кто на песчаный карьер? Я!» И я была на вершине всего, это классное ощущение. Но закончила со спортом, и началась рутина. И в итоге ты приходишь к тому, что вроде бы ты уже не наверху, но зато в миллион раз мудрее. Совершенно другой человек. И все, что происходит сейчас у них, тоже придет в точку, когда мы будем вместе сидеть и беседовать, мол, надо помогать детскому спорту.
— Вы бы со своей новой мудрой позиции поменяли что-нибудь в карьере?
— Совершенно ничего. Я рада тому, как все прошло, что меня не сломало, не подкосило, не задрался нос, никаких резких высказываний у меня не было. Если что-то я не так сказала — простите! Это были эмоции. И я рада, что могу позволить себе сейчас говорить без чувства вины.
— Про вашу дочь Олесю Ляшенко вы говорили пару лет назад, что надо еще посмотреть, закрепится ли она в лыжах. Закрепилась, кажется. Каковы ее перспективы в сборной?
— Олеся идет своим чередом, потихонечку. Зачем гнать коней? Тем более если мы невыездные. Участвовала сейчас в турнире в Белоруссии, довольно успешно.
— У нее не было западения мотивации? Мол, ну это все, раз Кубок мира не светит.
— Нет. Потому что это дело характера и того, в какой семье она живет. Я уверена, что у нее даже мысли такой нет. Тем более сейчас Азиатские игры еще пройдут, мне кажется, постепенно обрастем контактами, и все будет даже очень классно.
— В Хабаровске с китайцами никаких соревнований не организовывают?
— Все будет, думаю. Просто это дело времени.
— Вообще чувствуется китайское влияние в вашем регионе? А то в Благовещенске, когда видишь небоскребы через реку в Китае и у нас...
— Беду бедовую? Знаете, да все будет нормально. Конечно, влияние Китая растет. Знаю истории, когда на Дальний Восток приезжали женщины, да и мужчины, чтобы выйти замуж или жениться и гражданство получилось. Прямо семьями и кланами выезжали.
Почему говорят, что эротические фотосессии — это плохо?
— Если позволите, несколько глупых вопросов напоследок про вас. А вы правда слесарь контрольно-измерительных приборов?
— И автоматики.
— Прямо детали обрабатывали?
— Так получилось, что я уже школьницей много ездила, и меня после восьмого класса попросили, и я доучивалась в СПТУ. Оттуда выходила с образованием. Практику на станке проходила, да. Но я до сих пор помню, как стояла, смотрела... Наверное, это не мое. (Смеется.)
— Еще один интересный эпизод — вы же снимались в Playboy? Если условная Вероника Степанова снимется, это же хорошо?
— Честно — я бы сейчас все отдала, чтобы еще раз сфотографироваться в Playboy. Классный опыт. Я иногда в лицо детям своим тыкаю этот журнал и говорю: «Смотрите! Какая красота была!» Что касается Вероники — у нее просто особенный характер, не надо искать плохое в ее поведении. Просто своеобразный человек.
— Обидно, что у нас в культуре есть такой момент — чего она там фоткается, пусть бегает!
— Да-да. Нельзя, ай-яй-яй, как можно! Но это просто нужно делать. Когда придет время, какое будет счастье все это наблюдать. Я и в Maxim снималась, и в Швейцарии в крутом журнале, и в GQ. Бешеные фотографии. Если это красиво, эстетично, почему нет?
— И последнее — эвенкийские корни. Они же у вас есть? Ваш прадед открывал Шантарские острова, пишут. Для вас это что-то важное или просто строчка в «Википедии»?
— Что есть, то есть. Из эвенкийского у меня, правда, разве что скулы. (Смеется.) Но да, бабушка с дедушкой жили в деревне. Что мне привили... Вышивать бисером. И что у меня осталось до сих пор — люблю заниматься мелочами, мелкими вещами. Сестра шьет для девчонок костюмы, а обклеиваю стразами я. Мне это нравится. Вот эту тягу к рукоделию дали предки.
— Вы сейчас счастливы?
— Абсолютно. Представляете — у меня пятеро детей, все живы-здоровы, отличные отношения со всеми. У меня муж классный. Дед у нас здоровый, тренирует до сих пор. Живу хорошо, машина, работа есть, занимаюсь любимым делом. У меня есть собака, кошка, даже они ладят. Все, о чем девочка могла мечтать, есть. Почему я должна говорить, как все плохо? Да, бывают плохие моменты. А у некоторых бывает еще хуже. Все познается в сравнении, надо суметь это понять.
