Матиас Краневиттер: "Победить "Спартак" в финале Лиги Европы будет особенно приятно"
"УШЕЛ ИЗ ФУТБОЛЬНОЙ ШКОЛЫ, ПОТОМУ ЧТО У ОТЦА НЕ БЫЛО ДЕНЕГ НА ОПЛАТУ УЧЕБЫ"
– Ваш родной Тукуман – исторический центр Аргентины, так?
– Да, в моем городе в 1816 году объявили о независимости от Испании и подписали соответствующую декларацию. С тех пор это предмет особенной гордости местных жителей.
– Ваша футбольная карьера началась в школе клуба "Сан-Мартин".
– Да, но занятия там до определенного возраста были платные, и в 10 или 11 лет мне пришлось уйти оттуда, потому что у отца не было денег, а клуб не мог предложить мне стипендию. Для моей семьи было важнее, чтобы дети не были голодными, а сумма требовалась довольно большая. Слава Богу, я смог продолжить играть в другой команде – "Унион Аконкиха", провел там год, хорошо себя зарекомендовал и вернулся в "Сан-Мартин" – в ту возрастную категорию, где уже не требовалась оплата.
– Как мальчишке из Тукумана оказаться в "Ривер Плейте", одном из главных клубов Аргентины?
– Это очень сложно. У меня не было ничего, некому было замолвить за меня словечко, подвести к нужному человеку. Мне было 14 лет, я сел на автобус в Тукумане и проехал 16 часов без единой остановки до Буэнос-Айреса. В столицу пришлось отправиться одному, потому что отец работал, а мама занималась моими братьями и сестрами, их у меня пять; родители не могли поехать со мной. В сумке была только сменная одежда и обувь, немного денег на первое время. Я – счастливчик, мне повезло успешно пройти просмотр, на котором было около 1000 ребят вроде меня со всех концов страны. И все мы мечтали остаться в Буэнос-Айресе. Причем это была уже вторая моя попытка – за два года до этого я тоже проходил отбор в младшую возрастную группу "Ривера", но меня не взяли – сказали, что закончились места.
– Жизнь в интернате "Ривера" была жестокой?
– Я бы так не сказал. Да, конкуренция была невероятная – до ста человек на одно место, но драк почти не было, мы жили дружно, и у меня остались самые теплые воспоминания о том времени. Я прожил в интернате 5 лет, завел много друзей – таких, которые остаются на всю жизнь. Мы были там вдали от наших семей и объединялись, чтобы меньше тосковать по дому. Помню, как в 19 лет – я тогда уже начал играть за "Ривер" в первом дивизионе и больше не жил в интернате, – часто навещал их там и как-то раз зашел в кондитерскую, чтобы купить им булочек к чаю, они сами себе редко такое позволяли. Набрал пару дюжин круассанов, и меня увидел знакомый: "Эй, что ты собрался со всем этим делать? Ты ведь в воскресенье даже бегать не сможешь, если съешь это!" Я ответил: "Это для парней из интерната, я иду к ним в гости, мы будем пить мате, вот я и решил захватить им какой-нибудь еды". Они относились ко мне как к старшему брату, и эта ситуация была мне очень знакома по собственной семье.
"ТРЕНИРОВАЛСЯ НА КОСТЫЛЯХ И ИГРАЛ С ТЕМПЕРАТУРОЙ ПОД 40 ГРАДУСОВ"
– Ваш самый памятный шрам?
– Да, есть у меня один такой. Вот здесь (показывает на область под шеей. – Прим. "СЭ"). Я играл в футбол рядом с домом со старшими ребятами, мне было лет 9, а всем остальным – по 17-18. Там был забор, из которого торчал кусок толстой медной проволоки, и когда я бежал мимо, то напоролся на него. Крови было немного, поэтому я сначала даже не заметил, что что-то произошло, и уже дома обратил внимание на дырку под шеей. Шрам напоминает о детстве в Тукумане, непростом, но любимом.
– Почему вас зовут Колорадо (Colorado – "крашеный", "ярко-красный", исп.)?
– Как вы узнали об этом? Это прозвище осталось в Аргентине, уже в Испании меня никто так не называл! В детстве у меня были длинные рыжие волосы, и этот цвет особенно усиливался на солнце. Поэтому однажды в интернате меня кто-то назвал Колорадо – так и прицепилось. Но я никогда не красил волосы, это был естественный процесс. Давно не слышал, чтобы кто-то так ко мне обращался – все больше "Матиас", по имени.
– Вы рассказывали о тренировках на костылях. Как это вообще возможно?
– Вы не подумайте, я ведь не с мячом по полю бегал одноногий! Мне не повезло получить травму, пожалуй, в самый лучший период карьеры в "Ривере" – в 21-22 года, перелом плюсневой кости в правой стопе. Я вылетел на три-четыре месяца, а на носу 1/8 финала Копа Судамерикана (южноамериканский аналог Лиги Европы. – Прим. "СЭ"). Когда я травмировался, до матчей оставалось примерно 70 дней, при этом первые 20 я вообще не мог ничего делать, даже на ногу наступать. И меня отправили из Буэнос-Айреса в Тукуман, к семье, чтобы я провел это время дома. А я понимал, что мне нужно очень постараться, чтобы успеть восстановиться – реабилитация должна была быть интенсивной, с опережением графика, и уже через неделю я вернулся обратно в столицу, потому что дома на стены лез от скуки и тоски. Доктор в клубе выдал мне костыли, и я каждый день хромал от тренажерного зала до беговой дорожки вокруг поля, где наматывал круги, и потом шел обратно в зал. Потом, когда я смог понемногу нагружать правую ногу, ходил только с одним костылем. Мало-помалу боль ушла, я начал тренировки, сначала один, потом в общей группе. Так что уже через 60 с чем-то дней после перелома я занимался на полную. В итоге смог выйти в обоих матчах на замену, отыграл по 20 минут в каждом. Это было что-то невероятное.
– Однажды вы играли с температурой под 40 градусов.
– Да, было дело! Шел традиционный турнир в январе, в котором принимают участие сильнейшие клубы страны: "Ривер", "Бока", "Индепендьенте", "Расинг". И в тот день мы играли против "Боки" – Суперкласико, невероятное событие в жизни каждого аргентинца. В какой-то момент я почувствовал себя очень плохо. Съел что-то не то и, похоже, отравился. Но я не мог пропустить такое событие. Так что перед игрой попросил доктора дать мне что-нибудь, потому что чувствовал себя паршиво. А после матча, когда я уже еле на ногах стоял, мне измерили температуру – почти 40 градусов! На следующий день мы должны были вернуться в Буэнос-Айрес, но ночью меня отвезли в больницу, потому что это был гастроэнтерит, и я четыре дня, совершенно разбитый, провел в палате, приходя в себя. За это время похудел на 5 кг.
"ИГРА ЗА СБОРНУЮ – ЛУЧШЕЕ, ЧТО СО МНОЙ СЛУЧАЛОСЬ"
– Какой была поездка в Японию на клубный чемпионат мира-2015, где в финале вы сыграли против "Барселоны"?
– Удивительно, но это было не первое мое путешествие в Японию – за полгода до этого мы уже играли там в финале одного турнира. В самолетах проводили больше суток! Сначала 13 часов летели из Аргентины в Германию, ночевали там, чтобы немного прийти в себя, а потом еще 13 – из Германии в Токио. И это еще не все – в Токио мы садились на автобус и час ехали до Осаки. Играть против "Барселоны" было удивительным опытом – несмотря на поражение, "Ривер" показал себя с отличной стороны. Кстати, в том же матче на замену вышел Дриусси, а Маммана остался в запасе. Они тогда были еще совсем юные, их время наступило чуть позже.
– За несколько месяцев до этого вы дебютировали за сборную и впервые сыграли с Месси. Помните ту игру?
– Да, там было даже два матча – товарищеские встречи в США. Мой дебют пришелся на игру с Мексикой, я провел на поле 15 минут. А уже в следующем матче, против Боливии, я отыграл оба тайма и отдал голевую передачу на Анхеля Корреа. Такое не забывается. Выступление за сборную Аргентины – лучшее, что со мной случалось, подобных ощущений в жизни я не испытывал.
– О каком европейском гранде мечтали в детстве?
– Все южноамериканские футболисты мечтают однажды оказаться в Европе, особенно – в Испании, в ла лиге. У меня есть давняя мечта надеть футболку одного клуба, но я не могу вам рассказать о ней – иначе она точно не сбудется. Если это когда-нибудь произойдет – обязательно расскажу!
– Маммана говорил, что однажды за вами двумя приехали из мадридского "Атлетико", только он отказался, а вы согласились.
– Когда я стал твердым игроком основы "Ривера", ко мне начали присматриваться в Европе. Были конкретные предложения от "Фиорентины", "Интера", "Валенсии", "Севильи" и "Атлетико". К тому моменту уже сбылась одна моя большая мечта – победа в Кубке Либертадорес, так что я был полностью готов к переезду в Европу. Больше всего мне хотелось в мадридскую команду – из-за Симеоне, из-за статуса и истории клуба. Диего лично позвонил мне, это был удивительный момент. Я вообще не сомневался – на принятие решения ушло несколько минут. Единственное, чего мне хотелось, – чтобы "Ривер" получил достойные деньги за мой трансфер, потому что этот клуб дал мне все, что было в моей футбольной карьере к тому моменту. Получилось даже лучше, чем я ожидал – мы подписали контракт с "Атлетико", и мне разрешили еще на полгода остаться в "Ривере", чтобы вместе с командой подготовиться к клубному чемпионату мира. После этого я съездил на пять дней к родителям в Тукуман – и уехал в Мадрид.
– Что в итоге помешало закрепиться в основе "Атлетико"?
– Это большой клуб, амбициозный и требовательный. К нему нужно было адаптироваться, а мне это не удалось. За первые полгода я провел всего несколько игр, меня отправили в аренду в "Севилью", чтобы я привык к испанскому футболу. Потом я вернулся, отыграл отличную предсезонку, принял участие во всех товарищеских матчах, но не смог убедить тренерский штаб. Но я благодарен мадридскому клубу за невероятный опыт, первый для меня в Европе. Это было отличное время. Сейчас я сосредоточен на игре в "Зените", хочу привести команду к победам и заслужить право попасть на чемпионат мира.
"В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ Я ПОНЯЛ, ЧТО ТАКОЕ ХОЛОД И СНЕГОПАД"
– На каникулах вы играли в благотворительном турнире, верно?
– Это были два благотворительных матча, мы собирали деньги для двух больниц в Тукумане – детской и госпиталя для малоимущих, где все получают бесплатную медицинскую помощь; им требовалось новое оборудование. Все прошло замечательно, было много людей, и мы смогли продать достаточно билетов, чтобы заработать некоторое количество денег на доброе дело.
– Что вы подарили на свадьбу Паредесу?
– Если честно, я совсем не в курсе – подарком занималась моя девушка, держала все в строгом секрете, а я потом так и не спросил, что же мы подарили. Надеюсь, что-то хорошее (улыбается).
– Как прошло торжество?
– Был большой праздник в Буэнос-Айресе, огромное количество гостей, приехали многие его бывшие одноклубники из "Ромы" и "Боки", можно было целый футбольный матч провести! Это важный момент в жизни Лео и его спутницы, и я рад, что мы были рядом.
– Предсезонка с Манчини тяжелее, чем с Симеоне?
– Нет, они очень похожи. Самые сложные предсезонки в Аргентине, вот где ты изматываешься полностью. Целыми днями мы там только бегали, сами сборы длились дольше – свыше 20 дней, каждая тренировка была на износ. Очень тяжело.
– Признайтесь, сколько слов по-русски успели выучить за эти полгода?
– Очень мало. "Доброе утро", "хорошо", "спасибо", "право", "лево", "один" и "давай"! "Давай" я постоянно использую на поле.
– Как понимаете друг друга с партнерами по команде?
– Говорим на смеси английского, испанского и русского.
– Как вас называют одноклубники?
– Матиас, Мати или Кране, по первой части фамилии.
– С кем, кроме аргентинцев, общаетесь больше всего?
– С Кокориным, Кузяевым – с Далером у нас рядом шкафчики в раздевалке, мы часто болтаем, – Смольниковым, Жирковым. У нас отличная атмосфера, и мы стараемся находить общие темы, хоть и не всегда понимаем язык друг друга.
– Сколько раз за эти полгода вы успели замерзнуть?
– Много раз! Я вообще не был готов к такому холоду, как в России, он очень непривычен для меня. В Тукумане всегда тепло, в Буэнос-Айресе тоже мягкий климат, даже в Мадриде я спокойно переживал зимнее время. Но в Санкт-Петербурге я понял, что такое холод и снегопад.
– Чем вас больше всего удивил чемпионат России?
– Высокой конкуренцией среди главных команд страны. Есть множество сильных клубов, которые украшают российскую лигу, – те же ЦСКА и "Спартак", которые выступали в Лиге чемпионов, а теперь ведут борьбу в Лиге Европы. Мы немного отстали от лидера, "Локомотива", но впереди 10 матчей, и мы отдадим все силы, чтобы закончить чемпионат на первом месте.
– У какого игрока было сложнее всего отобрать мяч?
– Меня впечатлил уругваец Перейра из "Краснодара". Я знал о нем, но давно не видел в деле, а ведь это потрясающий футболист. Его очень сложно накрывать и вести с ним борьбу.
– Тройка лучших российских полузащитников?
– Не помню его фамилию, но я был удивлен качеством игры парня из "Краснодара" с восьмым номером на спине, блондина (Юрий Газинский. – Прим. "СЭ"), это классный игрок. Кто же еще...Больше не назову. А вообще лучшая линия полузащиты в "Зените" – Паредес, Краневиттер, вот эти все (смеется)!
"Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОПАДУ В АРГЕНТИНСКУЮ ЗАЯВКУ НА ЧМ-2018"
– Какой финал Лиги Европы вам больше по душе: "Зенит" – "Атлетико" или "Зенит" – "Спартак"?
– Выберу второй вариант. Во-первых, не хотелось бы встречаться со своими бывшими партнерами по команде, во-вторых, "Зениту" было бы куда приятнее победить в финале такого важного турнира своего принципиального соперника.
– Где вы смотрели игру Аргентины с Эквадором, победа в которой вывела вашу сборную на чемпионат мира?
– Дома, в Санкт-Петербурге. Я был спокоен, потому что знал – ребята сделают все, чтобы не подвести страну и болельщиков. Рад, что не пришлось разбивать телевизор!
– Что нужно сделать, чтобы Сампаоли включил вас в итоговую заявку сборной на чемпионат мира?
– Впереди три-четыре месяца, необходимо выкладываться на полную в каждом матче за "Зенит", потому что я знаю – тренерский штаб внимательно смотрит за всеми нами, и, если ты будешь показывать классную игру, окажешься в заявке. Осенью я впервые за долгое время вновь был вызван в сборную, и мне бы хотелось сделать это хорошей постоянной традицией. Жаль, что Аргентина будет жить не в Санкт-Петербурге – у "Зенита" потрясающая база, где есть все, что нужно для комфортного размещения.
– Если вы все же не попадете в заявку, будете болеть за своих на стадионе или уедете домой?
– Я обязательно попаду в заявку – вот увидите!
