"Зенит" предоставил характеристики Кокорина, мать подготовила 10 миллионов. Но это не помогло
Дмитрий Зеленов с Богородского вала
Тверской районный суд неделю назад избрал меру пресечения – заключение до 8 декабря. Защита с этим не согласилась – делом занялся Мосгорсуд. И как раз перед заседанием статус футболистов и их заключенных под стражу товарищей изменился. Теперь они уже не подозреваемые, а обвиняемые. Кокорину-старшему и Мамаеву предъявлены обвинения в совершении двух преступлений по статье 116 УК РФ "Побои" и одного – по статье 213 УК РФ "Хулиганство". Кокорин-младший же обвиняется в трех преступлениях по статье о побоях и в одном – по статье о хулиганстве.
Несмотря на то, что обвиняемые в суд не приехали и выступали по видеосвязи (стандартная практика в таких случаях), эмоций было не меньше, чем когда игроков впервые отправили в тюрьму. Особенно это касается заседаний по братьям Кокориным.
Павел Мамаев
Апелляцию Мамаева заслушивали спокойно, адвокат Игорь Бушманов говорил по существу, без лирики, сам футболист выступал громко и четко. Только однажды он отступил от формальностей, во время перерыва обратился к кому-то из "Бутырки" с просьбой закрыть окно: "Прохладно тут".
Телемост был построен крепко – всех обвиняемых было хорошо видно (они сидели в крохотной камере за решеткой) и слышно.
Бушманов напирал на старое:
– Мамаев не может повлиять на следствие или покинуть страну, он сдал загранпаспорт и является добровольным участником всего процесса. На очной ставке пострадавший Денис Пак подтвердил, что не имеет к Павлу претензий, стало быть речь идет только об избиении водителя Соловчука, а статья 116 ("побои") – не тяжкое преступление, мера пресечения может быть изменена.
Кроме того, по словам Бушманова, игроку необходимо не прерывать тренировочный процесс, потому что регресс может быть невосполним. Трудовой контракт игрока предусматривает возможность расторжения контракта и крупный денежный штраф, а это ляжет тяжким бременем на Мамаева и его семью.
Высказался и сам Мамаев:
– Уважаемый суд! Ваша честь! Поддерживаю позицию адвоката. Не принимал участия в хулиганских действиях. Это подтвердила очная ставка и слова Дениса Пака. Что касается других пострадавших – Соловчука, Гайсина и Ушаковой, я хотел бы публично извиниться. Готов понести установленную законом ответственность, возместить весь ущерб. Если это возможно, хотел бы примирение сторон. У всех прошу прощения – у коллег и болельщиков. Мне необходимо находиться с семьей – с женой и маленькими детьми! Готов сотрудничать со следствием, всегда буду появляться в управлении. Также выражаю благодарность всем, кто поддерживал меня и семью. Надеюсь, суд рассмотрит все данные моего адвоката и будет принято правильное решение.
Суд, однако, принял правильное решение не для игрока, а для обвинения – апелляция отклонена. 1:0 в пользу следствия.
Кирилл Кокорин
Следующим на экран вывели Кирилла Кокорина – 19-летний брат известного футболиста выглядел подавленным. Сказать толком ничего не мог, на вопросы судьи отвечал с запозданием. Зато сверкал его адвокат – Вячеслав Барик.
Вот несколько цитат, которые взбодрили собравшихся:
– 19-летний молодой парень не несет никакой угрозы обществу! Тем более матерым следователям! Это домашний ребенок, которого просто взяли на мероприятие!
– Мой подзащитный подошел, чтобы выяснить повод для оскорблений. Оскорбления продолжились. А тут речь о брате! У меня голос начинает дрожать, когда я о своем брате думаю.
– Кто-то выглядит спортивно, но не Кирилл Кириллович! Мало кто мог воспринимать его приближение в качестве угрозы.
– Ночной образ жизни подзащитный не ведет, а его задержали и повели в ночи допрашивать, в 3 ночи он был лишён способности рассуждать!
Красноречие Барика не помогло. Кирилла тоже оставили в СИЗО – 2:0.
Александр Кокорин
Затем, наконец, наступила очередь его старшего брата – Александра Кокорина.
И заседание по его делу получилось самым долгим, потому что защита как следует подготовилась.
Во-первых, адвокатов было двое – Олег Попов и Татьяна Стукалова. Во-вторых, защита приобщила к делу массу документов. В-третьих, суд долго совещался. В-четвертых, сам Кокорин вел себя очень активно. К примеру, когда судья зачитывала список игроков "Зенита", подписавших письмо в поддержку игрока, она застопорилась на фамилии Смольникова. Кокорин подсказал, как правильно. Живой получилась и его речь.
– Я неоднократно принес извинения. В том числе и лично. Осознаю вину и раскаиваюсь. Это был недостойный поступок. Ошибка стала уроком на всю жизнь. Поступил так, потому что возник конфликт. Но поймите, я не опасный преступник, я публичный человек, скрываться и мешать следствию не намерен. Очень хочу загладить вину. Неприятна грязь на ТВ и в интернете. Прошу прощения у всех! Вообще у всех, не только у потерпевших.
В конце голос футболиста дрогнул, на глазах показались слезы.
Еще сильнее выступили адвокаты. У них было несколько козырей:
– Ходатайство ФК "Зенит", который обязался "любыми способами способствовать соблюдению Кокориным всех запретов и ограничений".
– Подробная положительная характеристика игрока с перечислением всех его спортивных и благотворительных заслуг.
– Личное поручительство главного тренера "Зенита" Сергея Семака.
– Готовность Светланы Кокориной – матери футболиста – внести залог 10 миллионов рублей.
Позже адвокат Стукалова объяснила, почему семья предложила внести залог именно за старшего сына:
– Мы полагали, что с таком количеством положительных характеристик, подписей и прошений ведущих игроков и людей с большим авторитетом нам будет проще сначала вытащить старшего брата, а затем на тех же основаниях помогать Кириллу. Тут не идет речи о том, что кто-то лучше, а кто-то хуже. Не дай бог, если СМИ сейчас зацепятся за это. Матери одинаково дороги оба сына. Но в связи с тем, что есть возможность собрать много положительной информации о Саше, мы сочли, что так логичнее. Он сделал очень много добра людям, есть очень много отзывов.
Впрочем, ни поручительство "Зенита", ни 10 миллионов, ни слезы Кокорина – ничто не убедило суд удовлетворить апелляцию. "Решение Тверского суда оставить без изменений" – 3:0 в пользу обвинения.
А следом был забит и четвертый мяч, который почти никто не видел – товарища обвиняемых Александра Протасовицкого также оставили в СИЗО.
