Взлет и падение

История Ивана Соловьева — хрестоматийный пример, как агент может встать на пути развития футболиста. Деннис Лахтер воспользовался желанием «Зенита» отомстить «Динамо» за присуждение поражения после взрыва петарды (пострадал вратарь Антон Шунин), получил огромные комиссионные и был таков. Что, впрочем, не сильно удивило — до этого Лахтер обманывал, в частности, Константина Генича, Андрея Аршавина, Александра Алиева.

Стоит отдать должное Соловьеву — он не ищет причины падения в ком-то другом, не говорит о Лахтере громких слов, а старательно пытается наверстать упущенное. Без агента у него неплохо получается.

А начиналось все в «Динамо», где юный Соловьев подавал большие надежды. Воспитанник школы бело-голубых ворвался в стартовый состав команды Дана Петреску, где выступали Нобоа, Семшов, Кокорин, Джуджак, Кураньи. В 19 лет уроженец Калуги уверенно вытеснил из состава игрока сборной Австрии Янчера.

Радость от игры дебютанта усиливалась результатами — пять побед подряд, включая памятную (с той самой петардой) над «Зенитом», 5:1 над «Спартаком» (с отставкой Унаи Эмери), и 3:0 над «Рубином», у которого бело-голубые не могли выиграть шесть лет. Соловьев против казанцев сделал две голевые передачи. Он постоянно выходил в стартовом составе, получая смехотворные для того «Динамо» 30 тысяч рублей в месяц.

На финансовой теме и сыграл «Зенит». До конца контракта хавбека оставалось полгода, с 1 февраля 2013 года Иван мог вести переговоры с любым клубом, при этом «Динамо» предлагало лишь 300 тысяч рублей в месяц. С учетом того, что перед началом того сезона 800 тысяч положили Панюкову, не проходившему в состав, Соловьев ожидал большего.

Однако не дождался, и в первую же февральскую паузу между сборами рванул в Питер, подписав там договор.

На миллион рублей в месяц. Никому в «Динамо» при этом ничего не сказав. Я тогда работал в московском клубе, мне полузащитник поначалу сообщил, что соглашение с «Зенитом» предварительное, от него в любой момент можно отказаться.

В Турцию на сбор прилетели руководители — президент-однофамилец Геннадий Соловьев и исполнительный директор Василий Шергин. Они были готовы идти на условия футболиста. И сам Соловьев выражал желание остаться, спрашивал меня, что можно сделать. Однако в итоге выяснилось, что юридической дороги назад нет —контракт никакой не предварительный, а самый настоящий.

После неудачи в «Зените» (лишь четыре матча за основу) Соловьев выступал в аренде в «Амкаре» и финском «Лахти», «Факеле», «Динамо-СПб» и «Сочи».

Андрей Аршавин, Иван Соловьев, Дмитрий Скопинцев. Фото Вячеслав Евдокимов, ФК «Зенит»

Триста тысяч и миллион

Недавно Ивану исполнилось 27 лет, сейчас он в узбекском «Новбахоре». В Намангане мой звонок и застал футболиста.

— Иван, как в 19 лет вам удалось потеснить на своей позиции игрока сборной Австрии Янчера, пробиться в состав звездного «Динамо»?

— Это все Петреску. Дан не смотрел на возраст, зарплату, еще какие-то вещи. Кто лучше себя проявлял на тренировках, тот и играл.

— В вашей карьере случалось и по-другому?

— Конечно — и не раз. Поэтому особенно ценишь таких тренеров, как Петреску. Или как Станислав Черчесов, у которого в «Амкаре» не было любимчиков или изгоев.

— Петреску для вас топовый тренер?

— Да. Румын эмоциональный — мог и бутылкой воды в стену швырнуть в раздевалке, и наорать. Но всегда оставался справедливым.

— Известный момент, как во время матча Воронин, Самедов и Кураньи «пихали» промахнувшемуся Кокорину. А вам доставалось от ветеранов?

— Нет. Это я им «пихал» (смеется). Шучу, конечно. Но, действительно, никакой дедовщины в том «Динамо» не было. Меня приняли очень радушно, только подбадривали и подсказывали. Воронин здорово мог завести. А Кураньи — образец профессионала, классный форвард, но поблажек себе никогда не давал. Мы в конце 2012 года одержали пять побед подряд, я постоянно выходил в стартовом составе. Вспоминать одно удовольствие.

— Почему же тогда во время зимней паузы подписали соглашение с «Зенитом»?

— Там сложная история. У меня заканчивался контракт, а переговоры по новому вообще не двигались. В итоге, взвесив «за» и «против», решил перебраться в Питер.

— В чем же заключалась загвоздка на переговорах?

— У меня была зарплата 30 тысяч рублей. Я не говорю об окладах футболистов стартового состава, но тогда и в заявку на матчи не попадали игроки, которые получали миллионы рублей в месяц. Например, Баккал, которого взяли летом. Его отправили тренироваться в дубль, он там спокойно себя чувствовал, отлично зарабатывал. Я же просил изначально 600 тысяч рублей в месяц. Для молодого, пробившегося в стартовый состав солидного клуба, это не было большим запросом. Но в декабре, когда в чемпионате наступил перерыв, услышал ответ: «Я сейчас на отдыхе в Барселоне, не хочу ни о чем разговаривать. Позже обсудим» (речь о спортивном директоре Дмитрии Галямине. — Прим. К.А.). Однако и в январе все, что получил, это предложение на 300 тысяч рублей в месяц. При том, что «Зенит» предлагал миллион. Тут вопрос и денег, и уважения. Я его в «Динамо» не чувствовал.

Иван Соловьев. Фото Кристина Коровникова

Иван Соловьев: «Получаю в 10 раз меньше, чем в «Зените». Зато играю в футбол»

Предложение в нетрезвом виде

— Вам действительно агент Деннис Лахтер говорил, что соглашение с «Зенитом» предварительное, можно будет ситуацию переиграть?

— Была такая информация. Потом выяснилось, что это не так, контракт окончательный.

— Не расстроились из-за этого, когда в «Динамо» все-таки пошли на ваши условия?

— Не люблю жалеть о своих поступках. Да, мне на сборах один начальник предлагал около 750 тысяч рублей в месяц, даже больше, чем я просил изначально. Но делал это человек в нетрезвом виде. Как можно всерьез относиться к таким переговорам? Такого не понимаю. Да и, как выяснилось, было уже поздно что-то обсуждать.

— Вас ведь хотели тут же отправить в дубль?

— Да, в довольно грубой форме сказали собирать вещи и уезжать из Турции. Но у Петреску была своя точка зрения. Дан сказал, что ему нужен футболист Соловьев, я никуда не поеду. Мы в тот день как раз играли с «Шахтером», на этот матч и приехали руководители. Я вышел на поле, мы победили 2:1, так что после окончания встречи тема с моим отъездом как-то забылась. Все были счастливы, президент Геннадий Соловьев меня обнял в раздевалке.

— Вас активно настраивал на переход Лахтер. Откуда у вас было такое доверие к этому человеку?

— Он стал со мной сотрудничать, еще мне еще было 17 лет, выступал за дубль. Я ему доверял.

— Вы тогда говорили, что Лахтер о вас разговаривал с Лучано Спаллетти. В интернете можно найти истории, как этот агент с кем-то «общался», не набирая номера. Не думаете, что и беседы с тренером «Зенита» были фейковыми?

— Сейчас понимаю, что такое не исключено. А в то время верил, конечно, агенту. Да Спаллетти и в интервью говорил обо мне хорошие слова, однако на поле практически не выпускал.

— «Новая газета» раскрыла сумму комиссии Лахтера за ваш переход по отчету Росфинмониторинга — 1,3 миллиона евро.

— Да.

— Хотя бы половину агент отдал футболисту.

— Нет, никакой половины я не увидел.

— А сколько увидели?

— Ни копейки. Деньги, когда было нужно, Лахтер мне дал один раз. В долг. Естественно, я потом все вернул.

— Когда вы расстались с Лахтером?

— Когда узнал, что вместо «Лахти» мог поехать в «Марибор», но Лахтер об этом варианте даже не сказал. На этом наши пути разошлись.

— Не считаете, что он испортил вам карьеру?

— Я перевернул эту страницу. Каждый сам кузнец своего счастья.

Иван Соловьев: «Виллаш-Боаш меня обманул»

Черчесова сменил Парамонов, и начался бардак

— Что пошло не так в «Зените»?

— Меня надломил первый год. Ехал в Питер играть, однако шанса практически не получил. Понятно, высокая конкуренция, но рассчитывал гораздо на большее, чем лишь раз выйти на поле на Кубок. Это серьезно выбило меня из колеи. Потом отправился в аренду в «Амкар» — там травма.

— Еще и от половины зарплаты отказались — одни минусы.

— Поначалу в «Амкаре» все шло отлично. Получал на сборах большое удовольствие от работы с Черчесовым, летал на крыльях, но на последнем сборе сломал палец на ноге. Восстановился, вышел на поле, все начало налаживаться — и тут Черчесов ушел в «Динамо». Вместо него пришел Константин Парамонов, и начался бардак. Это как раз из тех случаев, когда у тренера есть разделение на черную и белую кость. Первому составу на тренировках было позволено играть как угодно жестко, а стоило это сделать кому-то из второго состава, как тут же следовал окрик. Я терпел-терпел, а потом не выдержал и все высказал Парамонову.

— На этом ваша карьера в Перми закончилась?

— До конца оставалась пара туров, провел их за дубль.

— После возвращения в «Зенит» вас ждал уже Андре Виллаш-Боаш. Его поставите выше Спаллетти?

— Это два сильных специалиста с интересными тренировками. Может, чуть ближе мне все-таки Виллаш-Боаш. При нем и сыграл чуть больше. В том числе в Лиге чемпионов дебютировал. Времени на поле провел мало, но в двух голевых атаках поучаствовать успел.

— Почему гендиректор «Зенита» Максим Митрофанов говорил, что вы не хотели играть и тренироваться?

— Это останется на его совести. Хотел я тренироваться или нет, знают тренеры, а я ни разу в жизни ни от кого подобных слов не слышал. Думаю, сказанное как-то связано со взаимоотношениями Митрофанова и Лахтера — их взгляды часто расходились, судя по прессе.

С Радимовым помирились

— Возможно, такое мнение у руководителя «Зенита» сложилось после заявления Владислава Радимова, что вы не захотели выйти за «Зенит-2» против «Спартака-2»?

— Там не было моей вины. В паузе в чемпионате основной состав команды отпустили на неделю. Я поехал в Москву, решил поиграть в ЛФЛ, чтобы как-то поддерживать себя в форме. О том, что надо остаться в «Зените-2», мне никто не сказал. Тогда крепко обиделся на слова Радимова, мы несколько лет не разговаривали. А в прошлом году один мой знакомый передал слова Владислава Николаевича. Тот заявил, что уважает меня за то, что всегда говорю правду. С тех пор восстановили отношения. Могу сказать, что как тренера Радимова очень высоко ценю, он дает интересные упражнения. Недопонимание же случилось из-за тех его давних слов.

— В конце питерского этапа жизнь вас занесла в аренду в финский чемпионат. Что о нем скажете?

— Ко мне там отлично относились. До сих пор постоянно зовут в «Лахти». Но, признаться, лига там специфическая — в составах команд одни гренадеры. Я и так-то не слишком высокий, а в Финляндии вообще чувствовал себя лилипутом в стране великанов.

— Вы как-то назвали финнов алкашами.

— (смеется) Это мы как-то отправлялись на выезд в субботу в пять утра. Пока шел от гостиницы к автобусу, увидел человек 20-30 валявшихся пьяными. Что-то невообразимое. Никогда и нигде больше с подобным не сталкивался. В том числе, и в самой Финляндии. Хотя и в пять утра больше на улицу не выходил.

— После возвращения из «Лахти» у вас закончился контракт с «Зенитом». Пустились в самостоятельное плавание без агента?

— Да. Решил, что хватит. Как сказал Аршавин: если играть умеешь, то тебя пригласят и без агента.

Иван Соловьев. Фото Антон Сергиенко

Подозрения на договорняк

— А если не умеешь, то и он не поможет?

— А вот тут у нас возможны варианты. Иногда агенты могут хорошо помочь. Я же поехал на просмотр в минское «Динамо». Условия устраивают, тренер доволен. Прихожу подписывать договор, и глазам своим не верю: совсем другие цифры. Так дело не пойдет, говорю. Собираю вещи, еду в аэропорт, там меня догоняет звонок: «Возвращайся, все хорошо, даем тебе те условия, на которые договорились». Ладно, думаю, бывает. Приезжаю — тот самый контракт, который я видел, так и лежит на столе. На том же самом месте — его никто даже не трогал. Забавно.

— В итоге вы едва не остались тем летом без клуба. Не закрадывались в голову тревожные мысли, что на этом карьера и закончится?

— Закрадывались, но я их старался гнать прочь. Каждый день выходил во двор играть. Приходили ребята, закончившие питерские футбольные школы, мы неплохие зарубы устраивали. Носился три часа на максимуме, так что когда один знакомый предложил вариант с «Факелом», то там никому в подготовке не уступал даже без сборов. А вот если бы давал себе поблажки, возможно, и закончил бы.

— Какую положили зарплату?

— 200 тысяч рублей.

— С тренером Павлом Гусевым у вас не очень сложилось?

— Все было в порядке, но в конце он испортил отношения с коллективом подозрениями в договорном матче. Для меня это вообще запретная тема — не сдавал и никогда сдавать игры не буду.

— А за партнерами никаких странностей во время матчей не замечали?

— Нет. Ходили разговоры, что на кого-то выходили, но мы в коллективе сразу все эти темы пресекли. Атмосфера же в коллективе была такой, что за спиной никто ничего делать не стал бы. Мы хорошо играли, заняли место в верхней части таблицы. А особенно приятно, что два раза победили «Динамо».

— Осталась какая-то обида на клуб?

— Нет. Просто люблю встречи против бывших команд, появляется дополнительная мотивация. Это не обида, а желание проявить себя. В том сезоне и «Зенит-2» один раз обыграли, а во втором случае — ничья. А победа над основой «Зенита» в Кубке России, когда я уже выступал за питерское «Динамо», вообще стоит особняком. Такие матчи — счастье для футболиста.

Иван Соловьев. Фото Никита Успенский

Продал машину, чтобы помочь ребятам

— В Воронеже вы задержались лишь на год.

— В клубе пошли перебои с финансированием, не платили по четыре месяца. Мне в какой-то момент пришлось продать машину — раздавал в долг ребятам, кому совсем сложно стало. После окончания сезона игроки разбежались кто куда. На их место набирали людей из второго дивизиона. Стало понятно, что в нормальный футбол не поиграешь, серьезных задач стоять не будет. Плюс история с главным тренером, о которой я говорил. Так что с удовольствием ответил согласием на предложение Александра Точилина — питерское «Динамо» начинало сезон в ФНЛ.

— В зарплате выиграли?

— Нет, «упал» еще на 50 тысяч — до 150 тысяч в месяц. Но главным было попасть к тренерскому штабу, который знал еще по динамовской академии.

— По сравнению с «Зенитом» уменьшение доходов в шесть раз — это существенно. Не тяжело перестраиваться, когда уже привык к определенному уровню трат?

— А у меня никогда не было каких-то повышенных запросов в жизни. Я не отрывался от земли, так что финансовую ситуацию воспринимал спокойно.

— Питерское «Динамо», переехавшее потом в Сочи, постепенно шло в гору, вы играли одну из ведущих ролей. Не жалеете, что не дотерпели полгода? Могли бы сейчас в РПЛ выступать вместе с Кокориным, который вас опекал в «Динамо».

— Да, Саша — отличный человек и футболист. Порой возникают мысли, что мог бы сейчас с ним играть в премьер-лиге, но кто знает, что бы было. В клуб пришло много народа из «Зенита», не факт, что на меня бы делали ставку. Да и Точилин уже не в «Сочи» — тот тренер, к которому отношусь с особым уважением.

— Его помощник Александр Новиков перебрался в «Динамо», у Кирилла Новикова вы тренировались в академии. Может, еще представится шанс вернуться в московскую команду?

— Во-первых, надо показывать соответствующий уровень футбола, чтобы заслужить приглашение. А, во-вторых, такой трансфер наверняка негативно воспримут болельщики, которые не поняли мой уход. Так что для возвращения должно совпасть слишком многое.

Не смог бросить «Новбахор»

— Почему вы прошлой зимой сорвались от Точилина и перспектив выступлений в РПЛ в Узбекистан?

— Тогда вообще как-то спонтанно все вышло. Я во время отпуска отправился на любительский турнир — просто поиграть в футбол. Встретил там футболиста «Новбахора» Игоря Голбана — он родом из Сочи. Тот говорит: а поехали к нам, будешь в Узбекистане шороху наводить — команда отличная, главный тренер Андрей Канчельскис. Я говорю: поехали, конечно. В шутку сначала. А он не отстает: все договорились, мол, через неделю начальник команды приедет, все оформит. Шутки-шутками, а в итоге действительно до этого дошло. Точилин не хотел отпускать, но в клубе шли какие-то не очень понятные разговоры о моей судьбе, да и о РПЛ никто серьезно не говорил, поэтому я все же решил сорваться.

Самое смешное узнал, когда приехал в расположение «Новбахора». Оказалось, что меня еще и на просмотр брали. Потом и с переговорами как-то непросто пошло, я уж собрался развернуться, но вмешался Канчельскис. Он сказал руководителям: если есть возможность, этого игрока точно надо брать.

— Читатели в нетерпении — хоть здесь-то в финансах, наконец, выиграли?

— Да. И неплохо.

— К питерскому миллиону приблизились?

— Первый контракт был на год, нынешней зимой подписал еще один — на улучшенных условиях. Звал один из лидеров чемпионата Узбекистана, там бы подошел к зенитовской зарплате вплотную. Но не смог бросить «Новбахор». Такой болельщицкой любви я не испытывал еще никогда. Вообще в Узбекистане самая мощная поддержка именно у нас в Намангане. На топовые матчи приходит по 20 тысяч зрителей. Да и в команде чувствую себя комфортно, так что можно сказать, что проявил клубный патриотизм — не стал никуда дергаться.

— В чем выражается болельщицкая любовь?

— Да во всем. Фанаты всегда за меня горой. В городе не пройдешь — зовут на плов, в гости, просто посидеть чаю попить.

— Ходите?

— Нет. Я слишком скромный для этого. Все свободное время провожу на базе.

— Языковых проблем нет?

— Русского вполне хватает для нормальной жизни.

— Семью не перевезли?

— Нет. Сын маленький, не рискнули вырывать из привычных условий. Семья — единственное, чего мне здесь не хватает.

Футбол не обманывал

— Прошлогоднее место в середине таблицы — ваше?

— Нет. Мы шли на третьем месте, когда в клубе совершили ужасную ошибку — убрали Канчельскиса. Очень странное решение. Мы еще и кадровый дефицит испытывали, играли практически без замен. Все это наложилось, в итоге покатились вниз. К счастью, Канчельскиса вернули. Это отличный тренер. Надеюсь, в начавшемся сезоне выступим гораздо успешнее.

— Не опасаетесь так открыто критиковать руководство?

— Но ведь это правда. Все знают мою позицию, не люблю вилять и кривить душой. У меня свое мнение, которое имею право высказывать.

— Как бы оценили силу чемпионата Узбекистана?

— Лидеры, думаю, могли бы выступать в РПЛ. Остальные — уровень нашей ФНЛ.

— Чемпионат сейчас на паузе. Почему не улетели на родину?

— Не отпустили. Легионерам сказали оставаться в стране. Так что живу на базе, жду возобновления сезона. Думаю, начнем играть гораздо раньше, чем в России. В Узбекистане ситуация с коронавирусом не такая уж плохая. В соседнем Таджикистане матчи проводятся, но без зрителей — я такого не понимаю. Словно товарищеские встречи.

— После ухода из «Динамо» ваша карьера медленно, но верно шла вниз, теперь же дела потихоньку налаживаются. Когда произошел этот разворот?

— Когда попал в питерское «Динамо» к Точилину. С тех пор почувствовал, что постепенно возвращаю свою игру. Это лишний раз доказывает, как важно найти своего тренера. И я очень удивлен, что Александр Васильевич после «Сочи» пока не нашел новый клуб. Уверен, что в скором времени себя покажет.

— Тройка лучших тренеров в вашей карьере?

— Здесь сомнений никаких: Дан Петреску, Александр Точилин и Андрей Канчельскис. Плюс, конечно, классный специалист Станислав Черчесов, но с ним я поработал всего пару месяцев.

— Последний вопрос. Считаете, всегда делали все на сто процентов верно или где-то дали слабину, что не позволило карьере быть более успешной?

— Моя совесть чиста. На каждой тренировке отдавал себя на сто процентов, футбол никогда не обманывал. Да, где-то могли происходить непонятные вещи, где-то попал не в то место не в то время, но в целом ни о чем не жалею. Значит, мне суждено пройти именно такой путь.