Адвокат Дениса Пака: "Для нас Кокорин и Мамаев не футболисты, а хулиганы"
– Сторона Кокорина и Мамаева утверждает, что футболисты – чуть ли не жертвы ситуации, они реагировали на оскорбления со стороны Пака. Что скажете вы? – вопрос Шатихиной.
– Это ожидаемая стратегия и не лучшая, на мой взгляд. Просто потому, что есть трое потерпевших. Выходит, их все провоцировали, один за другим, а они просто не могли сдержаться. Но это совершенно не вяжется с реальным положением дел. Кроме того, если люди признают вину, то какая могла исходить инициатива от другой стороны? Это совершенно не так, и расходится с показаниями нашего доверителя Пака.
Вся ситуация состоит в том, что буйная компания, сидящая напротив него за столиком в кафе, стала издеваться над ним по национальному признаку. По свидетельству нашего доверителя, он сидел с ноутбуком и какое-то время даже не понимал, что выкрики адресованы именно ему. А когда понял, сделал замечание, после чего и началось все то, что мы видели на видеозаписи.
Пак не осознавал, что перед ним профессиональные футболисты, даже об их существовании не знал. Это уже после инцидента ему рассказали, что часть из нападавших – игроки. Поэтому мы и говорим, что для нас это – не футболисты. Футболисты были на поле летом. Для нас это – хулиганы. Так же, как для Кокорина, Мамаева и их компании это был не чиновник, а некий человек с неправильным, по их мнению, разрезом глаз.
При этом для квалификации преступления вопрос реакции потерпевшего не имеет никакого значения. Вот смотрите, хулиганство – это грубое нарушение общественного порядка, выражающееся в явном неуважении к обществу, если оно (дальше на выбор): совершено предметами, использовавшимися в качестве оружия, или по мотивам национальной, расовой либо религиозной ненависти. Думаю, чтобы говорить о том, что совершено грубое нарушение общественного порядка, не надо иметь юридическое образование. Мы имеем дело с банальным избиением человека, это даже не драка, потому что нападавшим никто не отвечал. В качестве оружия, как это понимает уголовное право, использовался бытовой предмет – стул. Про оскорбления на национальной почве я уже упоминала.
Если говорить о мерах принуждения, то радоваться и злорадствовать по этому поводу дико. Никто не хочет "крови" фигурантов. Ничего кровожадного, но просто так оставлять это тоже невозможно. Должно последовать правосудное решение. Это совершенно типичная для современного общества ситуация. Мы должны сделать так, чтобы таких ситуаций не происходило. Чтобы возникло четкое понимание: если ты пристаешь к другим людям в публичном месте, за это последует наказание. А то у нас на парковке из-за места для машины начинают бить, причем не маргиналы, а совершенно обычные граждане. Насилие у многих становится нормой и даже предметом бравады.
Какое сообщение должно получить общество? Люди на ровном месте сами себе поломали жизнь. Об этом можно сожалеть. Но если профессиональные юристы в таких безумных ситуациях, не пойдут на полное расследование и судебное разбирательство, то другим-то на что рассчитывать?
И еще по мере пресечения. Говорят, можно было избежать ареста. Но попробуйте найти пример, когда к обвиняемым по 213-й статье УК РФ применялись какие-либо другие меры. Это редчайшие случаи, связанные с совершенно иными обстоятельствами. Мы изучали всю последнюю судебную практику, проанализировали более 160 подобных дел. Это преступление против общественного порядка, если где-то можно сетовать на излишнюю суровость, здесь мера выглядит логично.
В публичной плоскости пытаются сместить акценты в полемике в сторону личного конфликта. Еще раз подчеркну – его не было. Мой доверитель ни с кем не конфликтовал и ни с кем не дрался. Думаю, он даже не может себе представить драку в 9 часов утра в заведении, наполненном людьми.
– Судя по тому, что вы сказали, примирение сторон невозможно? Или это в данный момент уже нереально и с юридической точки зрения?
– Хочу обратить внимание, что речь в уголовном деле идет о части 2 статьи 213 – это тяжкий состав преступления. Там примирение хотя и возможно, но играет роль только смягчающего обстоятельства.
Ни одному человеку не пожелаешь оказаться в следственном изоляторе. С другой стороны, не трудно понять и позицию суда: можно ли после таких последовательных эпизодов отпускать фигурантов? Без проведения психолого-психиатрической экспертизы, без результатов исследований о наличии в организме различных веществ, способных оказывать воздействие на поведение… Теоретически ведь нет у следствия даже данных, что там было до этого. Какие варианты здесь есть? Суд и правоохранительные органы в подобных ситуациях исходят из такой логики.
Наша же задача, как потерпевшей стороны, повторю, в том, чтобы судебная машина отработала так, как она и должна – в соответствии с законом. Необходимо применить правовые механизмы, которые существуют. Или наши дети, подростки станут думать, что можно вырасти, прийти в кофейню в 9 утра, ударить кого-то стулом, а потом просто попробовать откупиться.
– Футболисты и их представители вообще пытались выйти на мирное соглашение? Предлагали компенсацию потерпевшему?
– Насколько мне известно, не пытались. Более того, у них же было достаточно времени обратиться с извинениями, но они почти двое суток сидели и молчали. А дальше последовала история с сожалениями, которые зачитывались в суде по бумажке (так поступил Кокорин. – Прим. "СЭ"). Не очень понятно: игроки признают вину и каются, при этом их юристы оспаривают участие своих клиентов в том, в чем они каются. Извинения приносятся за побои. А то, что совершено преступление против общественного порядка – как быть с этим? Это же преступление против общества, в конце концов. Как живется людям, которые наблюдали тем утром, что кого-то били на улице?
– Как думаете, профессиональная карьера Кокорина и Мамаева завершена?
– Честно скажу, про спортивные последствия много рассуждать не хочу – мне трудно здесь что-то говорить. Но и РФС, и УЕФА, и ФИФА, насколько я понимаю, ведут серьезную борьбу с национальным и расовым неравенством. И как люди, которые позволяют себе издеваться над человеком на национальной или расовой почве, смогут потом участвовать в соревнованиях под эгидой этих организаций? Думаю, даже регламентом это запрещено.
Вряд ли для футболистов должны быть какие-то отдельные законы. Это граждане Российской Федерации, они несут ответственность за то, что совершили. Никто не получает удовольствия от того, что у них загублена карьера или сломана жизнь, но это по результатам того злополучного утра печальный, но закономерный итог. В обществе должна закрепиться мысль, что бить другого человека – это уголовно наказуемое преступление. Потому что сейчас большое количество людей об этом даже не думает.
– То есть можно сказать, что это – показательный процесс?
– Нет, нельзя так говорить, мне это слово не нравится. Показательный процесс всегда искусственно агрессивен. Нашей стороне совершенно не хочется, чтобы кто-то показательно страдал. Мы хотели бы, чтобы правовые механизмы сработали так, как они и задуманы для любого гражданина. Это не показательный вопрос, а, надеюсь, прецедентный. Чтобы люди видели, что правосудие есть, даже если оно в итоге будет достаточно гуманным, а насилие – не ерунда, от которой можно отмахнуться.
