РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

 Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

Он садится, чуть крякая. Рядышком кладет кепку. Кепкам футболисты 50-х не изменяют.

- Я свою шил у знаменитого мастера в Столешниковом переулке. Ателье рядом с винным магазином, - улыбается воспоминаниям. - Как же этого безногого дядечку звали - то ли Борода, то ли Бородулин… Он футболистов просил, чтоб из-за границы привозили букле. Тогда бесплатно делал. Все команды к нему ходили, даже приезжие. У него оборот был о-го-го!

В минувший вторник Владимиру Кесареву, знаменитому защитнику "Динамо", обладателю первого Кубка Европы 1960-го, исполнилось 83. Он бодр невероятно - и наутро после интервью укатил за двести верст в деревню.

* * *

- Что ж так далеко забрались, Владимир Петрович?

- Раньше с женой лето проводили на ее родине под Вологдой. Это вообще 700 километров. Восемь лет назад решили подыскать что-нибудь поближе. В Подмосковье цены кусаются, вот и остановились на Владимирской области. На машине часа за четыре добираюсь. Место тихое, спокойное. Хотя по Вологодчине скучаю. Природа шикарная, домик у нас был прямо в заказнике. Сколько клюквы, брусники, грибов! Правда, лес такой, что многие пропадали.

- С концами?

- Те, кто за грибами из города приезжал, по неделе могли плутать. Заходят в Вологодской области - выходят в Архангельской. Поэтому местные без собаки в лес ни ногой. А я и компас в карман всегда клал.

- Там же звери, наверное.

- К нам медвежонок повадился. Капустными листьями его с рук кормил. Наберет горсть и в лес чешет. А медведица в сторонке поглядывает. Я потом узнал, что медвежат мать два года воспитывает, не отпускает от себя. Был еще случай. В соседней деревне мужик держал стадо баранов. Заехал к нему за мясом. Услышав, что у моей младшей дочери день рождения, подарил двух ягнят.

- Зажарили?

- Боже упаси! Принес в коробке - махонькие, словно кошечки. Дочка была в восторге. Постоянно возилась с ними, косички заплетала. Прошло полгода. Они подросли, жили уже в сарае. Вдруг наша собака стала странно себя вести. Смотрит в лес и рычит. День, другой. Теща вытащила бинокль и обнаружила на опушке двух волков.

- Ого.

- Деревня-то далековато, а наш дом возле леса. Вот баранов и учуяли. Самое интересное, волки не ломились на участок - ночью тихонько пробирались и под сруб сарая подкапывали. Я утром как это увидел, сразу к егерям. Приехали на мотоциклах, устроили засаду. Волков не стреляли - просто пальнули в их сторону пару раз. Больше не тревожили.

- Лет шесть назад вы ездили на УАЗ-"Патриот". Теперь на чем?

- На корейском внедорожнике. А "Патриот" угнали. Ночью от дома увели.

- Был застрахован?

- Нет. К счастью, родное "Динамо" в беде не оставило. Руководители клуба помогли, я немножко добавил и купил полноприводный Rexton. Зимой для моей деревни - то, что надо. Я за рулем с 1948 года, работал водителем самосвала. Литр бензина стоил четыре копейки! А в 1950-м у меня появился "москвич".

- Откуда? В основной состав "Динамо" вы пробились позже.

- Небольшие сбережения были. Плюс мамаша выиграла по облигациям госзайма. Точную сумму не назову. Но на "москвич" этих денег хватило.

- Отец на фронте погиб?

- В 1943-м. А мы с мамашей всю войну провели в Москве. Она трудилась на швейной фабрике, шила для солдат шинели. Смена растягивалась на 14 часов. Домой возвращалась без сил на опухших от голода ногах. Бесследно это не прошло, годы спустя из-за закупорки сосудов ей ампутировали ногу. Я с 12 лет работал на заводе. До этого мамаша забирала с собой на фабрику. Администрация разрешала приводить детей. Спали на рулонах сукна для шинелей. А во время налетов мальчиков в бомбоубежище не пускали.

- Почему?

- Должны были дежурить на крыше дома и гасить "зажигалки". Лазили по пожарной лестнице, ни черта не боялись. Когда во дворе осколками от зениток убило двух мальчишек, нам начали каски выдавать.

- Как голод пережили?

- Мамаша в день получала 800 граммов хлеба, я - 400. Картофель выращивали. Это сегодня клубни целиком закапывают, а она вырезала ножичком проросший глазок, делила на два-три кусочка - и в землю. Отличная картошка вырастала! Еще у нас была двадцатилитровая банка олифы, которую папаша купил перед войной для ремонта. Горьковатая, зато жарили на ней, в зелень добавляли.

- Животы не крутило?

- Нет. Все-таки в ее основе - льняное масло. Весной, когда снег сходил, рабочих швейной фабрики посылали в Подмосковье. Копать рвы и хоронить солдат. Я с мамашей ездил. Спали на земле у костра - никто не простужался. Там же было много павших лошадей. Отпиливали куски промороженной конины и варили. Вкусно. Кстати, птиц в 1942-м в Москве не осталось. Всех ворон, голубей, грачей съели. И мы с мальчишками их ловили.

- Как?

- У нас в Марьиной роще был элеватор. Птички туда на кормежку слетались. Ставишь сетку, палочку держишь на длинном поводке. Едва зайдут туда поклевать - дергаешь поводок и накрываешь.

- Кошек и собак тоже ели?

- Мы - нет. Но их столько бродило! Когда в августе 1941-го немец близко к Москве подошел, все дунули из города на восток. По Горьковскому шоссе вереницей тянулись обозы. Люди бросали все, в том числе животных. Красивые породистые собаки бегали по городу, дичали. Магазины были открыты, даже ювелирные. Квартиры нараспашку, приходи и живи.

- Самый известный из футболистов-фронтовиков - Владимир Савдунин. Застали его в "Динамо"?

- Конечно. Савдунин - потрясающий мужик. Скромный-скромный. Никогда о своих подвигах не говорил. Чаще отшучивался. Дескать, в танке всю войну просидел. А он разведчик танковой бригады. Брал "языков" за линией фронта, награжден орденами, трижды был ранен. Таких смелых и волевых футболистов я не встречал. Знаете, как он карьеру закончил? Сам мне рассказывал. играли с "Торпедо". Опекать ему поручили молоденького Валю Иванова. Тот весь матч его накручивал. После этого Савдунин в 31 год объявил об уходе.

- Вы от кого-нибудь натерпелись так же, как Савдунин от Иванова?

- На чемпионате мира 1958-го вели у Англии - 2:1, и венгерский арбитр Жолт выдумал пенальти в наши ворота. Крижевский сфолил за штрафной. В итоге - ничья и переигровка. Мы победили, но силы были на исходе. Англичане вообще с финальным свистком повалились на газон от изнеможения. Их капитана Билли Райта на руках в раздевалку отнесли. А шведы, наш следующий соперник, в это время отдыхали. И к четвертьфиналу подошли свеженькие. Был у них левый нападающий Скоглунд. Вот с ним намучился. Поначалу никак не мог приноровиться к его финту.

- Какому?

- Швед играл в "стенку" с моей коленкой. Бьет в нее мячом так, чтоб отскочил в нужном направлении. И убегает, пока ты соображаешь, что к чему. Когда я пожестче стал с ним здороваться, эти номера уже не проходили. Но без грубости.

- Неужели?

- Клянусь. На моей совести ни одной травмы. Сколько играл персонально против Миши Месхи - ни разу с его головы волос не упал! Правда, Симонян любит вспоминать, как ранней весной принимали "Спартак". Снег на бровке не расчистили. С Ильиным столкнулись плечом в плечо - Толик ухнул в сугроб.

- А бразильские журналисты говорили, что Марио Загалло облысел после встречи с вами на чемпионате мире 1958-го.

- Да бросьте! Это Пеле должен благодарить Царева за то, что уцелел в том матче. Витюша с нападающими обычно не церемонился. Когда Пеле в Москву приезжал, я так ему и сказал.

- На португальском?

- Через Фесуненко, он переводил. Пеле рассмеялся, закивал: "Да-да, спасибо…"

* * *

- Вы Месхи вспомнили. Однажды обманули его на поле. Сказали, шнурок развязался, тот поверил. А вы из-за спины выскочили, и в этой атаке "Динамо" забило гол.

- Ну так что ж… Доверчивый оказался. Долго со мной не разговаривал. Потом помирились.

- Еще фокусы придумывали?

- Матч в Ростове. Накануне динамовские дублеры отыграли и отправились купаться. А я на поле возьми да скажи одному чудаку: "Наши ребята уехали. С ними вроде твоя жена, Дон ее попросили показать". Елки-палки, что с ним стало! Не до игры уже, кричит врачу: "Где моя жена? Звони срочно!"

- Вас не дурили?

- Да я ж из Марьиной рощи! Стреляного воробья на мякине не проведешь!

- Марьина роща вашего детства - бандитский район?

- О да! Был неписаный закон. Если незнакомец заходил там вечером за 3-й или 4-й проезд, ему навстречу выбегали мальчики, клянчили рубль. Обычно получали отказ. Следом из темноты выныривали два-три мужичка: "Дядя, зачем ребятишек обижаешь? Тебя же просят - дай рубль".

- Сразу выворачивал карманы?

- Как правило: "Держи на ириски". Но больше рубля не брали. Все по-честному.

- Не вы ли были одним из тех мальчиков?

- Иногда и я. Три ириски стоили 20 копеек. Был у нас в компании одноглазый цыган Тимурьян. Так он что придумал? Покупал в аптеке градусник, разбивал - и ртутью начищал орла трехкопеечной монеты. Она по размеру - как двугривенный, только цветом отличалась. Дальше подходил к торговцу ирисками, клал несколько монеток орлом, выдавая за двугривенные, и уносил горсть конфет. Продавец ссыпал мелочь в лоток, не вглядываясь.

- Вы такие трюки проделывали?

- Ну нет! Это целое искусство! В Марьиной роще жил тогда и Женя Евтушенко, мы дружили. Он футбол обожает, с детства болеет за "Динамо". До отъезда в Америку часто ходил на стадион. Жаловался мне, что его в раздевалку динамовскую не пускают. Когда умер Сталин, мы большой компанией из Марьиной рощи пробирались проходными дворами в Колонный зал. Кажется, Евтушенко был с нами. В центре все улицы перекрыли грузовиками. В районе Пушкинской площади мы встали в длиннющую очередь и потом вошли в Дом союзов.

- Что врезалось в память?

- Тишина. Женщины плакали. Затем так же, проходными дворами, вернулись домой. О знаменитой давке на Трубной и погибших людях я узнал спустя много лет.

- С Василием Сталиным встречались?

- Один раз. С ним в прекрасных отношениях был Крижевский, который до "Динамо" играл за ВВС. Как-то зашел к Косте, он одевается: "Василий Иосифович звонил, просил заехать на Гоголевский бульвар. Давай со мной?" Сталин там жил в двухэтажном особняке.

- Выпить предложил?

- Нет, ограничились чаем. С Крижевским они о чем-то потолковали, меня в подробности не посвящали. Я тем временем разглядывал жену Василия Иосифовича - пловчиху Капитолину Васильеву. Женщина крупная - невысокий, сухопарый Сталин рядом с ней выглядел мальчишкой.

* * *

- Кто, на ваш вкус, лучший защитник в истории советского футбола?

- Алик Шестернев или Толя Масленкин. Причем Толя был глуховат - последствия скарлатины, которой переболел в детстве. Читал по губам.

- Невпопад?

- Нет, все угадывал. Кричать на поле ему было бесполезно - не услышит. Но не было случая, чтоб Масленкин из-за этого голы привозил. Когда я со "Спартаком" в Австрию отправился, нас вместе поселили.

- Почему со "Спартаком"?

- У них не хватало в оборону человека, и Николай Петрович Старостин попросил Якушина отпустить меня на турнир. Михаил Иосифович разрешил, но с условием: "К Вовке, пожалуйста, без финтов!" "Миша, клянусь", - пообещал Старостин. И действительно, никто переманить в "Спартак" не пытался. Так вот, ночью ложимся спать, говорю Масленкину: "Вырубай радио". А в ответ: "Давай поболтаем. Я радио выключу, но свет оставлю". Иначе как бы он по губам читал?

- Николай Петрович чем удивлял?

- Он одни ботинки носил 45 лет! Лишь в Европе подошвы менял.

- Экономил?

- Нет, у него кость на большом пальце ноги выпирала. Трудно было обувь подобрать. Я когда-то смеялся, а теперь сам новые ботинки еле надеваю. Вечно что-то жмет. Проще в старых.

- Вы всех братьев Старостиных знали?

- Разумеется. И сестру Клавдию Петровну. Тоже спортсменка, красавица. Замужем была за Барсиком…

- Это кто ж такой?

- Играл в "Динамо" центрального защитника, тренером был… как же его… А, Виктор Дубинин! У младшего Старостина, Петра Петровича, к концу жизни возникли такие же проблемы, как у Яшина и моей мамаши, - правую ногу ампутировали по колено. Александр Петрович, рыжий, заведовал Всероссийской федерацией футбола. А Андрей Петрович в сборной занимал должность начальника команды. На чемпионате мира 1958-го с ним забавный эпизод связан.

- Так рассказывайте скорее.

- Играем с Австрией. При счете 2:0 назначают нам пенальти. Качалин, Якушин, Старостин на трибуне сидят. Видят, что Яшин в воротах влево сместился, и прилично. Андрей Петрович ахнул: "Что он творит!" Рванул к Яшину, кричит на ходу: "Лев, поправь позицию!" Тот не реагирует. Буцек разбегается, бьет в открытый угол - и Яшин мяч оттуда спокойно забирает. Клюнул австриец на его уловку. А Старостин на бровке развел руками: "Ну, Лев, ты и дьявол!"

- В книге о Яшине вычитали, что Лев Иванович за рулем вел себя лихо, нередко правила нарушал.

- Не знаю. Я с ним не ездил. У меня своя машина была. Да и не слышал, чтоб Лев в аварии попадал. Вот Валя, жена, когда училась его "Волгу" водить, свалилась в кювет. Ее кто-то узнал и сообщил в Новогорск - мол, сидит грустная на капоте. Льва в тот день с нами не было. А у коменданта базы - ни машины, ни мотоцикла. Только телега с кобылой. На ней и покатили впятером Валю выручать. Оказалось, "Волга" просто съехала в овраг. На веревке вытащили.

- Привязали к оленю на капоте?

- Нет. Тот бы не выдержал. А оленя позже с яшинской "Волги" жулики свинтили.

- Самые удивительные жены в вашем поколении?

- Да много было хороших женщин. В узде ребят держали. Но даже на этом фоне выделялась Аня Рыжкина. Характер железный. Вовка был за ней как за каменной стеной. Наверное, поэтому и прожил до 80 лет. Заводилой же среди жен в "Динамо" была супруга Якушина. Она старшенькая, компанейская - девчата к ней прислушивались. До замужества работала водителем двухэтажного троллейбуса. Вроде бы на маршруте с Якушиным они и познакомились.

- Правда, что Якушин опозданий не терпел?

- Да, с этим было строго. Никогда не опаздывал и другим не позволял. Я как-то перед игрой закопался на базе, выхожу - автобуса нет. Но стояла трехтонка, шофера попросил - он до стадиона подбросил. В другой раз Юра Кузнецов догонял команду на попутке.

* * *

- Прозвища в вашем "Динамо" были?

- Валерку Фадеева звали Пашка. Где-то услыхали - официанту кричали: "Пашка, подай помидорчик". Так и прилипло. Володька Глотов - Бомба. Очень уж здоровый.

- Он же в тюрьме жизнь закончил.

- Там история другая. В СССР тунеядство было уголовно наказуемо. Глотова отправили на работы в Новосибирск. Прибился к местной команде. Сам поигрывал, в организации помогал. Говорят ему: "Нам бы форму новую. Поезжай в Москву, ты всех знаешь".

- И поехал?

- Ну да. Все купил - и по привычке завернул в "Советский" пообедать. Официант встречает: "О, Вовка, ты откуда?" А все официанты - они же кто были?

- Ворюги?

- Стукачи. На службе находились. Тут же звонит начальнику 63-го отделения милиции: "Говорите, Глотов на перевоспитании? А он в "Советском" обедает!" Приехали, взяли прямо из-за стола - и накрутили срок. За самоволку.

- Убили его какой-то доской.

- Никто не знает. Пропал. У Димы Шаповалова тоже трагичная судьба. Классный был футболист. А в хоккей с мячом играл лучше Маслова.

- Не может быть.

- Точно вам говорю. Якушин с Василием Трофимовым из-за этого разругались. Якушин из хоккея с мячом увел в футбол Шаповалова, Численко, Маслова.

- Так что стряслось с Шаповаловым?

- Что-то бытовое, в семье. Набрали 02, милиция приезжает - а Дима стоит с ножом. Всё. Сел. Хоть вроде бы никого не зарезал. А в лагере сгинул.

- Это как?

- Исчез. Наше руководство вмешалось: "Ищите!" И весной 1976-го в Волге труп всплыл.

- Кстати, 1976-й - последний чемпионский сезон "Динамо"…

- Это "весна - осень", все через пень-колоду. Никому не нужные выдумки. Лично для меня последнее чемпионство - 1963 год. Команда была потрясающая! С 1954-го по 1963-й "Динамо" пять раз выигрывало золото, трижды - серебро и раз - бронзу.

- Уникальный результат.

- "Динамо" вообще общество уникальное. Правильно Путин говорит - 90-летие "Динамо" необходимо отметить достойно. Думаю, Владимир Проничев (председатель общества "Динамо". - Прим. "СЭ") и Сергей Степашин (председатель оргкомитета по празднованию 90-летия общества "Динамо". - Прим. "СЭ") справятся.

- Степашин же вышел из попечительского совета ФК "Динамо".

- Да. Но без Степашина тяжело. Дядька он здравомыслящий.

- Что пожелаете обществу "Динамо" в юбилей?

- Не останавливаться на этой дате. Только вперед! "Динамо" ведь что всегда отличало? Порядок! Приезжаете в любой город страны - где находится стадион "Динамо"?

- В центре.

- Вот! Везде так. На самом удобном месте. И всюду кипит спортивная жизнь. Бог даст и в Петровском парке скоро разруха закончится… Я в "Динамо" с 1950-го. Получается, 63 года. Старше меня, по-моему, здесь уже никого. Может, к юбилею отметят - вместо грамоты конвертик дадут. Грамот-то у меня полный ящик.

- Обязательно дадут.

- Не скажите! Прошел слух, не попадаю в список награжденных. Кто не работает в клубе - награждению не подлежит. Уж не знаю, правда ли.

- Это интервью наверняка прочтет Николай Толстых. Три совета ему.

- Между прочим, Толстых я в 9 лет заметил. Комендант стадиона набирал пацанов с улицы мячи подавать: "Хочешь игру посмотреть? Вставай на бровку!" Этот белобрысый был не такой, как остальные. Все швыряли мячик руками, а он отдавал ногой. И каждый раз точно. Говорю Женьке Байкову, который в школе 1956 год тренировал: "Присмотрись к мальцу". А совет Николаю такой: пусть будет жив-здоров, работает и никого не боится. Главное, чтоб не мешали. А то все кому-то неймется.

* * *

- За ветеранов вы играли долго и здорово…

- У нас была шикарная сборная ветеранов. Сплошь великие - от Хомича до Стрельцова. Выезды невероятные, порой за 15 дней - 14 матчей! В Южно-Сахалинске на завтрак приносят два ведра с красной икрой, куб масла и горячий белый хлеб. Сальников пару бутербродов съел, больше не лезет. Щеку подпер рукой, расстроился: "Вот куда икру теперь девать? До Москвы не довезешь, испортится…" А во Владивостоке командующий Тихоокеанским флотом упросил сыграть с моряками. В благодарность устроил обед на крейсере, который в бухту войти не мог - такой огромный. Стоял в океане.

- Добирались вплавь?

- На подводной лодке. Тоже экзотика, залезаешь сверху. С нами был пузатый дядечка, председатель московской федерации футбола. И застрял!

- Вот беда.

- Ни вверх, ни вниз. Что делать? Обед стынет! К командующему подошел седой мичман. Что-то шепнул - принесли пузырь шампуня. Облили сверху - он и проскользнул. А обратно уже полуголым вытягивали.

- Об учебе в школе тренеров есть что вспомнить?

- Это было весело. Занимался с нами Ваня Моргунов из "Локомотива". Преподаватель спрашивает на политинформации: "Иван Яковлевич, вы в каком обществе живете?" - "В "Локомотиве"!

Еще он подрядился быть муляжом. На нем мышцы показывали. Раздевался до трусов. Анатомичка в подвале, холодновато. Так он синий весь лежал. Когда в Баку поехал играть, в аэропорту скупил все журналы о моде и кино. Где женщины на обложках. Разложил на базе - ребята подходят, смотрят. Наутро Борис Аркадьев сказал: "В нашу команду приехал Иван Яковлевич Моргунов. Сексуальный уровень поднялся на сто процентов…"

А физиологию и анатомию вел у нас бывший массажист Молотова. Говорит: "Есть должники. Особенно меня возмущает Николай Тимофеевич Дементьев, до сих пор не сдавший кости. На следующем занятии начнем с вас!"

- Это предмет?

- Ну да. И вот Дементьев выходит с портфелем. Достает пакет. Вываливает на анатомический стол кости: "Зинка моя насобирала в мясном отделе. Сдаю…" Ха!

- Самый юморной футболист вашего времени?

- В "Динамо" - Борис Кузнецов. Как-то Блинков, помощник Якушина, его укорил: "Борь, ты бы хоть покороче играл. Что все хлещешь слева направо, "диагонали" запускаешь?" А Боря в ответ: "Подальше ударишь - побольше отдохнешь". Кузнецов с собой возил сапожную ногу, молоток, клещи. Раньше-то шипы набивали. Встает с утра, смотрит в окно - ага, дождь. Готовит одни шипы. Во второй половине дня солнце вышло. Боря вздыхает: "Эх!" - снимает эти шипы, набивает поменьше. И так - всей команде. Ему в радость было.

Однажды он пенальти в свои ворота привез. Подходит начальник команды: "Борис, могли бы поосторожнее сыграть". Кузнецов достает нож, оселок такой. По пожарному шлангу лезвием - вжих, вжих: "Я вам сейчас дам "поосторожнее"…" Ну а в сборной не было человека веселее Бубукина. Артист! Как он в Шанхае нашего массажиста Пашу Мысина разыграл!

- Как?

- В гостинице были необычайно красивые покрывала, расшитые тиграми, львами. Мы с Бубукиным в магазине такие же прикупили. Утром уезжать, шагаем с пакетами к автобусу. Навстречу Паша. Бывший боксер, по имени в сборной он никого не запоминал. Ко всем обращался одинаково - Слоник. Увидев покрывала, спрашивает: "Слоники, чего несете?" Бубукин говорит: "Сказали - можно. Подарок". Массажист полетел в номер. Через пять минут из автобуса наблюдаем картину - бежит с покрывалом, отмахивается на ходу. За ним человек восемь: "Мистер, верните имущество!"

- Бубукин от бывшего боксера не огреб?

- Обошлось. В той поездке по Китаю с нами был Вася Бузунов, лучший бомбардир чемпионатов СССР 1956-го и 1957-го. А у китайцев традиция - перед каждым матчем накрывали в раздевалке стол. Чего только не было - финики, орешки, бананы, сладости, чай в термосах. Те, кто в игре не участвовал, налегали на угощения. Вася тоже чайку попил, закусил от души. В перерыве Качалин неожиданно решил выпустить его вместо Симоняна.

- Тяжко Бузунову пришлось?

- Не то слово. Пыхтел кое-как впереди. Наконец получаем право на штрафной. Вася возле ворот маячит. Китайский защитник вплотную подошел. А росточка он невысокого, Бузунову до плеча не дотягивает. и вдруг китаец падает без чувств. Что такое? Вроде никто не трогал. Зовут врачей. Потом выяснилось - Вася, изнуренный чаепитием, бедному китайцу пукнул прямо в нос. Того волной и накрыло.

* * *

- Самый мнительный футболист, которого знаете?

- Алекпер Мамедов. Перед игрой стоит у зеркала с открытым ртом: "Горло красное, надо гранат скушать". Ладно, скушал. Доктор смотрит: "Ох, какое хорошее горло. Все прошло". - "Вот! Я и чувствую себя по-другому!" Посмеивались над ним… Много интересных людей прошло через "Динамо". Иван Мозер, например. Наполовину венгр, русский язык плоховато знал. Двое ребят стоят на поле - Мозер кричит: "Вы, трое, идите ко мне". Или жалуются ему на тренировке: "Что-то ногу тянет…" А Иван Иваныч: "Еще потяни и беги!"

- Адамас Голодец тоже человек своеобразный.

- Технарь. Игрочка у меня увел.

- Не последнего?

- Рассказываю. Работал я в Вологде, на турнире приглянулся нападающий из Воронежа. Послал помощника к нему домой, с мамой знакомиться. Папа с ними не жил. Привезли этого 17-летнего в вологодское "Динамо", и он в каждой игре забивает! Правда, исключительно правой ногой. Левая как чужая. Я у него правую бутсу отнял, оставил в носке. Так тренировался. Левую настолько подтянул, что с тех пор этой ногой забивал больше.

- Интригуете. О ком речь?

- Саша Бородюк! Отыграл у меня года два - и Голодец приезжает в Вологду. Начинает скорбно: "Я к тебе, Петрович, за Сашкой…" Прошу - не трогайте парня в середине сезона. Осенью сам в Москву привезу и отдам. Адамас на меня смотрит: "Ничего ты, Петрович, не видишь. За Бородюком из пяти команд ходят, преследуют его. Ты приглядись, гурьба…"

- В самом деле, не замечали?

- Нет. После этого начальник уголовного розыска выставил сторожей в общежитии, где жила команда. И к Сашке приставили охрану - женщин-милиционеров. Одна - будто дворник в фартуке, вторая уборщица с лестницы. Третья еще кто-то. И все успокоилось. А вскоре Голодец увез его в Москву.

- В Вологде доигрывал Владимир Ларин - обладатель страшнейшего удара в советском футболе. Однажды так приложился со штрафного, что выбил окно в здании местного КГБ. Оно было рядом со стадионом.

- Немного не так. Управление КГБ находилось с другой стороны. А вынес он окно в жилом доме, четырехэтажном. Как игра - там все выходили на балкон. И тут Ларин заряжает! Чуть голову кому-то не снес. Мяч выбил окно в кухне, пролетел через комнаты, вынес раму и упал в речку.

- Вы и в Махачкале тренировали. С Расулом Гамзатовым познакомились?

- Конечно. Он футбол любил. Рядом со стадионом парк, и там домик Гамзатова. На втором этаже у него обеденный стол был размером с комнату. Одиннадцать метров в длину! Точь-в-точь такой же я видел в Дигоми у Месхи. Дубовый, толстый и скатерть не нужна. Его коньяком, кажется, натирают, - блестит и пахнет.

- Мухи кружат.

- Ни одной! Я поразился, спрашиваю: как же? А они в центр стола кладут разломанный стручок горького перца. И все, ни мух, ни ос. Гамзатов - прекрасный человек, но перебарщивал с напитками. За день флакончик 0,7 убирал.

- Коньяка?

- Да, "Лезгинку". Темный, концентрированный, в пузатой бутылке. К этому коньяку очень серьезно надо подходить. Я с Гамзатовым тягаться не мог. Помню, уезжал, так председатель общества "Динамо", олимпийский чемпион по вольной борьбе Абдулбеков говорит: "Возьми рыбки с собой". И Гамзатов пришел меня провожать: "Я тоже Вовке рыбы приготовил". Повезли на "каблучке" в аэропорт. Открыли багажник - боже мой, в нем как дрова эти осетры навалены! Толщины необыкновенной. Их и не донесешь. Одного положил на плечо, потащил в самолет. Остальные обратно поехали к Гамзатову.

* * *

- Давайте о семье вашей поговорим. Дети есть?

- Две дочки, Анастасия и Вероника. Старшая, Наталья, ушла из жизни в 43 года.

- Младшей дочери сколько?

- 25.

- Ух.

- Так у меня второй брак. Женился на молоденькой.

- Почему с первой женой развелись?

- Позвали в Вологду работать. А она ехать со мной не захотела.

- Вам было лет пятьдесят, когда встретились со второй женой?

- Даже больше. Ей - чуть за двадцать. Она вологодская. До сих пор на "о" напирает: "хОрОшО-тО хОрОшО, да дОрОгОватО…" А я, ребята, сейчас как Бекхэм.

- В смысле?

- Бегать не бегаю, но хожу. Бекхэм в "ПСЖ" подрядился, играет задаром. Я еще в "Милане" на него смотрел - пешком по полю передвигался. Ауты бросал да угловые подавал. Считай, команда выходила вдесятером… А недавно я критический момент пережил.

- Что такое?

- Менял тазобедренный сустав. Проничев помог, связался с лучшими врачами. Операцию делали под наркозом, мышцы расслабились, и между ними попала тонкая кишка. Анестезия отошла, мышцы напряглись - и зажали. Кишка вообще отказала. Вызвали из Склифа лучшего хирурга Ермолова, тот лично разрезал, все выправил. А когда сердечко схватило, меня в Боткинской подлатали: "Владимир Петрович, навозику подбросим - и будете в порядке". Теперь уж действительно все хорошо.