«Во время операции удалили два с половиной литра гноя». Загадка олимпийского чемпиона — допингер или жертва?
«С этим не живут»
Леонид Тараненко — не просто олимпийский чемпион по тяжелой атлетике. Один из сильнейших штангистов планеты! В 1980-м на Играх в Москве в 24 года он произвел фурор. В весе до 110 кг победил с двумя мировыми рекордами: толчок — 240 кг, двоеборье — 422,5 кг. Ближайших конкурентов — болгарина Валентина Христова, завоевавшего серебро, и венгра Дьердя Салаи, бронзового призера, опередил соответственно на 17,5 и 32,5 кг!
Спустя восемь лет на турнире в Австралии Тараненко в толчке поднял 266 кг, а в сумме двоеборья — 475 кг. Этот результат занесен в Книгу рекордов Гиннесса и не побит до сих пор. Всего же на счету белорусского штангиста 19 высших мировых достижений, олимпийское серебро-1992, две победы на чемпионатах мира и четыре на первенстве Европы...
Но в 1983-м Тараненко едва не отправился на тот свет. В ЦИТО знаменитым штангистом занимались две звезды хирургии — Сергей Миронов и Сергей Архипов. Оба годы спустя стали героями «Разговора по пятницам». Вот отрывок из интервью Миронова, который много лет руководил не только ЦИТО, но и Медицинским центром Управления делами Президента России.
— Вы кого-нибудь вытащили с того света?
— Не знаю, как насчет «того света», — но пограничная ситуация была у штангиста Лени Тараненко. Страшный сепсис. У спортсменов сильно снижен иммунный барьер. Обратите внимание, сколько простудных заболеваний, ангин... Схватывают всё!
— Так что с Тараненко?
— Тотальное нагноение мягких тканей в области спины с переходом на бедро. Весил Леонид около 140 кг. Человек умирает — а не можем понять, от чего! Брали иглу в 22 сантиметра — и ее не хватало, чтобы пробить до кости. Представляете, какой мышечный слой?
— Ого.
— Нашли какое-то место, пробили — получили гной. Все стало ясно. Уже шел развал мышц. Оперировал я вместе с заведующим отделением гнойной травмы. Удалили два с половиной литра гноя. Для справки: с этим не живут. Люди погибают от общей интоксикации. Садятся почки и многое другое. Но справились. Я начал пришивать отсеченные мышцы к анатомическим зонам позвоночника — коллега на меня смотрит: «Ты что, Сережа?!» Не мог понять: штангист проснется через день — и для него не станет новостью, что жив. Это в порядке вещей. Надо же тренироваться! Разрезы у Тараненко шли от колена до середины лопатки. Он выступал в майке — кто видел, тот вздрагивал. Похудел за это время килограммов на тридцать.
— Он хоть понял, откуда вернулся?
— Думаю, нет.
— Скажите, его заражение было связано с допингом?
— Не исключено. Штанга этим грешит.
«Сидел на анаболиках»
Сергей Архипов в «Разговоре по пятницам» об истории с Тараненко рассказал подробнее.
— Были спортсмены, годами лежавшие в ЦИТО?
— Нет. Максимум — две-три недели. Исключение — Леонид Тараненко. Столько грязи было в организме, что гной литрами откачивали.
— Почему?
— Сидел на анаболиках. В Москве шел чемпионат мира, на Тараненко была четкая медаль. А вместо этого загремел к нам с болями в спине. Думали, остеохондроз. Смотрю анализы крови — а они зашкаливают, сепсис. Иду к нему: «Леня, что-то не так. На антибиотики совсем не реагируешь. Ты что-нибудь принимал?» — «Да, колол стромбу».
— Это что такое?
— Очень жесткий стероид. Если вводить напрямую в мышцу — та на фоне большой нагрузки отвечает стремительным ростом. Раньше этот препарат давали ослабленным больным, так наши раскусили, что его можно применять местно. Тараненко сам себе колол в мышцы спины.
— А как выводил?
— Вот и я спросил. «А-а, элементарно, — отвечает. — Плацентарная взвесь». — «Откуда она у тебя?!» В Союзе этого не выпускали. — «В сборной доктор готовит». То есть Леня не занимался самодеятельностью. Я бывал у штангистов на базе в Подольске. И утром видел одну и ту же картину: в столовой врач засыпал в кофемолку все подряд — витамины и всякие сомнительные препараты, например метандростенолон. Измельчал эту адскую смесь — и выдавал ребятам, которые выстраивались шеренгой к нему. Кому-то — столовую ложку, кому-то — две. Это был период, когда рекорды в тяжелой атлетике росли не по дням, а по часам. Тараненко же с иглой занес инфекцию. Анаболики снижают иммунитет — вот и полыхнул гнойник. Когда закончилась операция, из него торчало шесть трубок, через них сутки напролет делали капельницы. Не знаю, были ли еще в мире люди, которые после такого смогли вернуться в спорт?! Поразительно, но на Тараненко все зажило как на собаке. Остались только шрамы, напоминающие сабельные удары. Один — на спине, другой — тянется по всему бедру. Выписали Леню спустя два месяца. За это время он похудел на тридцать килограммов. Спортивный костюм на нем болтался как на вешалке.
— Тараненко, вернувшись на помост, стал чемпионом мира.
— Я был потрясен, услышав об этом. Выиграл Леня уже «чистым». Та история отбила у него охоту ставить эксперименты над организмом.
«В операционной жил стафилококк»
А вот в 2017 году сам Тараненко в интервью «Чемпионату» опроверг версию врачей.
— Все было совершенно не так, — рассказывал он. — У меня заболела спина в 1982 году перед чемпионатом мира, вышел диск. На сбор в Подольск приехал известный врач Сергей Миронов, сделал новокаиновую блокаду. Длинным шприцем, сантиметров 15-20, вводят в этот самый диск под корешок новокаин. Воспаление снимается, и болевые ощущения пропадают. На чемпионат мира я уже не поехал, так как не успел восстановиться, а через месяц установил мировой рекорд.
В 1983-м у меня обострились проблемы спины, а у Юрия Варданяна — колени. Нас повезли к Миронову в отделение. У него в операционной жил стафилококк, и меня им заразили. Пока был включен кварц, стафилококк прятался в поры штукатурки, а как его выключали, он вылезал обратно. Условия там были антисанитарные. Варданян, глядя на грязь в операционной, думал: только бы ничего не занесли. Но со мной случилось худшее. После инъекции я чувствовал себя с каждым днем все хуже и хуже. Пришлось снова ехать к Миронову в ЦИТО. Он собрал консилиум и две недели не мог определить, что со мной происходит.
— Как такое может быть?
— Организм был у меня настолько крепкий, что анализы ничего не показывали. Когда через две недели я уже умирал, вечером пришли Миронов и Архипов и всё обсуждали, что же у меня такое. «Инфекция у меня», — говорю. Миронов отмахнулся от меня как от назойливой мухи: «Да молчи ты! Какая инфекция, если у нас стерильные условия». На следующий день у меня взяли пункцию из мышцы и обнаружили стафилококк. От спины он распространился до задней поверхности бедра. Мне разрезали 30 сантиметров на спине и всю заднюю поверхность бедра. Я потом шутил, что разрезали от пятки до лопатки. Если кто спрашивал, говорил, что в Афгане душманы саблей рубанули.
На этом история не закончилась. Ко мне приехали друзья Султан Рахманов, который уже закончил со спортом, и Леня Коп, нормальный еврей-бармен, все время при деньгах. Меня как раз привезли из операционной. Спрашивают у Миронова: «Жить будет?» Он отвечает: «Если бы у нас был препарат контрикал, то выжил бы. Надо 50 ампул, а у нас только две». Можете представить себе уровень безалаберности и непрофессионализма, если у них был стафилококк, а не было препаратов.
— Как нашли лекарство?
— Через пару часов Леня Коп достал по своим еврейским связям этот контрикал, и только тогда Миронов сказал, что я выживу. Поэтому меня спас Леня, а не Миронов с Архиповым. А про анаболики они выдумали, чтобы скрыть свою бездарность. После операции я четыре дня был в бессознательном состоянии. Этого Архипова, которого в душе считал виновником случившегося, я чуть не задушил. Для восстановления мне стали колоть стероидные препараты для улучшения сердечной деятельности, которые предписаны для реабилитации в послеоперационном периоде.
Я в шутку после укола ляпнул: «Ой, чувствую, как родной пошел по крови». Я никогда не применял этот препарат и в свое время даже протеины с анаболиками путал. Ставший руководителем федерации Юрий Власов услышал и говорит: «Так вы тут все химики. В мое время мы стероиды не применяли». Я же знал, что стафилококк помимо меня занесли пятерым людям, Зоя Сергеевна Миронова перерезала нерв молодой девочке горнолыжнице так, что у нее стопа отвалилась. Занесли стафилококк летчику-испытателю, трижды награжденному орденом Ленина. От них масса народу пострадала, а они считают, что работали на высоте.
— Больше вы с этими врачами не сталкивались?
— С Мироновым виделся пару раз в аэропорту, так он прятал глаза и бежал от меня сломя голову. В душе они знают, что сделали со мной. Жив я остался только благодаря моим друзьям.
...Кто в итоге прав в этой истории — олимпийский чемпион или два знаменитых хирурга, — пусть каждый решает сам.
