12 мая 2023, 16:30

Самый счастливый день в истории Грузии. Миллион красочных историй о победе тбилисского «Динамо» в Кубке обладателей кубков

Игорь Рабинер
Обозреватель
Александр Чивадзе, Владимир Гуцаев, Тенгиз Сулаквелидзе, Отар Габелия и сын главного тренера Нодара Ахалкаци рассказывают о великом дне грузинского и советского футбола.

13 мая исполняется 42 года со дня, который можно назвать главным в футбольной истории Грузии. Тогда тбилисское «Динамо» в финале Кубка обладателей кубков обыграло «Карл Цейсс» из ГДР — 2:1. Обозреватель «СЭ» Игорь Рабинер пообщался в Тбилиси с героями триумфа весны 1981 года — одного из четырех еврокубков, выигранных советскими клубами.

Посмотреть на кубок домой к Чивадзе пришла вся Нахаловка

Мы с Давидом, хозяином уютной гостиницы напротив тбилисской филармонии, едем на его джипе по проспекту Руставели. Спрашиваю, помнит ли он, в ту пору еще совсем мальчишка, что творилось после победы тбилисского «Динамо» в Кубке обладателей кубков-81.

— Э, как не помнить! — мигом отвечает Давид прекрасной историей. — Дня два Тбилиси сходил с ума. Только игра закончилась, и Котэ Махарадзе произнес слова: «Ликует столица Грузии!», и весь город вышел праздновать на улицу. Тысячи людей пришли на стадион «Динамо» (тогда — имени Ленина, теперь — имени Бориса Пайчадзе. — Прим. И.Р.), снесли все ограждения, разломали ворота, взяли себе по кусочку сеток. А потом всю ночь на поле главного стадиона республики варили хинкали, жарили шашлыки и пили вино! Сидели как на пикнике, отдыхали по полной. Никто людей не выгонял — это же Грузия и такой великий день для нее!

Честно говоря, сначала даже не до конца поверил в то, что это правда. Пользуясь принципом Рональда Рейгана «Доверяй, но проверяй», решил переспросить одного знакомого журналиста, было ли такое на самом деле. Оказалось — было!

— Мне было 15 лет, мы смотрели финал дома с отцом, — рассказал он. — Май, тепло — все тбилисские окна были открыты. И в каждой квартире без единого исключения — футбол. Словно весь Тбилиси смотрит один огромный экран. После каждого момента соседи между собой перекрикивались, обсуждали. Когда Хоппе открыл счет — полная, абсолютная тишина во всем городе. Ну, а когда через четыре минуты Гуцаев сравнял, а в конце Дараселия забил победный — этого не передать словами.

А потом весь Тбилиси пошел на стадион. Кто пешком, кто на автобусе, кто на машине. Глубокой ночью. На «Динамо» включили освещение, табло, и начался большой праздник. Мой друг, оператор Гоги Торадзе, победитель многих конкурсов спортивных фильмов, живший неподалеку, все это снял. От него и других знаю, что великий грузинский футболист Борис Пайчадзе, который был тогда директором стадиона, названного спустя годы его именем, умолял людей: «Пожалуйста, не выходите на поле! Испортите!» Но даже его уже никто не слушал. А к нам домой приходили абсолютно незнакомые люди, пили вино. И так — у всех. Недавно я до конца осознал, что это было для нашей маленькой нации. В любом миллионном городе Европы жителей больше, чем во всей нашей Грузии! А тут выиграла команда, в которой были собраны только воспитанники грузинского футбола!

Стадион «Динамо» имени Бориса Пайчадзе.
Фото «СЭ»

Еще один мой добрый знакомый, харизматичный тбилисский гид Алекси Надирашвили встретил тот финал десятилетним ребенком. Хоть игра и начиналась по грузинскому времени поздно вечером, а закончилась и вовсе ночью, родители разрешили ему ее посмотреть — ни один отец не мог отнять у сына такого удовольствия. Но Алекси до сих пор не может забыть досаду от того, что папа с мамой отправили его спать после финального свистка, когда началось празднество. «С этого момента дня два-три весь Тбилиси несколько дней стоял на голове, и наш двор — в том числе», — вспоминает он.

Эти диалоги состоялись уже после того, как я пообщался с четырьмя ведущими игроками того легендарного «Динамо» Нодара Ахалкаци — команды, которая почти для всех в СССР, кроме, конечно, грузин, была второй по «любимости». Потому что не обожать этих футбольных искусников, кайфовавших от каждой секунды пребывания на поле, было невозможно.

И такими же были их болельщики — не было, например, более желанного выезда для Эдуарда Стрельцова, которому грузинская публика всегда аплодировала стоя. И Лев Яшин совершенно не случайно после всесоюзной травли вслед за ЧМ-1962 и несколькими месяцами рыбалки вернулся в футбол именно в матче своего «Динамо» в Тбилиси...

Про все, что касается 13 мая 1981-го, я беседовал и с сыном главного тренера «Динамо». А еще с одним будущим собкором «СЭ» по Грузии, а тогда болельщиком-студентом — в общем, срез получился достойный, чтобы понять, ЧТО это было. Снова перенесемся в те дни безудержного счастья и погрузимся в них с разных сторон.

Александр Чивадзе, капитан «Динамо» и сборной СССР в 1981 году:

— Это не передать словами. 14-го мы перелетели из Дюссельдорфа во Франкфурт, 15-го оттуда — в Москву. Специально в Шереметьево прилетело правительство Грузии. Но самое невероятное — там, в московском в аэропорту, нас встречали десять, а то и двадцать тысяч грузин. Мы вышли к ним всей командой с кубком, народ рукоплескал. Оттуда все и началось. Когда прилетели в Тбилиси, там — вообще! Как я попал домой — не знаю!

Прихожу домой, говорю родителям и жене: «Всех кто-то встретил, а вы меня почему не встретили?» Мама отвечает: «Сынок, нас милиция в аэропорт не пропустила!» Отец мой, человек очень добросовестный, не стал прорываться всеми правдами и неправдами, а развернул машину. Мама вышла и говорит милиционерам: «Ребята, я мама Александра Чивадзе». — «Да вы знаете, сколько этих мам Чивадзе уже тут сегодня было?!» Так и не пустили.

Когда мы спустились по трапу, я передал кубок заместителю министра внутренних дел, чтобы он никуда не пропал, а встречали нас секретари ЦК Компартии Грузии. Пили ночью шампанское, а в три часа замминистра заходит: «Я не ручаюсь за кубок, пусть лучше у вас будет!» Нодар Ахалкаци мне сказал: «Саша, забери кубок!» Я взял его и домой привез. Так весь мой район, Нахаловка, тут же узнал, что трофей у меня. И пошел народ на кубок кубков смотреть! А на следующий день Виталий Дараселия с женой ко мне приехал, и мы у меня дома целый день отмечали...

Владимир Гуцаев, форвард «Динамо» и сборной СССР, автор ответного гола в финале при счете 0:1:

— На день после матча мы остались в ФРГ. Помню, в тот день по всем каналам показывали покушение на папу римского Иоанна Павла II. А потом прилетели сначала в Москву и, наконец, в Тбилиси. Встреча была сумасшедшая — весь город в аэропорту! Правительству республики даже пришлось перекрывать дорогу, потому что желающих встретить нас было слишком много. Мы начали спускаться с трапа, и тут меня и Виталика Дараселию — авторов наших голов — подхватили и понесли на руках. Все было здорово, пока кто-то на стянул с меня туфлю. Кричу: «Не потеряй туфлю!» Вернули, когда меня опустили на землю.

Отар Габелия, вратарь «Динамо», отыграл Кубок кубков-80/81 c первой до последней минуты:

— После игры подумали — почему сейчас мы находимся не в Тбилиси? Но руководитель делегации, заместитель министра внутренних дел Грузии Шота Горгодзе сделал так, чтобы каждый из нас мог позвонить домой из Дюссельдорфа, роскошь по тем временам невероятная! Моих дома не было, я другу позвонил. Жена сказала: «Его дома нет. А вы кто?» — «Отар Габелия». — «Вы что, меня разыгрываете? Он сейчас только что в телевизоре играл!» — «Да я это, я!» — «Как ты звонишь?!» — «Да один человек помог, все решил». Тогда ведь представить невозможно было, чтобы из Дюссельдорфа в Тбилиси кто-то позвонил.

Тенгиз Сулаквелидзе, защитник и полузащитник «Динамо» и сборной СССР, автор дубля в домашнем полуфинале с «Фейеноордом»:

— Уже в Москве нас встретили очень хорошо. Но когда перелетели в Тбилиси, это была просто сказка! Народ вышел на улицы, гулял ночами напролет. И не было никаких проблем, нарушений закона. Всем просто было хорошо. Все это продолжалось неделю, хотя никаких выходных никто официально не объявлял. А когда мы прилетели, из самолета нас вынесли на руках. Как я домой попал — не знаю!

Тенгиз Сулаквелидзе в своей академии.
Фото «СЭ»

Нодар Ахалкаци-младший, сын главного тренера «Динамо», впоследствии — президент Федерации футбола Грузии, ныне сотрудник ФИФА:

— Мне было пять лет. Тем не менее в памяти кое-что сохранилось — видимо, поскольку происходило что-то особенное. В семье в дни матчей отца всегда была особенная атмосфера, вся наша жизнь была построена по календарю «Динамо». Игра была практически ночью, но, несмотря на это, мне разрешили ее посмотреть.

Разница с обычными днями была в том, что после игры вдруг к нам домой пришло очень много людей — друзья, родственники, соседи. Ночью творилось что-то неописуемое. Плюс с улицы доносился очень громкий шум, машины сигналили беспрерывно. Мы жили на нынешнем проспекте Казбеги — широком, с шестью полосами, и поздно ночью весь он был полон машин, откуда свисали люди и отчаянно сигналили. Такого я в Тбилиси не видел ни до, ни после.

Тенгиз Пачкория, в 1981 году студент исторического факультета Донецкого государственного университета, впоследствии — известный грузинский спортивный журналист, в том числе собкор «СЭ» по Грузии:

— Когда тбилисское «Динамо» приезжало в Донецк, мы с земляками собирались человек по 20-30 и шли сначала к команде, а потом на стадион. Чтобы попасть в гостиницу, договаривались со швейцарами — тогда ведь туда просто так было не попасть. То чачу им подарим, то какие-то сладости — и попадаем в объятия футболистов: Дато Кипиани, Вовы Гуцаева, Виталика Дараселии... Нодар Ахалкаци, Дараселия, Отар Габелия дарили нам «административные» билеты, которые выделялись на команду.

А потом мы организованно сидели с плакатом «Динамо» на грузинском языке. Ахалкаци однажды спросил, не боимся ли мы, что местные болельщики начнут что-то в нас сверху кидать. «Все улажено!» — отвечали мы. И у болельщиков «Шахтера» действительно было уважение к техничной команде тбилисского «Динамо» — заодно и к нам. Мы даже договаривались, в какой момент будем минуту кричать название любимой команды, чтобы они нам не мешали. Ездили за «Динамо» в Киев, Харьков, Ворошиловград, Одессу, Днепропетровск...

Финал Кубка кубков смотрел в Донецке, учился там на пятом курсе. После финального свистка провели импровизированное шествие по центральным улицам города. Нас было 15-20 человек. Уже была ночь, милиционеры подъехали на машине: «Ребята, вы что празднуете?». — «Победу тбилисского «Динамо»!» — «Порядок не будете нарушать, стекла бить?» — «Ни в коем случае!» И грузинское вино разливали уже после того, как вернулись обратно. А в Тбилиси совсем по-другому было! Котэ Махарадзе концовкой репортажа как бы дал сигнал, что всей Грузии надо выйти на улицы и отмечать.

В 1995 году мне посчастливилось на Кипре взять интервью у Давида Кипиани, буквально в те дни возвращавшегося из «Олимпиакоса» (Никосия) в третий раз тренировать тбилисское «Динамо». В то время в переживавшей очень тяжелые времена Грузии не было ни света, ни газа, ни воды — но легенда, которую на дружеских шаржах часто изображали в виде рыцаря, поехала домой. Давид Давидович, назвав любимый клуб «частью своего тела», так высказался об эмоциях Грузии в майские дни 81-го: «Дай Бог, чтобы наш несчастный народ когда-нибудь вновь пережил такую радость».

Я попросил моего постоянного читателя в социальных сетях Михаила Микеладзе вспомнить о том дне, а он, вдохновившись, выложил целый пост на грузинском и попросил других людей тоже выкладывать свои воспоминания. Откликнулся, например, Амиран Тевторадзе из Кутаиси:

— Я поехал в деревню, чтобы в одиночестве посмотреть эту игру. Не мог найти себе место от эмоций. Наконец уселся на стул, вытянул ноги. Когда наши забили второй мяч, подпрыгнул до потолка и ударился о него головой со своими 190 сантиметрами роста! Кроме того, полгода болела правая рука. Но это была самая сладкая боль, ведь ее принес величайший праздник грузинского народа.

Сам же Микеладзе рассказал:

— В историю Грузии 13 мая 1981 года вошло самым счастливым днем нашего народа. Второго такого я не помню. В личной жизни сравнить с ним могу рождение сына, но тот день стал радостью каждой семьи, каждого человека! Эту игру я смотрел в Батуми у своего осетинского друга и не спал до утра. Не спала вся Грузия, ни один грузинский мужчина! Много воды утекло с тех пор, больше 40 лет прошло, но таких счастливых дней у страны впредь не было.

Страна художников футбола. Но их надо было кому-то организовать

Культом грузинского футбола всегда была красота — начиная с уже упомянутого выше легендарного капитана Бориса Пайчадзе и заканчивая Хвичей Кварацхелией, игроком плоть от плоти футбольной культуры Грузии. Фокусы с мячом, финты — все это ценилось даже выше результата. За левым крайком Михаилом Месхи болельщики в перерыве перемещались на другую трибуну, чтобы поближе видеть его проходы. То же самое я увижу в 2022-м во время матча тбилисского и батумского «Динамо» — двадцать тысяч едва ли не в полном составе переберутся на противоположную сторону стадиона имени Пайчадзе вслед за Хвичей...

Пачкория рассказывает характерную историю из середины 60-х:

— В знаменитом матче сборных СССР и Бразилии в «Лужниках», где дубль сделал Пеле, играло сразу пятеро грузинских футболистов — в основе Сичинава, Метревели, Баркая и Месхи, на замену вышел Кавазашвили. Есть даже известная послематчевая фотография: грузины и Пеле. Ветераны рассказывали, что за сутки до матча главный тренер Николай Морозов спросил: «Кто возьмется за Пеле?» Все молчат, и тут Жора Сичинава встает: «Я! Буду его опекать, если вы мне доверите!» Он был в хорошей форме, прекрасный полузащитник с длинным пасом, видением поля.

Сичинава рассказывал мне, что сказал это по двум причинам. Во-первых, такой шанс раз в жизни бывает, а во-вторых, один его друг, которого сейчас назвали бы бизнесменом, а тогда — «цеховиком», пообещал ему премию в 500 рублей, если он во время игры прокинет мяч между ногами Пеле. Это зарплата за несколько месяцев! И Жора сделал это!

Более того, после игры получил от Пеле презент — игровую майку. Потом у Георгия спрашивали: «Почему он дал тебе футболку?» Тот отшучивался: «Пеле сказал, что я на него похож — тоже смугленький!» Шутка шуткой, но, может, он оценил тот фокус Жоры. Морозов после игры спрашивал: как же ты его не удержал? «Вы же сказали, что нельзя его травмировать. А по-другому его мог сдержать только Лаврентий Павлович!» Зато в Бразилии 2:2 сыграли. Пеле опять забил, но Метревели сравнял...

Пачкория прав еще в одном своем тезисе:

— Победа тбилисского «Динамо» в 1981 году не была случайностью. Она стала закономерным итогом развития всего грузинского футбола. С 30-х по 70-е годы наша земля рождала множество замечательных футболистов, но очень редко их удавалось объединить в настоящую команду. В 60-е это удалось выдающимся российским специалистам Михаилу Якушину и Гавриилу Качалину, понявшим грузинский менталитет и романтическую специфику нашего футбола, который всегда жил не для результата, а для зрителей. Они создали первую чемпионскую команду, которая завоевала золото во главе с Качалиным. Авторое чемпионство в 78-м и особенно Кубок кубков-81 с неповторимым Нодаром Ахалкаци стал кульминацией.

Да, художников футбола в Грузии всегда хватало, но для результата их надо было как-то организовать. И это удалось Ахалкаци.

Нодар Ахалкаци.
Игорь Уткин, Фото архив «СЭ»

Ахалкаци в главные тренеры «Динамо» порекомендовал Якушин

Ахалкаци играл во второй лиге — по словам Гуцаева, прилично, был капитаном, но в 27 лет закончил из-за травмы. Почти сразу возглавил тбилисский «Локомотив», за который до того выступал, — и уже там произвел мощное впечатление новаторскими идеями и метким глазом на игрока.

— Молодого Давида Кипиани в 1969 году освободили из тбилисского «Динамо» как бесперспективного, — вспоминает Гуцаев. — А Ахалкаци взял его в «Локомотив», подготовил, и в 71-м Дато вернули в «Динамо» уже как подающего надежды. К концу сезона мы с ним начали играть у Гавриила Качалина в основном составе. Если кто-то из футболистов Гавриилу Дмитриевичу очень нравился, он называл его «чертенок». Например, Джорджа Беста...

Вскоре таким «чертенком» стал и сам Кипиани.

— После отчисления из «Динамо» Давид хотел бросить футбол, — добавляетАхалкаци-младший. — С трибун его дразнили: «Где твоя скрипка, Кипиани?» Он был высокий, худой, совсем не атлетичного вида, из интеллигентной семьи. Отец спас великого мастера для большого футбола. Когда он в 38 лет возглавил «Динамо», через несколько лет после ухода из команды Манучара Мачаидзе построил всю игру, особенно в международных матчах, вокруг Кипиани.

«Локомотив» вскоре расформировали, отдав его место кутаисскому «Торпедо», а Ахалкаци в 1971-м возглавил отдел футбола Спорткомитета Грузии. «Это было равносильно нынешней должности президента федерации футбола», — поясняет Гуцаев. В 33 года! В 74-м при Гиви Чохели Ахалкаци пришел в тбилисское «Динамо» на должность начальника команды, остался на ней при Михаиле Якушине, а с 76-го стал главным тренером.

— Он себя очень хорошо показал на должности начальника команды, — вспоминает Гуцаев. — Причем не функционером был, а занимался именно футболом. Якушин в то время уже был пожилым, не мог много работать, и Нодар его часто заменял. И тренировки проводил, и сборы, когда Якушин болел. Так что он был готов к тренерской работе. Правительство это знало, (первый секретарь ЦК Компартии Грузии) Эдуард Шеварднадзе в него поверил, и рискнули его поставить.

Ахалкаци-младший детально рассказывает о том, что я слышал и от всех футболистов:

— Отец окончил Тбилисский политехнический институт по специальности «инженер по строительству мостов и тоннелей». И наше научное светило, академик Кириак Завриев, учитель отца, просил его продолжить карьеру в сфере строительства. Он видел себя только в футболе — но был настолько разносторонне образованным человеком, что не было направления, о котором с ним невозможно было поговорить. Допустим, у него были встречи со знаменитым кардиохирургом Владимиром Бураковским, который очень удивился, что это футбольный тренер, а не его коллега. С композитором Гией Канчели компетентно рассуждал о музыке. Папа был эрудитом и ходячей энциклопедией. Поэтому никто и не удивился, как может человек в 30 с небольшим заведовать всем футболом в Грузии.

Он начал выстраивать футбольную индустрию в республике таким образом, что знал всех. При нем как начальнике отдела футбола появилась система скаутинга, он построил пирамиду, чтобы таланты могли развиваться и доходить до тбилисского «Динамо», и никто не был на этом пути упущен. Когда при Якушине (динамовский корифей закончил тренерскую карьеру в Тбилиси в 1974-75 годах. — Прим. И.Р.) он работал начальником команды, то последние месяцы из-за состояния здоровья Михаила Иосифовича ему приходилось исполнять обязанности тренера и проводить тренировки.

Когда здоровье не позволило Якушину работать дальше и встал вопрос о назначении его преемника, политическое руководство Грузии попросило его порекомендовать кого-нибудь из России. А тот сказал: «Если вы мне верите — не нужен вам тренер из России! У вас, перед вашим носом, есть Нодар Ахалкаци. Поверьте этому парню, назначьте его, и вы увидите, к чему это приведет!» К счастью, его послушали.

Тренер Михаил Якушин.
Михаил Якушин.
Олег Неелов, Фото архив «СЭ»

Ахалкаци менял игрокам позиции, как Гвардиола

Сейчас все восхищаются тем, как Пеп Гвардиола умеет менять позиции футболистов, видя им лучшее применение, а почти полвека назад у Ахалкаци это происходило поточным методом! Гуцаев детализирует:

— Почему я ценю Ахалкаци так высоко? У любого выдающегося человека есть и единомышленники, и противники. Что говорят последние? «А что Нодар? Пришел в готовую команду». Но давайте рассмотрим ситуацию трезво.

Саша Чивадзе был правым полузащитником. Неплохим, но что бы из него там вышло — никто не знает. Ахалкаци сделал его центральным защитником. И все его знают как капитана «Динамо» и сборной СССР именно на этой позиции.

Давид Кипиани играл по правому краю, когда меня не было, или слева, или центрального нападающего до 1976 года. Пришел Ахалкаци — и поставил его на ту позицию, где его узнали и оценили весь Советский Союз и вся Европа — плеймейкера.

Шота Хинчагашвили был левым защитником — считаю, цепким в обороне, но без подыгрыша. Ахалкаци сделал его центральным защитником, и он показал себя там в самом лучшем виде.

Когда Тенгиз Сулаквелидзе приехал из Кутаиси, мяч, попадая в него, отскакивал как от стенки. Ахалкаци ставил его днем и ночью как раз у стенки на базе, которую по специальному проекту сконструировал для работы над техникой, — и тот часами бил и останавливал мяч, бил и останавливал. В результате Сулакведизе стал одним из лучших опорных полузащитников СССР, сыграл много матчей за сборную, персонально закрыл Марадону.

Кому придет в голову поставить в ворота голкипера с ростом 177 см? Сегодня в Европе над этим только посмеются. А Ахалкаци поверил в Отара Габелия, и тот стал одним из лучших вратарей страны, обладателем приза журнала «Огонек».

Кто взял из Кутаиси Рамаза Шенгелию и привез из Батуми Реваза Челебадзе? Когда тот пришел в команду, его спрашивают: «Челя, где тебе лучше — в Батуми или здесь?» — «Здесь». — «Почему?» — «В Батуми ругают меня и мою маму, а в тбилисском «Динамо» ругают того, кто меня сюда привел». Ахалкаци сделал из него форварда, который играл в основном составе сборной СССР в победном матче на «Маракане». И таких примеров — миллион. Как можно это забыть и не признать то, что эту команду создал именно Ахалкаци?!

— Как Ахалкаци перевел вас с края полузащиты в центр защиты? — спрашиваю маршала грузинской и советской обороны Чивадзе.

— В 1977 году мы играли на Кубок УЕФА с «Грассхоппером» в Цюрихе. Проигрывали 0:2, я был справа в полузащите. В одном эпизоде обманул вратаря, хотел забить в пустые ворота, и вдруг меня сзади сбили. Но судья не назначил явный пенальти. Наш центральный защитник Шота Хинчагашвили с центра поля рванул и оскорбил арбитра. Ему дали пятиматчевую дисквалификацию, и в 78-м у нас в еврокубках возникла проблема с центральными защитниками.

Из Кутаиси взяли Тенгиза Сулаквелидзе, но его пробовали на разных позициях. А потом и ребята подключились, и Нодар Парсаданович решил — давай-ка Чивадзе попробуем! В 74-м году «Динамо» тренировал Гиви Чохели, а Ахалкаци был начальником команды. Я выступал тогда за дубль, был матч в Днепропетровске. Хинчагашвили получил травму, на его место из дубля перевели Пируза Кантеладзе.

Дублеры играли в Днепродзержинске, и за дубль центральным защитником ставить было некого. Чохели предложил попробовать меня, а Ахалкаци, наверное, запомнил, как я сыграл. И это всплыло в 78-м. Мне кажется, я сразу понял, что центр обороны — это мое. Потому что там главное — понимание игры. Кроме того, мы играли не с «чистильщиком», как тогда было принято, а в линию. Мы с Хинчагашвили стали такими первыми в стране. И это тоже было прорывом.

В 1979-м после ухода Манучара Мачаидзе команда выберет капитаном «Динамо» Чивадзе, а в 80-м — и сборной СССР. Его усы, которые он носит со старших классов школы, станут знаменитыми на весь Союз. Сейчас его граффити можно увидеть на одной из трибун «Динамо», названной в его честь.

В 87-м Александр Габриэлович после поражения национальной команды в товарищеском матче от Швеции в Тбилиси сам решит, что пора уходить. Грузинская гордость — как можно проиграть далеко не топ-сопернику перед своим, тбилисским болельщиком!

Психологически Нодар Парсаданович тоже хорошо знал, как и с кем общаться.

— Чем Ахалкаци отличается от других тренеров? — рассуждает Гуцаев. — Он очень четко понимал, кто какой вклад вносит в команду. Обеднять игру Кипиани, Шенгелии, Чивадзе, мою было плохо для него же самого. После каждой игры у нас был разбор — и не помню, чтобы ведущему футболисту, от которого зависит успех команды, он при всех сказал неприятные слова. Не все игры мы проводили удачно — но он был очень грамотный человек. Один на один мог указать на ошибки, но при всех и тем более публично — никогда. Для критики при всей команде, которая на собрании должна быть, у него были второстепенные футболисты. На них он мог «наехать» и выпустить пар.

Спрашиваю Сулаквелидзе, в чем была главная сила Ахалкаци.

— Он был очень умный человек, и у него была железная дисциплина. Железная! Непонятно, как он смог нас, грузин, так дисциплинировать. Ведь все были яркими личностями, к каждому нужен был свой подход. Ахалкаци его нашел. Без него таких результатов не было бы, он очень много нам дал. Наказывал ли? Бывало. Не ставил в состав, чтобы я подумал, надо ли нарушать режим. По молодости ошибки допускали...

Ахалкаци-младший красиво формулирует: «Дисциплина у отца была на галактическом уровне». А Пачкория добавляет:

— Ахалкаци держал команду в узде. На поле футболистов не сковывал, давал возможности для творчества. Но в быту дисциплину поддерживал безукоризненную. Один из ветеранов того состава рассказывал мне, как Нодар проверял — курит кто-то или нет. Когда команда шла обедать или ужинать, он с помощником мог зайти в номера и посмотреть, лежат ли у кого-то сигареты. Если находил, забирал их и оставлял записку на грузинском языке: «Минздрав предупреждает, что курение опасно для вашего здоровья». С юмором, но доходчиво! В результате случаи курения в команде были единичными.

— Нет, до такого не доходило, — развеивает красивую легенду Гуцаев. — Ахалкаци был очень солидный человек и по номерам не ходил. Он, кстати, сам курил долгое время, а потом в один день бросил (как подчеркивает сын, отец курил по три пачки в день, но бросил, чтобы игроки не могли упрекнуть его в двойных стандартах, и больше никогда не подходил к сигаретам. — Прим. И.Р.). Если он ловил кого-то на курении, то отводил в сторону и превращал разговор как бы в шутку.

А дисциплина заключалась в другом — в организации жизни команды. По личному проекту Ахалкаци (вы же помните, он по образованию — строитель!) на базе «Динамо» в Дигоми был выстроен жилой корпус, который стал для игроков домом. Как рассказывает сын, он отказался от предложения МВД прислать на строительство базы заключенных, «потому что нам нужен дом, а не тюрьма». Там было предусмотрено все — вплоть до кинозала, где игрокам показывали популярнейшие фильмы и куда приезжали лучшие артисты — Вахтанг Кикабидзе и другие. В столовую по спецзаказу завозили башкирский мед, черную смородину из Прибалтики... В такие условия можно и на сбор за три дня до игры сесть!

— Какая жизнь тогда была? — говорит Гуцаев. — Плитку, унитазы, колбасу, что угодно надо было ехать доставать, ты не мог просто купить их в общем доступе. Это не только тебе надо, но и кому-то из близких. Мне каждое утро мозги полоскали: «Вова, помоги достать то, это!» И ты никому не мог отказать — это же Грузия! Маленькая страна, где все друг друга знают. Целый день до тренировки бегаешь по всяким продуктовым, хозяйственным и прочим базам — и в каком состоянии после этого можешь работать?

Ахалкаци все это знал и говорил четко: «Все дела до часу дня заканчивать. В час вы приходите на базу, обедаете, отдыхаете». Условия в комнатах были прекрасные. Мы обедали, отдыхали в своей комнате до вечерней тренировки, выходили на нее свежие и думали только о тренировочном процессе. Он сделал большое дело, и это принесло успех.

Нодар Ахалкаци (слева) дает интервью журналисту Валерию Винокурову.
из архива Валерия Винокурова

Плащ за билеты. Деньгами не брали!

Каждый год при Ахалкаци тбилисцы чего-то добивались. В 76-м выиграли Кубок (причем в финале 3:0 — у извечного принципиального соперника, ереванского «Арарата») и в обоих раздельных чемпионатах того года, весеннем и осеннем, взяли по бронзе. В 1977-м поднялись на вторую строчку, а в 78-м — лишь второй раз в истории после 1964 года стали чемпионами СССР.

Тут небольшое отступление — чтобы вы поняли, ЧЕМ было для Грузии то, первое, чемпионство. Пачкория вспоминает:

— Тогда мой отец с друзьями полетел из Сухуми в Ташкент на золотой матч с «Торпедо». По разным данным, из Грузии тогда прилетело от 8 до 10 тысяч человек. Мне было пять лет, меня с собой не взяли, и, говорят, я очень разозлился, буйствовал. Но мне объяснили, что летели очень некомфортными, чуть ли не грузовыми самолетами, и детям туда нельзя.

После той переигровки (которая закончилась 4:1) и возвращения отца мама у него спросила: «А где твой знаменитый плащ?» Тогда на Черноморское побережье приезжали туристы из разных стран, и мы всегда покупали у них дефицитную одежду. Папа признался, что ему не удавалось достать билеты на игру, и за восемь билетов для него и друзей он отдал плащ перекупщикам. Представляете — ни за какие деньги билеты не отдавали, а за плащ — отдали!

То золото «Динамо» завоевало во главе с Гавриилом Качалиным, а второе — с Ахалкаци. В 1979-м он выиграл свой второй Кубок, когда тбилисцы в серии пенальти обыграли московское «Динамо», а Отар Габелия, отразивший три 11-метровых, взял решающий от Валерия Газзаева. В 80-м не было ни медалей (четвертое место), ни Кубка (финал) — но, как выяснилось, это было затишье перед бурей.

Накапливался и международный опыт. В 1977-м в Кубке УЕФА тбилисцы прошли «Интер». На 77-й минуте матча на «Сан-Сиро» маг Давид Кипиани украл мяч у легендарного защитника Джачинто Факкетти (тот мог, но не стал бить соперника по ногам, и это почитается в Грузии как образец футбольного благородства) и забил единственный мяч обеих команд двух матчах.

— У «Интера» тогда была великая команда, но «Динамо» ее обыграло! — говорит Габелия. — Нынешние защитники срубили бы Кипиани с ног. А великолепный защитник Факкетти совершил ошибку, что бывает с каждым, — а потом за ним гнался, но правила не нарушил, по-джентльменски сыграл.

Осенью 1979-го, дебютируя в Кубке чемпионов, «Динамо» одержало победу, после которой невозможно было не поверить, что оно способно в футболе на все. После 1:2 в гостях тбилисцы разгромили дома 3:0 «Ливерпуль» — обладатателя главного еврокубка 1977-го и 1978-го годов. Тот матч при ста тысячах зрителей, в котором Далглиш с Сунессом не смогли сделать ничего, а Гуцаев, Шенгелия и Чивадзе под ливнем отправили три безответных мяча в сетку вратаря Клеменса, комментатор Котэ Махарадзе и историк футбола Аксель Вартанян считают лучшей игрой тбилисского «Динамо» в истории.

Ахалкаци-младший рассказывает:

— Махарадзе вспоминал, что, когда жребий пал на «Ливерпуль», все были в шоке, и единственным, кто не потерял спокойствия, был Нодар Ахалкаци. Котэ в своей книге приводит фразу отца, адресованную ему: «Если будут здоровы Саша, Дато и Вова (Чивадзе, Кипиани и Гуцаев), то увидишь, какой бой мы дадим «Ливерпулю»!»

1998 год. Я с Котэ Махарадзе, комментатором финала Кубка кубков-81. Его не стало в 2002 году.
Фото «СЭ»

Не только дали, но и выиграли. Нокаутом! Счет открыл Гуцаев. И с этим связана прекрасная история.

— Был один очень хороший человек, который работал на должности, где можно было заработать большие деньги, — рассказывает Гуцаев. — Он был любителем футбола, дружил с нашим тренером Нодаром Ахалкаци и часто приходил к нам на базу. И любил хорошо одеваться, как и я. На этом, помимо футбола, мы сошлись.

Подходит ко мне перед игрой с «Араратом»: «Как сыграем?» — «Постараемся выиграть!» — «А гол можешь забить?» — «Постараюсь». — «Давай «помажем»! Тысяча рублей с меня, если забьешь!» А тысяча рублей — это тогда была моя зарплата за четыре месяца. — «А если не забью, с меня что?» — «Когда поедешь за границу, привезешь мне рубашку». — «Договорились!»

Я забил, на следующий день он принес мне тысячу рублей. Игра с «Нефтчи». История повторяется. Ставки растут. Игра с «Ливерпулем» — уже две тысячи с него или две рубашки с меня. Мы бежали на мяч вместе с Шенгелией, но забил я. Все вокруг кричат, а он поверить не может, что это Гуцаев. Спрашивает окружающих на трибуне: «А кто забил?» — «Вовка!» — «Я его маму...» Тут на него накинулись: «Э, ты кого ругаешь?!» — «Да я ему две тысячи проиграл!»

— Рассчитывался всегда?

— Конечно! Иначе позора бы не на две, а на сто тысяч было!

Габелия вспоминает:

— «Ливерпуль» тогда был лучшей командой мира. Когда нас в советском посольстве провожали на выездную игру, говорили: «Самое главное — с большим счетом не проиграйте!» Английский у нас знал только Дато Кипиани, и он нам перед самым выходом на поле прочитал надпись, которая встречала все команды: «На этом стадионе играет знаменитый «Ливерпуль»!» Я ему говорю: «Ты что, мы и так все на нервах, а ты тут еще это читаешь!» Но вышли на поле «Энфилда», и весь страх тут же забылся. Могли еще забить, но проиграли с минимальным счетом. Получили хорошую прессу. А дома вышли — и уже не боялись ничего.

На следующем этапе, правда, «Динамо» проиграло «Гамбургу», как и после «Интера» — «Грассхопперу». Но опыт накапливался. В том числе и у грузин, игравших в сборной Союза. Взять хотя бы легендарную победу на «Маракане» в матче 1980 года, посвященном десятилетию бразильского золота на ЧМ-1970. Сулаквелидзе, который был в основе вместе с Чивадзе и Челебадзе, вспоминает, что, когда бразильцы открыли счет, «думал, все — 4:0 или 5:0 будет». Но Федор Черенков и Сергей Андреев забили, команда Константина Бескова выиграла — 2:1, и как вы думаете: пополнило ли это пройденное испытание копилку опыта двух стержневых игроков группы обороны будущих обладателей Кубка кубков?

— После сборной легко было за клуб играть! — подтверждает Сулаквелидзе. А Чивадзе после Олимпиады-80 и вовсе стал ее капитаном — вторым из Грузии после Мутаза Хурцилавы. Тоже центрального защитника.

— Муртаз был великим игроком, — говорит Чивадзе. — А до меня капитаном сборной был Олег Романцев. В полуфинале московской Олимпиады, к сожалению, мы проиграли сборной ГДР, несколько игроков которой потом вышли за «Карл Цейсс» против нас в финале Кубка кубков. Руководство оставило Бескова главным тренером. В какой-то момент (осенью 80-го. — Прим. И.Р.) Олега перестали вызывать в сборную, собрали команду, спросили, кто будет капитаном, и ребята сказали, что они уже выбрали меня, единогласно. В Грузии этому очень радовались, но какая ответственность!

Итак, осенью 1980-го капитан сборной СССР был из тбилисского «Динамо». Еще один кирпичик к предстоящему достижению.

В Лондоне стадион стоя аплодировал тбилисцам

Интересно, что тбилисское «Динамо» не должно было играть в том Кубке кубков. Потому что Кубок СССР, на основании чего определялся участник того турнира, выиграл донецкий «Шахтер». В финале он при 51 000 зрителей в «Лужниках» обыграл тбилисцев — 2:1.

Что же произошло? Летом 1980 года проходила московская Олимпиада, финал которой состоялся на том же стадионе 2 августа. Финал Кубка до того провести не успели, и он прошел 9 августа. К этому времени жеребьевка еврокубков уже состоялась, и УЕФА, как вспоминает Габелия, потребовала от советских футбольных властей заранее определиться. По удачному стечению обстоятельств и «Динамо» (Тбилиси), и серебряный призер чемпионата-79 «Шахтер» в любом случае вышли в еврокубки. Потому Федерация футбола СССР распределила их вне зависимости от результата финала: клуб из Грузии — в Кубок кубков, из Украины — в Кубок УЕФА. А вот кого, куда и почему, Вячеслав Колосков, которому я дозвонился, припомнить не смог.

Ставил ли Ахалкаци задачу выиграть Кубок кубков? Все до единого мои собеседники говорят: нет. Задача была одна — играть в свою игру. Готовились к каждому сопернику, знали его, насколько это было возможно в то время. А результат придет!

Соперники на двух первых этапах были довольно легкими — греческая «Кастория» и ирландский «Уотерфорд». В четырех матчах тбилисцы не пропустили ни мяча, выиграв три матча и сыграв на выезде 0:0 с греками.

— На таком поле в Салониках играли! — хватается за голову Габелия, и я бы не удивился, если бы он произнес типично грузинское в таких случаях словечко «вайме». — На центральном стадионе города поляна была хорошая, а нас отправили на какую-то другую арену. Там даже камешки из-под ног летели. Греки специально его выбрали, потому что видели нашу игру и знали, что техничное «Динамо» их на хорошем газоне разорвет. А так раза три мне пришлось потрудиться.

Дальше, в четвертьфинале, был «Вест Хэм». Играл лондонский клуб, как ни удивительно, в лиге, ныне именуемой чемпионшипом, — но при этом выиграл Кубок Англии, при ста тысячах на «Уэмбли» обыграв в финале «Арсенал». С тех пор представители низших лиг в Кубке Англии не побеждали, а «молотобойцы» в следующем сезоне вернулись в высший дивизион, тогда еще не называвшийся АПЛ.

Гуцаев вспоминает:

— Вспоминаю подготовку к весенней стадии Кубка кубков. Предстояла игра в Англии с «Вест Хэмом», и Ахалкаци забрал нас в Хорватию на сборы. Эти две недели были кошмаром! Сумасшедшие нагрузки утром и вечером. В 10.30 одна тренировка, в 16.30 другая. Но в Лондоне все увидели игру тбилисского «Динамо» в ее классическом исполнении.

— Даже круче, чем с «Ливерпулем»?

— Круче. Все, что наметили, сработало, был баланс во всех линиях. С «Ливерпулем» мы не ожидали, что будет такая игра, кому-то могло показаться, что это случайность. Но после «Вест Хэма» этого уже не мог сказать никто. Когда мы уходили с поля, все англичане встали и аплодировали нам. И тогда уже подсознательно, когда мы между собой разговаривали, появилось чувство готовности к чему-то большому.

— Чемпионат СССР начинался в марте, — развивает темуАхалкаци-младший. — А лондонская игра с «Вест Хэмом» была 4 марта, еще даже до первого тура. Англичане, у которых первенство не прекращалось, были на пике формы, а для тбилисского «Динамо» это была первая официальная игра в году. Как компенсировать разницу в игровых кондициях, когда соперник — в самом соку? Отец повез команду на сбор в Дубровник. Там были трехразовые тренировки, футболисты чуть с ума не сошли, революцию готовы были устроить! Но после игры в Лондоне подошли к нему и сказали: «Парсаданович, ты нас извини. Мы просто уже не могли это выдерживать. Но спасибо за то, что ты с нами сделал!» Вот тогда они и поверили, что может быть что-то большое.

Как видите, ведущий игрок «Динамо» и сын главного тренера, которому тогда было пять лет, не сговариваясь утверждают одно и то же. И к Ахалкаци, как подтвердил мне Сулаквелидзе, после игры действительно подходили. «Нагрузки были серьезные, — говорит он. — Но, если хочешь в большом футболе что-то выигрывать, — надо работать. Наша плеяда по три раза в день тренировалась, когда подготовительный период был, и мне легко было со всеми — с Бесковым, Лобановским, Ахалкаци...»

— Я такое первый раз увидел! — до сих пор поражается он тем аплодисментам лондонских болельщиков. Хотя тбилисские были не менее щедры на овации гостям, которые играли красиво. Но одно дело, когда твои земляки аплодируют соперникам, и другое, когда чужестранцы — тебе...

Разгром «Вест Хэма» на «Аптон Парк» 4:1 в первом четвертьфинальном матче Кубка кубков начался с потрясающего прохода центрального защитника Чивадзе. Сделав перехват у своей штрафной, он обыгрался в центре поля с Гуцаевым, пробежал еще метров тридцать — и, увидев, что вратарь вышел слишком далеко, по дуге сильно запустил мяч ему за шиворот под штангу. Такие подключения центральных защитников были нормой во времена Франца Беккенбауэра (с него они, похоже, и начались), сейчас же их днем с огнем не сыщешь.

— Я был самым результативным защитником в Советском Союзе, — с удовольствием вспоминает Чивадзе. — Так что это был далеко не первый такой мяч. Тогда просто удачно подключился, а Ахалкаци никогда не запрещал мне этого делать. Я и на чемпионате мира-82 в Испании забил, когда мы проигрывали 0:1 в решающем матче группового турнира с Шотландией.

Удвоил преимущество грузинской команды Гуцаев, забивавший в том Кубке каждому сопернику, кроме ирландского «Уотерфорда».

— С ними я просто не играл, — объясняет он. — После серьезной травмы, которую получил в матче с московским «Динамо», много пропустил и с трудом набирал форму. Спасибо Ахалкаци, который верил в меня и до, и после этого. С «Касторией» ответный матч сыграл, забил, и с того гола началось мое возвращение. Но до идеального состояния было еще далеко.

Вспоминаю, как закончился сезон и все ушли в отпуск. Кроме меня. Каждое утро я шел на нашу базу в Дигоми рано утром, чтобы никто не видел. Тренировался сам, хотел доказать и себе, и другим, что еще могу что-то. А то уже слушок был, что с коленом у меня все плохо, пора заканчивать. Но я очень серьезно подготовился и отыграл 1981 год от начала до конца.

И там тоже была велика роль Ахалкаци. Он позвал меня к себе после окончания предыдущего сезона. Нодар Парсаданович был очень хороший психолог и сыграл на моей гордости. Говорит: «Слушай, я был в ЦК, и они что-то в тебя не верят». Он знал, что после таких слов я не раскисну, а сделаю в два-три раза больше. Он-то сам в меня веру не потерял абсолютно — понимал, как меня разозлить. И я решил, что пускай всегда отдыхают, а я пойду работать. Сил много за почти пропущенный 80-й год накопилось...

Вторая часть — здесь.