«Теперь надо брать медали на Олимпиаде». Гончарова — о Кубке мира, Украине и внимании мужчин
Женская сборная России впервые с 2015 года вошла в первую тройку по итогам крупного международного соревнования. После заключительного матча Кубка мира «СЭ» поговорил с лучшим бомбардиром сборной Наталией Гончаровой. Не только о тяжелом турнире — лидер команды рассказала о раздумьях над возможным отъездом за рубеж, рекламных предложениях и «подкатах» мужчин.
Теперь надо брать медали на Олимпиаде
— Наталия, с первой за четыре года медалью вас!
— Наконец-то. Но думаю, полностью прочувствуем чуть попозже, тогда радость придет сполна. Немного обидно, что так завершился матч с Бразилией, но результат есть — бронза. Она дает нам надежду на то, что мы двигаемся по правильному пути, прибавляем. Но нам нужно еще больше работать. Все-таки этот итог делает общее впечатление от прошедших месяцев в сборной положительным. Теперь надо брать медали на Олимпиаде, тем более что в Японии в 2010-м у нас уже было золото чемпионата мира.
— Сидела мысль о том, что с 2015 года у России нет медалей на международных турнирах?
— Сидела. И хотелось уже это исправить. Да, Кубок мира по статусу проигрывает чемпионату Европы и мира, разве что рейтинг повышает. Но он важен для нас, для обретения веры в себя. Хочется выигрывать, работать со смыслом. А у нас в этом году опять смена тренера. Когда это происходит постоянно, команде становится сложно. Нет единой системы. А если, допустим, четыре года играешь перед Олимпиадой по устоявшимся правилам, потом едешь туда — и все готово, по полочкам разложено. Сложно, но пытаемся адаптироваться. Сейчас атмосфера в сборной, мне кажется, всем нравится.
— Давайте отмотаем назад к чемпионату Европы. Появилось понимание, что было не так?
— Проблема была в нас, прежде всего. В нашей игре. Я не хочу говорить вдогонку ушедшему тренеру, но в этой команде, когда что-то не получается, мы сплачиваемся, поддерживаем друг друга. Тогда, если что-то не получалось, мы падали ниже и ниже. Ошибка одного тянула за собой ошибку другого и так далее.
— Мужчины вслед за вами проиграли чемпионат Европы. Их вылет удивил?
— У них ситуация более обидная, чем у нас. Но все живые люди. Просто у словенцев был, наверное, лучший матч в их жизни. Такое бывает: люди бьют и забивают все. Наши и пытались бороться, но если танк прет, то против него ничего не сделаешь. За них реально обидно. Потому что это объективно одна из самых сильных сборных в мире. Ничего, думаю, что на Олимпиаде все будет по-другому. Они должны ее выиграть.
Мужики — сплетники похуже нас
— Есть зависть из-за того, что мужскому волейболу у нас уделяется больше внимания?
— Как зрителю мне тоже интереснее смотреть мужской волейбол, он яркий, атакующий, физический. Нас смотрят те, кто хочет посмотреть длинные розыгрыши. Или на девушек. (смеется) Это нормально, что мужской волейбол более популярен.
— Бузато говорит, что между ними нет разницы.
— Мне кажется, Серджио надо в этой каше пару лет повариться. И он поймет, что разница большая. (смеется) У мужиков всегда будет более результативная атака, например, и в защите в разы сложнее играть.
— Но вы не говорите про межполовые различия. Мол, психология другая, сплетен у женщин больше и все такое.
— Вот это как раз неправда. Мужики — сплетники похуже нас.
— Нет сексизма в том, что мужской спорт как будто автоматом интереснее? Сейчас же запрос на феминизм, всякая реклама про пересаживание с иглы на лицо, если слышали.
— Я, конечно, слышу про это явление, много статей вокруг, обсуждений. Но про феминизм — это не ко мне, мне эта тема неинтересна.
Приехали бы в нашу лигу иностранцы — мы бы у них поучились
— Вы четвертый год подряд становитесь чемпионкой России с московским «Динамо». Год назад вы говорили, что наша Суперлига отступает назад в развитии, нет конкуренции. Это актуально и сейчас?
— Ничего не меняется. Если бы уровень повышался, мы бы конкурировали с другими командами в Лиге чемпионов. Мы пока что никакой конкуренции им не составляем, и это уже говорит о том, что наш уровень ниже, чем, к примеру, турецких клубов, где играет больше иностранцев. У нас очень мало команд, которые борются друг с другом. На некоторые игры мы едем и... ну точно знаем, что выиграем. И понимаем, что просто потратим силы на дальний переезд. Да и те команды, которые к нам приезжают, тоже догадываются об исходе.
— Не пробовали подойти к тренеру, попросить не брать вас, условно, на Сахалин?
— Совесть не позволяет так сделать. Хотелось бы не ездить, но все равно, мало ли как пойдет. Страхуемся.
— Вряд ли у вас вызывает расстройство, что вы подряд столько лет выигрываете в чемпионате страны. Но все же — с отсутствием конкуренции надо что-то делать?
— Другим командам нужно находить финансирование, чтобы приглашать легионеров, которые будут показывать пример. Но я так понимаю, у большинства клубов экономические реалии сейчас другие.
— А нужны нам вообще иностранцы? Потому что в видах спорта, как хоккей или особенно баскетбол, многие с удовольствием бы «железный занавес» опустили.
— Знаете, раньше я тоже думала, что они мешают нашим раскрываться. Но сейчас мы видим: иностранцев в чемпионате мало, а российских топ-игроков не прибавляется. В сборной кадрового выбора по сути нет, есть ограниченный список людей. Посмотрите, какие проблемы с доигровщиками. А приехали бы из-за рубежа люди — мы бы хоть посмотрели на них, получились, опыта набрались.
Но у нас есть и другие проблемы. Например, не хватает специалистов по физподготовке. У нас в «Динамо» работает очень хороший тренер Дамир Колец, который сейчас и в сборной. И приходя в сборную, я вижу, что... Не в обиду никому, но в некоторых командах, кажется, не очень хорошо с физподготовкой, не хватает правильных упражнений. И для молодых игроков это чревато травмами.
Когда-нибудь я, наверное, уеду
— Раз уж зашла речь про доигровщиков: еще один лидер нашего женского волейбола Татьяна Кошелева давно играет за рубежом. У вас каждый сезон спрашивают про отъезд за границу, пусть в этом году этим человеком буду я. Есть ли страна, в которой просто хотелось бы пожить?
— Такой нет, наверное. Отдохнуть — да. А играть — это совсем другое, ты далеко от близких, родных. Мне это важно. Но когда-то, наверное, я уеду.
— Сколько еще нужно вам золота выиграть в России, чтобы вы решились выйти из зоны комфорта?
— Я тоже об этом задумываюсь, но заглядывать в будущее — дело сложное. Чтобы я уехала, должны сложиться некие обстоятельства. Я же не хочу себя принуждать к эмиграции. То есть должно щелкнуть в голове: ну все, хватит, нужно что-то новое. И конечно, я не буду в начале нового сезона говорить, что уеду по его окончании. (смеется)
— Давайте очертим круг стран. Что это может быть? Бали, когда там появится волейбольный клуб?
— Думаю, в Италии было бы интересно. И даже удобно. Нет перелетов, плохой погоды, все, кто там выступает, очень довольны. А насчет того, где бы я хотела побывать — я туда в принципе и езжу.
— С Татьяной держите связь? Можно сказать, что ее не хватает сборной?
— Связь не держим. Ее нет в сборной уже два года, да? Мы правда давно уже вместе не играли. И поэтому сложно сказать объективно, мы уже играем в другой волейбол и, если честно, я привыкла к той команде, которая есть сейчас, мне с ней комфортно. Таня — великий игрок, думаю, на следующий год ее позовут. Надеюсь, она поможет.
— Япония среди тех мест, где вы хотели побывать?
— Нет. Мне нравится Япония, здесь хорошо, но надо ехать дней на десять. Дальше устаю. Пища не подходит, везде шум, мало природы, покоя. Как люди японцы очень приятные. Но дома поспокойнее и привычнее.
В Украине проблем с тем, что я играю за Россию, не было
— А к себе домой ездите?
— Регулярно, была совсем недавно.
— Вы родом из Львовской области Украины. Учитывая нынешнюю ситуацию, были ли у вас хоть раз проблемы с тем, что вы играете за Россию? Кто-нибудь подходил и «предъявлял»?
— Ни разу, никогда проблем в Украине с этим не было. Причем мои родители живут в Ивано-Франковске, а там прямо настоящие националисты живут, есть памятник Бандере, которому они чуть ли не поклоняются. Но все знакомые и вообще люди негатива не выражали. Наоборот, с радостью смотрят игры, интересуются.
Там в принципе никогда не было никакого напряжения. И не будет, если ты не начнешь кричать на улице про любовь к России и Путину.
— У нас немного по-другому представляют эту картину.
— Ну, они действительно не любят русских. Когда с ними начинаешь обсуждать именно политику и Россию, они высказывают свое мнение. Но, если ты по-русски на улице заговоришь — никто тебе плохого слова не скажет. Если, например, речь о Донбассе... У меня знакомые семьи там живут, пережили войну. Там и сейчас постоянно бои идут. Там ведь действительно есть проблемы.
Если подкат начинается с шутки про рост — это полный провал
— Что уровень нашего чемпионата падает, мы установили. А популярность тоже?
— А она как раз немножко растет. Пытаются больше показывать по телевидению, больше заинтересованных. Тренд точно другой.
— Волейбол может когда-нибудь стать самоокупаемым? К вам вот с предложениями о рекламе обращаются?
— Насчет самоокупаемости — это слишком глобальный вопрос. Но обращаются, и я часто отказываю в таких предложениях, фотосессиях и тому подобном. Какая-то стеснительность во мне говорит. Но это не значит, что я в принципе против этого формата. Просто пока не совпадают желания с возможностями. Или есть и другие примеры. Очень люблю животных, и мне предложили рекламировать корм для собак. Решила пробить в интернете, что это за корм такой. Оказывается, что он ни о чем, я бы такой ни за что не взяла. И как я буду другим советовать его брать?
— Ваша личная жизнь для некоторых СМИ была прямо отдушиной, наконец они могли написать про волейбол. Каких только метафор там нет.
— О да. Чего только не писали. Не понимаю, кто это пишет? Зачем? Прошла однажды мимо журналистки в микст-зоне, извинившись — на следующий день стала «хамкой». Хотя над некоторыми словами про себя и правда можно посмеяться.
— Тогда буду осторожным. Наталия, к вам вообще на улицах «подкатывают»?
— Конечно, и довольно часто. Как ко мне не «подкатить», если меня видно за километр? Правда, и шуток про рост полно. Если разговор начинается с этого — полный провал, могу просто пройти мимо. Каких-то необычных заходов я пока не заметила, если честно.
— На улицах вообще можно знакомиться?
— Людям же не запретишь, это жизнь. Я нормально к этому отношусь. Просто должны совпасть обстоятельства, случай сложиться, жизнь сама сведет. Переписки в Интернете, Instagram я не очень люблю.
— Живете одна?
— Да.
— Вам нравится в Москве в бытовом плане? Это тоже, наверное, фактор того, что вы не переезжаете за рубеж.
— Я привыкла. Есть квартира, друзья, так что да, меня все устраивает. Могу в ресторан сходить поужинать, могу заказать еду. Приготовить тоже, разумеется — по настроению. Еще бы пробки убрать... Потому что в Москве тяжело многое успевать.
— Вы много где были за карьеру. Бросаются в глаза отличия регионов от Москвы?
— Разница действительно очень большая. В инфраструктуре, дорогах, уровне жизни.
— Какой город оставил самое тяжелое впечатление?
— Надо подумать. Обычно мы живем в гостиницах, и там нет никаких проблем. Но... Бурятия, Улан-Удэ. Только не обижайтесь, пожалуйста, жители этого города. Мы были с сестрой, она отравилась после того, как поела местные пельмени — позы. Вот там было тяжело. Я бы не выжила. (смеется)
— Напоследок все-таки попробую спросить. Кто-то дальше «подката» зашел? Или ваше сердце свободно?
— Я довольно долго держала свою личную жизнь открытой, было много внимания, о чем мы говорили. И теперь мне хочется это изменить. Все-таки это мое, личное, я не хочу вмешательства извне. Поэтому пусть ответ на этот вопрос останется в тайне.
