Елена Веснина: "Хотели сыграть в Питере пару, но у нас не осталось сил"
Сергей ЯРЕМЕНКО
из Санкт-Петербурга
50 ГРАДУСОВ НА КОРТЕ
– Говорят, что за Каролин Возняцки в Австралию отправил свой самолет король Дании. Как добирались вы?
– Без короля! (Смеется). Летели из Мельбурна через Дубай. Очень долгая дорога. Перелет 23-24 часа с пересадкой. Самое тяжелое – смена температур. Только что ты был в плюс 30 и вдруг прилетаешь в мороз и снег. Организм начинает сходить с ума, ему нужно время на адаптацию.
– Некоторые после таких перелетов спят по 12 часов...
– Недосып есть, но мы уже привыкли настраивать себя на режим, который будет в стране, куда летим. Перед перелетом я специально не спала в то время, когда в Петербурге день. И наоборот – заставила себя заснуть, когда наступила ночь по московскому времени. Использовала этот день, чтобы перестроить организм.
НАС ПЕРЕИГРАЛИ ЗА СЧЕТ АГРЕССИИ
– Почему вы с Макаровой не заявились в парный турнир в Петербурге?
– Мы хотели сыграть здесь в паре, показать хороший теннис перед нашими болельщиками. Может быть, даже выиграть титул. Но пришлось отказаться, ведь в Мельбурне мы играли до последнего. Отдали очень много сил, физически один матч ощущался как три – неважно, в одиночке или паре. Нам нужны силы, чтобы восстановиться. Здесь один центральный корт, непросто играть и одиночку и пару. Лучше сконцентрироваться на одном виде.
– Кристина Младенович накануне сказала, что пара Макарова – Веснина обязательно выиграет Australian Open. Почему не получилось победить уже в этом году?
– Нужно отдать должное нашим соперницам (паре Младенович – Бабош – прим. "СЭ"). Они провели невероятно активный матч, практически играли в мужской теннис. Были очень мощные подачи, Младенович невероятно действовала у сетки. Да, они играли на пределе, но выдержали весь матч. Можно им только поаплодировать. Мы, конечно, могли сыграть иначе, но это финал – нервы, переживания. Возможно, надо было потренировать пару больше: сыграть вместе в Сиднее или Брисбене. Но не факт, что это сработало бы. Наши соперницы – молодые, отличаются сильными физическими данными. Они нас переиграли за счет мощи, агрессии, грамотной смелости.
– При какой самой экстремальной погоде доводилось играть? Действительно ли условия в Австралии были такими, что хотелось сняться с турнира?
– Экстремальные условия начались с Сиднея. Там во время моего матча в первом круге температура воздуха была 44 градуса, а на корте – все 50. Вроде бы ты в порядке с точки зрения "физики", но подготовить организм к таким экстремальным ситуациям невозможно. Неизвестно, как он отреагирует. Было потрачено очень много сил: и эмоциональных, и физических. Предприняли все – холодные ванные, лед, много жидкости, минералов – лишь бы организм не сломался, не было обмороков. Если бы вы видели людей в раздевалке сразу после матчей – у многих был такой вид, что можно было сразу уезжать в больницу! Они в таком состоянии возвращались, что становилось страшно. Но нам не привыкать, что поделать, если чемпионат проходит в летнее для австралийцев время. Только удача может помочь преодолеть эти тяжелые дни
РУССКИЙ "ШЕРЛОК" НРАВИТСЯ МНЕ БОЛЬШЕ
– Во время Australian Open вышло несколько забавных видеороликов, где вы с Екатериной Макаровой демонстрируете чудеса взаимопонимания, объясняя друг другу значение разных слов. Съемки заняли много времени?
– Все было очень быстро. По-моему, эта игра на ассоциации называется "крокодил". Получилось очень весело и интересно! Особенно, когда Катя отгадывала Киркорова. Я рассказала ей все о нем, даже песни спела, а Макарова отвечает: "Знаю, кто это, но не могу вспомнить имя!". Когда играешь только друг с другом – это одно, но камера добавляет нервозности.
– Когда вы с Макаровой обсуждали Шерлока Холмса, то обе сказали, что это герой книги, а не фильма...
– Да, нам на это сразу указали. У меня возникла ассоциация, что Холмс – в первую очередь герой книги. Видимо, потому что я сначала прочитала книгу, а потом уже посмотрела фильм.
– Смотрели и русскую версию, и последнюю английскую?
– Да. Русский фильм с Ливановым и Соломиным мне нравится гораздо больше.
– Вокруг сборной России на Олимпиаде в Пхенчхане сложилась сложная ситуация. Нет опасений, что история может повториться два года спустя в Токио?
– Мы должны быть готовы ко всему. Очень обидно за наших зимних атлетов. Ребята пострадали не по своей вине. У них отобрали главную цель в их жизни просто потому, что какой-то сумасшедший написал дневник, и ему все поверили. Это возмущает меня до глубины души. Показания какого-то шизофреника восприняли серьезно и лишили Олимпиады даже тех людей, которые не фигурировали в его отчетах. Просто потому, что кому-то показалось это правильным. Надеюсь, через два года такого не произойдет, но для этого необходимо, чтобы поменялось отношение к нашей стране. Нужно, чтобы сейчас наши спортсмены были настолько чистыми и показали такие результаты, после которых ни у кого не возникнет и мысли, что россияне могут быть на допинге.
– Нет чувства беззащитности из-за этой ситуации?
– Да, есть. Закрадывается мысль: если произойдет что-то не то, сразу скажут: "Ага, вот они русские – сто процентов на допинге". Вроде бы ты можешь себя защитить, но другой стороны идет такая реакция, что тебя даже слушать не будут.
